Красный угол - главный в доме. Самые ценные предметы помещали в нём, в божнице: иконы, свечи, за иконами - четверговая соль, маленькие шкатулки-коробочки со сбережениями. Долгое время вместе с христианскими символами в красном углу находились и предметы с более древней символикой. Например, паучок, сделанный из соломы и бумаги. Его подвешивали в начале весны, приговаривая: "Солнышко, вёдрышко". Паук был тесно связан с солнцем, не зря его второе название - круг. На Севере и сейчас не редкость другой символ солнца: голубок - щепная птица. Ставили в красный угол последний сжатый сноп и троицкую берёзку.
Что есть в моём даме такого, с чем я ни за что не расстанусь? Пожалуй, то, что сейчас заброшено на антресоли. Среди этого богатства самое ценное - старинное бабушкино полотенце. Такими полотенцами украшалась божница. Ничего общего, кроме названия, эти полотенца с современными не имеют. Были они шириной 39–42 сантиметра, а длиной… до пяти метров. Руки и лицо ими никто не вытирал, для этого у рукомойника висели специальные тряпки - рукотёрки, утирки - коротенькие и не так ярко расшитые. Полотенцами же убирали избу по большим праздникам. Вроде бы никакой практической пользы, но в жизни наших бабушек рушник был едва ли не главным предметом. Полотенце - от слова "полотно" (льняная материя). Другое название полотенца - рушник - от слова "рушить", т. е. отрывать от полотна часть. На Украине говорят: "Хата без рушника, что семья без детей". Что же скрывалось в куске полотна? На полотенцах хозяйка вышивала символы, которые можно было читать как книгу. Для разных случаев были свои полотенца: для свадьбы, для похорон, на рождение ребёнка и крестины, для икон. В праздники ими украшали дверные проёмы и окна, привязывали к деревьям и на могильный крест, скрепляли руки молодожёнам и стелили под ноги, подавали на рушнике хлеб-соль. Голову невесты покрывали полотенцем от нечистой силы (отсюда и фата). Девушка на выданье должна была подготовить к свадьбе не меньше ста полотенец. На второй день после свадьбы молодуха развешивала их поверх рушников свекрови, чтобы все могли оценить её работу. Во время похорон полотенцем завешивали зеркала. Малейшее движение вывешенного за окном полотенца означало присутствие души в доме. Через сорок дней после кончины полотенце встряхивали за околицей, отправляя душу из этого мира в иной.
Вышивка на полотенце - всё равно что план, по которому должно строиться событие. Само полотно - чистая белая дорога. По краям - символы счастья, плодородия, богатства. На главном рушнике, который передавался по наследству, - древние мифы, то, как представляли славяне мир. Рушник был летописью, паспортом рода, семьи. Других предметов с древними символами в нашей семье не сохранилось. А ведь они были! Не только обрядовые вещи несли на себе сокровенные знаки - узоры покрывали лавки, двери, кадки, корзинки и коробки, ложки, горшки, скобкари, солонки, превращая утварь в оберег. Во многих селениях было принято расписывать печи, стены, даже потолки. Художники рисовали цветы, сказочных птиц, коней - всё, что нравилось людям, что казалось красивым и важным. Могли изобразить и… поезд с железнодорожником. С появлением дешёвых печатных листовок на стену, а также на внутреннюю часть крышки сундука стали помещать лубочные картинки, позже - иллюстрации из журналов. А с появлением фотографии в каждой избе появилась рама, в которую вставлялись снимки родных; они, как и иконы, часто украшались полотенцами.
Цветы украшали избу не только в виде орнамента - приносили живые цветы, полынь, крапиву, веточки вербы и берёзы, пихту и можжевельник. Летом пол засыпали богородской травой. Венки, известные теперь как атрибут католического Рождества, наши предки плели и летом - из трав, и зимой - из пихты и еловых веток, и вешали на двери и стены дома, хлева. Запах травы на какое-то время перебивал тяжёлые запахи домашних животных, хотя делалось это не для освежения воздуха, а всё с той же целью: обеспечить защиту.
