- А почему бы и нет? Я страх как люблю читать, Эльвира тоже. Вот мы и хотели работать в типографии. Многие великие люди в юности работали в типографии.
- Почему же ты сейчас не учишься на линотиписта?
- Отец против, - мрачно сказал Улли. - Это несолидная профессия, говорит, работа для дураков. Так вот он выражается. А против он только потому, что этого хочу я. Ему надо, чтобы все было по его команде. Сам он работает в трамвайном парке. Он думал и меня туда определить, чтобы я приучался к порядку. А я не хотел вовсе в трамвайный парк. Ему бы все только мной помыкать.
- Почему он такой, отец твой? - спросил Андре.
Улли ничего не ответил. Они подошли к скамейке, которая была со всех сторон окружена кустами. На ней никого не было. Улли прислонил к ней велосипед и сел.
- Садись, Андре, - предложил он, - или, может, ты спешишь?
- Нет, не спешу, - сказал Андре. Но тут же вспомнил, что сегодня его предпоследний вечер в этом городе. Он подумал про Марину, и ему показалось странным, что он сейчас как ни в чем не бывало сидит рядом с похитителем компаса. А ведь сколько дней, сколько сил потратили они с ней на поиски вора. Чудно все это, даже поверить трудно.
- Хороший у тебя отец? - неожиданно спросил Улли.
- Мой отец? - удивился Андре.
- Да, - нетерпеливо кивнул Улли. - Я спрашиваю, какой он.
- Конечно, хороший.
- Почему это "конечно"? Думает он о тебе? Можешь ты вот просто так подойти к нему и поговорить по душам?
Андре смотрел на него с нескрываемым удивлением.
- Я могу прийти к отцу с чем угодно. Он всегда со мной поговорит. И не только со мной. Нас в семье трое.
- А нас двое, - сказал Улли, - и брата отец очень любит. Только я малышу не завидую. Он славный парнишка. Я сильно буду скучать по нему, когда уеду.
- Думаю, он по тебе тоже будет скучать.
- Вначале, может, и будет, - тихо произнес Улли, - а потом, наверно, и вспоминать перестанет. К тому же у него есть дядя Альберт. Он меня вполне заменит.
- Мама твоя будет скучать без тебя, - сказал Андре. Он вспомнил, как женщина заступалась перед мужем за Улли, вспомнил ее лицо. Он как бы снова увидел эту сцену: судорожно сжимая руль велосипеда, женщина пыталась защитить сына, а на нее, вне себя от ярости, надвигался ее муж.
Улли ссутулился на скамейке, сгорбился, словно под непосильной ношей.
- Мама? - проговорил он. - Да, маме будет тяжело. Она все глаза выплачет. Мама у меня хорошая. Но помочь она мне не в силах. Она всегда старалась облегчить мне жизнь. Правда, делала она это не так, как надо: все больше тайком, чтобы только он ничего не узнал. И зачем? Из-за этого он еще больше злился. Когда на него находит, он кричит, что я ему не сын. Кстати, это правда.
- Я знаю про тебя, - сказал Андре, - мне Марина рассказывала. Настоящий твой отец был американский солдат. Он в Корее погиб, да?
- Почем я знаю, погиб он или нет, - вдруг рассвирепел Улли. - Мне-то какое дело? Я его и не видел никогда. Только раз на фотографии: мать тайком показала. Еще одна тайна! Отец не должен знать, что мать до сих пор хранит этот снимок. Он взбесится, если узнает. А мне это все равно. Мне все равно, что у Свена светлые волосы, как у отца, а у меня - черные. Может, он из-за этого и бесится. Как же, а вдруг люди скажут: "В кого это Улли такой чернявый? Небось он не от Винтера". А я и правда не его сын. Дядя Альберт как-то сказал мне, когда мне уже совсем стало невмоготу: "Бывает, парень, и похуже кое-что. Твоего отца война покалечила. Он ведь в голову ранен. Пойми это, парень". Только навряд ли в этом дело. Дядя Альберт просто хотел меня утешить. С ним-то самим война вон что сделала - хуже не бывает. Он об этом не любит рассказывать, но я-то знаю. Маринина бабушка с ним тоже знакома. При фашистах она прятала его у себя на даче. Через дядю Альберта я и познакомился с Бухгольцами. Это он послал меня к ним с поручением. Мне сразу у них понравилось. А ты рылся в ящике с книгами, в бабушкиной каморке?
