Поправив на плече перевязь, он потащил за красивую рукоять, и меч блеснул начищенной сталью в неверном свете далекого фонаря. Потом Ваня изящно и вместе с тем лихо, со щелчком - даром, что ли, фамилия его Оболенский? - вдвинул оружие обратно в ножны.
Девушка растерянно взглянула на меч и перевела взгляд на свои руки. Ее изящные пальчики украшали два величественно сверкавших перстня: один с изумрудом, другой с рубином.
- А ты говоришь, "приснилось"! - улыбнулся Ваня.
- Мы там были, Анюта, - убежденно кивнул Саша, - были.
- А помнишь, - засмеялся Ваня, - как ты жадничала и не хотела жертвовать свой браслет на благое дело? Представляешь, насколько эти колечки, - он показал на перстни, - дороже, чем твоя оставленная в средневековье бижутерия.
- Какой ты меркантильный! - картинно возмутилась Аня. - Дело не в деньгах. Ценность этих вещей в том, что они - частичка другого мира. А для нас - еще и память…
- Да, память, это точно… - Ваня сжал крепче рукоять меча и затравленно огляделся, словно готовился отбить внезапную атаку ночных разбойников. Однако вокруг было по-прежнему пусто и тихо.
- Господин Ветров, - повернулся он к другу Сашке, - пожалуйста, достаньте из сумки ещё один презент от Аниного средневекового обожателя.
- На, Ань, возьми, - Саша протянул девушке великолепную деревянную шкатулку, украшенную искусной резьбой и самоцветными камнями.
- А ну-ка посмотрим, что там внутри? - начал дурачиться Ваня. - Целых восемь веков ты так и не давала нам прикоснуться к этой тайне.
Девушка бережно взяла шкатулку из рук Саши и медленно открыла её, не реагируя на шутки. Ребята нерешительно придвинулись и вытянули шеи, пытаясь заглянуть внутрь загадочной коробочки, но откинутая крышка мешала им сделать это. Аня все так же медленно, не говоря ни слова, повернула шкатулку к друзьям…
Там лежала роскошная красная роза, немного увядшая, но по-прежнему удивительная в своем совершенстве. Благородная и печальная красота засыхающего цветка напоминала о бренности земного бытия, о том, что счастье мимолетно, а жизнь быстротечна, но все равно прекрасна. Ане вдруг показалось, что она прикоснулась к какому-то таинству. Этот волшебный цветок, прорвавшийся сквозь века вместе с нею, был яркой, живой - да, все еще живой! - иллюстрацией к древней истине: "Любовь сильнее смерти".
Оболенский, увидев розу, скривился в иронической усмешке и, конечно же, не удержался. Хорошо еще, что изо всех способов комментария он выбрал именно этот: цитаты из Пушкина имелись у Вани на все случаи жизни.
Цветок засохший, безуханный,
Забытый в книге, вижу я;
И вот уже мечтою странной
Душа наполнилась моя:Где цвёл? Когда? Какой весною?
И долго ль цвёл? И сорван кем:
Чужой, знакомой ли рукою?
И положён сюда зачем?На память нежного ль свиданья,
Или разлуки роковой,
Иль одинокого гулянья
В тиши полей, в тени лесной?И жив ли тот, и та - жива ли?
И нынче где их уголок?
Или уже они увяли,
Как сей неведомый цветок?
Саша посмотрел на друга с осуждением:
- Последнюю строфу можно было и не читать.
- А что такого? Это же Пушкин.
- Я понимаю. Но зачем о грустном?.. И потом, Аня-то сама определенно ещё жива и совсем не собирается увядать, "как сей неведомый цветок". Дурак ты, Ванька.
- Ну, извини, - с неумеренной аффектацией сказал Ваня, обращаясь непонятно к кому и то ли продолжая дурачиться, то ли действительно прося прощения.
- А я не обижаюсь, - улыбнулась Аня. - Наоборот, мне очень понравилось. Было так здорово: красная роза, Пушкин и это ночное небо над головой… Смотрите, ребята, какие там звезды.
Саша и Ваня подняли головы и обнаружили, что осеннее небо в эту ясную ночь усыпано такими яркими белыми, голубыми, зеленоватыми, золотистыми искорками, что даже извечное зарево большого города не сумело их погасить.