Какой запах самый вкусный? Ночная фиалка? Чабрец? Пожалуй, нет. Совсем по-особому, празднично пахнет свежий хлеб. Где-то читала, что в тот момент, когда хозяйка доставала из печи хлеб, приоткрывалось окно, чтобы запах попал и в "чужой мир". Хлеб бережно укрывали рушником. Человек, которому не довелось попробовать корочку вынутого из печи каравая, навряд ли поймёт, почему наши предки так трепетно относились к хлебу: оброненную крошку поднимали с пола и целовали, не оставляли воткнутым в хлеб нож, не переворачивали ковригу "лицом" вниз. Ничего вкуснее и душистее свежего хлеба на свете просто не бывает. Возвращаясь с похорон, можно было вернуть себе силы, заглянув в печь или в квашню с тестом. Запах свежего хлеба изгонял Смерть. Хлебню (хлебницу), в которой хранился хлеб на день, ставили на лавку под иконы. Хлеб, протянутый врагу, означал перемирие. Хлеб мог обеспечить мир и с невидимыми силами. Когда рубили дерево для дома, рядом с ним клали кусочек хлеба, чтобы душа дерева полакомилась и рассталась со своим жилищем без страданий. Кусочек хлеба оставляли на лугу и перед сбором лекарственных трав. Хлеб - лучшее, что боги могли подарить человеку и что он мог пожертвовать богам и предкам.
Отдохнуть мы остановились, не доезжая Новосибирска. Пирожковая была чистой и солнечной. Я достала ноут - вдруг заработает вай-фай и можно будет найти интересующую меня информацию. Не хотелось лишний раз беспокоить тётушку: она всё ещё молчала и дышала тяжело, как после марафона.
- Вечером будем дома, - сказала я, чтобы её подбодрить.
- У бабушки, у бабушки, - мурлыкала Младшая.
- Хочется побывать в старом дедовом доме. Там сейчас кто? - спросила я тётушку. Та пожала плечами.
- Я его видела! - вдруг завопила Младшая, заглянув в блокнот Тихона, - он заканчивал портрет старика. - Это тот, кто сидел на пороге, а потом зашёл в твою комнату! Это домовой!
Продавщица оторвалась от телевизора, посмотрела на нас и улыбнулась.
Домовой - вот ещё загадка для учёных. Если верить быличкам, внешне он чаще всего был похож на хозяина избы. Но этот старичок совсем не походил на нашего папу. Мог домовой обернуться ужом, мог - котом. Увидеть домового считалось несчастьем, предвестием смерти, что я легко могла себе объяснить: если человеку являются существа из другого мира, значит в его сознании произошли изменения, которые навряд ли способствуют здоровью. Именно этого я боялась, узнав, что Младшая видела домового.
Легенды рассказывают, что у домового были жена и дети, но подробностей о них сохранилось мало. Домовой оберегал жильё от вторжения враждебной человеку нечисти. Случалось и ему быть не в духе: в день Иоанна Лествичника наваливалась на доможира тоска или обида и принимался он крушить всё в доме. Хозяева только вздыхали, стараясь в этот день быть осмотрительнее. В полночь домовой успокаивался и начинал вести себя, как подобает хозяину дома.
Если домовой хорошо исполнял свои обязанности, никакая нечисть не могла проникнуть дальше подполья. Даже колдуны и ведьмы вынуждены были спускаться под пол, чтобы, перекинувшись через двенадцать ножей, превратиться в какое-нибудь животное. В доме у них это не получалось!
С приходом христианства домовой был тоже причислен к нечистой силе, но здравый смысл крестьянина отказывался с этим мириться: казалось, что стоит изгнать домового (предка, чура) из дома, как его место займут чужие, теперь уже действительно враждебные хозяевам, сущности. Об этом и рассказала мне тётушка, переехав к нам, чтобы разобраться с полтергейстом.
Но если тот призрак - причина всех бед, почему, когда Младшей не было дома, в квартире воцарялся мир? И видела призрак она, а не Тихон.
С Тихоном тётушка узел развязала. Пора и второй узелочек распутать. И, чувствую, сделать это должна я сама.
- Ти-ихон, - звенела Младшая. - Скажи, как тебя зовут?
- Ти-ихон, - отвечал брат, прислушиваясь к своему голосу.
Сердце обрывалось, я чуть не захлёбывалась от признательности тётушке, которая слабо улыбалась, ожидая, когда заварится очередная то ли мята, то ли смородина.
Муж сообщал, что в квартире до ужаса тихо. Он сам пытался запустить носком в кастрюлю, но поддержки не нашёл. И вообще, он жутко соскучился.
Тётушка, дождавшись, пока я закончу переписки, посоветовала мне прочитать несколько статей про близкую подругу домового (её одну из всей нечисти пускал домовой в дом).
- Но это для разбега. Там всё не так просто, - предупредила она.
Странным существом оказалась эта кикимора, загадочной личностью, о которой сведений - кот наплакал. Сохранилась приговорка: кикимора болотная. Какая же она болотная, если живёт в доме? Может быть, домовой пускал в дом кикимору, потому что женился на ней? Или были разные виды кикимор: болотная, домовая? А что означает это имя, так похожее на название женского головного убора - кики?
