Молодой лев наклонился к мальчику и зашептал ему что-то на ухо. Чарли понимающе кивал. Вместе им удалось выработать примерный план действий. Затем мальчик вернулся в подсобку, все еще размышляя о родителях, о Рафи и старом льве.
Тем временем на "Акуле" рыжая кошка стащила ручку из кармана Уиннера и теперь пыталась пропихнуть ее под дверь, туда, где были заперты Магдалина и Анеба. Бумага прошла куда легче. Да и достать ее было проще. Кошка попросту выдрала листок из корабельного журнала. Ручку же оказалось не только непросто найти, но и довольно трудно нести. Она все время норовила выпасть изо рта и куда-нибудь укатиться. В довершение ко всему обнаружилось, что ручка не проходит в щель под дверью.
Кошка задумалась. Она думала долго, но в конце концов придумала: разгрызла ручку и протолкнула под дверь шариковый стержень. Затем уселась на пол и принялась истошно мяукать.
Магдалина проснулась и недовольно протерла глаза.
- Помолчи, киска!
Кошка продолжала орать под дверью.
- Я не могу тебе открыть, милая! - пояснила женщина. - Мы заперты.
Магдалина собиралась опять закрыть глаза, когда заметила на полу обрывок бумаги и стержень от ручки. Она подобрала нежданные дары и положила их на кровать.
На следующее утро Сид принес пленникам завтрак. Хитрая кошка проскользнула в каюту вместе с тощим тюремщиком и подбежала к женщине. Магдалина недоуменно смотрела на животное. Кошка требовательно терлась о ее ноги, перекатывала лапой давешний стержень и мяукала.
- Мяу! Мяу! Мяу! - Остановить ее не было никакой возможности.
На самом деле кошка говорила далеко не "мяу, мяу".
- Напиши письмо! - твердила она. - Напиши письмо!
Неужели так сложно догадаться? Вот ручка, вот бумага!..
- Напиши письмо!
- По-моему, она хочет мне что-то сказать, - прошептала Магдалина.
- Браво, дорогая! Уже прогресс! - обрадовалась киска.
Женщина вспомнила о сыне. Кошки говорили с ним, рассказывали интереснейшие истории… Стоп! Кошки говорили с Чарли! Может, они и с ней пытаются говорить? Магдалина нахмурилась, силясь понять, что имеет в виду четвероногая гостья.
И поняла! Как только Сид ушел, женщина села спиной к зеркалу и принялась писать:
"Дорогой Чарльз!
(О, как она гордилась телефонным сообщением сына! Как умно мальчик выбрал подсказки, как тонко дал им понять, что знает обо всем случившемся!)
Жаль, что ты ходишь в море, вместо того чтобы как следует учиться. Мы с папочкой наслаждаемся поездкой. Все так необычно и загадочно! Кормят нас отлично, а еще мы подружились с милой рыженькой кошечкой. Надеюсь, ты получишь это письмо. Как только приедем куда-нибудь, сразу же сообщим. Напиши подробнее, куда ты собираешься с братом Жеромом. Люблю тебя, очень скучаю. Веди себя хорошо. Знаю, ты у меня послушный мальчик.
Твоя любящая мамочка".
Анеба заглянул в листок через плечо жены.
- Все замечательно, - одобрил он, - но как ты собираешься передать письмо Чарли?
Рыжая кошка запрыгнула женщине на колени. Магдалина погладила ее. На рыжей шерсти выделялся красный ошейник от блох. Женщина улыбнулась, сложила письмо, засунула его под ошейник и заколола булавкой.
- Держится вроде крепко, - сказала она, легонько подергав за ошейник.
Анеба во все глаза смотрел на жену.
- Милая… - начал он с ноткой сомнения в голосе.
Дверь открылась, и вошел Уиннер. Пока он собирал грязную посуду, кошка ловко спрыгнула на пол и выскользнула в приоткрытую дверь.
- Как?! - напряженно прошептал Анеба. - Неужели?
- Она принесла мне бумагу и ручку, - тихо объяснила женщина. - Думаю, с ролью почтальона эта киска тоже справится.
Магдалина ласково поглядела на мужа. Анеба поцеловал жену. Впервые за много дней они чувствовали себя почти счастливыми.
