Furtum (кража) каралась уплатой потерпевшему двойной стоимости украденной вещи. Но, если вор захвачен на месте преступления, он подвергался бичеванию и выдавался потерпевшему, оказываясь в положении раба или несостоятельного должника. Такой же была ответственность и в том случае, если вещь обнаружена у вора в результате обыска в предписанной квиритским законом форме: потерпевший являлся в дом заподозренного "голым с повязкой вокруг бедер и сосудом на голове" (формализм права). В случае ночной или вооруженной кражи вор мог быть убит на месте преступления. Раб, уличенный в воровстве, после бичевания сбрасывался с Тарпейской скалы (Табл. VIII. 14. 15а, б).
В Законах XII таблиц говорилось и о случаях противоправного уничтожения чужого имущества. Так, смертным грехом для взрослого считалось "потравить или сжать в ночное время урожай с обработанного плугом поля". Того, кто "поджигал строение или сложенные возле дома скирды хлеба", XII таблиц предписывали "заключить в оковы и после бичевания предать смерти" (Табл. VIII. 9. 10).
Обязательства из договоров
В этой области также хорошо видны черты начального состояния гражданского права. К рассматриваемой группе обязательств следует отнести манципацию и стипуляцию.
Выше о манципации говорилось как о форме заключения сделок, способе установления собственности на вещь. Однако в манципации представлен и обязательственный характер отношений сторон: зачатки ряда конкретных обязательственных отношений. Так, она использовалась в сделках купли-продажи, при фиктивной продаже имущества в целях завещательного распоряжения, для передачи имущества на хранение, взятия в кабалу чужого сына и т. д. Манципация была независима от своей цели – causa, была отвлечена от нее и потому называлась у юристов абстрактной сделкой. Другая существенная черта манципации – строгий формализм. Малейшее отступление от установленной формы влекло недействительность сделки.
Видом договорных обязательств можно считать и стипуляцию (stipulatio). Стипуляционное обязательство вступало в силу лишь с момента произнесения сторонами строго определенной словесной формулы, причем требовалось буквальное совпадение вопроса будущего кредитора с ответом должника. Например: "Обязуешься?" – "Обязуюсь", "Дашь?" – "Дам", "Обещаешь?" – "Обещаю", "Ручаешься своей честью?" – "Ручаюсь своей честью".
Относительно стипуляции было высказано предположение о ее религиозном происхождении – "происхождение стипуляции следует искать в древнейших религиозных формулах". Связь с религией и формализм стипуляции являются решающим при отнесении ее к древнейшему этапу римского обязательственного права.
Это решение не бесспорно: формальные начала стипуляции сравнительно просты, и она особенно широкое распространение получает в классическом праве. "По своему характеру, – пишет И. А. Покровский, – стипуляция является как бы соединительным звеном между старым цивильным слоем и новым: с одной стороны, она еще сделка формальная… но, с другой стороны, ее форма опирается уже на простое абстрактное обещание должника, что придает стипуляции совершенно новые, старому праву неизвестные черты". По нашему мнению, стипуляция в своей древнейшей форме принадлежит первому этапу римского права, а освободившись от формализма, – классическому и даже постклассическому праву.
Манципация и стипуляция были односторонними обязательствами. В них следует выделить также личный характер ответственности должника. Не уплативший в срок долга, как и вор, захваченный на месте преступления, головой выдавался кредитору. Кредитор имел право "наложить руку" на должника (вести его в суд) в силу самого факта неисполнения обязательства (см. Табл. III, 2). И еще одна характерная черта: на действительности договора не отражалось наличие угрозы или обмана при его заключении, так как сами эти понятия в римском праве еще не сложились. Строгое следование формальным началам права требовало буквального толкования договора (D. 45. 1. 91 рr).
Действительные отношения сторон при стипуляции не учитывались правом.
