Глава 7
- Как я уже неоднократно повторяла, - говорит Бритта, перебирая свои скрепки, ручки и справки на столе, - собрать деньги на поездку - дело нелегкое. Начать нужно заранее. Вы принесли листовки с приглашением на праздник? Сегодня последний день.
Сюсанна роется в своей сумке. Йенна неподвижно сидит рядом. Бумажка с двумя отметками "Я приду" и "Я не приду", аккуратно сложенная, лежит в одном из удобных кармашков сумки, но Йенна не собирается ее сдавать. Потому что тогда придется объяснять Бритте, почему выбраны оба ответа, а класс будет пялиться, спрашивать и, может быть, потом шушукаться и шептаться.
Ведь они не знают.
И не узнают, НИКОГДА не узнают, потому что иначе они начнут жалеть и бросать на нее странные взгляды, как и все люди, которые вдруг узнают, что у мамы Йенны Вильсон рак.
Поэтому Йенна не собирается сдавать листок.
Поэтому она ничего не говорит.
Бритта ходит по рядам, собирает листки и говорит "спасибо", "убери жвачку" и "сними кепку". Когда Бритта подходит к Сюсанне и Йенне, Йенна опускает взгляд на парту с надписью "Olle wants to fuck". Бритта пахнет, как бабушка.
- У меня не все листки, - раздраженно говорит Бритта, забирая листок Сюсанны. - Больше никто не принес, точно?
Раздается сигнал мобильного - очень громкий и переливчатый. Уллис принимается рыться в своей сумке.
- И еще я прошу вас выключать мобильные телефоны на время урока, - произносит Бритта, сверля взглядом Уллис, которая сидит вместе с Карро за последней партой. - Сколько раз повторять, Ульрика?
Уллис шикает на Бритту, раздраженно машет рукой и отвечает на звонок. Карро восхищенно смотрит на подружку.
- Приве-е-ет, милая! - Уллис зажимает свободное ухо рукой, чтобы не слышать Бритту. - Как классно, что ты позвонила, но знаешь, я сейчас немного занята!
Бритта грозит пальцем, Уллис отвечает воздушным поцелуем.
- Короче, я тебе перезвоню, ладно? Угу, отлично, целую!
- Ульрика, - беспомощно вздыхает Бритта.
- Я уже выключила! - Уллис машет телефоном. - Вот, выключено, видите? Давайте дальше про ваши бумажки.
Класс смеется, во взгляде Бритты читается неуверенность.
- М-да, бумажки, - она оглядывается по сторонам, проверяя, не пропустила ли кого-нибудь, кто готов сдать листок.
Не пропустила.
Сдавать вовремя - это не круто.
- Ну что ж, даю вам еще одну неделю, - устало бормочет Бритта.
- Клево, Битте-Бритта, - говорит Уллис, раскачиваясь на стуле.
Карро хихикает и тоже раскачивается, чуть-чуть.
Бритта бросает взгляд на Уллис, садится за стол и собирает бумажки аккуратной стопкой, бормоча сквозь шелест и шуршание что-то про безответственность и лень, которые отразятся на будущем и так далее.
Безответственность.
У Йенны нет сил об этом думать.
И Бритта сидит за своим столом и до самого звонка проповедует о собраниях, запрете на курение, о профориентации, и дне спорта, и о библиотечном дне, и об опозданиях, и о жалобах учителей, и о том, как хорошо себя ведут другие классы, но никто ее не слушает, даже Йенна - особенно Йенна, потому что у Йенны болит живот.
- Твоя мама придет на праздник?
Урок окончен. И хотя Йенна изо всех сил спешила прочь из класса, Бритта умудрилась поймать ее, чтобы поговорить наедине.
Йенна не знает, что ответить. Бритта крепко держится за свой портфель и старается смотреть на Йенну спокойным взглядом, но волнение не скрыть. Йенна тоже волнуется, и больше всего ей хочется послать Бритту к черту, посоветовать пойти и утопиться, убиться об стену или запереться в шкафу вместе с чучелами птиц и сидеть там на жердочке. Не плевать ли ей, придет Йеннина мама на праздник или не придет? Какое ей вообще дело?