Аня закрыла шкатулку и тихо добавила:
- Знаете, ребята, к какому выводу я пришла? Смысл жизни не в том, чего ты достиг, а в том, от чего отказался.
- Вывод парадоксальный и очень грустный, - констатировал Саша. - С такой философией придется уходить в монастырь. Да ты не переживай так, Анюта, - решил он успокоить её. - Пройдёт время, и все забудется, кроме хорошего. Это правда, что время лечит.
- Может быть, - ответила она. - Но ты говоришь, словно старик. Откуда ты знаешь, как лечит время?
- Я так думаю, - растерялся Саша. - Мне кажется, что это правда.
По ту сторону улицы неожиданно громко и пронзительно заорала чья-то автомобильная сигнализация. Все трое вздрогнули, и Ваня первым вернулся с небес на землю.
- Послушайте, пора отсюда сваливать. Вам не кажется? И еще. Что мы будем делать с этим средневековым мечом?
- Оставишь себе на память. О прошлой жизни, - буркнул Саша. - Меч точно не завянет.
- Да погоди ты, "на память"! Его ещё до дома донести надо…
"Верно, пора идти домой", - пронеслось в голове у Ани, но каким-то вторым, третьим планом, на первом месте по значимости стоял другой вопрос: "Почему этот Ванька всё время норовит меня поддеть? Раньше он таким не был. А Саша… в общем, тоже… Но нет, он всё-таки молодец. Всегда меня защищает".
- Эй, - сказал вдруг Саша, - знаете, сколько сейчас времени?
Ваня посмотрел на левое запястье и радостно крикнул:
- Чуваки, у меня часы заработали! Классно! И мобила - тоже! - он уже давил на все кнопки. - Та-а-ак, это родаки звонили, а это Глебушка Метёлкин. Звуковую мессагу наговорил. Круто.
- Ненавижу автоответчики, - заметил Саша. - Полный отстой, тем более в мобиле.
- Не согласен. По-моему, рульная вещь…
- Слушайте, ребята! - прервала Аня их диалог. - Мы же договаривались: общаемся без жаргона. Сами говорили, что это интересный эксперимент.
- Ну, извини, - сказал Ваня второй раз за десять минут. - Александр Валентинович, разрешите обращаться к вам отныне исключительно на великом и могучем русскому языка.
- Не смешно, - поморщилась Аня.
- Ты не сердись, Анют, это мы от избытка чувств, - пояснил Саша. И вдруг добавил после паузы: - Не звони никому, Ванька. Погоди. Давай сначала решим, что делать будем.
Действительно, это было какое-то безумие, общее помешательство. Вернуться из средневековья назад целыми и невредимыми с исправной машиной времени в руках и даже с трофеями, и вместо того, чтобы сразу уйти в безопасное, надежное место, где всё и обдумать, обсудить; вместо того чтоб сориентироваться во времени и позвонить родителям, которые уже, наверняка, беспокоились - вместо всего этого они добрых полчаса стоят на развалинах старого дома, читают стихи, философствуют о любви и смерти, любуются звёздами, наконец, мило беседуют о мобильных телефонах и, прости, Господи, о жаргоне в русском языке!
- Ребята, - решительно заявил Саша на правах старшего, - отсюда действительно пора сва… то есть уходить. Развалины эти действуют, откровенно говоря, удручающе. Вот только как мы пойдём с мечом по городу? В милицию не заберут?
- Могут, - кивнул Ваня. - Холодное оружие, да ещё древнее. Типа, украли из музея.
- А может, мы ролевики, толкинисты, - предложила Аня.
- Эх, Анюта, милиция и слов-то таких не знает!.. - грустно улыбнулся Саша.
Друзья задумались.
- Эврика! - провозгласил Ваня с таким лицом, что опять непонятно было, собирается он говорить всерьёз или шутит. - Будем добираться до дома перебежками. Тут же недалеко. Один - впереди, дозорный. Двое - хранители меча - следом, используя естественные укрытия, как то: подворотни, ларьки, ниши подъездов.
- Лучше не так, - возразил Саша. - Один с мечом петляет, как заяц, впереди, а двое сзади идут себе, как нормальные люди.
- И кто этот один?