- Я бы на вашем месте не больно радовался! - едко заметил Уиннер. - Скоро вас привезут! Вот тогда посмотрим, как вы будете смеяться! Я вас передам ребятам из отдела персонала и погреюсь пару недель где-нибудь на Гавайях вместе с миссис Уиннер. А вас тем временем доставят к самому исполнительному… - Толстяк осекся. - Я чуть было не проговорился об исполнительном ди… Ну вот, опять! Что же, ваши новые обязанности он вам сам разъяснит. Когда речь заходит о подборе персонала, он, говорят, становится очень придирчивым. По правде, я рад, что не работаю на него. Пока, голубки! Приятного отдыха!
Чарли ругал себя на чем свет стоит. Дурак! Зачем ему понадобилось звонить Рафи?! Да еще целых два раза! Теперь Рафи знал, что его сообщения дошли до адресата! Мало того! Теперь он знал, что Чарли там, где есть львы! Это ведь сужает круг поиска, да еще как! Теперь Рафи точно не оставит его в покое!
И все же это было здорово.
Глава одиннадцатая
Около полудня корабль вошел в один из заливов Гавра. Чарли несказанно обрадовался возможности снова увидеть сушу. Как только "Кирка" причалила, мальчик сбежал по сходням, надеясь отыскать в порту хоть одну кошку. Его ноги уже настолько привыкли к зыбкой палубе, что отказывались ходить по земле, то и дело норовя предательски подогнуться или спружинить.
- Эй, малыш! - окликнули его с палубы.
Чарли обернулся. Майор Тибодэ махал ему рукой.
- Забирайся-ка обратно! - добродушно приказал майор. - Увольнительную заслужить надо! Иди, помоги Маккомо. Работы еще много.
Мальчик разочарованно направился к кораблю, но тут же замер в изумлении. На набережной был укреплен огромный красно-белый кран. Длинная рука крана склонилась к "Кирке". У подножия одной из мачт суетилась практически вся команда. Крюк крана зацепил мачту и бессильно провис.
Вдруг над кораблем пролетел крик. Матросы разбежались, а мачта поднялась и… повисла в воздухе.
- Что происходит? - спросил Чарли у одного из портовых рабочих.
- Отойди! - прикрикнул на него тот. Мачта качнулась в опасной близости от мальчика. - Не стой тут! Отойди, тебе говорят!
Чарли вытаращил глаза и испуганно отскочил.
Кран повернулся, и огромная мачта мягко легла на берег.
- В чем дело? - спросил мальчик, на этот раз у какого-то матроса.
- Снимаем мачты, - невозмутимо ответил мужчина. - Мы же не пройдем под мостами на Сене с такими великанами. Они пока тут полежат, на складе. На обратном пути заберем. Иди, малыш, не путайся под ногами.
Чарли встал немного поодаль, завороженно наблюдая, как кран отцепил вторую мачту, а вслед за ней и третью, уложив их рядом с первой. В этот момент Маккомо позвал помощника и велел сходить к кладовщику, чтобы напомнить о доставке свежего мяса для львов. Денег у дрессировщика, правда, пока не было, но он обещал расплатиться при первой же возможности. Затем мальчик должен был сбегать в табачную лавку за черной папиросной бумагой для отвратительных сигарет, которые так любил укротитель.
Чарли обрадовался возможности сойти на берег.
У причала кипела жизнь: на суда грузили свежий хлеб и овощи. Тонкие шланги, извиваясь, как гигантские змеи, тянулись к резервуарам с водой. Мальчик быстро разыскал "Табак" - магазинчик всевозможных курительных принадлежностей. Оказалось, что французским он владеет вполне прилично; во всяком случае, продавец его понял без труда. По пути Чарли пытался выискать кота или кошку. Как назло, все четвероногие будто сгинули с причала. Раньше мальчику казалось, что порт должен кишеть кошками всех мастей, но нет - никого. Чарли даже позволил себе сделать небольшой круг на обратном пути, однако удача так и не улыбнулась. Задерживаться надолго было опасно, Маккомо мог рассердиться.
