*
Председатель кооператива, маленький человек с живыми, черненькими, как бусинки, глазами, с неаккуратно выбритой щетиной рыжеватых волос, с трудом оторвался от бумаг, которые разбирал внимательно и долго, сдвинул брови и, как показалось посетителю, сурово поглядел на него.
А посетитель, тоже маленький человек в длинных полосатых, украшенных снизу бахромой штанах, робко стоял у двери и мял в руках картуз.
- Тебе чего?
Маленький человек сделал шаг вперед и, будто бросаясь в холодную воду, быстро проговорил:
- Стекла бы мне.
Председатель не без удивления поглядел яа него.
- Чего, чего?
- Стекла бы для парников.
- Для парников?
- Значит, я и Митька Семенов задумали мы парники построить, чтоб, значит, уродилось лучше, чем на огородах, и чтоб было все как по книжке…
По мере того, как Петька путаясь излагал свою мысль, брови председателя расходились, и усталые морщины у губ стали как будто меньше. Черненькие бусинки-глазки словно загорелись, и Петька вдруг сразу и бесповоротно понял, что перед ним сидит чудесный человек, и что с этим человеком можно будет обо всем поговорить.
- А ну, садись да расскажи толком.
Теперь уже не торопясь и толково начал Петька рассказывать все по порядку. И как вступили они тайком от родных в пионерский отряд, что стоял неподалеку от деревни, и как пионеры им посоветовали помогать дома по хозяйству, и как дали агрономические книги, а потом снова прислали, и как они сварганили кормушку для коровы, и что из этого вышло, и как мыли поросят, словом, ничего не упустил Петька.
А председатель, сначала только внимательно слушавший, потом начал улыбаться: как дело дошло до кормушки - смеяться; а как до свиной бани, так и Петька и председатель захохотали в два голоса, при чем Петька смеялся басом, а председатель тоненько.
- Ух ты… ну и насмешил! - отдышался наконец председатель. - Так, говоришь, корова рога чуть не обломала. Хороши! Да как же вы - прочитали по-неправильному?
- Читаем мы плохо, в том и беда, а уж считать и подавно не выучились.
- Ленитесь?
- Какая лень! Отец мой да Митькина мамка насчет ученья не больно…
Лицо председателя сразу стало серьезным.
- Не пускают, что ли?
- Мой как когда. Иной раз неделю хожу, а иной месяц не пускает. Отстал я вовсе от других. А Митьку нипочем не пускает.
- Вон оно что. А насчет чего ты пришел? Я и позабыл, слушая тебя.
- Насчет стекла.
- Стекол у нас, пожалуй, не будет.
Петька жалостно посмотрел на председателя.
- Не бу-удет?
- Да… э. Нет, постой. Есть немного. Есть, есть.
Самое страшное было впереди. Петькино сердце забилось сильнее.
- Так я вот насчет чего. Денег-то у нас нет, так вот слышал я, что можно так…
- Как так?
- А так, чтоб сейчас взять, а потом, как, будет урожай, отдать.
- В кредит значит?
- Вот, вот, - обрадовался Петька слову, засевшему с вечера в голову, - в этот… в кредит.
- Что мужикам даем, так это верно, а чтоб таким мальцам, как ты, еще не бывало.
Петька рванулся со стула.
- Значит, нет…
- Да погоди ты. Экой быстрый. А кто мне поручится, что ты отдашь?
- Кто? Да вот кто.
Петька полез в карман и, вынув оттуда смятый кусок красной материи, быстро повязал им шею.
- Пионер я.
Глаза председателя стали еще меньше, но искры в них так и запрыгали.
- Сколько тебе надо стекла-то?
VII. МИТЬКА ПОПАЛСЯ
Мальчики набили парники конским навозом, хорошенько его утрамбовали, а сверху, прождав три дня, набросали огородной земли.
Семена садили тогда, когда в парнике под стеклом стало тепло, как в печке после выпечки хлеба.
Каждый день, раным-рано, осторожно, боясь, чтобы его не увидели, Петька пробирался к парнику, поднимал стеклянную крышку и глядел долго и упорно, стараясь высмотреть зеленые росточки.
Но земля лежала ровным черным пластом, и только ямки, аккуратно идущие одна за другой, указывали на то, что здесь что-то посеяно.
То же было и в Митькином парнике.
Мальчики приуныли.
- А ну как ничего не будет? - говорил Митька, сидя на корточках перед парником. - Пропали мы с тобой, Петька.
