* * *
Как и вчера, Зенек ждал их на берегу. Едва Вишенка и Уля вынырнули из тополиной кроны, он быстро спросил:
- Они поехали?
- Поехали! - крикнула Вишенка. - Но Юлек чуть-чуть не остался!
- Почему? - забеспокоился Зенек.
Вишенка, смеясь, рассказала о волнениях из-за залога.
- Хорошо еще, что Юлек вспомнил про мои часы, - закончила она. Теперь, рассказывая все это Зенеку, она была действительно рада, что мальчуган обратился за помощью именно к ней и что она ему не отказала.
Зенек внимательно посмотрел на нее:
- И тебе не страшно было отдавать?
- Вот еще! - искренне рассмеялась девочка.
Уле стало ужасно обидно, что у нее нет ничего ценного. Впрочем, если бы у нее и было что-нибудь, она поступила бы, конечно, так же, как Вишенка, но никто бы об этом не узнал. Она бы никому не стала рассказывать. И Уля в который раз позавидовала Вишенкиной бойкости.
- Как твоя нога? - спросила Вишенка.
- Лучше.
- Думаешь, подживает?
- Думаю, да.
Вишенка опять рассмеялась:
- Признайся, Зенек, наверно, у тебя за сочинения одни двойки, правда?
- Почему?
- По разговору видно. "Лучше - хуже", "да - нет", "пришел - ушел", "хочу - не хочу". Никакого разнообразия!
- Я болтать не люблю.
- Это заметно! Зенек не ответил.
Они перешли на поляну. Из-за кустов поднялся Дунай. Он принюхался издали, не пахнет ли съестным, и снова улегся на траву.
- Разведем костер, - решила Вишенка.
Стали собирать хворост. Зенек, припадая на ногу, тоже принял участие в работе, хотя Вишенка и повторяла, что это лишнее, и даже Уля осмелилась сказать тихонько, что ему лучше бы посидеть, подождать. Зенек буркнул, по обыкновению: "Ничего со мной не случится", и притащил из чащи, куда никто до сих пор не заглядывал, две большие сосновые ветки, сорванные ветром. Когда Уля наполнила водой и поставила на кирпичи котелок, Зенек разжег огонь, Вишенка присела на корточки рядом с ним, Уля, как всегда, немного позади.
Некоторое время все трое молча смотрели на огонь. Черные ветви, охваченные язычками пламени, наливались краснотой, становились прозрачными и хрупкими, потом серели и рассыпались в пепел. Порой, прежде чем окончательно рассыпаться, они неожиданно стреляли голубыми огоньками - и каждый раз это было маленькое чудо…
- Люблю смотреть на огонь, - расхрабрившись, заметила Уля.
- Я тоже, - подхватила Вишенка. Ей явно надоела эта тишина, она коварно посмотрела на Зенека и со смехом добавила: - Огонь такой загадочный! Совсем как Зенек.
- Я? - отозвался тот недовольно. - Что ты выдумываешь!
- Ничего я не выдумываю. Мы до сих пор не знаем даже, где ты живешь.
Зенек подтянул к себе суковатую ветку и начал с треском ломать ее. Вишенка насмешливо уставилась на него, ожидая ответа.
- Вот видишь? - фыркнула она. - И сейчас не хочешь говорить.
- Я живу во Вроцлаве.
- Во Вроцлаве? - изумилась Вишенка. - Это же ужасно далеко!
- Далеко, - подтвердил он, бросая сучья в костер.
- И ты из самого Вроцлава ехал сюда автостопом?
- Да.
Вишенка, так же как раньше Мариан и Юлек, позавидовала Зенеку. Родители не раз говорили, что в самостоятельное далекое путешествие отпустят ее только после окончания школы. Но признаваться в этом не хотелось, и она лишь тихонько вздохнула.
- Я была раз во Вроцлаве, мы с папой на самолете летали. Ты летал когда-нибудь на самолете?
- Нет.
- А я летала, два раза! - Вишенка была в восторге, что у нее есть хоть такое преимущество перед Зенеком. - Один раз во Вроцлав, а потом в Щецин. А что делает твой отец?
- Вода кипит, - заметила Уля.