- Нет, - удивленно и даже слегка обиженно ответил Андре, - Марина мне его не показывала.
- Ты попроси ее показать. У бабушки такие там книги - мечта!.. Слушай, а правда, что новый корабль хотят назвать именем Вильгельма Бухгольца?
- А ты будто не знаешь! - сказал Андре и взглянул на Улли.
Тот почувствовал на себе этот взгляд и понял, что Андре снова вспомнил про компас, который Улли украл.
Улли тихо сказал:
- Честное слово, я не знал, что с компасом связана такая история. Поверь мне, Андре.
- Верю, - угрюмо буркнул тот.
Улли наклонился к нему.
- Я знаю, что ты сейчас думаешь. Ты думаешь: теперь он зубы мне заговаривает, а компас-то все-таки украл. Неважно, связана с компасом какая история или нет. Кто украл, тот украл. Да еще у людей, которые ему доверяли. Так ты думаешь, Андре?
Улли почти вплотную придвинулся к Андре, глаза у него блестели, как от жара, да и говорил он будто в жару.
И все же Андре сказал:
- Да, примерно так.
Улли отпрянул назад.
- Так ты и должен думать, - пробормотал он. - Я только расскажу тебе, как все это вышло. Понимаешь, я взял мопед покататься. Я тогда даже матери не сказал: знал, что она будет меня ругать и волноваться. А я обязательно должен был поехать на мопеде. Потому что пари с ребятами заключил. Просто так. Без заклада. Прикатил сюда, в парк, и показал всем, как я умею ездить. Ребята ахнули. А я ради Эльвиры старался. Пусть все знают, какой у Эльвиры друг. Все шло отлично. Я такие виражи там выделывал - ребята чуть не обалдели. А на обратном пути зацепил педалью за бровку тротуара, и педаль сломалась. Зазевался я: все вспоминал, как здорово откатал перед ребятами. Вот и поплатился. Дома, на счастье, никого не было. Отец тогда ездил куда-то на курсы. Но денег на новую педаль у меня не было. Ну, и пришла же мне в голову эта дурацкая мысль унести компас. Я ведь пошел к Бухгольцам денег в долг попросить. Но попросить не посмел. А взять компас - посмел. Так-то. Ну, теперь ты все знаешь.
Чуть погодя Андре сказал:
- Я пойду. Поздно уже.
- Тебе надо идти? - спросил Улли. - Не уходи. Давай сбегаем в бассейн - махнем прямо через забор! Знаешь, как здорово плавать, когда темно! Будто в воде кто-то притаился.
- Правда, - согласился Андре. - А знаешь, как страшно, когда заплывешь ночью в открытое море! Мы как-то с отцом плавали к отмели. В ту ночь даже луны не было. Вот это жуть, хочешь верь, хочешь нет! Будто ты совсем один на свете!
- Но ведь отец плыл рядом с тобой, - сказал Улли.
- Мы с ним постояли тогда немного на отмели. Что-то кричали в темноту. Чудно как! Кричишь и знаешь, что тебе никто не ответит.
- Так как же, пойдем в бассейн? - не отступал Улли.
- Не могу, - ответил Андре. - Мне домой пора. Завтра я здесь последний день.
- Ну, если так - ладно, - сказал Улли.
Андре встал.
- Мне пора, - повторил он, нерешительно глядя на Улли.
Тот по-прежнему сидел не шевелясь. Кругом смеркалось, в кустах быстро сгущалась тьма.
- А как же ты теперь? - спросил Андре. - Куда ты пойдешь?
Улли удивленно вскинул голову, потом вскочил.
- Ты беспокоишься обо мне?
- А как же! - отозвался Андре.
- Ничего. Это уж моя забота, - сказал Улли. - Тут ты мне не помощник. Если он сегодня меня ударит, я дам сдачи. Это как дважды два.
Улли схватил велосипед и вскочил на седло. В последний раз он взглянул на Андре темными большими глазами.
