- Почему?
- А ты танцевал когда-нибудь?
- Нет, - сказал Андре.
- Потому и не понимаешь. Может, потанцуем? У бабушки есть старинный граммофон. Его ручкой надо заводить. Потеха! А в шкафу есть эта самая пластинка "О миа белла Наполи!". Вот и посмотрим, как знакомятся на танцах!
- Да ну еще! - испуганно отмахнулся Андре. - Мне пора! Дядя и тетя, наверно, уже заждались. Они сегодня отпросились из-за меня с работы. Кстати, мы с тобой познакомились у ящика с песком, помнишь?..
- Ага, - подтвердила Марина, - у ящика! Ты еще помог мне надеть велосипедную цепь. А потом мы встретились в Оберхофе. Послушай, Андре, ведь это не случайно!
- Скажешь тоже - не случайно! Просто мы оба были на зимних соревнованиях. Вот и все.
- А я про то и говорю. Мы оба там были - и ты и я!
- Я первый тебя увидел. Если бы я так не всматривался, кто знает?.. А я тебя углядел.
- Это правда, - грустно сказала Марина. - Потом я тебя искала, да так и не нашла.
Андре вдруг вспомнил о своем пари с Хуго. И странное дело: его это совсем не трогало. Он только подумал: "Завтра последний день. На почтовом штемпеле должна быть дата: "15 июля".
- Поедем завтра в зоопарк?
- Поедем, Андре.
- Ну, пока. До завтра.
- До завтра. Не скучай без меня, Андре.
Андре торопливо вышел из сада, не решаясь обернуться. До обеда оставалось немного времени, и он хотел использовать его для дела. Надо было проверить, насколько обоснованны его подозрения: почему как раз сегодня утром чернявый Улли приезжал в дачный поселок? Почему он несся на своем велосипеде, словно за ним гнались по пятам? Зачем он сюда приезжал? Ни Марина, ни бабушка его не видели, не то они упомянули бы об этом. Андре вспомнил: Марина как-то показывала ему пятиэтажный дом, в котором живет Улли.
Туда и пойдет сейчас Андре. По следам вора. Но неужели вор - это Улли?
ОДНОМУ ВСЕГДА НЕЛЕГКО
Пятиэтажный дом был точно форпост большого города. Фасад его был свежеоштукатурен, но на торцах - кирпич: видно, сбоку хотели пристроить новые пятиэтажки. Тогда до этого дело не дошло, а теперь и вовсе не дойдет. В последние годы строят по-новому - из блоков и крупных панелей.
Андре медленно приближался к дому. Он совсем не представлял себе, что же делать дальше. Помнил только одно: надо разыскать Улли. Первым делом узнать его фамилию и где он работает. Андре не решился спросить об этом Марину. Впрочем, Улли наверняка работает где-то поблизости.
Было уже около полудня, припекало солнце, и ничто не напоминало о вчерашней грозе. От жары улица словно вымерла.
Андре вошел в полутемный подъезд и вздохнул с облегчением. Здесь стояла приятная прохлада: яркий солнечный свет проникал сюда только сквозь матовые стекла в дверях черного хода. Андре начал разглядывать почтовые ящики и таблички с фамилиями жильцов. На стене было десять ящиков - десять фамилий. Сколько он ни смотрел, ничего это ему не дало. Из-за приоткрытой двери черного хода доносились голоса. Андре направился к ней. К дому примыкал двор, неровно вымощенный камнями. Из щелей между ними торчали пучки травы. Двор был огорожен стеной в человеческий рост, а в ней Андре увидел калитку, которая вела в сад. У самой стены рос каштан. Его густая листва защищала двор от солнечных лучей. У сарая какой-то мужчина чистил мопед - один из тех старых, добротных мопедов, которым, кажется, износа нет. Мужчина сидел на корточках и неторопливо и аккуратно протирал спицы - одну за другой. Андре вспомнил, что и ему надо привести в порядок свой велосипед. И он позавидовал терпению незнакомца.