- Будет, - убеждал его Петька. - В огородах вырастет, а тут нет? Не робь, Митяй. Будем мы с тобой с прибылью.
Митька сокрушенно качал головой.
Но Петькина уверенность подбадривала и его.
- Эх, ладно как тогда будет!
День, когда Митька крадучись пошел к парнику и, приоткрыв крышку, увидел зеленые усики, пробивающиеся из земли, день, начавшийся так радостно, закончился для него весьма печально.
Егоровна, собравшаяся выбрать семян для своего огорода, вошла в кладовушку и, охнув, бросилась вон.
- Митька! Ми-итька! Митька, чорт!
Митька, уже час сидевший над парником, вскочил как встрепанный, бросился к забору, перемахнул через него и о блаженно ухмыляющейся рожей вошел во двор.
Мать схватила его за шиворот.
- Пойдем-ка, пойдем, стервец.
Улыбка сбежала с Митькиного лица.
- Узнала, - мелькнула мысль. - Сейчас пойдет парник разорять.
Но мать повела его в сторону, противоположную хлеву.
В кладовой, где висели мешечки с семенами, мать ткнула его носом в пол.
- Гляди ты, гляди, наказание мое, - кто семена просыпал? Кто просыпал, пакостник?
Митька, пытаясь вырваться, глянул на пол и к ужасу своему увидел рассыпанные по полу семена.
"Как же это я? Должно, впотьмах просыпал", - подумал он.
- Зачем лазил? Зачем семена брал? - кричала мать, мотая Митьку из стороны в сторону.
Митька молчал, стиснув зубы. Мать может бить его до вечера, но для чего он брал семена, ей не узнать.
Тяжелая рука опускалась, на его спину, а мать приговаривала:
- Не пакости, не пакости, не пакости!
Наконец она утомилась и выпустила сына.
- Подбери семена, стервец. Да чтоб одно к одному. Чтоб не перепутал. Изобью тогда.
И она ушла, заперев снаружи дверь и оставив Митьку в полумраке.
Митька почесал спину, подумал с минуту над тем, почему его мать дерется и кто ей дал на это право, а затем опустился на пол и заползал на коленках, подбирая разлетающиеся от дыхания семена. А на лице его снова расплылась блаженная улыбка.
- Вылезли, голубчики! Зелененькие мои!
VIII. ПРОГУЛКА С ПРЕПЯТСТВИЯМИ
Петька и Митька встретились с председателем кооператива, когда тот, окончив работу, запирал магазин.
- Здравствуйте, - остановился Петька.
- А, здорово, агроном. Ну, как дела?
- Растут, товарищ Смирнов. Так и прут из земли. А крепкие какие - ух!
- Надо посмотреть, - сказал Смирнов, пряча ключи в карман. - Позволишь, а?
Петька переминался с ноги на ногу и молчал.
Смирнов удивленно поглядел на него.
- Нельзя, что ли?
- Да нет, можно. Вам можно.
- Ну так что ж?
- Боюсь - мамка с отцом увидят.
- Вон оно что, - засмеялся Смирнов: - а ты сделай так, чтоб не увидели. Сам-то ты ходишь смотреть.
- Э, так я хожу утречком рано.
- Так ты хочешь, чтоб и я до петухов встал?
- Никак нельзя иначе.
- Ну, нельзя, так нельзя. Ладно уж, погляжу я на твой огород.
- Ну? - обрадованно закричал Петька. - И встанете рано?
- И встану рано. Стукни мне завтра утречком в окошечко. Знаешь, где я живу.
- Дом знаю. А какое окно?
- Первое. На нем книжки лежат. Увидишь.
*
Светает. Звезды, как будто кто их стирает тряпкой, пропадают одна за другой. Небо медленно-медленно бледнеет и становится прозрачным, как вода в ведерке. С одного края чуть порозовело. Словно голубой ситец стирали вместе с красным, и красное слиняло.
Тук-тук, - осторожно стучит Петька в окно, заставленное до половины книгами. - Тук-тук-тук.
Голос, хриплый от сна, отвечает:
- Чего там?
Петька испуганно смотрит на окно, потом на Митьку, стоящего поодаль.
- Может, забыл про уговор - ругаться будет, - тихо говорит Митька.
- Ну, что там такое?
В окне вырастает нечесаная голова и заспанное лицо Смирнова. Петька отступает.