- Прощай, Андре. Не думай, что я подлец!
Резко нажав на педали, он помчался прочь.
Андре видел, как он стрелой понесся по улице, по которой они сюда пришли, потом резко затормозил, на мгновение застыл в нерешительности, а затем свернул влево, в проулок. И пропал из виду.
Андре медленно побрел назад, стараясь не сбиться с пути. Чуть дальше, у сквера, он увидел все ту же компанию подростков и среди них Эльвиру, подругу Улли, ту, что училась на линотиписта. Почему Улли не хотел видеть их?
Что же теперь будет с Улли?
В глубокой задумчивости шагал Андре по улицам, пока не подошел к знакомому пятиэтажному дому. Его вдруг потянуло еще раз, просто так, заглянуть во двор. Может, Свен и его отец снова играют там в шофера и регулировщика…
Но Андре все же прошел мимо и больше уже не оборачивался. История с компасом завершена. Он вдруг ясно понял это. Правда, в то утро, когда он появился в саду у Бухгольцев и Марина испуганно рассказала ему, что у них украли компас, он нипочем бы не подумал, что у истории этой будет такой конец.
Он все думал об Улли. Что-то теперь с ним будет? Почему ему так тяжело? До сих пор Андре и в голову не приходило, что в других семьях все может быть не так, как в его собственной. Он вдруг сильно заскучал по дому. Андре представил себе, как послезавтра поезд привезет его в родной город, на главный вокзал. Интересно, все ли они придут его встречать: папа, мама, брат с сестрой? Надо будет завтра купить подарки для всех. Например, в зоопарке. Там продают отличные сувениры.
Андре свернул в узкую улочку, где был его дом, здесь, в этом огромном городе. Он чувствовал теперь, что здорово проголодался и устал. Такой усталости он ни разу не знал за все предыдущие дни, а ведь это были дни не менее напряженные и волнующие…
Он чуть было не прошел мимо Марины, которая опять сидела на ящике с песком. Он заметил ее лишь в последнюю минуту: наверно, непроизвольно взглянул на ящик, у которого когда-то познакомился с ней.
Уже спустились сумерки, но фонари еще не зажгли. Марина казалась на ящике маленькой, недвижной тенью.
Андре обрадовался. Он шагнул к ней, ему не терпелось рассказать о своих сегодняшних приключениях. Но тут же он вспомнил, что обещал Улли молчать… Он растерянно остановился у ящика с песком и поглядел на девочку.
- Наконец-то ты вернулся, Андре, - сказала Марина.
- Да, вернулся.
- А я тебя уже давно здесь жду. Когда я пришла, солнце было еще высоко.
- А что, случилось что-нибудь?
- И твои дядя с тетей давно дома, - сказала девочка.
- Да, поздно. Они, наверное, уже поужинали, - пробормотал Андре.
Марина спрыгнула с ящика и вплотную подошла к мальчику. Он увидел ее сердитые глаза.
- Ты где был? Ты же говорил, что где-то будешь обедать сегодня с дядей и тетей!
- Я и правда обедал с ними, - сказал Андре. - Было очень здорово.
- Ты мне наврал, Андре! Вот что!.. - возмущенно сказала Марина.
- Не врал я! Просто я раньше них вернулся из города. А потом гулял один.
- Но почему же один, Андре?
Тут ему бы и сказать: "Марина я нашел вора. Я все теперь знаю". И сразу все выложить. Он чуть было не сделал этого. Потому что не мог вынести ее сердитого и в то же время печального взгляда. Но делать это было нельзя. Надо было молчать. И он промолчал.
- А что, если мне просто захотелось… побродить одному? - запинаясь, произнес он.
Растерянно глянув на мальчика, Марина отпрянула от него и медленно зашагала прочь. Пройдя некоторое расстояние, она резко обернулась: Андре по-прежнему неподвижно стоял рядом с ящиком. Тогда Марина бросилась бежать и скоро исчезла во тьме.
Андре побрел домой; тетя и дядя ждали его к ужину.
- Что ж, скоро, значит, мы проводим тебя домой, - сказал дядя Пауль. - А ты, видно, освоился здесь у нас.