В заднем углу двора была натянута веревка. Женщина развешивала на ней белье. На скамейке в тени каштана сидел старик, а перед ним стоял светловолосый малыш. Их-то голоса и услышал Андре, когда был в парадном. Малыш и старик говорили, судя по всему, о чем-то очень смешном - оба то и дело хохотали. Такая вот мирная картина представилась взору Андре. Он уже думал войти во двор и спросить мужчину, чистившего мопед, про Улли, как вдруг все переменилось. Мужчина выпрямился. Застыв в напряженной позе, он взглянул на женщину, вешавшую белье.
- Гертруда, будь добра, поди сюда! - крикнул он. Хоть он и сказал "будь добра", слова его прозвучали резко и властно, точно приказ.
Женщина оставила белье и обернулась.
- Что тебе? Не видишь, я занята.
- Я, кажется, попросил тебя подойти! Разве я недостаточно ясно сказал?
- Ганс, сам видишь, у меня в руках белье! Неужели нельзя подождать?
- Нельзя! - гаркнул вдруг мужчина так, что перепуганный Андре не удивился бы даже, если бы он топнул ногой. - Я не намерен ждать! Все хочешь увильнуть от разговора. Знаешь, это уже переходит все границы. Терплю от вас черт знает что! Дальше некуда! Потрудись подойти!
Женщина со всего размаха швырнула белье в корзину, вытерла руки о передник и подошла к мужу. Лицо у нее было сердитое и в то же время испуганное. Мужчина нагнулся над мопедом.
- Это что такое?
Женщина посмотрела на мопед, но, судя по всему, ничего не заметила и пожала плечами:
- Ну, мопед. Блестит, как всегда…
- А больше ты ничего не видишь? Или, может, не хочешь видеть? Я понимаю почему! Все понимаю.
- Оставь меня в покое, Ганс. Не успеешь прийти домой, как опять начинаешь свое. А у меня работы полным-полно…
- Я тоже работаю, дорогая. И притом немало. Но у меня есть свои принципы. Об этом и речь. Зачем он опять брал мой мопед? Зачем?
Женщина испуганно закрыла рот ладонью и пролепетала:
- Не понимаю, Ганс, о чем ты говоришь?
Мужчина нагнулся к педали и стукнул по ней; она, поблескивая, завертелась.
- Я знаю, что говорю, моя дорогая. Вот эта педаль совершенно новая. Как игрушечка. И она денег стоит. Он гонял на моем мопеде и сломал педаль. Твой сыночек, лоботряс этот. А ты дала ему деньги на новую. Вот оно, твое воспитание!
- Ганс, клянусь тебе… - начала было женщина, но мужчина, взревев от ярости, оборвал ее на полуслове. Андре никогда бы не подумал, что этот худой бледный человек может так громко кричать.
- Не смей врать! Все вы заодно - меня не проведешь. Избаловала парня! Всегда баловала! Да я его вышвырну вон из моего дома! Он у меня попляшет! Пусть только попадется мне в руки, я ему покажу!
Вся в слезах, женщина закричала:
- Только попробуй тронь его! Не смей, говорю тебе, а не то пожалеешь! Я твой проклятый мопед на свалку вышвырну!
Мужчина схватил ее за руки, но она вырвалась и побежала к дому. Мужчина, спотыкаясь, побежал за ней, бледный как мел, с жутким, остановившимся взглядом.
Андре, не на шутку перепуганный, прижался к стене - деваться уже было некуда. Но его никто не заметил: ни плачущая женщина, пробежавшая мимо него, ни ее муж… Хлопнула дверь, одна, другая, потом все стихло. На заднем дворе снова воцарилось спокойствие, словно здесь ничего и не происходило. Только педаль мопеда продолжала крутиться. Она и в самом деле была совсем новая. А под веревкой стояла бельевая корзина, и простыня, которую женщина в сердцах швырнула туда, одним концом касалась земли. На скамейке по-прежнему сидел старик, а светловолосый малыш прижимался к нему, словно ища защиты.
- Почему папа с мамой поссорились? - растерянно спросил он.
- Понимаешь, Свен, это все вон та штука виновата, - с горечью проговорил старик, указывая на ни в чем не повинный мопед.
