- Ты не расстраивайся, - сказала Марина, - нам просто не повезло. Так сколько угодно бывает, ты же сам знаешь. Не случается разве, что преступление остается нераскрытым?
- Случается, конечно, - подтвердил Андре, - но почему это должно было случиться с нами? Мне очень жалко, что мы не нашли компас! Ему ведь действительно нет цены!
- Андре, сядь! - сказала Марина. - Ты действуешь мне на нервы.
Мальчик растерянно опустился на скамейку.
- Мама тоже всегда говорит: "Ты действуешь мне на нервы".
- Должно быть, неспроста, - съязвила Марина.
- Ну, знаешь! - вспыхнул Андре.
- Но ты все-таки сел. Значит, не зря я сказала!
- Не зря, не зря, - согласился он. - Теперь довольна?
- Ты сбил меня с толку. Что я хотела сказать? Ах, да! Мы все-таки не следователи, Андре. В общем, не настоящие следователи…
Андре не понравились эти слова, и он снова чуть не вскочил со скамейки.
- Само собой, - буркнул он, - а все же мы могли бы добиться своего. И найти компас.
Марина взяла его за руку.
- Андре, - тихо сказала она, - честно говоря, я рада, что те, кого мы подозревали, ни в чем не виноваты: и профессор, и Эдди. Правда, Андре?
Андре улыбнулся. Вот теперь Марина дело говорит! Люди, за которыми они так настойчиво следили, оказались не только ни в чем не повинными, но и очень хорошими людьми!
- Тут ты, конечно, права…
Сумерки в этот день наступили раньше обычного: темные облака быстро заволакивали небо.
- Гроза будет, - сказала Марина и придвинулась к Андре.
- Кто знает! А может, и правда будет. Хорошо бы! Очень уж душно сегодня. Знаешь, когда над морем бывает гроза - тут такое начинается!
- Скоро ты опять вернешься к своему морю, - грустно сказала Марина.
Андре промолчал.
Они смотрели, как менялось небо, принимая диковинную окраску, как причудливо сплетались облака. На дороге послышались шаги: дети увидели Эдди и Ютту. Все было так же, как и в тот вечер на прошлой неделе: молодожены неторопливо вышли из ворот и направились к машине. Тревожно взглянув на небо, Ютта что-то сказала. Эдди, смеясь, покачал головой и погладил жену по волосам…
Темная гряда облаков нависла над городом. Эдди включил подфарники и задний свет, как всегда, легко развернул на неширокой улице молоковоз. И снова Ютта махала рукой ему вслед, пока красные огоньки не скрылись за углом. Ютта пошла к воротам и увидела на скамейке Марину и Андре. Она остановилась.
- A-а, это вы, ребята? Эдди сказал, вы молодцы, что тогда пришли. А что вы сидите здесь, повесив носы?
- Гроза будет, - сказала Марина.
- Похоже, что так, - озабоченно проговорила Ютта. - А Эдди едет ей прямо навстречу. Я всегда боюсь за него. Я даже говорила ему об этом. А он смеется: "Дворники" на ветровом стекле не подведут!" Сегодня он отправился в дорогу в хорошем настроении: отцу лучше. Врач сказал по телефону, что он поправляется, насколько это вообще для него возможно. Давно уже не было у нас такого счастливого вечера!
Кругом стояла тишина, непривычная тишина, по небу неслись облака, словно их подталкивали чьи-то невидимые руки. И вдруг налетел ветер, зашумели кусты и деревья. Вихрем закружились по улице клочки бумаги. Вдали послышались раскаты грома.
- А теперь я побегу! - крикнула Ютта. - Не то улетит мое белье!
- Спокойной ночи, Андре, - сказала Марина. - Ты придешь к нам завтра утром?
Андре взглянул на затянутое тучами небо и снова подумал со стыдом, что компас они так и не нашли.
- Да, - пообещал он, - приду.
Сверкнула молния. Марина вздрогнула и кинулась к воротам поселка.
Андре глядел, как мелькают ее ноги. Потом вскочил и помчался за ней: он не хотел, чтобы она бежала домой одна. Догнал он ее уже у садовой калитки.
- Ты мчишься, словно за тобой черти гонятся! - задыхаясь, проговорил он.