- Придет или не придет? - повторяет Бритта, не получив ответа. Она облизывает губы, и Йенна вдруг вспоминает слова бабушки о том, что певица Лилбабс ужасно часто облизывает губы.
- Наверное, - кратко отвечает Йенна и застегивает карман сумки, в котором хранятся ручки.
- Как она сейчас?
Бритта пытается изобразить добрый взгляд, это заметно, но Йенну просто бесит, что Бритта лезет туда, куда ее не звали!
Она не имеет права!
Оставьте меня в покое!
Все остальные уже вышли из класса, осталась только Уллис. Она прислушивается к разговору Бритты и Йенны, это видно. И присматривается к Бриттиной руке, которая лежит на Йеннином плече.
Йенна и Уллис на мгновение встречаются взглядами - но только на мгновение.
Иногда они сталкиваются на лестнице в подъезде, но никогда не здороваются.
- Да, давно мы с твоей мамой не говорили по телефону, - говорит Бритта, убирая руку.
- Ну да, - отвечает Йенна, стараясь говорить дружелюбно, но сил больше просто нет, и ноги сами несут прочь - подальше от Бритты и ее портфеля, и класса, в котором пахнет сухим мелом. Прочь отсюда, прочь от этих расспросов.
- Передавай ей привет, хорошо? - слышится за спиной голос Бритты.
Глава 8
Йеннину маму зовут Лив. Это значит "жизнь". У нее рак груди.
У Йенниной мамы нет волос на голове, только детский пушок. Иногда она ходит с костылями, утром и вечером принимает таблетки, а в душевой у них специальный стул, чтобы маме было легче мыться.
Она может умереть.
"Не надо об этом думать", - говорят Йенне. Все и всегда. "Йенна, Йенна, малышка, не думай об этом".
Но когда Йенна лежит под одеялом в своей постели, в холодной комнате, и за окном темно, то думает она именно об этом.
Об этом невозможно не думать.
Глава 9
Дома у Уллис вечеринка. С верхнего этажа доносится шум и грохот.
- Ничего себе, разошлись! - говорит мама, сидя на диване с Йенной.
Мама смотрит вверх, как будто боится, что потолок треснет и какой-нибудь весельчак свалится ей на голову.
- Это ведь у твоей одноклассницы, да?
Йенна кивает и одновременно пожимает плечами, не отрывая взгляда от развлекательной программы, которую она вообще-то не должна смотреть сегодня вечером. Вообще-то это позор - сидеть и смотреть телек вечером в пятницу.
- Наверное, у нее, - говорит мама. - Интересно, а мама ее дома?
Йенна снова пожимает плечами. На экране толстяк пытается преодолеть полосу препятствий, публика подзадоривает его криками, а ведущая - стройная красотка - смеется и смеется: замечательно, когда люди не стесняются смешить других!
Йенне все это кажется невыносимым.
- Хочешь чипсов? - спрашивает мама. - Я сделала твой любимый соус.
Мама пытается встать, но лицо искажает гримаса, перед глазами темнеет.
- Вот черт, - говорит она, трогая ноги, спину, бедра: последнее время ее беспокоят все, ВСЕ части тела.
- Я принесу, - говорит Йенна и спешит на кухню.
Там звуки вечеринки слышны еще лучше: музыка, смех, топот. Интересно, Сакке там? Конечно, там. Ясное дело, все там. Все, кого не надо искать в школьном каталоге, чтобы вспомнить, кто они вообще такие.
Йенна Вильсон.
Кто?
Ну, та, высокая, русые волосы. Довольно обычная внешность. Ходит в слишком коротких джинсах и невзрачных блузках.
Кто?
Ну, ты вспомнишь, если постараешься, - учится в одном классе с Уллис. Но они не дружат. Она все время ходит с такой темненькой, в очках. Она играет на пианино.
Йенна?
Да нет, та, темненькая! В столовке всегда сидят за отдельным столом, вдвоем. Около кадки с пальмой.
А, э-э-эта! Ну да, точно. Но в ней, вроде, ничего особенного?
Нет, ничего в ней особенного нет.
Совершенно ничего особенного.
Поэтому Йенна и не идет на вечеринку.