"Считалось достаточным представить доказательства того, что было произнесено при заключении сделки, а отказавшийся от своих слов подлежал штрафу вдвое" (Табл. VI). Стипуляция распространялась лишь на лиц, непосредственно участвовавших в соглашении (D. 45. 1. 38. 20).
Материальное содержание стипуляции могло быть весьма разнообразным (купля-продажа, заем, усыновление, завещание, дарение).
Пока сделки носили единичный, случайный характер, сложности формализма не затрудняли существенно товарооборот. К тому же формализм имел и положительные стороны – четкость и определенность устанавливаемых отношений, относительная легкость доказывания спорных фактов. В древнейший период, как уже отмечалось, лишь договоры, облеченные в требуемую квиритским законом форму, получали юридическое признание и наделялись исковой защитой. Неформальные соглашения или соглашения, заключенные с нарушением формы, юридического значения и правовой защиты первоначально не имели. Манципацию, конечно, нельзя считать конкретным обязательством, договором. То же самое следует сказать и о стипуляции. Они – "абстрактные сделки", т. е. определенные формы, в которые облекались самые различные обязательственные отношения. Именно форме заключения договоров придавалось первостепенное значение. Обязательства делились не по их материальному содержанию (например, заем, ссуда, купля-продажа, наем, поклажа и т. д.), а по форме их заключения.
Договор нексум (nexum). Типические черты раннеримского права, в частности обязательственного, полно представлены и в договоре нексум. Он принадлежал к манципируемым договорам, но вместе с тем имел более конкретное содержание обязательства. Он использовался в сделках займа, но мог иметь место и при установлении приданого для дочери, при продаже товара в кредит и т. д. Другую существенную его сторону составляло то, что отрицательные последствия неисполнения обязательства, например при займе, выражались в установлении кредитором своей власти над личностью должника. Кредитор "налагал на должника руку": мог 60 дней держать его в своем подвале закованным в цепи. В течение этого времени должник трижды выводился на городскую площадь в расчете на уплату долга кем-либо из его друзей и близких, а в третий базарный день предавался смертной казни или поступал в продажу за границу. Должника, имевшего нескольких кредиторов, по Законам XII таблиц следовало разрубить на части пропорционально величине долга каждому из них (Табл. III. 5. 6). Правда, по некоторым свидетельствам, это предписание закона не применялось буквально.
В договоре нексум хорошо видно, что древние римляне еще не делали различия между нарушением данного в договоре слова и всякой другой обидой. Ответственность за неисполнение договора имела характер примитивного мщения, взыскание обращалось на личность должника, которого можно было даже убить.
Проявлением формализма квиритского права было требование симметричности установления и прекращения обязательства. Примечательно, что уплаты суммы долга было недостаточно для прекращения обязательства. Напротив, совершение манципации даже без погашения долга означало прекращение обязательства. Договор нексум заключался лично сторонами, а заключение договора через представителей, замена кредитора или должника считались недопустимыми.
В древнейшем римском праве появляются и литтеральные обязательства, заключаемые путем совершения определенных записей в приходно-расходных книгах.
Характеризуя обязательственное право Рима на первом этапе, необходимо отметить сравнительную скудость правовых средств регулирования договорных отношений. Существовали недифференцированные виды договоров, различаемые по форме их заключения. Гражданские правонарушения не были четко отграничены от уголовных преступлений. Взыскание при неисполнении обязательства обращалось не только на имущество, но и на личность обязанного лица. Проявлением неразвитости права был и односторонний характер обязательств. Юридическая сила договора зависела от соблюдения предписанных обычаем и законом формальных действий. Сила договора поддерживалась торжественной обрядностью его заключения, религиозной клятвой. На действительности договора не отражалось наличие угрозы или обмана при его заключении. Формализмом права определялось господство буквального толкования договора. Следует отметить и строго личный характер обязательства: оно не распространялось на третьих лиц.
Классическое право
В своем классическом состоянии обязательственное право достигает особенных успехов, становится наиболее разработанной частью римского права.