Мальчик не заметил дремавшую за ящиком сардин ужасно толстую кошку. Звали ее Клодина, а из-под ее внушительного пуза торчал обрывок листка… Дело было вот как: кошка согласилась передать записку за половину обеда той рыженькой, что жила на подводной лодке. Так как Клодина уже успела пообедать и до этого, то после еды ей захотелось спать. Веки отяжелели и… закрылись. А рыжая кошка убежала. Она спешила на катер, чтобы успеть добраться до подводной лодки. К тому же она решила, что поручение все равно будет выполнено.
Клодина всегда была ленива. Она проспала целый день.
Вечером суета понемногу стихла. Чарли выпил с Маккомо шоколаду, почтительно слушая истории про старых дрессировщиков, улыбаясь и кивая головой. Затем он сходил к майору Тибодэ и поблагодарил за все - и за то, что взял на корабль, и за то, что определил ко львам. Мальчик немного поболтал с близнецами, что-то спросил у Джулиуса и покрутился среди неугомонных итальянцев. Лючиди играли на мандолинах и пели. Понемногу вокруг них собрался почти весь корабль. А ночью, свернувшись на тесной полке, Чарли думал, как претворить в жизнь новый план.
Клодина же все спала…
На рассвете корабельный мотор ожил и заворчал. Начинался прилив, который должен был направить "Кирку" вверх по Сене - прямо в Париж. Пахло жареным беконом, над кораблем с криками носились чайки.
К причалу подковыляла толстая кошка на коротеньких лапках. Увидев, что алый корабль уходит, она села и жалобно мяукнула. Ее мордочка демонстрировала неподдельное страдание. Рядом сидел потрепанный черный кот. Он бросил на кошку презрительный взгляд и в довольно грубой форме посоветовал ей не ныть.
- Не смей так говорить со мной! - вскинулась кошка. - Не видишь, что ли, кто я? Не про твою честь!
- Если не про мою честь, так что ты тут забыла? - заявил кот ледяным тоном. - Не вернуться ли вам на свою бархатную подушечку, мадам Не-про-нашу-честь?
Кошка возмущенно мяукнула и сквозь слезы поведала непрошеному собеседнику, что, во-первых, она имеет полное право находиться тут, и он ей не указ, а во-вторых, она обещала передать письмо мальчику, у которого украли родителей, а мальчик этот только что отплыл вон на том алом корабле. Клодина была уверена, что, если бы незнакомый нахал оказался в подобной ситуации, он наверняка бы растерялся. Что уж говорить о ней - слабой и чувствительной?
Черный оборванец подпрыгнул на месте.
- Это тот самый мальчик! - зашипел он. - У него похитили родителей! Надо передать ему письмо! Да как ты могла! Обжора несчастная! А ну, давай записку!
Кот вырвал у Клодины листок и был таков.
Оценив примерную скорость "Кирки", кот побежал к автобусной станции. Он запрыгнул на крышу первого же автобуса, идущего на юг, и всю дорогу жаловался четвероногим попутчикам, как глупы французские кошки. Сам-то черный кот происходил из Северной Англии и по-французски, признаться, говорил отвратительно. Тем не менее его запас иностранных ругательств казался неистощимым.
Чарли тем временем наконец придумал, что делать.
Когда с утра Маккомо кормил львов, мальчик тихонько подглядывал. Дрессировщик подливал лекарство в воду. Пять капель - старому льву, по три - львицам, Элсине - всего одну и пять - молодому льву. Чарли хорошенько запомнил, где Маккомо хранит заветный пузырек.
После обеда укротитель, как обычно, лег и закурил любимую сигарету. Очень скоро он задремал. Мальчик на цыпочках пробрался в загон, осторожно взял флягу с чистой питьевой водой, стоявшую возле Маккомо. Чарли вылил ее и наполнил водой из поилки вожака, которому досталась самая большая доза. Затем мальчик опустошил все поилки. Дрессировщик даже не шевельнулся во сне. Тогда Чарли принес чистой воды и вновь наполнил поилки. Немного жидкости пролилось на пол. Скорее всего, Маккомо этого не заметит, ведь клетки убирает не он. А вот молодой лев и Элсина все видели. Мальчик кинул на них вопросительный взгляд. Львы довольно заурчали.