- Мне очень у вас понравилось, - ответил Андре. Грустные мысли не мешали ему уписывать за обе щеки.
После ужина он снова побежал в дачный поселок. Было совсем темно, как и в тот вечер, когда он приехал, только не так душно: видно, где-то прошла гроза.
На этот раз на дороге не было машин, за столом под яблоней не белели матросские блузы.
Андре постоял у калитки. Он надеялся, что Марина выйдет в сад или на веранду. Он ждал довольно долго. Наверно, надо бы пойти туда, к ней, и все уладилось бы само собой. Но Андре боялся немого вопроса в глазах Марины. Что, если он раскиснет, и тогда все…
Перед уходом он все же свистнул, как у них было условлено: один долгий свисток и два коротких…
Правда, свистнул он очень робко, а тут мимо поселка как раз проезжал трамвай, так что, возможно, никто вообще не услышал его сигнала.
Андре сунул руки в карманы и побрел к дому Эдди. На веранде горел яркий свет, и Андре показалось, что в кресле-коляске кто-то сидит. Может, отец Эдди сейчас вырезает деревянную фигурку. Мальчик прислушался, ему хотелось бы узнать, какие сейчас голоса у обитателей домика: радостные или тревожные? Но кругом было тихо.
Миновав поселок, мальчик вышел к дому профессора. Он залез на тополь, на тот самый, где всего два дня назад сидел вместе с Мариной. Широкое окно веранды было ярко освещено. Ассистентка сидела за рабочим столом, а профессор быстро ходил по комнате взад и вперед. Так поздно, а они все работают… Может быть, они на пороге великого открытия. Может, им удастся найти неизвестный науке вирус, разгадать тайну какой-нибудь болезни. А впрочем, может быть, все совсем наоборот: месяц за месяцем они работали и думали, что уже у цели, но сейчас оказалось, что надо начинать сначала. И в эту минуту, в этот поздний час, они пытаются разобраться, где же допущена ошибка.
Вдруг Андре отчаянно захотелось, чтобы Марина сейчас была рядом с ним и он мог потолковать с ней обо всем. А то и поспорить. Он соскользнул с тополя и побрел домой.
Одному всегда нелегко. И потому ничто его не радовало.
ПРОИГРАННОЕ ПАРИ
На другое утро Андре проснулся рано и сразу вспомнил, как одиноко и грустно было ему вчера вечером. И еще: что сегодня пятнадцатое июля. Последний срок. Можно проиграть перочинный нож, а можно выиграть тюбетейку.
Как это ни странно, он больше думал о вчерашних событиях. Андре быстро позавтракал вместе с тетей и дядей и вскоре уже был у ворот дачного поселка. Сегодня он не медлил: направился к даче Бухгольцев и решительно толкнул калитку. На веранде бабушка накрывала на стол.
- Ну что, Андре, позавтракаешь с нами еще раз? - спросила она.
Андре кивнул и обвел глазами сад.
- Марина ушла в магазин, - сказала бабушка, - она скоро вернется. А днем она поедет домой. Вчера приезжал ее отец. У него отпуск, и он увозит всю семью в дом отдыха.
- Значит, Марина не будет с вами в Ростоке при спуске корабля? - испуганно спросил Андре и сел на скамейку.
- Будет! Будет! - ответила бабушка. - Их дом отдыха на полпути к морю. Там я и прихвачу Марину. На "Волге" быстро можно обернуться. Она вчера мигом уговорилась с отцом, что ее пустят в Росток. Отец ведь тоже со мной поедет.
У Андре отлегло от сердца. Бабушка спросила:
- Что там у вас вчера вышло с Мариной? Поссорились, что ли?
Андре смущенно ответил:
- Не то чтобы поссорились… так, не поладили немножко…
- То-то она вчера пустила слезу. Ты ей только не говори, что я заметила. Эта сорвиголова вообще-то никогда не ревет.
Андре испугался: "Марина плакала? Отчего? Я же не хотел ее обидеть! Да и что такое стряслось? Просто мы полдня не были вместе - только и всего!
- Она тебе друг, Андре, - сказала бабушка. - С тех пор как вы подружились, она уже не такая дикарка, как прежде. У тебя характер ровнее, и ей это на пользу.