- Что делает твой отец? - повторила Вишенка.
Она прекрасно поняла, что Уля считает ее поведение бестактным и нарочно хочет переменить разговор, однако отступать не собиралась. Ей-богу, это ведь глупо - вести себя так, как Зенек!
- У моего отца авторемонтная мастерская, - буркнул парень.
- А мой папа инженер! - похвасталась Вишенка, хотя никто ее не спрашивал. - А мама работает в проектном бюро, а сейчас у нее отпуск, и мы вместе с ней приехали в Ольшины. Она никуда со мной не ходит, потому что ей недавно сняли гипс с ноги и велели не утомляться… А знаешь что? Она на минуту задумалась. - Вот ты вчера нам про птиц сказывал, так я думала, ты в деревне живешь.
- Я раньше часто ездил в деревню. К дедушке.
- А теперь больше не ездишь?
- Нет.
- Почему?
Зенек не ответил. Заметно было, что он уже здорово разозлился. Вишенка смекнула, что пора кончать расспросы, и объявила, что сейчас заварит чай.
- Я принесла, - сказала Уля и достала из своей сумочки пачку чая и полукилограммовый пакет сахара.
- Куда столько? - засмеялась Вишенка. - Нам две ложечки на заварку хватит.
Уля и сама знала, что хватило бы двух ложечек… но в магазине столько не продают, а из дому она брать не хотела. Она не сказала об этом даже Вишенке, слишком горько было бы признаться, что у родного отца чувствуешь себя чужой. О том, чтобы взять что-либо без спросу, не могло быть и речи, а попросить еды с собой - добавочный завтрак или полдник, - одна эта мысль была ей противна. Как она вчера мучилась, когда решила взять из домашней аптечки доктора кусок марли, вату и бинт! Но тут уж ничего нельзя было поделать: от грязной повязки могло начаться заражение крови. Кроме того, успокаивала себя Уля, потом можно будет купить все это в Лентове и положить на место. К счастью, у нее было немного денег - тетки перед отъездом дали ей с собой пятьдесят злотых, чтобы не нужно было просить на каждый пустяк у отца. Теперь Уля с благодарностью вспоминала их доброту.
- Все равно, - сказала она, подавая Вишенке пакеты, - пусть останется у нас на складе, может еще пригодиться.
Вишенка заварила чай, разложила на бумаге бутерброды пододвинула их к Зенеку.
- Ешь, колбаска первый сорт.
- Я уже завтракал.
- Чего ты там завтракал? - накинулась на него Вишенка. - Опять принимаешься за вчерашнее?
- Завтракал, - упрямо повторил Зенек. - Юлек мне купил хлеба.
- То хлеб, а то булка с маслом и колбасой! Бери, не то разозлюсь.
- Возьми, - сказала Уля.
Зенек взял наконец и начал есть маленькими кусочками, словно бы неохотно. Дунай, учуяв соблазнительный запах колбасы, встал и, как всегда, замер в ожидании. Вишенка заявила, что сегодня и она хочет попробовать покормить собаку с руки. Она старалась вести себя точно так же, как Уля: положила кусок булки на ладонь и, став на колени, долго и терпеливо манила Дуная к себе. Но он не шел. Страх был сильнее голода.
- Ничего не выйдет. Ладно, пусть Уля ему даст, - сказала наконец Вишенка с некоторым раздражением. Не отдавая себе в этом отчета, она считала естественным, что у нее все и всегда должно получаться лучше, чем у Ули.
К Уле Дунай подошел гораздо скорее, чем вчера, и уже не кидался на хлеб так отчаянно. Однако, когда она во время еды попыталась его погладить, он отскочил назад.
- Рано еще гладить, - сказал Зенек. - Такие животные приручаются не сразу.
Выпив чаю, Вишенка заявила, что ей надоело тут сидеть и что надо пойти искупаться.
- Зенеку ведь нельзя купаться, а я не взяла купальника, - сказала Уля.
- Эх ты, растяпа! - засмеялась Вишенка. - Ну, тогда я поплаваю одна, а вы посидите на берегу.
Уля завернула оставшиеся бутерброды в бумагу и засунула их между ветками шалаша.