- Ах, это ты, Андре! - с облегчением сказала Марина.
Дети расположились на веранде. Бабушка принесла ужин.
- Самое время для дождя, - пробормотала она, - земля в саду высохла совсем.
Затем бабушка вынула из кармана фартука письмо.
- Через две недели за мной приедут, пишут матросы.
И не как-нибудь, а на "Волге", чтобы доставить меня к морю с полным комфортом. А потом мне придется, как положено по обычаю, разбить бутылку о борт корабля. Надо будет поупражняться.
Она тихонько засмеялась:
- С чем, с чем, а с этим я справлюсь. Для такого случая? Ради моего Вильгельма? Да я десять бутылок брошу, если понадобится!
- Можно, и я с тобой поеду? - спросила Марина.
- Для тебя, селедки тощенькой, место в машине всегда найдется, - рассмеялась бабушка.
- Послушай, Андре, - с горящими глазами проговорила Марина, - мы ведь с тобой тогда можем встретиться! Ты покажешь мне море, а? И объяснишь, откуда должен дуть ветер, чтобы волны выбросили на берег янтарь. Мы будем сидеть на молу и считать океанские корабли. Ведь каникулы к тому времени еще не кончатся. Бабушка, ты напиши, что мы хотим там пожить несколько дней. Кто-кто, а ты это заслужила. Андре ведь тоже будет с нами при спуске корабля? Ну конечно, он должен быть с нами.
Бабушка улыбнулась:
- Хорошо, я напишу, что твой Андре должен быть с нами.
Хлынул дождь. Он забарабанил по стеклянной крыше веранды, и стало темно, почти как ночью.
Андре смотрел на бабушку, на седые ее волосы. И думал о пропавшем компасе, который им так и не удалось отыскать.
Хорошо бы его найти и передать матросам корабля "Вильгельм Бухгольц"! Но теперь Андре знал: так, как раньше, компас искать нельзя. Только не так!
- А вдали небо уже расчистилось, - сказала Марина.
- Ты скоро уже поедешь домой, Андре? - спросила бабушка Бухгольц.
- Да, через два дня.
- Рад, наверно?
- Да, - тихо сказал Андре, не решаясь взглянуть на Марину. - И тут же громко добавил: - Я столько интересного здесь увидел! Вот только мы еще хотели сходить в зоопарк!
- В последний день перед отъездом сходим и в зоопарк, - пообещала Марина. - На прощание.
- Хорошо, - сказал Андре.
Дождь прекратился так же внезапно, как и начался. Солнце окрасило небо в алый цвет. Воздух стал прозрачным и легким. Запахло травой.
НЕОЖИДАННАЯ РАЗВЯЗКА
На другое утро Андре позже обычного отправился в поселок "Родная земля". Бело-голубой молоковоз Эдди уже стоял у тротуара.
Вообще-то Андре не очень хотелось идти к Марине. Он терялся перед ее печальными глазами, не знал, как быть, когда на нее внезапно находило веселье - слишком уж бурное и необузданное веселье, которое сменялось молчанием или какими-то непонятными разговорами. Оттого-то Андре и пообещал тете Лизе и дяде Паулю, что днем поедет с ними в город. Они хотели прогуляться с мальчиком по Унтер-ден-Линден и купить ему что-нибудь на память. Но до обеда оставалось еще много времени, и Андре снова потянуло в сад бабушки Бухгольц, к знакомому столу под яблоней. В душе он надеялся, что Марина опять будет ждать его на ящике с песком, и потому вышел из дома через черный ход. Ему хотелось подкрасться сзади и закрыть ей руками глаза. Однако сегодня на ящике с песком никого не было.
Андре плохо спал ночью, впервые за все время, что он провел у дяди с тетей. Он без конца вспоминал события минувшего дня. Профессора, у которого была такая захватывающе интересная жизнь. И этого Эдди, который часто бывает так груб, кричит и бранится, но для Ютты - самый хороший человек на свете. Мальчику становилось совсем тяжело, когда он думал о том, как "следователь Андре" подозревал их обоих в краже компаса. В эту бессонную ночь он поклялся себе, что никогда в жизни не будет слишком поспешно судить о людях. Он хотел сказать об этом и Марине.
