Человек, который ловил сны
Его ремесло представляло собой нечто среднее между ночным сторожем и ловцом бездомных собак. Но главная его обязанность заключалась в том, чтобы кружить ночью по городу и ловить сны. Однако не все, а только плохие, страшные сны, чтобы люди могли спать спокойно, а утром вставали бы отдохнувшими.
Ему надлежало отлавливать и другие сны, так сказать, заблудившиеся, не нашедшие нужного адреса, и, поймав, отправлять в Банк Потерянных Снов.
Работа, честно говоря, довольно трудная, потому что сны встречаются самые разные: бывают капризные, которые не хотят, чтобы их ловили, и убегают; бывают такие коротенькие, что мелькнут и не заметишь; а попадаются буйные, которые так сильно протестуют, что приходится ловить их с помощью лассо.
Но жалованье полагалось приличное - служба государственная, с гарантированным окладом, премиями, пособием по болезни и даже с перспективой: со временем можно будет заниматься лишь отловом собак и работать только днем, без ночных смен.
Однако карьеру он не сделал, более того - его уволили за нечестность, точнее, как объяснил чиновник, проводивший расследование, за незаконное присвоение снов.
И действительно, в результате одного анонимного доноса выяснилось, что самые прекрасные сны он воровал и относил трем своим сыновьям.
Он, конечно, все отрицал, но факт остается фактом - он ведь никак не мог объяснить, отчего его дети так любят спать.
Знаток красок
В этом магазине продавались самые разнообразные краски - масляные, акварельные, темпера, пастель, гуашь - все что хотите. Можно в тюбиках, а можно в баночках, коробках или баллончиках. Для рисования в школе, для создания больших полотен, для окраски стен и мебели.
Хотя магазин этот вроде бы ничем не отличался по своему ассортименту от других, все-таки здесь ощущалось что-то необычное. И прежде всего удивлял его владелец синьор Голубини - невысокий человечек с небесно-голубыми глазами, синими усами и бородкой, одетый во все голубое. Цвета эти гармонично сочетались в его облике, отражая мягкость характера и, самое главное, его огромную любовь к краскам.
Он и в самом деле слыл самым известным в мире специалистом по цвету. В своей небольшой лаборатории, что размещалась в подсобном помещении магазина, он создавал новые, действительно необыкновенные краски. Рецепт их изготовления знал только он один, и предназначались они таким же знатокам, как и он сам.
А что касается клиентов и покупателей, то стоило ему только услышать, как кто-нибудь говорит: "Мне бы хотелось…" - и он уже понимал, что тому нужно. Стоит, к примеру, у прилавка маленький мальчик и шепчет:
- Мне хотелось бы…
- Минутку, - прерывает его синьор Голубини и ведет в лабораторию. - Что хотелось бы? Наверное, тебе нужна такая краска, чтобы, окрасив ею стены в своей комнате, ты мог бы спокойно делать уроки?
- Откуда вы знаете?! - удивлялся мальчик.
Синьор Голубини тут же принимался за дело. Он растирал какие-то минералы и известные лишь ему одному травы, замешивал их на льняном масле и вручал мальчику баночку с краской нужного цвета.
- Мне нужно бы краску от плохих снов…
На этот раз в магазин пришла маленькая девочка. И синьор Голубини приготовил для нее баночку с краской под названием "Сладкие сны", которую достаточно нанести на простыню и наволочку.
- А мне необходима краска "Хочу все знать!" Попробую немного встряхнуть класс, - объяснила учительница. - В этом году у меня не ученики, а просто ослы.
- Мне очень нужна краска "Спокойствие", - сказала молодая женщина. - Хочу окрасить ею все стены, потому что мы с мужем постоянно ссоримся.
Как настоящий волшебник красок, синьор Голубини мог выполнить любое желание.
Однажды пришла в магазин очень грустная девушка.
- Я хотела бы… - заговорила она, но сразу же умолкла.
- Пожалуйста, пройдемте в лабораторию!
- Мне хотелось бы немного веселой краски. Мне так грустно все время.
Синьор Голубини приготовил баночку и для нее. Но спустя несколько дней девушка вновь оказалась в магазине, такая же грустная. Очевидно, краска не помогла.
- Не может быть! - воскликнул синьор Голубини. Такое случилось с ним впервые. - Вы уверены, что хорошо окрасили свою комнату?
- Да, я трижды окрасила ее, но мне все так же грустно и одиноко.
- А, теперь понимаю! - обрадовался синьор Голубини. - Вам нужна совсем другая краска - под названием "Дружба". Сию минуту!
И он тут же принялся готовить ее - старательно подобрал состав, растер смесь, размешал и протянул девушке банку с краской "Дружба".
