Наиболее абсолютное право частной собственности – результат крупных изменений, происходивших в Риме в позднереспубликанский период. Более высокое состояние общества с эмансипацией личности, ее освобождением от былых пут коллективизма, а также интересы торгового оборота пришли в противоречие с общинно-государственной и патриархально-семейной собственностью. Побеждает частная собственность. Так, результатом поражения движения Гракхов было принятие закона Спурия Тория (111 г. до н. э.), которым были прекращены переделы общинно-государственных земель. Отныне земельные наделы становились полной частной собственностью их владельцев. Укреплению частной земельной собственности способствовало и перераспределение земель в ходе гражданских войн, в особенной степени наделение землей ветеранов. Однако более общее значение для утверждения частной собственности имело развитие преторской (бонитарной) собственности.
Преторская собственность. Новым в римском праве стало хорошо известное старое, но получившее иной смысл и значение. С помощью традиции (traditio) вещь передавалась и закреплялась в имуществе приобретателя (in bonis), почему и стала называться бонитарной собственностью. Приобретение защищалось властью претора – отсюда и ее название преторская собственность. Принцип "доброй совести" (bona fides) приобрел правотворческое значение и стал использоваться для обоснования права на приобретенную вещь как на собственность.
С появлением преторской собственности преодолеваются черты былой коллективности и скованности права собственности, получает яркое выражение индивидуализм римского классического права.
Преторская собственность возникла и утвердилась в деятельности претора из необходимости регулировать развитые товарно-денежные отношения. Как уже говорилось, приобретение собственности по квиритскому праву было осложнено сохранением известных прав на нее за всей римской общиной, за семьей, обязательностью совершения обряда манципации. Эти постановления старого права не могли быть отменены, так как квиритское право почиталось священным и неприкосновенным. Вот почему рядом с квиритской собственностью, не отменяя ее, возникает новый вид собственности, свободный от ограничений старого права.
Преторская собственность возникала, например, когда вещи res mancipi приобретались без соблюдения формальностей или не гражданином Рима. Такие сделки не признавались квиритским правом, и соответственно квиритское право собственности не переходило от продавца к покупателю. На этом основании недобросовестный продавец мог потребовать возвращения ему проданного имущества. Если же такой продавец обращался с соответствующей просьбой к претору, то последний выяснял действительную волю сторон при заключении сделки, игнорировал факт несоблюдения формальностей и, руководствуясь принципом "доброй совести", средствами своей власти защищал право покупателя, в частности отказывал продавцу в выдаче формулы иска, необходимой для судебной защиты его квиритского права. Преторской собственностью было также имущество, полученное по наследству эмансипированным сыном (ранее в особом порядке освободившимся от власти отца). По квиритскому праву эмансипированный сын терял право на наследство своего отца, но претор признавал за ним такое право.
Разновидностью преторской собственности была и провинциальная собственность. Завоеванные земли искони считались принадлежащими Риму, государственной собственностью. Однако бывшие собственники нередко по-прежнему обладали своими землями. Их право на землю, как и право римлян, захвативших земельные участки на завоеванных территориях, стало защищаться преторским правом. Утверждение наиболее абсолютного права индивидуальной частной собственности происходило также при постепенном разложении семейной собственности и проявлялось, например, в расширении права завещательного распоряжения, расширении имущественных прав женщины, все более частом предоставлении взрослым детям имущественной самостоятельности.
С образованием преторской собственности, ее укреплением в Риме возникает дуализм квиритской и преторской собственности – параллельное существование двух видов собственности. Однако при наличии у разных лиц квиритского и преторского права на одну и ту же вещь квиритский собственник перед лицом претора и преторского права вскоре убеждался в своем юридическом бессилии. Квиритский собственник не получал от претора формулы иска, обеспечивавшей судебную защиту его права, которое тем самым становилось "голым правом" (nudum ius). Формально-юридически преторская собственность не считалась собственностью, но фактически была таковой, даже имела преимущество перед квиритской собственностью.
Итак, бонитарной, преторской собственностью называется сложившееся в развитом, классическом римском праве неформальное добросовестное приобретение, защищаемое претором как действительная собственность.
Становление преторской собственности можно признать столь же значительным явлением в вещном праве, каким в государственном праве был переход от республики к монархии (империи).
Данное сравнение, несмотря на его условность, представляется необходимым ввиду имеющегося в литературе отрицания бонитарной собственности. Термин "бонитарная собственность" заменяется другим – "бонитарное обладание", что смазывает важнейший рубеж в развитии права собственности – становление наиболее абсолютного права частной собственности. "Бонитарное обладание" характеризуется как "категория временная и преходящая" – такое обладание лишь по истечении срока приобретательной давности (usucapio) становилось полноценной квиритской собственностью. На этом основании утверждается наличие в Риме лишь квиритского (цивильного) права собственности. Обосновывая данное утверждение, отмечается, что только "школьный юрист" Гай единожды упоминает о "двойном господстве", о "двойной собственности":
"но впоследствии принято такое деление собственности, что один мог быть собственником вещи по праву квиритов, а другой иметь ее в имуществе" (Гай. 9. 54).