Утро выдалось на славу. После грозы воздух был чист и свеж. А если уж солнце засияло на безоблачном небе, значит, столбик ртути в градуснике опять поползет вверх. Как-никак лето!
Андре вошел в ворота поселка. Вчерашний дождь обильно полил дорогу, и она почти не пылила - даже за велосипедистом, который ехал навстречу Андре, не тянулось, как обычно, облако пыли. Велосипедист был не кто иной, как Улли. Тот самый чернявый парень, приятель Марины и бабушки, который одержал верх над Андре, когда они состязались в бассейне.
Андре отступил в сторону. Велосипедист не заметил его: он быстро катил по дороге и не сводил с нее глаз. За воротами он резко повернул руль вправо и скрылся за изгородью. В памяти Андре осталось хмурое лицо Улли, красная рубашка, которую трепал ветер… Ну и гнал этот Улли! Наверно, забыл что-нибудь и в перерыв заскочил домой: он ведь работает подмастерьем где-то поблизости. А теперь торопится назад в свою мастерскую. Вообще-то Андре было все равно, куда едет Улли: чернявый его не интересовал. И все же он вернулся к воротам посмотреть, куда свернул Улли. Но красной рубашки уже нигде не было видно.
Андре не торопясь зашагал к даче Бухгольцев. Еще издали он увидел Марину у стола под яблоней. Девочка была, видно, очень взволнована: она что-то закричала, и из дома вышла бабушка. Подбежав к яблоне, она всплеснула руками и закачала головой. Марина же скакала вокруг, словно исполняла танец дикарей. Андре стоял у забора и в полном недоумении наблюдал за этой сценой. Тут его увидела Марина; она вихрем подлетела к калитке, схватила мальчика за руку и потащила к столу. Ошарашенный Андре покорно пошел за ней. Очутившись у стола, он не поверил своим глазам: на листе желтой вощеной бумаги лежал тот самый корабельный компас, который туманным ноябрьским днем 1918 года матрос Вильгельм Бухгольц взял с крейсера "Принц Карл".
- Компас, - прошептала Марина, - смотри, Андре, наш компас!
Бабушка недоверчиво качала головой и приговаривала:
- Как же это так?
Андре осторожно взял в руки массивный компас, повернул его и на обратной стороне прочитал: "Киль. Ноябрь 1918 года".
Марина, запинаясь от волнения, заговорила:
- Понимаешь, хотела я накрыть стол к завтраку. Вдруг вижу: какой-то странный сверток. "Что в нем?" - подумала я. Сначала я даже не хотела к нему притрагиваться. Бумага на вид сальная, словно пропитана жиром. Потом я все же решилась и развернула сверток. И увидела наш компас! Я даже подумала, что это сон!
Андре бережно положил компас на стол и кончиками пальцев приподнял бумагу. Желтая вощеная бумага. И ничего больше. Ни адреса, ни штемпеля, ни малейшего намека на то, откуда она взялась.
- Но ведь кто-то же принес компас сюда! - сказала бабушка.
- Верно, кто-то его сюда принес, - подхватил Андре и добавил: - Кто его украл, тот и принес.
Схватив Андре за руку, Марина взглянула на него широко раскрытыми глазами:
- Да, Андре! Точно! Здесь был вор!
Бабушка взяла компас вместе с бумагой и сказала:
- Наверно, кто-то зло подшутил над нами. Не понимаю, зачем. Но компас снова у нас. По-моему, это главное. А бумагу нам, видно, преподнесли в подарок. Что ж, завернем в нее компас, когда поедем к морю. Однако, что ни говори, злая шутка!
- Смотри, Андре! Голем здесь! - вскрикнула вдруг Марина.
И правда, огромный пес профессора распахнул толчком незапертую калитку и, виляя хвостом, помчался прямо к Марине.
- Он узнал нас, - сказал Андре, - смотри, как он приветливо виляет хвостом!
- Боже, ну и чудовище! - воскликнула бабушка. - Умрешь с перепугу!
Голем наклонил голову, помахал пушистым хвостом и потерся о ноги Марины. Она погладила его и улыбнулась. Раздался отрывистый свист. Голем отпрянул от нее и огромными прыжками понесся к калитке. Там стоял профессор Зенциг. Он удивленно глядел на Голема, который вел себя столь дружелюбно с незнакомыми людьми. Тут он узнал своих вчерашних гостей, тех, что сидели на дереве у его дома, а потом заявились к нему без спросу.