В нем выделяется общая часть, касающаяся таких общих вопросов, как понятие обязательства, его виды, учение о договорах, их содержании, условий действительности, обеспечении, ответственности сторон и др.
Обязательство (obligatio) устанавливало правовую связь между двумя или несколькими лицами: с одной стороны, право требовать, с другой – обязанность исполнить это требование.
Обязательственное право представляло собой совокупность правовых норм, регулировавших отношения, связанные с возникновением и прекращением обязательств.
"Сущность обязательства, – говорил Павел, – не в том состоит, чтобы сделать какой-нибудь предмет или сервитут нашим, но чтобы связать другого перед нами, дабы он дал что-нибудь, сделал или предоставил" (D. 44. 7. 3).
Обязательство, обязательственное право отличалось от вещного права по объекту и времени действия. Так, если объект обязательственного права составляли действия обязанного лица, то объект вещного права – вещь, то или иное имущество. В обязательствах совершение каких-либо действий или предоставление имущества рассчитаны на определенное время либо до востребования; по вещному праву лицо приобретало вещь навсегда. Например, при купле-продаже стороны обязывались передать вещь, передать оговоренную сумму. Обязательство изначально рассчитано на прекращение путем исполнения. Лишь по исполнении сторонами своих обязанностей и прекращении обязательственного правоотношения у покупателя возникало право собственности, регулируемое вещным правом и устанавливаемое на неопределенное время. В отличие от права собственности, защищаемого вещными исками, обязательства защищались личными исками (actiones in personam).
Стороны в обязательстве – лица, участвующие в обязательственном отношении, – должник, дебитор (debitor) и кредитор (creditor). Должник обязан исполнить обязательство, а кредитор имеет право требовать от должника исполнения его обязанности.
Предмет обязательства составляют действия сторон в обязательстве – дать, сделать, предоставить (dare, facere, praestare). Эти действия "имеют имущественную ценность", однако лишь по исполнении обязательства возникало то или иное имущественное право.
Содержание обязательства – конкретные права и обязанности сторон, возникающие в том или ином обязательстве.
Классический характер римского обязательственного права выражался в детализированной разработке всех существенных вопросов обязательственных правоотношений – общих понятий, отдельных институтов, всей системы обязательств. Правда, в Риме по-прежнему не существовало правила, согласно которому все обязательственные соглашения, не противоречащие закону, получают юридическое признание и исковую защиту. Но по мере развития товарно-денежных отношений, следуя шаг за шагом за непосредственными требованиями практики, римское право значительно расширяет круг типичных обязательственных соглашений, договоров, снабженных исковой защитой. Система таких договоров полно выражала потребности торгового оборота, находившегося в то время на исключительно высокой ступени развития. Это обстоятельство во многом определило классический характер всего римского обязательственного права.
В новых условиях некоторые старые виды договоров (манципация, нексум) отмирают, другие претерпевают существенные изменения (стипуляция, литтеральные договоры), складываются договорные обязательства с конкретным материальным содержанием. Торговый оборот требовал быстрых форм установления обязательственных отношений, отсюда – ограничение формализма обязательственного права. Возникают бесформальные договоры в силу одного лишь соглашения (консенсуальные), ограничивается формализм стипуляции, преодолевается жесткий, не поддающийся толкованию, смысл слов. Решающим становится не словесное выражение договора, но действительная воля сторон.
Виды обязательств различались по основаниям их возникновения. В классическом праве наиболее распространенными основаниями возникновения обязательств стали договоры, контракты (contractus), а также правонарушения – деликты (ex delictio). "Всякое обязательство возникает либо из контракта, либо из деликта" (1.111.88). Обязательства из договоров становятся главной формой установления и закрепления хозяйственных связей, активно стимулируя ремесленное и сельскохозяйственное производство, внутреннюю и внешнюю торговлю.