Но прошло всего несколько дней, и девушка опять появилась в магазине и снова такая же печальная. Не помогла краска.
Синьор Голубини ужасно огорчился. Впервые в жизни ему не удавалось дать покупателю то, что нужно. Целыми днями изобретал он рецепт за рецептом, пытаясь создать подходящую краску, но ничего не получалось. От стыда глаза, усы и бородка его покраснели.
Однажды в воскресенье, гуляя в парке, он встретил эту девушку. Она шла под руку с молодым человеком и выглядела такой счастливой, что он даже не сразу узнал ее. Не иначе, решил синьор Голубини, она купила нужную краску в другом магазине. Хоть он и обрадовался за девушку, но все-таки и огорчился.
- Синьорина, - обратился он к ней, - я вижу, вам удалось найти верную краску. Если у вас осталось что-нибудь в баночке, не могли бы вы дать мне немного? Я хотел бы изучить состав.
- О какой краске вы говорите? - удивилась девушка.
Только тогда синьор Голубини догадался, в чем дело: он понял, что нет и не может быть такой краски, которая могла бы подарить человеку дружбу и любовь, что даже такой большой знаток красок как он не способен изобрести ее.
Он перестал стыдиться из-за своей неудачи, и глаза, усы и бородка его вновь обрели свою прежнюю лазурно-голубую и синюю окраску.
Человек, который фотографировал музыку
Не случалось такого концерта, на котором не побывал бы Алессио. Не нашлось такой пластинки, которую он не приобрел бы. Ничто не восхищало его так глубоко, как симфоническая музыка, и никто не знал ее лучше него.
Но вот что интересно: в театре и дома он сидел в отличие от многих людей, не прикрыв глаза и стараясь углубиться в музыку, а наоборот, внимательно смотрел на исполнителя или на проигрыватель.
Дело в том, что он получал удовольствие не только от слушания музыки, но и от созерцания ее.
Звуки, как известно, это волны, колеблющие воздух, нечто вполне конкретное и реальное, и Алессио обладал редчайшей способностью видеть их. Он различал форму и цвет каждой ноты, издаваемой инструментами, видел, как они сливаются в звучании и следуют друг с другом, рождая симфонию.
И эти картины, витающие в воздухе, буквально зачаровывали его. Любимейшая музыка - сочинения Брамса, Моцарта, Бетховена - дополнялась благодаря его дару еще и замечательной живописью.
Но умолкали звуки, и эти поразительные образы улетучивались, исчезая навсегда. Алессио никак не мог смириться, что от них не оставалось и следа, и все время ломал голову, как бы сохранить хоть некоторые из тех аккордов, которые рисовали в его воображении самые красочные картины.
"Умел бы я владеть кистью… - думал он. - Впрочем, будь я даже самым замечательным художником на свете, все равно никогда не смог бы перенести на полотно или бумагу эти чудесные картины".
И тут он сообразил: вот если б удалось сфотографировать их, тогда он навсегда запечатлел бы эту красоту.
Долгие годы посвятил Алессио изучению разных наук и в конце концов сумел создать специальный фотоаппарат и особую сверхчувствительную пленку для фотографирования музыки.
С тех пор на концертах и дома, включая проигрыватель, он всегда держал наготове свой необыкновенный фотоаппарат и часто фотографировал мелодии-образы, которые ему особенно нравились.
У него получались самые невероятные фотографии, вернее - симфофотографии, каких никто никогда еще не видел, с такими красками и формами, какие могли соперничать только с самыми знаменитыми полотнами самых знаменитых художников-абстракционистов.
Не все снимки, однако, получались хорошего качества, некоторые приходилось выбрасывать из-за того, что на них обнаруживалось какое-нибудь пятнышко или оказывалась не в фокусе какая-нибудь фальшиво взятая музыкантом нота.
Вскоре Алессио собрал богатую коллекцию симфофотографий. Теперь он сколько угодно мог рассматривать свою любимую музыку. К тому же он еще и прославился своим необычным собранием.
Благодаря его симфофотографиям люди со слабым музыкальным слухом, даже совсем глухие, смогли наконец почувствовать красоту музыки, и все покупали его снимки, чтобы повесить у себя дома, потому что они очень украшали помещение.
Как-то один известный журнал попросил Алессио сделать фоторепортаж с концерта рок-музыки, проходившего на стадионе. Совсем не та музыка, которую любил Алессио, но гонорар пообещали очень высокий, и он решил согласиться на предложение.
Алессио отправился на концерт и сделал серию фотографий. А когда проявил пленку, то пришел в ужас - снимки получились отвратительные. Пестрые, безумные образы рок-музыки перекрывались страшными, искаженными лицами зрителей, истошно вопивших на трибунах.