Теперь оставалось только ждать. Чарли прилег на охапку сена и не заметил, как уснул.
Проснулся он одновременно с Маккомо. Дрессировщик потянулся, протер глаза и сделал глоток из фляги. Он не почувствовал замены! Отлично! Старый лев шевельнулся, встал и подошел к поилке. Глоток… Тоже не заметил!
Джулиус говорил, что "Кирка" будет вставать на якорь каждую ночь. До Парижа еще шесть дней, еще шесть раз можно подлить дрессировщику львиное успокоительное. Посмотрим, что с ним станет! Интересно, за шесть дней вожак придет в себя? Чарли надеялся, что к тому времени, когда корабль достигнет Парижа, львы будут полны энергии, а Маккомо, напротив, станет вялым, сонным и усталым.
Мальчик подмигнул молодому льву. Что ж, начало положено.
Укротитель зевнул, повернулся на другой бок и закрыл глаза.
- Есть! - радостно прошептал Чарли.
Маккомо захрапел.
- Послушай, - тихо начала Элсина, - зачем похитили твоих родителей? Их тоже отдали в цирк, как нас?
- Не говори глупостей! - оборвал лев сестру. - Люди ходят в цирк, когда хотят, а не когда их заставляют…
- В чем-то она права. - Чарли поспешил встать на защиту самочки. - Кто-то хочет, чтобы мама с папой на него работали и раскрыли все свои секреты.
Элсина в ужасе покачала головой. Львицы сочувственно замурлыкали. Как хорошо они понимали чувства этого маленького человека!
Мальчик не замечал устремленных на него взглядов. Он думал о родителях.
- Да… - протянул Чарли.
Молодой лев приподнял правое ухо.
- Я знаю, в чем дело, - пояснил мальчик. - Ну, может, не совсем знаю, но все-таки… - Он осекся.
Дважды Чарли уже распускал язык. В первый раз, когда назвал майору Тибодэ свое настоящее имя, во второй - когда поддался минутной слабости и позвонил Рафи. Мальчику очень хотелось довериться львам, но он сдерживался. Надо держать себя в руках.
- Если ты так много знаешь, - сказал лев, - не будут ли похитители охотиться и за тобой тоже?
Мальчик похолодел.
Может ли Рафи знать, что формула не у родителей, а у сына? Знает ли он, что это за формула?
Нет, конечно, нет.
Чарли так мало понимал во всем происходящем…
Если бы Сэдлер знал, что у мальчишки есть формула, он наверное попытался бы ее выпытать. Зачем мучиться со взрослыми людьми, если можно все узнать от ребенка?
Зачем Рафи формула? Да и кто такой этот Рафи?! Если подумать, то никто. Однако Сэдлер работает на тех, кто решил похитить маму с папой, а значит, он - враг.
Рафи не звонил с тех пор, как лев до смерти напугал его оглушительным рыком. В каком-то смысле от этого было легче. Чарли покачал головой. Да, цирк надежное место, но все же не стоило выдавать себя звонком.
- Надо поговорить с какой-нибудь кошкой, - посоветовал молодой лев. - Наверняка кто-нибудь что-то да слышал.
- Не могу же я выйти на палубу и громко кричать по-кошачьи! - возмутился мальчик. - Матросы решат, что я свихнулся.
- Верно, - согласился лев. - Подожди немного, вот причалим в Руане и разведаем.
Чарли рассеянно кивнул и вышел. Направляясь в привычную подсобку, он вынул из кармана телефон и тревожно поглядел на экранчик. Ничего. Сэдлер больше не звонил.
- Склизкий червяк! - прошипел мальчик.
Легче не стало.
- У меня один друг, да и тот лев, - с горечью сказал Чарли, словно пробуя слова на вкус.
Ему стало грустно и невыносимо одиноко. Интересно, можно ли довериться Джулиусу или, к примеру, Гансу? Хорошо бы. Львы - замечательные друзья и советчики, но иногда человеку хочется поговорить с человеком. Но нельзя было лишний раз рисковать.