- Ну, ты, разумеется. Во-первых, меч конкретно твой, а во-вторых, инициатива наказуема.
- Слушайте, ребята, - сквозь смех проговорила Аня, - мы так до дома к утру не доберёмся. Меч, конечно, длинная штука, но думаю, что в куртку его завернуть можно. А тут действительно два шага - не замерзнешь.
- Ты права, - согласился Ваня. - Очевидно, от путешествий во времени глупеют.
- Вообще-то глупеют от другого, - тихо произнес Саша, но Ваня сделал вид, что не услышал его.
- Послушайте, - вдруг замахала руками Аня. - У меня есть идея поинтересней. А что если спрятать меч в штанину?
Ребята уставились на девушку.
- Чего? - переспросил Ваня.
- Ну, запихнуть меч в брюки, - смущённо повторила Аня и тут же пояснила: - Правда, при ходьбе одна нога не будет сгибаться, но это как будто у тебя вместо ноги протез.
Ребята покатились со смеху.
- Вы чего? - растерялась Аня. - По-моему идея неплохая. И не надо ни от кого прятаться. Все будут думать, что идёт инвалид… без ноги… - добавила она тихо, - на протезе… - сказала ещё тише.
Саша с Ваней переглянулись.
- И кто это будет? - ухмыльнулся Ваня.
Аня посмотрела сначала на одного, затем на другого и вдруг живо представила себе эту картину, сперва в главной роли с Ваней, а потом с Сашей и, не выдержав, прыснула от смеха.
- Считайте, что я вам ничего не предлагала, - резюмировала она.
Ребята облегчённо вздохнули.
- Ладно, пошли быстрее, - скомандовал Ваня, укутывая меч в ветровку и пристраивая его под мышкой, - а то наша здравомыслящая Анюта может придумать ещё что-нибудь.
- Минутку, - сказал Саша, - в твоем предложении, Вань, был один разумный момент. Дай-ка я выгляну в переулок, проведу, так сказать, рекогносцировку. Это будет не лишним.
Время, однако, приближалось к полуночи, и для обычного буднего четверга было вполне нормально, что улица оказалась совершенно пуста - массовые народные гуляния по поводу дня рождения Анны Птицыной, похоже, пока не проводились.
- Можно выдвигаться, - разрешил Саша, вернувшись, - а вот эту шнягу, - сказал он Ване, - неси лучше на плече - будешь похож на строителя с теодолитом.
- Или на моджахеда с базукой.
- Постойте! - всполошилась вдруг Аня.
Ребята остановились.
- Ещё одна гениальная идея? - саркастически усмехнулся Ваня.
Аня, казалось, не обратила никакого внимания на едкое замечание.
- А вдруг здесь тоже прошло пять дней?! - испугано зашептала она. - И нас родители уже ищут с милицией по больницам и моргам?
- Этого не может быть, - спокойно проговорил Саша.
- Почему? Откуда ты знаешь? - спросила Аня.
- Ну, во-первых, в дневнике генетика, который мы нашли вместе с "Фаэтоном", было чётко написано: все, кто побывал в своей прошлой жизни, возвращались обратно в то же самое время. А во-вторых, за пять дней в этом унылом месте что-нибудь изменилось бы. Тут еще вчера бульдозеры работали и экскаватор. Значит, уж этот кусок стены доломали бы точно.
- Второй аргумент не принимается, - возразил Ваня. - Помните, в соседнем переулке недоломанная стена три года стояла. Или четыре. А до этого тоже бульдозеры очень бойко там шевелились.
- Ну, ладно, - немного обиженно сказал Саша, - а с дневником?
- С дневником убеждает, - кивнул Ваня.
- Тем более, - поддержала Аня, - что все часы и мобильники показывают одну и ту же дату.
- Хорошо. Вопрос номер два, - они уже шли по улице, и Александр Ветров, вновь обретая уверенность, принимал руководство на себя. - У кого будет храниться "Фаэтон"? И что с ним делать дальше?
- Мне кажется, - сказала Аня, - лучше будет, если у тебя, Саш. Вань, ты не против?
- Он-то не против, - улыбнулся Ветров, - меня надо спрашивать. Или кто-то считает, что хранить у себя эту бомбу - большая радость? Повторяю для забывчивых вторую часть вопроса: что нам делать дальше с "Фаэтоном"?