Сквозь заросли они вышли на "пляж" - так они называли маленькую полукруглую песчаную отмель, полого спускающуюся к воде.
Вишенка плавала, как дельфин, вода была ее стихией, и она надеялась, что Зенек это заметит. Но ей было немного досадно, что Уля не плывет рядом. Ведь тогда Зенек мог бы увидеть, как велико Вишенкино превосходство.
Впрочем, он, видимо оценил ее подвиги, потому что смотрел на нее не отрываясь. Смотрел так, будто рядом с ним никого не было. Он ни разу не повернулся к Уле, ни разу не сказал ей ни слова.
Когда Вишенка наконец вышла на берег и улеглась на песок, он бросил небрежно:
- Здорово плаваешь.
Уле стало очень грустно. Она сделала над собой усилие и сказала:
- Вишенка плавает лучше всех в классе.
Вишенка весело фыркнула. Похвала Зенека, подкрепленная замечанием Ули, вернуло ей хорошее настроение, испорченное было неудачей с Дунаем.
Тучи, обложившие с утра почти все небо, разошлись, стало жарко, от нагретого солнцем песка веяло зноем. Тихо, таинственно шептала вода, омывая опустившиеся в темную глубину корни деревьев на краю "пляжа". Вишенка заслушалась этого шепота. Ей было так хорошо!
- Какой он чудесный, наш остров! - проговорила она, поворачиваясь к Зенеку. - Правда?
Он ничего не ответил и, прищурившись, внимательно посмотрел на небо.
- Ты чего так смотришь?
- Смотрю который час… Часов одиннадцать, наверно.
- Они скоро должны вернуться. - сразу догадавшись, о чем думает, откликнулась Уля. Сегодня она чувствовала себя свободнее, чем вчера.
Вишенка была неприятно удивлена. Так, значит, Зенек, вместо того чтобы радоваться этой красоте и теплу, все время думает о возвращении ребят? Почему это для него так важно? В ней снова проснулось любопытство.
- Ты этого дядю очень любишь?
- Да.
- Он чей брат - отца или матери?
- Матери.
- Твоя мама работает?
- Мама умерла. - сказал Зенек жестким, неприятным тоном, как бы пресекая всякие попытки посочувствовать ему.
Потрясенные девочки опустили глаза. Некоторое время все трое сидели молча. Потом Уля, опасаясь, что Вишенка снова примется за свои бестактные расспросы, робко проговорила:
- Юлек рассказывал, что твой дядя ездил не то в Китай, не то в Индию…
- Верно, ездил! - неожиданно оживился Зенек. Лицо его смягчилось, глаза повеселели. - Даже два раза. Из Индии в Китай и обратно. Дядя Антось был во время войны в России, а оттуда попал в Индию. И там нанялся на пароход, хотя вообще он не моряк, а техник. Они хотели, чтобы он у них остался, но он не согласился.
Уля заметила, что и Зенек говорил как никогда свободно. Впервые чувствовалось, что разговор доставляет ему удовольствие.
- Почему они хотели, чтоб он остался? - спросила Вишенка.
- Он уж такой, - с гордостью сказал Зенек. - Где бы он ни работал, его ни за что не хотят отпускать. Уважают его.
- Ты нам еще не показывал компас, - вспомнила Вишенка.
- Это мне на память, - объяснил он, доставая компас из кармана. И добавил, не дожидаясь расспросов: - Я родился вскоре после того, как дядя вернулся в Польшу. И он дал его маме - для меня.
- Чтоб ты не потерялся, - пошутила Вишенка. Она бегло осмотрела блестящую вещицу и протянула ее Уле.
- Дядя говорил, что я, может, стану моряком.
- А ты хотел бы?
- Да.
Уля рассматривала компас благоговейно, она понимала, что для Зенека эта вещица - бесценное сокровище. У нее тоже были такие сокровища. Все молчали. Лицо Зенека светилось радостной и в то же время смущенной улыбкой, как будто человек, которого он так долго искал, уже стоит перед ним, и он, Зенек, не знает, как с ним заговорить.
- Юлек свистит, - сказала вдруг Вишенка.
Зенек замер.
- Свистит, - повторила Вишенка. - Они вернулись.