Андре покраснел, сам не зная почему. Ему стало неловко, и он опустил голову, сделав вид, что ему надо подтянуть ремешки на сандалиях.
- А ты не хочешь пойти встретить ее? - спросила бабушка.
Мальчик вскочил со скамейки:
- Конечно, хочу!
Выбежав из ворот поселка, он сразу увидел Марину. В одной руке она несла сетку. Против обыкновения, она шла медленно и глядела себе под ноги, словно искала что-то. Андре бросился ей навстречу, но она заметила его, лишь когда он остановился прямо перед ней.
- Можно, я тебе помогу? - спросил Андре.
Марина вскинула голову. Сначала она как будто обрадовалась, но лицо ее тут же приняло равнодушное выражение, и она как бы нехотя протянула Андре сетку с покупками.
- Извольте, сударь, - проговорила она и, неожиданно ускорив шаги, устремилась вперед.
Андре с трудом поспевал за ней, но бежать не мог, иначе расплескалось бы молоко. Марина вприпрыжку неслась впереди, а он, крепко придерживая сетку, изо всех сил старался не отстать. В конце концов Андре потерял терпение, он остановился и крикнул:
- Ты что мчишься как угорелая?
Марина тоже остановилась и, взглянув на него через плечо, произнесла с наигранным удивлением:
- А что тут такого? Ты же знаешь, где мы живем.
- Тогда возьми свою сетку! Никуда я не пойду. Что я тебе, ученая обезьяна? Привет бабушке, спасибо ей за все. Прощай!
Андре явно не шутил. Марина медленно подошла к нему, испуганно взглянула на него и взяла сетку.
- Ты прав, я себя глупо веду. Просто я растерялась, когда ты вдруг будто вырос из-под земли. Я ведь тебя совсем не ждала.
- Почему?
- Знаешь, Андре… я думала… Впрочем, неважно! Пойдем к нам. До обеда у нас еще есть время. А потом я уеду домой.
- Знаю, - сказал Андре, - мне бабушка уже сказала.
- Но в Росток я приеду. Обязательно, - убежденно сказала Марина. (Андре снова отобрал у нее сетку.) - Поехали в зоопарк, Андре. Мы же давно собираемся. Только надо поторопиться. Или, может, тебе не хочется?
- Что ты! Конечно, хочется, - сказал Андре и понял, что пари выиграно. Хуго останется с носом. И редкостная тюбетейка перейдет к Андре.
Позавтракав, дети попрощались с бабушкой: Марина собиралась поехать домой прямо из зоопарка да и Андре тоже не думал возвращаться.
- Счастливого пути, мальчик! - сказала бабушка. - Через две недели увидимся в Ростоке. Покажешь нам свой родной город? Я просто сгораю от любопытства: представляешь, первый раз в жизни еду на море! Все как-то не получалось. А ведь это позор, что Анна Бухгольц, жена красного моряка, до сих пор моря в глаза не видала. Вот только боюсь, не начался бы шторм, когда будут спускать корабль на воду. А то как бы у меня от качки не закружилась голова! Но ты мне тогда поможешь, правда, Андре? Ты ведь большой и сильный.
- В гавани, где стоят корабли, тихо даже во время шторма, - успокоил ее Андре. - Так что не бойтесь!
Бабушка обняла его за плечи и привлекла к себе.
- Ну, Андре, будь здоров! Приезжай к нам. У меня в погребе много бутылок с яблочным соком.
У калитки Андре еще раз помахал ей рукой.
Марина опять была в том красивом платье, которое надевала, когда они в прошлый раз ездили в город. И настроение у нее было прекрасное.
На остановке им пришлось подождать: трамвай только что отошел…
- Знаешь, Андре, - сказала Марина, - я покажу тебе в нашем зоопарке все самое новое и удивительное. Ты этого еще наверняка не видел. Там уже построили львятник. Заходишь туда, и кажется, будто попал в тропики. Просто дышать нечем. Сразу представляешь себе, каково приходится в тропиках. Но где же этот трамвай? Когда спешишь, всегда так: трамвай обязательно уйдет перед самым носом!