Когда кто-нибудь репетировал свой номер на арене, в зал никого не пускали. Поэтому Чарли понятия не имел, что покажут его новые друзья на представлении. Кое-что он, конечно, разузнал. Например, котенок Ганса должен прыгнуть с парашютом. Кроме того, мальчик уже твердо решил, что побег львы совершат после представления. Другой возможности побывать в таком цирке может и не представиться.
Больше всего на свете Чарли хотелось участвовать в каком-нибудь номере. Он хотел летать на трапециях, стоять в пирамиде Лючиди. Да что там говорить! Он бы даже согласился служить пушечным ядром. Мальчик хотел знать, как дрессируют ученого поросенка. А мадам Барбю? Интересно, она просто ходит и показывает, что у нее есть борода, или тоже делает что-нибудь занятное? Джулиус, Ганс и близнецы объяснили новичку, что есть большая разница между циркачами с их необыкновенными трюками и уродцами с уникальными странностями. Если ты просто самый толстый человек на свете или у тебя, к примеру, есть трехногий теленок, тебя пожалеют, но не более. А вот если из своей особенности ты сделаешь номер, зрелище, "увеселение для почтеннейшей публики", тогда совсем другое дело. Да и самому тебе полегчает.
Мальчик еще столько не видел! Он хотел заглянуть в глаза восторженным зрителям, хотел выпустить львов на арену, хотел… Он многого хотел! Чарли стремился услышать волшебную песню каллиопы, хотел посмотреть, как, заслышав эту песню, застывают мужественные парижане, а прекрасные парижанки восхищенно перешептываются.
В какой-то момент мальчик даже подумал - а не отложить ли побег на неопределенное время?
Потом Чарли вспомнил о родителях, о противном Рафи, о его мерзкой мамаше и представил себе львов - свободных, нежащихся под жарким африканским солнцем.
От Гавра до Парижа ровно триста семьдесят шесть километров. "Кирке" оставалось пройти шесть шлюзов - за шесть дней. В конце недели цирк прибудет в Париж! После Руана громоздкому кораблю пришлось бы сильно замедлить ход. Бурный кильватерный след мог сбить рыбацкие лодки и мелкие катера, а также подмыть песчаный берег. Приходилось соблюдать ограничения, к тому же и шлюзы в спешке не пройдешь. Стоило набраться терпения. Правда, сначала надо было поспешить. До смены течения оставались считанные часы, а ближайший мост так низок, что пройти под ним "Кирка" могла только в отлив.
Корабль миновал дельту и теперь скользил среди высоких, густо поросших лесом утесов.
На одном из них стоял, чуть накренившись, небольшой кораблик. Создавалось ощущение, что его забросило на утес небывалым приливом. На палубе суетились люди. Они что-то кричали и махали руками.
- Здорово! - воскликнул Джулиус. - Сейчас начнется!
- Что начнется? - спросил Чарли.
Словно в ответ мотор "Кирки" взревел, и корабль резко дернулся, набирая скорость.
Так набирает скорость самолет перед окончательным отрывом от земли. Конечно, ни Джулиус, ни Чарли ни разу в жизни не летали на самолете, но они, подобно пассажирам крылатой машины, замерли в предвкушении маленького чуда.
- В чем дело? - крикнул Ашанти. - Мы их потопим!
- Ничего подобного! - заорал в ответ Джулиус, пытаясь перекричать мотор. - Смотри!
Люди с маленького корабля перестали махать руками и похватали длинные шесты с баграми. Несколько человек спрыгнули на землю и замерли, словно ожидая чего-то.
Проходя мимо утеса, "Кирка" вильнула в сторону берега (в какой-то момент Чарли испугался, что корабль на полном ходу врежется в крохотное суденышко), а потом резко вернулась на середину реки. По воде прокатился белый вал. Он направлялся прямо к застрявшему кораблику!
- Алле-оп! - выкрикнул кто-то из акробатов.
Итальянцы высыпали на палубу и завороженно наблюдали за неожиданной забавой.
Волна дошла до кораблика, команда засуетилась. Люди отталкивались от берега шестами и баграми, пытаясь выбраться хотя бы на мелководье. Струя приподняла судно, понесла его и… Окрестности огласили радостные возгласы: кораблик, целый и невредимый, мирно покачивался на речной глади.