С тех пор Алессио снимал только любимые симфонии Брамса, Моцарта и Бетховена, обогащая свою коллекцию все новыми и новыми прекраснейшими симфофотографиями.
Доктор, который лечил часы
Они все время отставали, и Анна-Лиза опаздывала из-за них в школу, на встречи с друзьями, поздно включала телевизор, пропуская начало передачи, которую хотела посмотреть.
Но она любила эти старинные наручные часы, доставшиеся ей от бабушки. И часто отдавала их в ремонт. Часы вскрывали, меняли в них пружинку, подправляли маятник, подкручивали какой-нибудь винтик, но они все равно отставали.
- Да выбрось ты их! - советовали родители. - Мы купим тебе новые, современные, кварцевые, на батарейке, очень точные, их даже заводить не надо.
Но Анна-Лиза не хотела расставаться с этими часами - они напоминали о бабушке, которую она очень любила.
Однажды девочка оказалась возле небольшого магазина, в витрине которого помещалась табличка: "Лечение часов". Анна-Лиза вошла туда.
Старичок в белом халате что-то колдовал над большими настенными часами, лежавшими на столе.
- Не почините ли вот эти мои часы? - спросила девочка.
Старичок внимательно осмотрел их.
- Красивые, - заметил он. - Теперь уж не делают таких.
Он взял стетоскоп, приложил к часам и стал вслушиваться.
- Странно, - удивилась Анна-Лиза, - а почему вы не вскрываете их?
Старичок улыбнулся:
- Часы вскрывают часовщики, а я - доктор, я лечу их. Да, неважное у этих часов здоровье, неважное. Кашляют. И при каждом покашливании теряют минуту, поэтому и отстают. Но это не страшно. Достаточно принять немного микстуры.
Он взял с полки флакон с лекарством и влил в часы пол-ложки. Через пару дней они поправились и стали ходить совершенно точно.
Но прошло несколько месяцев, и часы опять забарахлили. Теперь они все время шли вперед. И Анна-Лиза из-за этого приходила намного раньше на свидание или прежде времени включала телевизор.
- Выбрось ты их! - советовали родители. - Мы купим тебе новые…
Но она и слышать не хотела об этом, и снова отнесла часы к старичку в белом халате.
- Я же говорил, что у них неважно со здоровьем. К тому же это очень старые часы.
Он послушал их и потрогал, словно щупая пульс.
- Горячие, - заключил он, - должно быть, у них поднялась температура. Поставим градусник… Тридцать девять. Да, видимо, это сильная простуда. Вот почему удары участились, и часы идут вперед. Но это не страшно. Дадим таблетку, и они поправятся. - И добавил: - Знаете, сейчас в городе эпидемия скарлатины. Если заметите красную сыпь, сразу принесите мне.
Несколько месяцев часы работали безупречно, и никакой красной сыпи не появлялось. А однажды они вдруг остановились. Анна-Лиза сразу же поспешила к старичку в белом халате, не сомневаясь, что он сумеет вылечить их.
Старичок выслушал часы, потрогал, погладил, сделал массаж и всякими иными приемами попытался заставить их тикать, даже применил реанимацию.
- Ничего не поможет, - заключил он. - Часы остановились. Это понятно. Ведь они такие старые. Примите мои соболезнования.
Он казался опечаленным, как будто умер близкий человек. Анна-Лиза очень огорчилась. Родители купили ей часы последней модели, на батарейке, которые стрелкой отсчитывали секунды. Но она не смогла полюбить их так же сильно, как прежние.
Однажды девочка ехала с родителями по улице, где находился магазин старичка в белом халате.
- Останови, папа, мне надо зайти сюда.
Она вышла из машины и замерла в удивлении: магазин изменился до неузнаваемости - сияла новая витрина, на которой красовались часы самых современных марок, и табличка оповещала: "Новый владелец".
Анна-Лиза вошла и спросила про старичка в белом халате.
- Он продал свой магазин, - объяснил новый хозяин. - Это ведь был очень старый человек. К тому же, наверное, немного чокнутый. Уверял, будто он доктор, который лечит часы. А что случилось? Ваши часы капризничают?
- Нет, они прекрасно ходят.
- Тем лучше. В наши дни часовщик - это профессия, которая скоро совсем исчезнет, потому что теперь нет никакого смысла чинить часы, проще выбросить их. Это - результат прогресса.
Анна-Лиза вернулась к родителям, и машина тронулась с места. Девочка думала о прогрессе, о том, как много необычного и интересного увидит она, когда вырастет, в 2020 году. Конечно, приятно представить себе такое будущее, но она не могла не подумать и о множестве старинных вещей, которые исчезнут к тому времени, и о профессиях, каких тоже не станет.