Йенна вздыхает, достает из холодильника соус, а чипсы берет в буфете, с полки, на которую их положила мама, не самой нижней и не самой верхней. Маме больно тянуться вверх и наклоняться вниз тоже больно.
- Вот, - Йенна со стуком ставит миску на журнальный столик, вернувшись в комнату.
Мама обеспокоенно смотрит на Йенну.
- А чем сегодня занята Сюсанна? - спрашивает она.
- Понятия не имею, - отвечает Йенна.
И это правда. Сюсанна предложила поиграть вечером в покер, но покер Йенне дико надоел. Играть в покер вечером в пятницу - еще позорнее, чем смотреть развлекательную передачу про людей, которые обливаются потом и ржут без причины.
Сюсанна предложила придумать что-нибудь другое, но Йенна не захотела и сказала, что плохо себя чувствует, что ее тошнит. Ей ничего не хочется. Даже с Сюсанной встречаться не хочется.
Сверху доносится громкий стук.
Йенна с мамой смотрят вверх, на потолок. Раздается громкий крик - но не страшный. Не такой, как однажды ночью, когда мама упала возле туалета и закричала во весь голос от жуткой боли, а Йенна подумала, что мама сейчас умрет, вот прямо сейчас, и тоже закричала.
Два страшных крика среди ночи.
Но этот крик сверху - не страшный. Он радостный, веселый, как будто кого-то щекочут. А Йенна не боится щекотки.
- А ты почему не с ними? - вдруг спрашивает мама.
- Чего?
- Ну, почему ты не у нее, не у Уллис? Там, кажется, весело. Может, тебе пойти?
- А может, и не пойти.
- Но тебе, наверное, не очень весело сидеть тут со мной? - говорит мама и улыбается Йенне.
Она, конечно, желает ей добра. Она думает, что Йенна и вправду могла бы пойти на эту вечеринку, что это лучше, чем сидеть дома. Она думает, что у Йенны есть выбор.
Йенна снова вспоминает фотоальбом и мамину развеселую юность с Гуллан, и Лайлой, и Кикки, и Викки, и Говникки. Вот им, наверное, было клево, уж они-то были звездами. На тех фотографиях мама красивая и здоровая.
А сейчас такая некрасивая.
Сил нет.
- Пойду спать, - говорит Йенна.
Она встает и уходит, оставив маму наедине с чипсами, соусом и искусственным смехом из телевизора.
Глава 10
- Хо-хо, и что, мне было клево? - гогочет Юхан, хлопая дверцей своего шкафчика.
- Ага, пока ты все не заблевал! - отвечает Уллис, глядя на себя в зеркало, которое она прикрепила к внутренней стороне дверцы.
- Да на тебя смотреть было тошно! - Карро шутя пихает Юхана кулаком в живот, тот быстро напрягает мышцы.
- Да уж, пить ты не умеешь, - фыркает Уллис. - Карро, что у нас сейчас?
Карро пожимает плечами и снова пихает Юхана в живот. Уллис со вздохом поворачивается к Йенне, которой, к несчастью, достался шкафчик по соседству с Уллис и которая, к несчастью, живет по соседству с Уллис. Этой Уллис прямо-таки многовато в ее жизни! Йенна делает вид, что оглохла, с самого утра: сегодня все только и треплются, что о потрясающей вечеринке Уллис. Все были там, все напились, соседи жаловались на шум, пришел патруль, в квартире перебиты стаканы, ковры в пятнах, двери слетели с петель.
"Вот это вечерина - да, вот это вечерина! У Уллис всегда самые крутые тусы!"
- Эй, Йенна! - окликает Уллис. - Что у нас сейчас?
- Шведский, - бормочет Йенна.
- Ага.
- Кажется… - добавляет Йенна, потому что знать, какой урок по расписанию, и носить с собой все учебники - это не круто.
Но Уллис уже отвернулась и не слышит.
- На выходные опять напьемся? - говорит Карро, оставив Юхана в покое.
- Ясное дело, - Уллис хлопает дверцей шкафчика так, что у Йенны чуть не лопается голова. - Милый друг, кури-бухай и меня не забывай! Так?
Карро гогочет, и они с Уллис, взявшись под ручку, уходят на урок. Йенна даже смотреть на них не хочет.