- А, агрономы! Ну, сейчас выйду.
Мальчики усаживаются на завалинке, поеживаясь от утреннего холодка. Оба они в одних рубашках.
У Петьки полушубок висел над головой отца, и Петька боялся его разбудить. Митькин закрывал сестренок.
Скрипит дверь. Оба вскакивают. Смирнов в блузе и пиджачке останавливается перед ними.
- Ну, ведите.
Улицы пусты. Окна изб загораются отблесками выползающего солнца.
- Задами пойдем? - почему-то шепчет Митька.
- А то как же. Неравно встанет кто, увидит.
- Да, - улыбается Смирнов: - если кто увидит, вся деревня заговорит: куда это чорт понес председателя кооператива в такую рань..
- Через забор надо, - говорит Петька и с опаской поглядывает на председателевы брюки.
- Через забор, так через забор, - весело отвечает Смирнов.
Утренний холодок бодрит и освежает, а двое мальчишек так серьезно относятся к делу и так таинственны, что Смирнов, с утра до ночи просиживающий над бумагами, становится сам мальчишкой.
Он разбегается, хватается руками за забор и одним махом перепрыгивает через него.
- Ловко! - восхищаются мальчики.
Они и сами не дураки через заборы махать, но так не умеют.
Дорожка идет между огородами, где еще ничего не выросло, и оттого они кажутся просто полосами плохо прокопанной земли.
- А тут прыгать надо, - говорит Петька, когда дорожка обрывается у канавы.
Канава не широка, но края ее, поросшие травой, мокрые и скользкие. А внизу мутная вода.
Петька прыгает первым. На том берегу его правая нога соскальзывает, и он, с трудом цепляясь за кустики, задерживается и переползает наверх.
За ним прыгает Смирнов. Он приседает, делает взмах руками, от которого на мальчиков нападает смех, и благополучно доставляет себя на другую сторону.
- Делай как я, - говорит он Митьке.
Митька тоже приседает, потом начинает махать руками, но довольно бестолково, и наконец прямехонько угадывает в канаву.
Штаны его до половины покрываются грязью, а рубашка вдруг темнеет.
Смирнов хохочет во все горло, и с ним вместе, заражаясь его смехом, хохочут и Петька и сам пострадавший.
- Ладно, я уж как-нибудь поучу вас, как надо прыгать, - говорит Смирнов.
- Я тут завсегда прыгал, мне не в первой, - сконфуженно заявляет Митька. - Только я по-своему, а по-вашему не умею.
Дальше идут через небольшой фруктовый сад. Деревья стоят, окутанные светлозеленым облаком. Крепко и хорошо пахнет яблоней и вишней.
- Сад чей? - спрашивает Смирнов.
- Соседей, Абдуловых, - отвечает Петька.
- Вот и будут они без фруктов.
- А вы как знаете?
- А вон гляди. - Смирнов срывает что-то с яблони и подносит к Петькиному носу.
Петька видит старый, сморщенный, свернутый в трубочку листок.
- Червяки?
- Они самые. Весь плод поедят.
- А у нас осенью собирали.
- И хорошо делали. Ну, скоро, что ли?
- Вот через этот забор махнем - и наш сад будет.
Смирнов немного устал и от воздуха, и от прогулки, и от прыганья через забор и канаву. Он медленно перелезает, ставя ноги на перекладины, - и вдруг… брюки его за что-то задевают, и, когда он спрыгивает, на заборе остается кусок темной материи.
Петька с ужасом глядит на этот кусок и на дыру внизу у брюк, а Митька тихонько радуется. Это тебе не канава!
Смирнов смеется:
- А ну их! Кругом драные. Все равно скидать пора.
- Вот он, парник наш, - с гордостью говорит Петька. - Глядите, как прет.
Он поднимает крышку, подпирает ее двумя колышками. Из парника вырывается теплый, щекочущий ноздри воздух.
- И впрямь прет, - удивляется Смирнов. - Гляди, не заморозь.
- Ничего, теперь тепло, - отвечает Петька, и глаза его сияют. - А знаете что?
- Что? - спрашивает Смирнов, разглядывая молодую, яркую, упругую зелень.
- Мы капусты посадили, как ее… этой, что… Как, Митька ?
- Что цветет, - отвечает тот.
- Капусты, что цветет? - удивляется Смирнов. - А, понимаю, - цветной капусты. Ну и доки! Где ж вы ее достали ? Ведь у вас ее не садят.