Договор как основание обязательств содержал в себе соглашение сторон. "Договор является соглашением двух или нескольких об одном и их согласием" (D. 2. 14. 2). "Нет никакого контракта, никакого обязательства, где бы не содержалось соглашения" (D. 2. 14. 3). Обязательство может основываться и на выражении воли одного лица – общение, составление завещания. Такое, как и в нашем праве, называется односторонней сделкой. Если же обязательство порождается выражением воли обеих сторон в соглашении, то имеет место двусторонняя сделка – договор.
Договор заключался предложением (оферта)одной стороны заключить договор и согласием (акцепт)с этим предложением другой стороны.
Сторонами в договоре, как и в любом обязательстве, были должник и кредитор. Договор предполагал его заключение сторонами, способными по праву вступать в обязательственные отношения (статус свободы, гражданства, семейный статус).
Замена должника в обязательстве (перевод долга)стала возможной путем новации – обновлением обязательства, заменой старого обязательства новым с указанием нового должника. Замена должника имела существенное значение для кредитора, поэтому требовалось согласие кредитора. Новация имела и более широкое значение, предусматривая возможность включения в обновленный договор каких-либо иных условий – изменение основания, характера, срока обязательства и др. Неудобство новации состояло в том, что она не была передачей права требования, но создавала новое обязательство. Поэтому прекращалось действие средств, обеспечивающих старое обязательство (поручительство, залог), а для замены кредитора требовалось и согласие должника. Этот недостаток устранялся цессией – кредитор с целью уступки своего права назначал прокуратора, которому поручал взыскание по своему требованию с оговоркой, что полученное прокуратор может оставить за собой.
Условия действительности договора составляли:
– его законность,
– согласная воля сторон,
– определенность содержания.
Договор должен соответствовать правовым нормам, не посягать на правопорядок и права других лиц, быть согласным с добрыми правами (boni mores). Ульпиану принадлежат слова: "Справедливость этого эдикта (о договорах) вытекает из самой природы. Ибо что более соответствует человеческой честности, чем соблюдать то, о чем договорились" (D. 2. 14. I). Соглашения, содержащие противозаконное основание, например о ростовщических процентах, не должны соблюдаться (D. 2. 14. 27. 4).
Другим условием договора была воля (voluntas). He признавалось наличие воли в действиях безумных, не имела юридического значения воля детей, воля, выраженная в шутке или при заключении мнимого договора, когда "одно делается для вида, а другое входит в намерение". Воля должна иметь внешнее выражение словом, жестом, молчанием, совершением формальных действий. Правда, формализм раннего права ушел в прошлое, но как быть, когда в договоре "сказанное и желаемое", действительная воля и ее внешнее выражение не совпадали, расходились? Консервативное начало приписывается Сцеволе:
"Было бы ловушкой для народа, оставив в пренебрежении написанный текст, заниматься розыском воображаемой воли".
Иную точку зрения высказывал Красс:
"В словах-то и заключается ловушка, если оставить без внимания волю".
Позже преобладающее значение воли сторон над словом в договоре и завещании было признано и получило максимально лаконичное, точное определение в высказываниях Папиниана:
"В условиях завещаний следует принимать в соображение волю в большей степени, чем слова" (D. 35. I. 10); "в соглашениях договаривающихся сторон было признано важным обратить внимание больше на волю, чем на слова" (D. 16.219).
Классическое право признавало отсутствие воли в соглашении, когда имели место заблуждение, обман, насилие и угроза.
Заблуждение (error) могло касаться как существа договора – продажа воспринималась как намерение подарить; личности контрагента – покупатель полагал, что продавец обладает правом распоряжаться вещью, а он оказался подвластным. Заблуждение, чтобы иметь правовое значение и вести к признанию сделки ничтожной, должно быть существенным. Ошибка в наименовании сделки или вещи не ломала соглашения.
Обман (dolus) рассматривался как намеренное введение в заблуждение, "всякая хитрость, обман, уловка для того, чтобы обойти, обмануть, уловить другого" (D. 4. 3. 1.2).