- Папин мопед? - удивленно спросил мальчик, понемногу забывая о ссоре. - А почему мопед, дядя Альберт?
- Ты уж положись на меня, Свен, - сказал старик. - Виноват мопед - и точка. А теперь слушай дальше мою историю про лошадку, которая сама, без кучера, провезла бочки с пивом через весь Берлин. Давненько это было, Свен.
- А это правда?
- Правда, сущая правда. Ведь ее кучером тогда был я. И представляешь, в тот раз я забыл подтянуть тормоза. Вот моя лошадка сама и отправилась в путь.
- Дядя Альберт, а ты ее потом догнал, да?
- Конечно, Свен. Лошадка у меня была умница. Она исправно останавливалась у каждой лавки, где я обычно сгружал бочки с пивом. Она прекрасно знала свой маршрут. А я догнал ее на трамвае.
Свен тихо засмеялся, слезы у него уже высохли.
Андре вышел из подъезда и направился к скамейке, где сидели дядя Альберт и маленький Свен.
У старика было доброе морщинистое лицо.
- Извините, пожалуйста, - сказал Андре. - Я ищу мальчика, которого зовут Улли. Кажется, он живет в этом доме.
Старик поднял голову и испытующе взглянул на Андре. Маленький Свен закричал:
- Улли мой брат! Он может на руках обойти весь двор. А ты так умеешь?
- Нет, - смущенно ответил Андре, - я не умею. Стоять на руках могу, а вот ходить - нет…
Свен был разочарован.
- А умеешь вырезать кораблики из коры? А играть на расческе?
Старик сказал:
- Ну-ка, Свен, помолчи немного. Я и так знаю, что твой Улли все умеет. Для тебя он все сделает, что ни захочешь. А этот мальчик, может, умеет что-нибудь другое. Может, он умеет показывать фокусы.
- А Улли и фокусы тоже умеет! - торжествующе заявил Свен.
- Случилось что-нибудь? - неожиданно спросил старик у Андре. - Может, он чего натворил?
- Нет, ничего, - испугался Андре. - Я познакомился с Улли в бассейне. Я, знаете, нездешний и скоро уеду домой. А до этого мне надо с ним увидеться!
- Нет его, молодой человек, - сказал старик, - он на работе. Знаешь где?
Андре покачал головой.
- В трех кварталах отсюда. На мастерской вывеска: "Мюллер. Декоративные работы". Там его и найдешь, если только он не торчит у какого-нибудь клиента. Спросишь Улли Винтера. И тебе покажут, где он.
- Спасибо, - сказал Андре и хотел было идти, но старик задержал его и тихо попросил:
- Увидишь Улли, передай ему, что скандала ему сегодня не миновать. Что отец его зол как черт. Скажешь: дядя Альберт, мол, просил передать, чтобы ты приготовился к хорошей взбучке. И еще передай ему, что зря он не послушался моего совета. Нечего было выпендриваться на чужом мопеде.
Андре недоуменно смотрел на старика. Тот улыбнулся:
- Ты только передай, уж он поймет, что к чему. А Улли, чтобы ты знал, очень славный малый. То, что сейчас произошло здесь во дворе - а ты ведь стоял в подъезде и все видел, - это особая история. Ты нездешний - по выговору ведь слышно, что ты с побережья, - и тебя все это не касается! Есть вещи, с которыми человек должен справиться сам. Тут уж никто ему не поможет. В лучшем случае - лишь самую малость. Ты с годами это поймешь. Даже дядя Альберт тут не помощник. А уж это что-нибудь да значит. Ладно, передай ему все, что я тебе сказал. Запомнил?
- Да, дядя Альберт, - сказал Андре. - До свидания, дядя Альберт.
Пересекая двор, Андре услышал, как маленький Свен спросил:
- А мальчик этот правда умеет показывать фокусы?
- Наверно, умеет, Свен, - успокоил его старик.
В подъезде Андре услышал из-за двери приглушенный голос отца Улли, все еще раздраженный и злой. Голоса женщины не было слышно. Очутившись на залитой солнцем улице, он облегченно вздохнул и, поежившись, оглянулся. Пятиэтажное здание резко выделялось на фоне пригородного пейзажа.