- Доброе утро, мои любознательные друзья! Вот и встретились! То-то мой Голем обрадовался!
- Доброе утро, господин профессор! - в один голос сказали Андре и Марина.
- Разрешите войти? - спросил профессор, приподняв соломенную шляпу.
Бабушка радушно кивнула. Профессор быстрыми шагами подошел к столу.
- Извините, - обратился он к бабушке, - мы с вами, кажется, немного знакомы. А вчера мне представился случай побеседовать с вашими питомцами. Они были у меня в гостях. Если не ошибаюсь, вы приходитесь бабушкой этой юной черноволосой красавице? Я, к вашему сведению, одно время тоже был моряком, только в торговом флоте.
- Да что вы говорите! - воскликнула бабушка. И сразу завязался оживленный разговор.
Андре и Марина стояли рядом. Стояли как на угольях, точнее, пожалуй, не скажешь. Бабушка держала в руках компас, завернутый в вощеную бумагу, и беседовала с профессором. А вдруг она развернет бумагу и покажет компас! И заодно упомянет его историю, пропажу и таинственное возвращение! Тогда профессор сразу поймет, почему они вчера к нему приходили, почему интересовались его коллекцией, зачем торчали на дереве около его дома. Однако ни о чем не подозревавший профессор был весел и добродушен. Разговор перешел с былых времен на нынешние: заговорили о фруктовых деревьях, о том, как лучше за ними ухаживать. Потом он вдруг сказал:
- А теперь разрешите откланяться, дорогая фрау Бухгольц. Мы с вами совсем заболтались, а ведь меня ждет работа. Буду рад, если вы навестите меня. Захватите Марину и Андре. Они принесут веселье в мой тихий дом.
Опередив хозяина, Голем помчался к калитке. У забора профессор еще раз с улыбкой помахал шляпой. Потом он быстрыми шагами удалился.
Бабушка посмотрела ему вслед и сказала:
- Какой милый человек! А как же вы с ним познакомились?
Тут Марина попросила:
- Бабушка, присядь на минутку. Я сейчас все тебе расскажу.
Андре подумал: "Правильно! Пусть Марина во всем признается бабушке. Так будет лучше всего". Он слушал, как девочка рассказывала обо всем, что занимало их в последние дни, об их подозрениях и неудачах. Оказывается, Марина разобралась во всех тонкостях этого дела ничуть не хуже его самого. Бабушка слушала молча и ни разу не прервала девочку, которая закончила свой рассказ словами:
- Вот, и теперь компас вернулся к нам. Было бы жаль, если бы он совсем пропал. И матросы обрадуются!
Бабушка покачала головой.
- Вы профессора подозревали? И Эдди? Это никуда не годится. Так нельзя. Почему вы ничего мне не сказали?
- Бабушка, ведь компас вернулся! Значит, все в порядке, - жалобно проговорила Марина. - Да и мы с Андре теперь поумнели…
И вдруг мальчику пришла в голову одна мысль, настолько неожиданная, что он едва мог скрыть свое волнение. Он даже не расслышал последних слов Марины: "Мы с Андре теперь поумнели".
Андре впился глазами в вощеную бумагу. Он больше не следил за разговором Марины с бабушкой. Одна мысль владела им: "Неужели я нашел вора?"
Из задумчивости его вывела Марина, толкнув локтем в бок. Он снова увидел стол и яблоню. И бабушку, которая шла к дому, держа под мышкой желтый сверток.
- Правильно, что я все рассказала, Андре?
- Конечно, правильно.
- У меня на душе сразу легче стало. А тебе?
- Угу.
- Что с тобой, Андре? О чем ты все время думаешь?
"Может, сказать ей, что я догадался, кто украл компас?" - мелькнуло у него. Но он ответил:
- Марина, мне пора идти. Меня ждут тетя и дядя. Они хотят, чтобы я напоследок пообедал с ними.
- Ты прямо сейчас уходишь?
- Да. Я же с ними почти не виделся в последние дни.
- Правда. Мы все время были вместе.
