А покупать продукты? Где ты возьмешь деньги?
У нас есть карта универсама "Ика", и я знаю, где она лежит.
А еда? Ты умеешь готовить?
Я умею все, что нужно. Варить, жарить. Суп. Мама любит суп. Она только его и ест.
А оплачивать счета, Йенна? Этому надо учиться.
Я уже умею.
Стелить постели?
Я вас умоляю.
Выносить мусор? Поливать цветы?
Надо просто вовремя вспоминать об этом. Я буду оставлять себе записки.
Йенна. Сколько тебе вообще лет?
Говорят, тринадцать. Но я не верю.
Йенна не кладет старое белье, пахнущее мамой, мамой, мамой, в корзину для грязного белья. Она прячет его в свой платяной шкаф, когда бабушка не видит.
- Как дела?
Мамин голос в телефонной трубке кажется таким далеким. Усталым и густым от тоски.
- Нормально, - отвечает Йенна.
- Бабушка тебя запрягла? Окна мыть заставляет?
Йенна смеется и прижимает трубку к уху, чтобы мама была ближе.
- Пока нет, - отвечает она.
- Что они сейчас делают?
- Смотрят телевизор. Кажется. Не знаю, я сижу у себя в комнате.
- Одна?
- Да.
Да. Йенна одна. Йенна одна до чертиков, уже давно, нет у нее сил сидеть и мило болтать с Бэ-Дэ, нет сил быть дома, нет сил уйти из дома, нет сил.
"Ты нужна мне! - хочется ей крикнуть. - Я так не могу!"
- Когда ты вернешься домой? - спрашивает она, спрятав эмоции поглубже.
Что бы ни происходило, нельзя расстраивать маму.
- Пока не знаю, - отвечает мама.
В наступившей тишине Йенна слышит, как на том конце открывается дверь. Чей-то голос спрашивает, все ли в порядке (Ничего! Не! В порядке!) и не нужно ли маме чего-нибудь. Мама отвечает, что все в порядке, спасибо, и можно ли стакан воды.
И медсестра обещает принести стакан воды - тот стакан воды, который обычно приносила Йенна, положив в него кусочки льда в форме сердец.
- А чем ты занимаешься? - спрашивает Йенна, хотя более идиотского вопроса и придумать нельзя.
Мама лежит в больнице. Ей больно, она еле двигается и почти все время спит. Чем она может заниматься?
- Да ничем особенным, - отвечает мама. - Лежу в обнимку с Рагнаром. Он по тебе скучает.
Йенна закрывает глаза, прижимает к себе трубку.
Рагнар. Он у Йенны с незапамятных времен. Но несколько лет назад, когда Йенна решила, что уже слишком большая для мягких игрушек, что им больше нет места в ее комнате, Рагнар достался маме. С тех пор он ходил с ней на все осмотры, на все курсы химиотерапии, лежал во всех палатах.
Мама верит, что он приносит удачу.
- Все медсестры говорят, что он хорошенький, - мама смеется.
Йенна тоже смеется. Сначала кажется, что смеяться приятно, что смех раскрепощает, но все не так. Все совсем не так. Смех на расстоянии не дарит радости, расстояние становится только больше.
- Мне надо идти, - говорит Йенна. - Не объедайся там супом из спаржи.
В больнице маме всегда дают суп из спаржи. Однажды Йенна попробовала - похоже на какашку. "Ты что, пробовала какашки?" - пошутил тогда дедушка.
Очень смешно.
- Буду объедаться, пока не лопну, - говорит мама.
Глава 30
- Слушай, - говорит кто-то у нее за спиной, когда она пристегивает велосипед к стойке.
Этот голос ей знаком.
- Слушай, - повторяет голос.
- Слушаю, - отвечает Йенна, стараясь не выдать удивления, хоть это и непросто.
Обычно Уллис заговаривает с Йенной, только чтобы спросить, что у них по расписанию. Или если хочет выяснить, не влюбилась ли Йенна в Сакке, потому что такие вещи как-то хочется знать. А вообще они даже не здороваются друг с другом, не смотрят друг на друга за стенами школы.
Йенна всегда была просто "девчонкой из класса Уллис".
- Короче, сегодня у меня опять вечеринка, - говорит Уллис. - Может, хочешь прийти?
- Да? - Йенна растерянно трет подбородок, что-то смахивает со щеки и не знает, что еще сказать.
- Приходи, и все, - Уллис закуривает. - В девять или как-то так. Куча народу придет.
- Да?.. - повторяет Йенна.
- Да, - Уллис сплевывает на гравий и растирает каблуком. - Ты знаешь, где я живу.
И уходит. Просто уходит. Йенна берет велосипед за руль, садится на него и не понимает, что это было.