Тут Андре вспомнил, зачем он разыскивал Улли. Чернявый украл компас! Там, в подъезде и во дворе, Андре совсем позабыл об этом. Он поглядел на часы. Надо поторапливаться, иначе он не поспеет в город к условленному часу. Андре не хотел обижать тетю Лизу и дядю Пауля. Вот бы только найти мастерскую Мюллера, она всего в трех кварталах отсюда.
Долго искать не пришлось: яркая вывеска была видна издали. Андре остановился у забора. Здесь, стало быть, работает Улли - великолепный пловец, степенный, учтивый друг Марины и ее бабушки. Тот самый, кто, судя по всему, украл компас! Парень, которого так ругал отец. Маленький Свен считал Улли всемогущим волшебником, а старик, этот чудной дядя Альберт, - славным. В глубоком раздумье Андре стоял у забора и смотрел на вывеску мастерской.
Он почти не сердился на Улли, а скорее был озадачен: что ж такое произошло с чернявым? Тайна кражи стала тяготить Андре еще больше.
Но надо было спешить. Он добежал до остановки трамвая. С пересадками ему повезло: электричка, а потом метро доставили его в центр к условленному часу. Увидев племянника, тетя Лиза и дядя Пауль просияли.
- Ну вот, я ж тебе говорил, что все будет в порядке, - сказал дядя. - Наш Андре уже совсем взрослый!
- Я ведь тебе написала, как ехать, правда, Андре? - взволнованно проговорила тетя. - Так что с тобой ничего и не могло случиться.
Андре с удивлением взглянул на озабоченное лицо тети Лизы. Почему с ним должно что-то случиться? Он ведь чувствовал себя в этом большом городе почти как дома. Он забыл, что еще десять дней назад все было совсем по-другому. В ресторане Андре ел с аппетитом, хотя его не оставляли мысли о компасе и ему не терпелось вернуться назад в пригородный поселок.
Потом дядя и тетя купили ему в подарок отличные сандалии, после чего все отправились в кафе "Унтер-ден-Линден". Несколько дней назад Андре с Мариной и ее бабушкой лакомились здесь московским пломбиром.
- Ты сегодня что-то у нас притих совсем, Андре, - сказала тетя Лиза. - Меня это даже тревожит. Тебе понравилось у нас?
- Очень, тетя! Мне очень у вас понравилось! - воскликнул Андре с жаром.
- Будь у меня отпуск, я бы с тобой больше смогла походить. А так ничего не поделаешь. Ты не скучал у нас?
- Нет, тетя, - заверил ее Андре, - ни разу…
Дядя Пауль вдруг рассмеялся.
- Да у него же тут и знакомая есть - красавица Марина! Подружка его, - сказал он.
Андре густо покраснел. В голове отдавались слова: "Да у него же тут и знакомая есть - красавица Марина!.." Что, если бы такое крикнул кто-нибудь из ребят в классе или в спортивной школе? Над ним небось стали бы смеяться… Он бы уж осадил нахала. Может, даже надавал по шее как следует! "Подружка"! Скажет тоже - подружка! Ну и ну!
Но тут, в кафе "Унтер-ден-Линден", эти слова не казались такими уж дикими. Они с Мариной здесь мороженое ели, московский пломбир. Значит, она и вправду его знакомая. Почему бы и нет?
- Нам уже пора на работу, - вздохнула тетя Лиза.
Наконец-то! Мысли Андре сразу вернулись ко всем событиям последних дней, к их безуспешной охоте за компасом и к этому Улли, который, наверно, украл его зачем-то.
Андре должен был сегодня узнать всю правду! Он даже не доел мороженое: так заторопился…
Андре вошел во двор мастерской "Мюллер. Декоративные работы" и сразу направился к двери дома. Еще немного, и он окажется лицом к лицу с Улли. Что ему сказать? Может, так: "Сознавайся, ты украл компас?" Напрямик, без обиняков? Или, может быть, так: "Я сегодня утром видел, как ты несся на велосипеде по поселку. Что ты там делал?"