В дошедших до нас легендах кикимора ничем хорошим не отличилась. Селилась за печкой, вредила хозяевам и даже пыталась выжить их из дома. Пугала и воровала детей. Считалось, что если в доме по ночам кто-то наводит беспорядок: путает пряжу, разбрасывает посуду, передвигает лавки, то это проделки кикиморы и бесполезно затевать уборку - опять всё раскидает. Чтобы выгнать нечистую, на Герасима Грачевника (4/17 марта) звали знахаря: только в этот единственный день весны, когда обновлялась природа и прилетали грачи, можно было избавиться от кикиморы. Знахарь обметал углы, выгребал золу и делал другие домашние дела, приговаривая: "Ах ты, гой еси, кикимора домовая, выходи из горювина дома скорее!" К утру кикимора должна была уйти.
Я заглянула в свой органайзер: впервые полтергейст дал о себе знать 17 марта.
На святки (а время это особое - время зимнего солнцеворота, когда день начинал прибывать и мир словно заново рождался) у кикиморы появлялись дети - шуликуны. В ненастные ночи эти маленькие проказники вылетают через трубу на улицу. С виду чистые чертенята: чёрного цвета с маленькими рожками и козлиными ногами. Селятся шуликуны в заброшенных домах, безобразничают, пакостят по мелочам - совсем как хулиганистые мальчишки. А на Крещение исчезают с земли. Впрочем, в Олонецкой губернии считали, что эти духи (их называли "святке") могут не только вредить, но и добро приносить. В Калужской губернии сохранились рассказы про "святочниц" - появляющихся на святки духов, волосатых и весёлых. Они только и делают, что пляшут и поют, поселившись в заброшенных домах и банях; могут поселиться и в неосвящённых избах. Все эти духи - признак хаоса, беспорядка. Святки же были временем, когда старый мир разрушался и должен был наступить новый год, новая жизнь. Из хаоса в эти дни возникал порядок, как из кома глины получается кувшин, а из копны кудели - нитка.
В дни, когда активничали духи, нельзя было даже приближаться к тканью или прядению. Сматывать, связывать нитки, вышивать - все эти домашние дела были под запретом. Славяне считали, что мир свивается, ткётся так же, как из кудели свивается нитка, из нитей ткётся полотно. Нить и полотно - символ дороги. Судьба человека - это невидимая нить. Помните, как в сказках клубочек выводит героя, указывает ему путь, на котором он должен выполнить то, для чего рождён? Если в дни, когда бушуют силы природы, прясть или ткать, есть опасность, что нечистая сила перепутает нитки, а значит запутается и судьба человека. В такие дни за пряжу садилась… кикимора. Выходит, в то время, когда миром правил хаос, работу по наведению порядка, разрушению старого и сотворению нового, выполняли не люди, а существа другого мира, духи природы, и в первую очередь кикимора, которую привыкли представлять лохматой грязной нечистью. На Русском Севере, пока настоящая кикимора занималась прядением, в неё наряжались… старушки. Нарядиться нужно было так, чтобы никто не узнал. Это был костюм очень необычной пряхи: солома вместо пряжи, суковатая палка вместо веретена. Старушки-"кикиморы" садились на полати, устанавливали прялку между ног и принимались прясть. Либо, постукивая в такт по прялке, смотрели, как пляшет в избе молодёжь. "Девки, пляши, а то замараю!" - грозили они тем, кто не веселится. Но часто "кикиморы" тихо заходили в дома, где идёт праздник, садились в красный угол и молча принимались за работу. Так же, не обронив ни слова, заканчивали прясть и уходили. Что всё это означало? Похоже, что этим кикиморы-старухи напоминали молодым: любым действием вы творите свою жизнь, поэтому нужно вести себя так, чтобы на нити жизни не было огрехов и узлов, чтобы нить судьбы была ровной, тонкой, крепкой, - ведь именно старухи сучили самые лучшие, тонкие нити. Но больше это напоминает ритуал: из желаний, мечтаний и планов, хаотично носящихся в воздухе, словно бы сучилась нить будущего.
- Как же кикимора, нечистый дух, могла творить такое магическое действие, как прядение нити, то есть сотворение судьбы? - удивилась я. - Ведь это под силу только богиням.