- Обсудим это завтра, на свежую голову, - предложила Аня.
- Хорошо, - принял вариант Саша.
- Только вот ещё… - забеспокоился Ваня. - Давайте договоримся, что никому не расскажем о том, как мы путешествовали во времени.
- А что, у кого-то есть желание прослыть сумасшедшим?
Аня и Ваня хмыкнули и тут же поняли, что Саша прав.
Благополучно проводив девушку до подъезда, ребята двинулись в сторону своих домов, расположенных совсем рядом друг от друга. Всё было буднично до оскомины, но в самой этой обычности таилась какая-то невозможность, нереальность. Уж слишком не вписывались Ванькин меч, завёрнутый в куртку, Анин цветок в шкатулке, и вообще все воспоминания о Лангедоке, такие недавние, такие свежие!.. в эту тихую московская ночь с желтыми окнами высоких зданий, с чистым сухим асфальтом и мерцающими во тьме рекламными вывесками.
Они оба долго молчали, а, уже подходя к своему дому, Ваня вдруг спросил:
- И что она нашла в этом средневековом рыцаре?
- Ты про Анри? - усмехнулся Саша.
- Ну да, - кивнул он. - Мне все время казалось, что стать бойфрендом Анюты Птицыной - абсолютно нереально. Она, конечно, отличная девчонка, но характер у неё - не подарок. Мы ведь давно дружим, правильно? Однако стоит хоть намекнуть на что-то… серьёзное, и она сразу делается вся такая гордая и надменная.
- Не согласен, - помотал головой Саша. - Какая она надменная? Смешно даже. И характер у неё нормальный. Ты просто преувеличиваешь, потому что… для тебя это важно.
- Нет, ты вспомни, - настаивал Ваня, - сколько к ней подкатывало пацанов? И все получали отлуп.
- Ну, положим, не все…
- Ты про Гошу, который звал её Птичкой? Да, это её детское прозвище, и Аня никому не разрешает так себя называть сейчас… Кроме Гоши. Но это же особый случай, ему почти тридцать.
- Не надо, - поправил Саша, - всего двадцать шесть.
- Какая разница. Он - не в счёт, слишком стар.
Саша улыбнулся, а Ваня продолжил:
- Из наших ровесников никто не удостоился её внимания… А тут за каких-то два дня ледяная красавица растаяла. Чудеса, да и только! - он развёл руками. - Ну, что она в нём нашла?!
Саша задумался.
- С точки зрения теории, вопрос вообще нелепый. Поговорку русскую знаешь: "Любовь зла…" Но я попробую ответить, ведь я тоже об этом думал. Понимаешь, в Анри есть то, чего не достаёт нам всем - естественность.
- Не понял. Объясни, - попросил Ваня.
- Анри был откровенен с нею от начала и до конца. Все вокруг знали, как он относится к Ане. Он ничего не скрывал и - самое главное - не боялся показаться смешным. А мы всё время стремимся доказать девчонкам своё превосходство, свою независимость, не признаем за собой никаких слабостей и завоевываем их сердца под лозунгом "Смотри, какой я крутой!". А им, похоже, совсем не это надо…
- Да уж, - нахмурился Ваня, - им бы только дарили цветочки, пели серенады и вздыхали на скамейке - бред какой-то! Представляешь, что будет, если "Фаэтоном" начнут пользоваться все кому не лень? Девчонки, попав в средневековье к этим манерным кавалерам, вообще не захотят обратно. Полный атас! Нет, мы их туда не пустим, - твёрдо решил он. - Если уж такая, как Анька, растаяла в два счета, что будет с другими?
- А может, лучше перенять опыт у средневековых рыцарей? - усмехнулся Саша.
- Какой еще опыт? - возмутился Ваня. - Розовые сопли развешивать, как этот Анри?
- Ты к нему не справедлив, - возразил Саша. - Какие там сопли? А с другой стороны, Анри свою "крутизну" никому на нос не вешал, но когда пришлось защищать Аню, он один стоял против целой банды, и потом сражался вместе с нами, хотя был ранен. Ты к нему несправедлив. И я даже знаю, почему.
- Да?! - завёлся Ваня, - А мы что же, не защищали Аню, не дрались за нее?