И лишь в VI в. византийским юристом Феофилом словосочетание "бонитарная собственность" вводится в обращение. В литературе последнего времени можно прочесть: "… бонитарная собственность переходила в квиритскую через приобретательную давность, так что преторская собственность в конце концов являлась промежуточной на пути к квиритской".
Все это так. Можно, например, согласиться, что термин "бонитарная собственность" несет в себе элемент модернизации, подобной вещному и обязательственному праву. Но такая модернизация, как более позднее или современное осознание прошлого, вполне позволительна для юриста. В признании бонитарной собственности или ее отрицании, пожалуй, наиболее ярко проступает различие подходов историка и юриста – разная мера исторического и логического – к осознанию римского права. Юрист выделяет особенное, исключительное, крупное (и закономерное), тогда как историк более стремится передать наблюдаемое во всей полноте деталей и частностей. Юрист, отдавая должное всей сумме знания, стараясь лучше понять свое время, выделяет в экзотике прошлого правовые явления, составляющие процесс движения права к его современному состоянию. Понимание преторской собственности в качестве главной черты римского классического права означает применение не узко специального (конкретно-исторического) анализа, а комплексный подход к изучаемому объекту (с учетом и практики реализации правовых установлений). Подобное в государственном праве Рима при оценке раннего принципата ведет к признанию его монархией (империей); в гражданском праве преторскую собственность следует считать действительной собственностью. Как иначе объяснить, что при столкновении прав квиритского и преторского собственников преимущество отдавалось последнему, а право квиритского собственника становилось "голым"?
С преторской собственностью в Риме устанавливается индивидуальная частная собственность как исключительное правовое господство лица над вещью. Принципиальная позиция римских юристов – собственник может делать со своей вещью все, не запрещенное законом. Такое состояние права собственности отражает определенный уровень его развития, во многом сходный с правом собственности в Кодексе Наполеона (сравни: ст. 544 "Собственность есть право пользоваться и распоряжаться вещами наиболее абсолютным образом…").
В классическом римском праве не сложилось единое общее понятие права частной собственности, подобное понятию частной собственности в классическом буржуазном праве. Но по сравнению с состоянием права собственности в странах Древнего Востока и в феодальном мире в Риме действительно устанавливается наиболее неограниченное (наиболее полное) право частной собственности.
Для обозначения права частной собственности в Риме первоначально использовался термин доминии (dominium), а с III в. – проприетас (proprietas). Проприетас включал в себя право обладания (ius possidendi) – "держать вещь в своих руках". Обладание во многом совпадало с владением (possessio) (но последнее существовало и в качестве самостоятельного правового института). Кроме того, проприетас включал в себя право пользования (uti) – извлечение из вещи ее полезных свойств, ее хозяйственное использование, а также право распоряжения (abuti) – решать судьбу вещи.
Таким образом, право собственности в Риме, как и в отечественном праве, включало в себя все три правомочия собственника: право владеть, пользоваться, распоряжаться.
Наиболее неограниченное право частной собственности в римском праве не следует понимать в смысле полного отсутствия стеснений. Такие стеснения частной собственности продолжали существовать, отчасти возникали вновь. Так же и в этой области закономерность выступает как тенденция. Например, представление о полном разложении к концу Республики и в ранней Империи семейной собственности и фамилии несколько преувеличено. В сознании римлян все еще сохранялись (или снова утверждаются) представления о первичности, приоритете прав гражданской общины, разросшейся до масштабов огромной державы, на всю совокупность имуществ и, в частности, на землю.
Римскому праву было знакомо понятие общей собственности – кондоминиум (condominium). Имущество могло находиться в собственности нескольких лиц, каждому из которых принадлежала доля в общей собственности. Владение и пользование осуществлялись ими совместно, полученные доходы делились пропорционально долям. Каждый из собственников мог требовать раздела общей собственности с выделением своей доли.
Средства защиты права собственности. Из всего разнообразия гражданско-правовых способов, средств защиты права собственности надлежит выделить виндикационный и негаторный иски, содержание которых в своих основных чертах сохраняет значение и в наше время.
Виндикационный иск (rei vindicatio) предоставлял право невладеющему собственнику истребовать свою вещь у владеющего несобственника. Цель иска – реституция (restitutio) – возврат вещи со всеми плодами и приращениями (res cum omni causa) собственнику, восстановление собственника в его прежнем правовом положении. Предусматривалась и возможность возмещения собственнику ущерба, вызванного гибелью или повреждением изъятой у него вещи. При этом на истца возлагалось бремя доказывания (onus probandi) принадлежности ему права собственности на спорную вещь. Если этот факт не доказан, вещь оставалась у ответчика (С. 3. 32. 28).
В качестве ответчика мог выступать и добросовестный владелец, который получил вещь, не нарушая права. Добросовестный владелец отвечал за состояние вещи со времени предъявления ему иска. Если вещь способна производить плоды (fructus), то такой владелец должен был возместить собственнику их стоимость. В свою очередь, собственник обязывался возместить добросовестному владельцу понесенные им издержки, необходимые для сохранения или увеличения годности вещи. Затраты, произведенные "для удовольствия" или составляющие предмет роскоши, возмещению не подлежали.