Зенек шагал быстро, с силой опираясь на свою палку, не глядя, куда ставит больную ногу, хотя каждый шаг причинял ему боль. Уля шла рядом, Вишенка выбежала было вперед, но тут же вернулась, чтобы быть вместе, - она почувствовала, что Зенек первый должен заговорить с ребятами.
Вскоре между деревьями показались Юлек и Мариан. Они шли молча.
- Зенек! - крикнул Юлек.
Что-то в его голосе обеспокоило не только Зенека, но и Улю. Даже Вишенка, менее чувствительная к таким вещам, заметила, что мальчик явно не в своей тарелке - как будто он был в чем-то виноват и хотел попросить прощенья.
Они сделали еще несколько шагов, и вдруг Зенек остановился. Ни о чем не спрашивая, он смотрел на проходивших ребят широко открытыми глазами.
- Нету твоего дяди в Стрыкове, - сказал Мариан.
- То есть как это нету? - запинаясь, спросил Зенек. - Как это?
- Мы искали… - начал Мариан.
- На стройке вы были? - стремительно прервала его Вишенка. - Там, где мост строят?
- Конечно, были.
- Я сам пойду в Стрыков! - крикнул Зенек, внезапно рассвирепев. - Пойду и найду! Вот увидите!
- Слушай… - нерешительно проговорил Мариан. Не очень-то ему было приятно отнимать у Зенека последнюю надежду. - Слушай… в Стрыкове вообще никакого моста нет. Его собирались строить, но потом план изменился, и теперь там бурят какие-то скважины. Работают там пять человек, но никакого Антона Яницы они не знают.
Зенек молча смотрел в землю. Потом, не поднимая головы, он отошел к деревьям и скрылся за большим тополем. Юлек и Вишенка рванулись было за ним.
- Нет! - прошептала Уля. - Лучше оставить его одного.
Не сговариваясь, они двинулись к поляне. Когда проходили через заросли, Уля замедлила шаг и отстала. Она быстро повернулась и побежала в лес, высматривая Зенека. Увидев его под сосной, Уля пошла тихо-тихо, она еще сама не знала, как поступит. Зенек стоял, опираясь на ствол, и, должно быть, не слышал ее шагов, хотя Уля была уже близко. Девочка подошла еще ближе и тут увидела лицо парня. Она замерла, сердце забилось так сильно, что казалось, этот стук может выдать ее присутствие. Минуту спустя она повернулась и тихонько, на цыпочках, ушла. Он не должен знать, что она его видела.
- Ты куда девалась? - спросила Вишенка, увидев выходящую на поляну подругу.
- Да так, никуда, - пробормотала Уля, с трудом шевеля дрожащими губами.
О том, что Зенек плакал, она не сказала ни слова.
Нападение
Всем было ясно, что с Зенеком сейчас разговаривать бессмысленно. Но ребятам самим хотелось обсудить случившееся, и они выжидательно посматривали друг на друга.
- Ну… - начал Мариан.
- Пошли лучше к тополю, - прервала его Вишенка.
Предложение было разумное. Здесь каждую минуту мог появиться Зенек, а этот разговор лучше было вести без него. Они вернулись на берег, прошли по мосткам и, взобравшись на упавшее дерево, расселись каждый на свою ветку, укрытые от всего мира густой листвой. После поляны это было самое любимое их место, здесь они проводили долгие часы.
Юлек вскарабкался выше всех и, сидя чуть ли не над их головами, молча и со злостью пинал торчавший из ствола толстый сук.
- Перестань, - сказал Мариан.
- А что?
- Соришь. Кора на голову летит, - ответила Вишенка.
- Подумаешь! - сварливо отозвался Юлек.
- Ты отдал часы? - спросил никогда ничего не забывавший Мариан. - Отдай, а то еще потеряешь.
Юлек протянул Вишенке часы и снова принялся болтать ногами. Его худая, совсем еще детская мордочка, покрытая грязными подтеками, выражала глубочайшую подавленность. Вишенке стало его жалко.
- Не огорчайся, - ласково сказала она, - вы же не виноваты, что не нашли этого дядю.
- Ну и что? - буркнул Юлек. - Нашла чем утешить!