Кури-бухай…
Да пошли они!
Свен, учитель шведского, нацарапал на доске всего одно слово.
Поэзия.
- Отпустите на волю чувства! - говорит он, размахивая руками перед классом. - Отпустите эмоции, чувствуйте!
И пишите! Просто пишите, и все! Не мешайте словам литься наружу, не зажимайте их!
Свен подходит к музыкальному центру, который стоит в углу, нажимает на "Пуск", и классическая музыка струится над склоненными головами, щекочет тяжелые зеленые шторы на окнах.
- Что за нудятина! - кричит кто-то из компании парней, которые всегда сидят сзади. - Может, лучше кино посмотрим?
Свен мотает головой, седые космы торчат в разные стороны. Он закрывает глаза, шикает на класс и почти шепотом произносит:
- Пиши-и-ите. Просто пишите.
Но протесты не утихают, кто-то ноет: "Блин, тоска-а-а…" Другие подхватывают: "Нудятина!"
Тема - любовь. Самые разные виды любви, подчеркнул Свен. Сюсаннина ручка быстро бегает по бумаге.
- Что ты пишешь? - Йенна наклоняется к Сюсанне.
- Тихо, покажем друг другу, когда допишем! Пиши пока, - говорит умница Сюсанна таким же тоном, что и Свен.
Да пусть хоть замуж за него выходит.
Йенна думает. Пять минут, десять, может быть, пятнадцать. О любви, хм, написать о любви… Тогда, конечно, о Сакке. Хочется написать о его темных волосах, глазах, куртке с капюшоном, потертых джинсах, но не получается, не выходит, и Йенна кусает ручку и думает, думает, думает. Она долго, долго думает.
Любовь.
И, наконец, пишет.
За десять минут до конца урока Свен предлагает кому-нибудь прочитать то, что получилось: как он говорит - "поделиться плодами".
Звучит как-то… по-садоводчески.
- Но только если хотите, только если хотите, - повторяет Свен, подчеркивая, что словесное творчество не терпит принуждения.
Но никто не хочет ничего читать вслух, и Свен озадаченно чешет затылок, потом напоминает, что на следующей неделе контрольная, и сообщает, что на этом - раз так, раз так - урок окончен.
- Теперь давай читать! - нетерпеливо говорит Сюсанна, как только они с Йенной выходят в коридор. - Я прочитаю твое, а ты мое. Классное задание, мне понравилось!
Но Йенна качает головой.
- Я ничего не написала, - говорит она, пряча линованный листок в карман.
- Как это?
Сюсанна поправляет очки - знакомый жест, она всегда так делает, когда сердится. Йенну это раздражает.
- Как? - повторяет Сюсанна. - Я же видела, что ты писала. Покажи! Что тут такого? Я и так понимаю, что ты писала про Сакариаса!
- Тише! - шипит Йенна. Они уже совсем близко к шкафчикам, а у шкафчиков, как и у стен, есть уши.
- Ну, ясное же дело! - не унимается Сюсанна. - Дай посмотреть.
- Нет.
- Тогда я тоже не покажу.
- Ну и ладно.
Сюсанна устремляет на Йенну разочарованный, даже печальный взгляд. Они же всегда всем делятся. Но взгляд не помогает: листок остается лежать в Йеннином кармане.
И дрожит, как живой.
Глава 11
В комнате Йенны есть письменный стол, стул, кровать, два стеллажа, комод, зеркало в полный рост и уродливый ковер.
На стенах - фотографии (Йенна и мама, Йенна и Сюсанна), маленькая картина от Сюсанны, на которой написано "ТЫ НАСТОЯЩИЙ ДРУГ", три постера любимой группы "Кент" и журнальная полочка из "Икеа".
На потолке - светящиеся звезды.
Они просыпаются, когда становится темно. Йенна смотрит на них, лежа в постели, когда не может заснуть. Раньше мама лежала рядом с Йенной перед сном. Они шептались обо всем на свете, о каких-то мелочах и о важных вещах, и звезды светили над ними сквозь темноту.
Так было раньше. Теперь маме больно лежать на мягкой Йенниной кровати. Теперь Йенна смотрит на звезды в одиночку.