Недобросовестный владелец (тот, кто знал или должен был знать, что приобретает вещь от лица, не уполномоченного на ее отчуждение) отвечал за гибель вещи, произошедшую хотя бы в результате его легкой небрежности, а после предъявления иска – и за случай (независимо от своей вины). Он возмещал стоимость всех плодов, которые получил или мог получить при надлежащей заботливости.
Негаторный иск (actio negatoria) предъявлялся собственником, сохраняющим право владения на вещь, но испытывающим ограничения своего права. Например, некто Нумерий Негидий осуществляет прогон скота через участок, на что у него нет права. Собственник этого участка предъявляет к нарушителю своего права негаторный иск, по которому собственник должен был доказывать свое право собственности, а также факт его нарушения ответчиком; тогда как ответчик – право на ограничение (например, сервитут) собственности. При удовлетворении иска ответчик возмещал убытки собственника, вызванные нарушением его права.
Владение (possessio). Другим институтом римского вещного права было владение, представлявшее собой фактическое обладание вещами, правда, связанное с определенными юридическими последствиями. Из владения раннего квиритского права (например, владения общинной землей) в последующем вырастает право собственности. Со временем владение стало одним из правомочий собственника. Вместе с тем владение не прекращает и самостоятельного существования. Более того, в классическом праве оно отделяется от права собственности, становится самостоятельным правовым институтом и даже получает ответвление в виде держания.
Владение устанавливалось в отношении тех же вещей, что и право частной собственности. Владение предполагало наличие "тела владения" (corpus possessionis), т. е. фактического обладания вещью, а также намерения и воли владеть вещью как своей (animus possessionis). Поэтому владение определяется как фактическое обладание вещью, соединенное с намерением относиться к ней как к своей.
"…И приобретаем мы владение посредством материального и волевого элементов, а не одним материальным или одним волевым элементом" (D. 41. 2. 3. I).
Предусматривая возможность физического воздействия на вещь (пользование земельным участком, семейным имуществом), владение в некоторых случаях не исключало и право распоряжения вещью – вор дарит, продает краденую вещь.
"Нет сомнения, – утверждал Ульпиан, – что можно отчуждать чужую вещь: ибо имеется купля и продажа, но вещь может быть изъята у покупателя…" (D. 18.1. 28).
Владение могло быть приобретено теми же способами, что и право собственности. Владение, как и собственность, могло быть установлено захватом (apprehensio), например, захватом невозделываемого участка земли, или даже захватом чужих вещей (захват вора).
"Доказательство… владения состоит не столько в праве, сколько в факте, поэтому для доказательства достаточно, если я материально держу вещь" (Павел. Sent. 5. I I. 2).
Владение устанавливалось также традицией (traditio) – простым соглашением с лицом, до этого владевшим вещью, о ее передаче. При этом не обязательно взять вещь "телом и прикосновением". Владение признавалось и тогда, когда вещь помещена в доме приобретателя; "товары, сложенные в амбарах, считаются переданными в силу передачи ключей" (D. 18. 174); фактом передачи земельного участка считался показ участка с какого-нибудь высокого места лицом, передающим участок приобретающему (D. 41. 2. 18. 2).
При таких способах установления владения оно могло быть законным (например, владение собственника) либо незаконным. В последнем случае оно было добросовестным либо недобросовестным. Незаконное добросовестное владение имело место, когда лицо не знало и не должно знать, что не имеет права владеть вещью (приобретение вещи у несобственника, который, однако, вполне обоснованно мог быть принят за собственника). Незаконным недобросовестным владением признавалось, например, владение вора.
Разумеется, в том и другом случаях правовое положение владения было неодинаковым. Так, только добросовестный владелец мог приобрести право собственности на вещь по давности – истечением двух или одного года (для движимых вещей). Но владение вора никогда по давности не могло легально быть признано его собственностью.
Владение в Риме имело самостоятельные средства правовой защиты. При этом на владельца, обратившегося к претору за защитой своего права, возлагалось бремя доказывания лишь факта обладания вещью и факта его нарушения. Защита фактических, владельческих отношений до и независимо от довольно сложной процедуры установления права собственности считалась необходимой для нормального функционирования хозяйственной жизни.
Владение защищалось интердиктом (interdicta) претора. Кроме того, добросовестный владелец получал для защиты своего права особый иск (actio Publiciana), в котором судье предписывалось считать, что истец провладел вещью весь давностный срок и, следовательно, стал ее собственником ("иск с допущением фикции").
Держание (detentio). От владения в Риме отличали держание, представлявшее собой фактическое господство лица над вещью (как и владение), но без намерения считать вещь своею. Таким было фактическое обладание вещью по договору с собственником – аренда, хранение и т. п. Практическое значение различения владения и держания состояло в том, что владелец сам получал защиту своего права, а держатель – через посредство собственника, от которого вещь получена.