- А может, кикимора раньше и была такой богиней? - ответила тётушка, - Как выглядела она изначально - теперь не узнать, но сохранилось в языке выражение: кикимора рогатая. Не отсюда ли кика - обережный головной убор женщины, которая родила ребёнка и теперь отвечает за его жизнь? Часто встречается описание куриных лап, которые имеет кикимора. Оказывается, была такая славянская древняя богиня в рогатой кичке и с птичьими ногами - Макошь - Богиня-Мать, Мать-Земля, прародительница.
Я закрыла глаза, чтобы лучше представить, как трансформировалась богиня. С приходом христианства старых богов нужно было заменять новыми, иноземными. Нити судьбы тоже передавались другим богам. Вместо Макоши покровительницей прядения, ткачества и домашних дел стала Параскева Пятница. Впрочем, настоящая святая Параскева никакого отношения к ткачеству не имела. По преданию, она была дочкой богатого сенатора. За то, что верила в Христа, девушку схватили, мучили и обезглавили. В день её памяти в церковь приносят для освящения плоды. Народ же приписал мученице все те качества, которыми обладала древняя богиня, потому что имя святой в переводе - Пятница, а этот день как раз и был посвящён Макоши. Древняя Макошь была забыта, подменена Параскевой. Но осталось от неё это волшебное "Ма", не прилепившееся к Пятнице, зато повторившееся в имени Богородицы - Мария, хотя у себя на родине её звали иначе: Мирьям. Длинный ряд женщин нашего рода крутился перед глазами, как на карусели. Нет, не карусель это - колесо прялки. Скорее даже веретено. И в руках у Младшей веретено. Крутит она его как попало, нитка не получается. Не научили!
Дойдя до этого места, я очнулась и поняла, что мы уже за Барнаулом: ещё немного - и всё случится.
- Как ты? - спросила тётушка, заметив, что я держусь из последних сил.
- Вот думаю: что может чувствовать жалкий призрак богини - уродка с перьями - кикимора, которую изгнали из дома в болото? Чумазая и обиженная, возвращается она в дома, чтобы прясть по ночам нитки, а вспомнив, что никому не нужна, что теперь даже имя у неё другое - полтергейст, начинает бить посуду или красть детей.
Младшая сидела, притихнув.
- Ты же не думаешь, что в меня вселилась кикимора? - с опаской спросила она.
- Каждая женщина либо кикимора, либо богиня - от неё зависит, - заметила тётушка.
- Свергнутая богиня - всегда кикимора. Надо брать судьбу в свои руки, - попыталась и я сделать какие-то выводы.
- Я когда твоих кукол потеряла, очень расстроилась, - сказала Младшая, - даже спать не могла. Попробовала пеленашку сама сделать, но какая-то ерунда получилась.
- Ты рассердилась? - спросила я. - Рассердилась, вместо того чтобы учиться?
- Да. Обиделась, что не получается, и рассердилась, что за куклами недоглядела…
В деревню мы приехали ещё засветло. Дедов дом показался мне гораздо ниже, чем был в детстве. Словно устал стоять и присел. Мы поднялись на крыльцо и постучали.
- Дёрни за верёвочку… - прошептала я. На двери был наш, старый запор.
Младшая потянула за верёвочку, и дверь открылась.
Навстречу вышла старушка, которую я не узнала. Мы поздоровались, объяснили, кто такие, и попросили разрешения показать детям дом, в котором жили мы и наши родители и деды.
- Маня! - крикнула хозяйка, жестом приглашая нас за собой. - Гляди-ка, дом-то всех ваших тянет и тянет!
Мы вошли, а навстречу поднялась наша бабушка. Я почувствовала, как дом обнял нас и прижал к груди.
В комнате был порядок. Конечно, там не было вещей, которые принадлежали нашей семье. Но мне казалось, что я могла говорить с любым предметом. И за любой вещью, за любым нашим действием стояло нечто невидимое - то, за что мы отвечали так же, как и за то, что могли увидеть и потрогать. Младшая, обняв бабушку, обвела комнату взглядом и замерла: у окна стояла настоящая прялка.
- Звать-то тебя как? - спросила хозяйка, за рукав притянув к себе Младшую.
- Прасковья, - ответила та.
- Прасковья, - подтвердила бабушка.
ПРИЛОЖЕНИЕ
ПРЕВРАЩАТЕЛЬНАЯ МАШИНА
Дорогой друг! Если ты, прочитал книгу, подумал, что мне сто пять или даже все сто шесть лет, ты не ошибся. Когда я работала над этой книжкой, мне было далеко за сто. А вот когда писала другие - про добрую феечку с вредным характером, про Буку, которая сама боится, про Морозейку Минус Два - деда Мороза размером с мороженку, - мне было лет семь, не больше.