Андре подумал о Марине. Уж она бы догадалась, как поступить. Ей в голову часто приходили блестящие идеи. Андре вспомнил, как они попали в дом к профессору Зенцигу. Марина никогда не терялась и умела наговорить много, и притом не сказать ничего лишнего. Но сейчас Андре был один. А одному куда труднее.
Он толкнул дверь и вошел в контору. За барьером сидела женщина.
- Здравствуйте, - сказал Андре. - Мне нужен Улли Винтер.
- Улли Винтер? Сейчас? Рабочий день еще не кончился.
- А когда он кончится? - спросил Андре.
- У тебя что, важное дело?
- Да, - сказал Андре, - очень важное.
Женщина поднялась и сказала:
- У нас не принято отрывать учеников от работы. Сам понимаешь, они учатся. Их нельзя отвлекать. Время дорого. Тебя его родители прислали?
- Нет, не родители, - сказал Андре, - я должен кое-что передать ему от дяди Альберта.
- От дяди Альберта? - удивленно переспросила женщина. - Ах да, он же их сосед и очень заботится о парне. Он его к нам и устроил. Я давно его знаю. Да, это он привел к нам Улли…
- Вы не можете сделать исключение ради такого случая? Пожалуйста! Я ненадолго задержу его, - обещал он.
Женщина ответила:
- Ну, раз уж тебя прислал дядя Альберт… Но Улли здесь нет. Он сейчас на мыловаренной фабрике. Ты знаешь, где это? Недалеко отсюда. По главной улице прямо, а потом четвертая направо. Там ты его сразу и увидишь. Он перекрашивает фирменную вывеску.
- Спасибо, - сказал Андре и выскочил на улицу.
Его разбирала досада, хотелось покончить с этим делом поскорее. Он подумал о Марине, о зеленом прохладном саде ее бабушки, и ему стало обидно, что он околачивается тут один.
Мыловаренную фабрику он нашел сразу. Красные кирпичные дома начала века, тесно сгрудившиеся постройки. Издалека была видна большая вывеска "ФЭБ Косметика". Выкрашенные заново буквы сверкали издалека. Андре вспомнил душистое туалетное мыло. Стало быть, в такой допотопной хибаре делают хорошее мыло, которое мы покупаем в ярких, глянцевых обертках! Наверху, у самой вывески, Андре увидел Улли. Тот прилежно трудился - обводил вывеску темно-синим бордюром, и ему, видно, оставалось сделать всего лишь несколько мазков. На нем был заляпанный краской халат. Улли походил на художника, завершающего большую работу. Он энергично окунал кисть в банку с краской. Было видно, что он старался изо всех сил. Андре подошел к лестнице, на которой стоял Улли. Как только тот спустится вниз, он тут же призовет его к ответу. Но сейчас, глядя, как работает Улли, и восхищаясь точностью его движений, Андре все еще не знал, что он ему скажет.
Когда Улли спустился вниз, Андре спросил его в упор:
- Зачем ты украл компас?
Только теперь Улли заметил, что у лестницы кто-то стоит. Он сразу узнал Андре. Это было видно по его лицу. Андре с волнением ждал ответа.
- Проваливай! - сказал Улли. - У меня еще полно работы.
Пройдя мимо Андре, он наполнил банку свежей краской и промыл кисть. Андре по-прежнему стоял у лестницы. Улли собрался опять лезть наверх и чуть не задел мальчика. А тот уже не робел. Компас украл Улли - это ясно. Андре решил, что так может вести себя лишь тот, у кого совесть нечиста.
- Зачем ты это сделал? - спросил Андре. - Ведь они тебя так уважают - и Марина и бабушка.
Улли остановился.
- Ты не слышишь, что тебе говорят? Проваливай!
- Я хочу знать правду!
Держа в руках банку с краской, Улли шагнул к Андре. От резкого запаха Андре чихнул.
- Зачем ты, детка, надоедаешь взрослым? - проговорил Улли. - Зря только хлопаешь голубыми глазками.
И он толкнул Андре в грудь.
- Убирайся отсюда, живо, а не то мы тебя выставим. Здесь стоять запрещено. Техника безопасности, детка. Что, первый раз слышишь? Засеки на будущее!