Она часто вспоминала старинные часы, что оставила ей в наследство бабушка, и последнего часового доктора, - славного старичка в белом халате, который так хорошо умел лечить их.
Домашние помощники
Мне очень нравятся разные машины, механизмы, приборы и всякие прочие устройства, которые окружают нас в быту.
Я всегда считал, что у них есть душа и вообще каждое такое маленькое чудо, помогающее нам дома, это личность, и обнаруживать ее черты - занятие очень интересное. Наверное, поэтому мне и захотелось написать про них сказки.
Помню, когда мне устанавливали телефон, выбирая аппарат, я остановился на том, какой мне рекомендовали как самый лучший. На деле оказалось, это совсем не так.
Звонил я, к примеру, своему издателю:
- Я еще не закончил книгу…
Но тут разговор неожиданно прерывался, и я уже не мог добавить: "Потому что болел".
Или же разговаривал я с приятелем:
- Спасибо за приглашение, но я не могу прийти…
Связь опять прерывалась, и я не мог объяснить: "Потому что вечером должен работать".
Я вызвал мастера с телефонной станции. Он вскрыл аппарат, осмотрел его и заявил, что тот в полном порядке.
Только позднее понял я, в чем дело, - это оказался очень принципиальный телефонный аппарат, который не терпел ни малейшей лжи.
Он существовал для того, чтобы соединять людей, сближать их, поддерживать между ними связь, передавать информацию, и явно не желал ничего этого делать, если кто-нибудь хотя бы только намеревался сказать неправду, как это случилось со мной.
В самом деле, я не закончил книгу вовсе не оттого, что болел, а потому что ездил на пляж к морю. А приглашение на ужин не принял, потому что предпочел отправиться на свидание с девушкой.
Я попытался убедить свой телефонный аппарат быть чуточку снисходительней, но тщетно. Он оставался непреклонным в своей принципиальности, и просто не понимал, как это писатель может говорить неправду!
Пылесос мне тоже попался не совсем обычный - больной. Причем болезнь у него оказалась очень странная для подобного устройства - аллергия на пыль. Он ну совсем не выносил никакой пыли, задыхался от нее.
Служанка, которая приходила убирать мою квартиру, все время жаловалась:
- Синьор писатель, посудите сами, ну как же мне держать квартиру в чистоте, если этот пылесос не работает?! Он всасывает бахрому ковров, монетки, оказавшиеся на полу, туфли, даже краску со стен, но только не пыль! Выбросьте вы его и купите новый!
Мне не хотелось так поступать. Это же невозможно - выгнать больного человека из дома.
Пришлось служанке смириться и сметать пыль пучком перьев, подметать пол щеткой, ковры выбивать моей тростью.
Но я заметил, что пылесос любил втягивать еще кое-что: сигаретный дым!
В самом деле, несмотря на то, что я, как это ни вредно, много курю, в доме никогда не ощущался запах табака.
Поначалу я утешал себя мыслью, что, тронутый моим великодушием, пылесос делает это из любезности.
Но как выяснилось, дело совсем в другом - он тоже оказался курильщиком, причем еще более заядлым, чем я.
А вот прибор, с которым мне, несомненно, чаще всего пришлось ссориться, - это электросчетчик. Хотя я всегда старался экономить электричество, все равно счета для оплаты почему-то приходили весьма внушительные.
В чем дело, я узнал однажды вечером, когда на день раньше вернулся домой из поездки. Квартира была освещена, как в праздник. Горели все светильники, какие только имелись в доме.
Оказывается, мне попался электросчетчик, который строил из себя знатную особу и, чтобы поважничать перед своими коллегами, включал в мое отсутствие совершенно все до единой лампы в доме.
Я попытался было объяснить ему, что наш гражданский долг - не тратить понапрасну электроэнергию, так он даже не дал мне договорить:
- Ну и скряга! - заявил он и в знак презрения так крутанул свое колесико, что в одно мгновение съел целый киловатт.
С тех пор он дулся на меня и окончательно перестал слушаться - сам включал и выключал все что хотел, словно служил в каком-нибудь королевском дворце.
Не стану рассказывать вам разные другие истории, какие вытворяли со мной различные домашние помощники. Очевидно, они делали это в надежде, что я захочу написать про них сказку. Механизмы тоже могут быть немного тщеславными.
И действительно, какие только забавные происшествия не случались с водонагревателем, вентилятором, радиоприемником, со стиральной и посудомоечной машинами, с электрическим ножом…
Но все это вы и сами легко представите себе.