- Ага, - кивнул Саша, - правда, за нами был отряд рыцарей, и нас никто не собирался убивать, хотели только отнять "Фаэтон". А вот разбойники, напавшие на Анри и Анюту, предлагали парню вернуться в замок. Им нужна была только она. Но рыцарь не бросил свою даму. Один против десятерых. И они бы убили Анри, если б не подоспела помощь. Идти на верную смерть ради той, с кем и знаком-то всего несколько дней, - многие ли способны на такое? Вот ты, например, смог бы?
- Не знаю, - буркнул Ваня.
- А я знаю: не смог бы. Мы - другие. И ты на Анри наезжаешь только из ревности, потому что ты сам к Ане неравнодушен.
- Хватит ерунду молоть! - вспылил вдруг Ваня.
- Юпитер, ты сердишься, значит, ты не прав, - усмехнулся Саша. - Ладно, даю совет, а ты запоминай. Пересмотри свои приоритеты, на историю с Анри взгляни по-новому и сделай выводы… Ну, пора расставаться. Спокойной ночи, Ромео!
- Что ты сказал? - вкрадчиво поинтересовался Ваня.
- Спокойной ночи, говорю! - рассмеялся Саша и подтолкнул друга к подъезду.
- А-а, - протянул Ваня. - Спокойной ночи, Отелло!
- При чём здесь Отелло? - Саша буквально опешил.
- Подумай.
Саша подумал секунды три.
- Да пошёл ты!..
- И вам того же желаю, Александр Валентинович!
С этими словами Ваня очень шустро скрылся в подъезде.
Глава 2
ПОДИ ТУДА - НЕ ЗНАЮ КУДА, ПРИНЕСИ ТО - НЕ ЗНАЮ ЧТО
На следующий день они собрались у Ветрова, благо именно там им никто не мог помешать, так как после девяти утра никого из Сашиных домашних уже не было.
- Ну, какие будут предложения по главному вопросу? - спросил Саша.
- А ты придумал что-нибудь за ночь? - несколько по-одесски, вопросом на вопрос ответил Ваня.
- Я перебрал варианты. Основных, как водится, не много. Первый. Уничтожить прибор, чтобы не поддаваться соблазну вообще. Второй. Тщательно спрятать и взять тайм-аут до выяснения некоторых обстоятельств. Третий. Сдать государству, как поступают все законопослушные граждане. И, наконец, четвертый (на мой взгляд, самый неприемлемый): воспользоваться прибором снова.
- Есть пятый вариант, - предложил Ваня, - разыскать хозяев прибора и поторговаться с ними об условиях.
- Нет, - возразил Саша, - это все тот же второй, только в профиль. Ты нафантазировал события в одну сторону, а они могут покатиться и совсем в другую. Будут ли с нами торговаться? В любом случае, это - вариант ожидания.
- Есть ещё шестой вариант, - сказала Аня, словно и не слышала, что пятый не принят. - Прямо сейчас отправиться назад в Лангедок, чтобы меня там оставить…
- Ты бредишь, Анюта, - едва не закричал Саша, но вдруг осекся. Они оба с Ваней поняли, что девушка всю ночь думала только об Анри, а вовсе не о вариантах действий.
- Ладно, - резюмировал Ваня после невольно возникшей паузы. - Уничтожение отменяется по трем причинам сразу. Во-первых, глупо - мы же знаем, что прибор не единственный. Во-вторых, недостойно: это же просто варварство - уничтожать гениальное устройство, которое, к тому же, и не ты сделал. В-третьих, бессмысленно: мы ничего не выиграем, за нами точно также продолжат охотиться.
- Логично, - похвалил Саша. - Давай дальше.
- Можно я? - Аня решила себя реабилитировать. - Хочу отбросить третий вариант. Сдавать прибор государству еще глупее, чем уничтожать его. Даже если им действительно завладеют официальные лица и организации, совершенно никакой гарантии нет, что эти высокопоставленные дяди не наделают трагических глупостей. А уж если его по дороге украдет какой-нибудь морально-нечистоплотный чиновник… Вообще страшно подумать! Нет уж ребята, теперь за этот конкретный "Фаэтончик" перед всем миром отвечаем мы и только мы. Это наш крест.