- Вот видишь. И впереди у нас еще целый день.
- Последний, Андре…
- Да, последний.
Марина смахнула со стола листья и ветки, которые налетели вчера во время ливня. Она не глядела на мальчика.
"Может, все-таки рассказать ей обо всем? - снова подумал он. - За последние дни мы прошли сквозь огонь и воду, и она ни разу не струсила". И все же он решил этого не делать. Разве сам он уверен, что его подозрение справедливо? Как всегда, доказательств у него нет, их еще надо представить. К тому же, если он уличит вора, Марина и ее бабушка ужасно расстроятся. Ну, уличит он его, допустим, что из того? Важно узнать, почему вор украл компас. И почему он сегодня вернул его. Только это одно интересовало теперь Андре. Узнать, справедливости ради, как все произошло на самом деле - теперь он мог сделать это лишь в одиночку.
Марина пусть будет пока вне игры. Может, и лучше, если она вообще никогда не узнает правду…
- Ты же скоро приедешь в Росток. Две недели пролетят быстро, - попытался утешить ее Андре.
- Хорошо тебе говорить. Две недели - все равно что вечность.
- Ну, это уж слишком! Две недели - это две недели, то есть двадцать четыре часа, помноженные на четырнадцать, а вовсе не вечность. Вечности, к тому же, вообще нет. Есть только бесконечность. Понятно?
- Понятно, Андре, - неожиданно тихо проговорила девочка. - Для тебя две недели - это просто две недели, а не вечность. Как тут не понять.
Марина смолкла. Она схватилась за свисающую ветку яблони и затеребила ее, пока сверху не свалилось маленькое зеленое яблочко. Стукнувшись о стол, оно упало в траву.
- Ладно, - смущенно заговорил Андре, - вот когда ты приедешь к нам на море, мы с тобой отлично проведем время! Ты возьмешь мамин велосипед. Он в полном порядке: отец сам за этим следит. Седло я опущу пониже. Мы съездим с тобой на реку, на берег Варнова. Я покажу тебе место, где всегда ужу рыбу. Сидишь там, и весь город как на ладони. А вдали виден новый океанский порт. Не сам порт, конечно, а только подъемные краны; в ясную погоду можно разглядеть даже цистерны нефтехранилища. Они блестят как серебряные. А потом мы поедем на велосипедах к берегу моря. Только не туда, где на пляже полно народу, туда не стоит. Я знаю такие уголки, где мы будем почти одни. Еще лучше, если в это время будет прибой - знаешь, как здорово! Только в воду далеко заходить нельзя, а не то утянет в море. Правда, мигом утянет! Не успеешь и глазом моргнуть, а тебя уже подхватили волны. И если тогда выбьешься из сил, то кричи не кричи - все равно не поможет. Но я уж за тобой присмотрю. Вовсе ни к чему далеко заплывать. А еще я тебе покажу одно кафе в Варнемюнде. Там самое вкусное мороженое во всей стране! Мы сядем за столик под картиной, которая называется "О миа белла Наполи!" Это значит: "О мой прекрасный Неаполь!" Под этой картиной я и облюбовал себе место: там стоит мраморный столик и всего два стула. Я часто захожу туда с другом - его зовут Ханс-Георг. Сейчас он уехал на каникулы в Тюрингию. А если захочешь, сходим и на верфь. Папа закажет нам пропуска. Только туда не пускают без защитного шлема. Наверно, у них найдется маленький шлем, который будет тебе впору. У тебя, кстати, какой размер головы?
- Ничего, мне все равно, какой шлем достанется, - сказала Марина. - "О миа белла Наполи!" - это есть такая песня. Моя мама ее напевает, когда она в хорошем настроении. Она поглядывает тогда на папу и улыбается. И он тоже улыбается. Кажется, у них с этой песенкой что-то связано. Может, они познакомились, когда ее исполняли, скажем, на танцах…
- Мои родители не на танцах познакомились, - сказал Андре.
- А где? - с любопытством спросила Марина. - Расскажи, Андре.
- Они вместе учились в школе.
- Сидели на одной парте, да?
- Не знаю. Я их не спрашивал.
- Наверное, на танцах все-таки приятнее знакомиться, - задумчиво сказала Марина.