- И не знают, какая она с виду, - сияет Петька. - А это все он, Митька.
- Я что, я ничего. Я только денег достал, - смущается Митька, - да в город один комсомолец ездил, так я его просил купить.
- А деньги он как достал? - возбужденно говорит Петька. - Пойдем уж, по дороге расскажем.
Они идут тем же путем и, не замеченные никем, благополучно перебираются через все препятствия.
IX. МИТЬКА ОРУДУЕТ
А деньги Митька достал совсем неожиданно для себя. Зимой еще расхворалась сестренка. Сначала было все ничего, потом она начала гореть, разговаривать сама с собой, и все тело ее покрылось красными пятнами. Две другие девчонки, продолжавшие спать с ней на одной кровати, тоже заболели.
Мать все хотела позвать бабку, но Митька напомнил ей про Тараканью Смерть.
- Той деньги задаром выложила и еще хочешь?
Сердце Егоровны не переставало болеть по тем деньгам, и она сдалась.
- Как же будет-то ?
- В село побегу, в больницу. Доктора приволоку.
- А не затравит?
- Да ну тебя, мамка, совсем как слепая. Доктора на то и поставлены, чтоб лечить, а не травить.
Митька махнул в село, разыскал доктора, тот согласился посмотреть задаром, но потребовал, чтоб его подвезли. Больничные лошади были в разгоне.
- Чудак ты, парнишка, - сказал доктор, видя, что Митька приуныл: - не могу ж я как блоха прыгать. До вашей деревни верст семь будет. Мои лета не твои - далеко не ускачу.
Митька, решив без доктора не возвращаться, раздобыл подводу, сторговался и, усадив доктора, сам уселся, раздумывая о том, где бы раздобыть денег.
Пока доктор осматривал девчонок, он избегал всех соседей, но денег ни у кого не было.
Тогда, не долго думая, он побежал к бабке Степаниде.
Она копалась на дворе, и Митька налетел на нее петухом.
- Подавай деньги, старая карга! - крикнул он.
Бабка притворилась глухой.
- Ась?
- Подавай, говорю, деньги назад! - еще громче заорал Митька. - Тараканы-то у нас все дома.
- Не слышу что-то. Тараканов, говоришь, итти морить?
- Тебя надо морить, а не тараканов. Подавай сейчас два с полтиной, а то… а то в исполком сволоку.
У бабки, очевидно, были грешки перед исполкомом, потому что она сразу стала слышать.
- Да как же это? Да что ж это? - запричитала она. - Да я ж свое дело сделала.
- Ни черта не сделала. Выкладывай деньги, старая, а то знаешь… насчет самогона… не больно по головке гладят.
Ходили слухи, что у бабки недавно открылся самогонный завод, но Митька этого наверняка не знал. Вырвалось как-то - а попало в точку.
Бабка засуетилась, замахала руками, потом полезла за пазуху, вынула оттуда грязный засаленный платок, развернула его дрожащими руками и, стараясь, чтоб Митька не увидел, сколько у ней денег, достала две смятые желтые бумажки.
- Вот на, бери. Больше нет. Ей-богу, последние.
Но Митька успел разглядеть и зелененькие бумажки и даже одну или две беленьких.
- Ладно! Знаем, как у тебя нет. Мало ты у нас всех выморочила. Только времени у меня нет. А то б все отдала. В другой раз жди, приду за остатком.
Митька пулей вылетел из бабкиного двора и подоспел как раз в тот момент, когда доктор собрался уходить.
- Корь у них, - сказал он, указывая на девчонок. - Опасного ничего нет. Держать в чистоте надо. За лекарством в больницу приходи. Там тебе все объясню. Ты, я вижу, мальчишка шустрый. А ты, хозяйка, гляди - бабок не зови, а то залечат так, что и не обрадуешься. Слепыми навек оставят. Поняла?
Егоровна кивнула головой. И без этого она бабку не позовет, ну ее.
Платить ей последнее, когда тут без денег лечат.
Митька уплатил вознице и, зажимая в руке выторгованную сдачу, соображал, дать или не дать мамке.
- Спросит ведь, где достал. А скажу - заругает. Лучше оставлю себе - пригодятся.
*
И они пригодились. Рядом с обыкновенными огородными растениями выползли из унавоженной земли кудрявые листочки цветной капусты, за которую - председатель им сказал - можно получить большие деньги.