С той минуты, когда решили, что они с Марианом поедут в Стрыков, Юлек жил словно в лихорадке. Подумать только: Зенек искал своего дядю Антося целых две недели, а теперь, когда настал решающий момент, именно он, Юлек, должен был его заменить! Да, конечно, вместе с Марианом, но он и сам бы все сделал, если бы это было нужно. Такой великолепный, чудесный случай можно было представить себе только в мечтах. Единственное, что огорчало Юлека, это то, что до Стрыкова так близко. Куда лучше было бы отправиться за десятки километров, ночевать в поле, и вообще преодолевать уйму всяческих трудностей. Но все равно, разве это пустяки, когда ты совершенно неожиданно заявляешься к взрослому незнакомому человеку, который вдобавок побывал в Индии, и говоришь ему: "Здравствуйте, мы от Зенека. Зенек у нас. У него болит нога, но это ничего, мы о нем заботимся. Вы должны к нему поехать, а попасть туда очень трудно, это необитаемый остров. Но я вам все покажу…"
Юлек очень ясно представлял себе, как удивится и обрадуется дядя Антось (так его Юлек называл про себя, уже почти считая себя племянником) и как начнет расспрашивать о Зенеке. А потом они с Марианом вернутся. Примчатся на остров и еще издали крикнут Зенеку: "Нашли! Дядя Антось сегодня (или лучше завтра, а то слишком быстро) к тебе приедет!" И тогда Зенек не только Мариана, но и Юлека, хоть он намного моложе Зенека, назовет своим товарищем. И пригласит их в Стрыков, и они будут встречаться, и завяжется между ними большая, замечательная дружба, дружба на всю жизнь…
И всего этого не было. Было только молчание Зенека и его лицо, в котором было что-то такое, что Юлеку стало не по себе.
- А по-моему, зря Зенек так из-за этого переживает, - сказал Мариан. Ему и раньше казалось, что Зенек перебарщивает, и теперь он тоже не мог отделаться от этого чувства.
А кроме того… Мариану, разумеется, и в голову не приходило требовать благодарности, но все-таки… Ведь они с Юлеком немало сделали, чтобы помочь гостю, потратили деньги, сгоняли двадцать километров - и после всего этого челочек поворачивается к тебе спиной и удаляется, не сказав ни слова!
- Да, вел он себя действительно странно, - задумчиво проговорила Вишенка. - А может, он знаете почему так? Он ведь решил этого дядю отыскать и дома всем пообещал, а теперь вроде бы оказался в дураках…
- Вот именно! - подхватил Юлек. - Целых три недели искать человека и найти фигу с маслом! Я бы тоже бесился не знаю как.
Уля, погруженная в свои мысли, не принимала участия в разговоре. Нет, не злость и не раздражение были на лице Зенека, когда ребята объявили ему печальную новость. Почему он так побледнел, почему в глазах его появился страх? Нет, это была не злость, а что-то другое, гораздо хуже…
- Он не выполнил своего решения, потому что ему помещали высшие силы, - поучительно сказал Мариан, обращаясь к Вишенке. - Если бы строительство моста в Стрыкове не было исключено из плана, все было бы иначе. Так что его ни в чем нельзя упрекнуть.
На Юлека "высшие силы" произвели некоторое впечатление, и на этот раз он промолчал.
- Ну ладно, - сказала Вишенка. - Теперь главное - что ему делать дальше.
- Как - что? Вернуться домой, и все, - не задумываясь ответил Мариан. - Конечно, когда нога заживет.
- Но пока он побудет на острове, правда? - взволновался Юлек. - Я хочу, чтоб он остался!
- Конечно, он должен остаться, - немедленно поддержала его Вишенка.
- Ведь на острове так здорово!
Ни Вишенка, ни Уля, ни Мариан не ответили. Они согласны были с Юлеком - на острове действительно здорово, но вот что думает на этот счет Зенек? Как-то не было у них полной уверенности…
Я сбегаю за ним, ладно? - спросил Юлек, вновь загоревшись жаждой деятельности. - Скажу ему, чтоб он не огорчался. Мы его оставляем здесь, и всё!
- Все пойдем, - решила Вишенка.