Под одну из этих звезд Йенна спрятала стихотворение, написанное на уроке шведского. Листок как раз уместился.
Глава 12
Маме было больно, но она все-таки пошла с Йенной в магазин.
Йенна ведет мамин велосипед, по обе стороны руля болтаются пакеты, к сиденью пристегнут еще один. Мама идет на костылях. Они цокают об асфальт.
Дверь подъезда открыта, на пороге стоят - блин, блин, блин! - Уллис и ее Модная Мамаша. Модная Мамаша упакована в короткую юбку и короткий топ, из-под которого выглядывает белый, как тесто, живот.
Йенне хочется повернуться и уйти.
Модная Мамаша орет на Уллис. Уллис курит. Модная Мамаша тоже.
- Не хватало только, чтобы нас выкинули на улицу! - кричит Мамаша. - Ульрика, ты вообще соображаешь?
Ты хоть раз можешь вести себя, как взрослая?
Уллис не отвечает. Она затягивается сигаретой и смотрит в землю. А на земле только гравий. Гравий и собачьи какашки.
- Мне даже уехать нельзя на день - ты тут же устраиваешь черт знает что!
Модная Мамаша злобно пихает Уллис в плечо, чтобы добиться ответа. Уллис пускает кольца дыма. Вдруг из кармана доносится писк мобильного: смс.
- И выключи свой проклятый мобильник! - орет Модная Мамаша. - Достал уже этот писк!
Йенна отворачивается, ставит мамин велосипед в стойку и берет пакеты. Мама сделала передышку и стоит, опершись на костыли. Йенна стыдится этих костылей, стыдится мамы, стыдится того, что стыдится.
Ну, зачем они там стоят? Зачем им надо видеть маму с серо-бледным лицом, когда она совсем не в форме и еле идет, хромая и с одышкой?
- Извините, - говорит мама, чтобы пробраться мимо Уллис и Модной Мамаши.
- Ульрика, черт побери, подвинься! - рявкает мамаша, дергая Уллис за руку. - У нее костыли, не видишь, что ли!
- Подвинусь! - шипит Уллис. - Вообще уйду!
Уллис бросает сигарету, тушит, наступив на нее, и быстро уходит.
- И куда ты собралась? - горланит Модная Мамаша, наступая на окурок, который и без того уже погас.
- К Хенке! Хотя какое тебе дело вообще!
- Тогда передай ему, пусть заплатит за разбитый бокал! И постирает коврик в ванной, который заблевал! Поняла?
- Катись к черту!
- Сама катись!
- Извините! - повторяет мама. Модная Мамаша разошлась и совсем заслонила собой вход в подъезд.
Ручки пакетов режут ладони Йенны.
- О черт, простите, - говорит Модная Мамаша и, шатаясь, отходит в сторону. Йенна чувствует запах алкоголя.
- Детки, блин… - бормочет Модная Мамаша, пока Йенна придерживает дверь, впуская маму.
Йенна пытается поторопить маму, ей не хочется стоять на виду и разговаривать.
Она ненавидит Модную Мамашу, ее накрашенное лицо, ее сигареты, ее одежду и ее здоровое тело.
- Ваша-то не такая, да? - Модная Мамаша кивает в сторону Йенны.
Мама останавливается и что-то бормочет. Модная Мамаша закуривает новую сигарету, и Йенна хочет скорее, скорее войти в квартиру, но ключ у мамы, а маме, кажется, захотелось поговорить. Сигаретный дым вьется над табличкой "Не курить!", которую прикрепили в подъезде по настоянию соседки с собакой.
- У нее тут на выходных была вечеринка, - продолжает Модная Мамаша. - А я только что вернулась домой и весь день просидела у телефона: звонят и жалуются, жалуются! И вы, наверное?
- Нет, - отвечает мама.
- Но слышали ведь? Да уж точно, слышали, их там человек семьдесят было, не меньше. В трехкомнатной квартире!
И музыку врубили, ночью. И пили.
- Ничего себе.
- Переломали кучу всего, наблевали. Боже мой.
Модная Мамаша опускается на корточки и вздыхает, держась за лоб.
- Ну да. Ну, я пойду, - говорит мама, ковыляя к лестнице.