- Она что, опять издевается?
Сюсанна встает из-за пианино, которое стоит в углу ее большой комнаты, и сердито шагает взад-вперед. Тюль колышется от резких движений воздуха.
- Может, она зовет тебя, чтобы выставить дурой и посмеяться, как тогда, с Малин-Уродкой?
Йенна не отвечает. Она сидит за Сюсанниным столом и пишет на листочке: "Сакке. Сакке. Сакке. I love you".
- Честно, с Малин-Уродкой они так и сделали! - повторяет Сюсанна.
Малин-Уродка - единственная, кто с самого начала ходит в тот же класс, что и Йенна с Сюсанной, и с кем они ни разу не разговаривали. Малин-Уродка вообще никогда не разговаривает. Сидит одна на уроках, выбирает пустой стол в столовой, на переменах бродит в одиночку. Йенна даже не знает, где она живет. Иногда Йенне жаль Малин-Уродку. Хотя чаще всего она радуется, что в классе есть кто-то еще хуже, чем она.
- Когда это они издевались над Малин-Уродкой? - спрашивает Йенна. - Она вообще хоть на одной вечеринке была?
- Ну, когда… - Сюсанна пожимает плечами. - Когда-то. Я знаю. Слышала.
- Понятно. Ну, я не знаю.
- Ты что, пойдешь?!
- Не знаю, правда…
- Йенна, это же Уллис! Уллис-Сиськуллис! И ты еще думаешь, идти или не идти! - Сюсанна сердито топает к письменному столу - посмотреть, что пишет Йенна.
- И что, он там будет? - вздыхает она, глядя на исписанные листки.
- Не знаю. Может быть.
Йенна кладет ручку, комкает листок и бросает его в корзину для мусора, украшенную лошадьми. У Сюсанны везде картинки с лошадьми. На стенах, на книгах, на блокнотах, на настольной подстилке, на коврике для мышки - не комната, а конюшня!
Раньше в Йенниной комнате было точно так же.
Но не теперь.
- Они же там пьют, Йенна, - увещевает Сюсанна. - Много! А ты еще думаешь, идти туда или нет.
Сюсанна подходит к зеркалу и принимается рассматривать и трогать свое лицо. Йенна ловит себя на мысли, что Сюсанна хорошенькая. Темненькая, маленькая и хорошенькая. А не бесцветная, длинная и уродливая.
- Это тебе не со Стефаном сидеть, - поясняет Сюсанна. - Не банка пива или две. А куча банок! И ты это знаешь.
- Не обязательно.
- Тебя вырвет.
Сюсанна теребит пуговицы на рубашке, раздвигает края, изображая декольте:
- Уллис-Сиськуллис, - говорит она отражению в зеркале. Вдруг, как будто о чем-то вспомнив, Сюсанна резко оборачивается: - А можешь показать тот прикол? Ну, как тогда, с накладной грудью?
Сюсанна смотрит глазами, полными надежды, но Йенна качает головой в ответ:
- Нет, не хочу.
Но Сюсанна не отстает, она сжимает свои бугорки - получается небольшая ложбинка.
- Ну давай! - повторяет она. - Давай, Йенна! Уллис-Сиськуллис! - Сюсанна не унимается, покачивает бедрами. - Ну покажи еще раз, было так смешно! Ой, были бы мы у тебя дома - взяли бы у твоей мамы накладную грудь, так еще смешнее!
Мамина накладная грудь, давай поиграем с маминой накладной грудью.
Уже тогда было глупо. Теперь - еще глупее.
Сюсанна скачет и кривляется перед зеркалом, у нее прекрасное настроение - и Йенна хочет кривляться вместе с ней, но не может. Правда, не может.
- Нет, Сюсанна, - говорит она. - Я не хочу. Это не смешно.
Сюсанна отводит взгляд и опускает руки. Она разочарована - не хотела ведь никого обидеть. Но у Йенны нет сил вникать в суть дела, нет сил, чтобы подойти и обнять Сюсанну, попросить прощения за резкие слова.
Они молчат. Из кухни доносится смех. Родители Сюсанны играют в настольную игру.
Дома у Йенны в этой игре не хватает одного кубика из двух.
Йенна берет новый листок.
- Ты бы писала "Сюсанна" через "з", - говорит она, пытаясь исправить положение. - Так красивее.
Сюсанна застегивает пуговицы и подходит к Йенне. Шагов почти не слышно, так легко она ступает по полу.
- Как это - через "з"?
- Ну, вот так. Так необычно. Круто. Тебе подходит.
Йенна показывает листок: "Сюзанна!" Сюсанна улыбается, думает.
- Что, правда, так можно?
- Конечно! Это круто. Ну, в хорошем смысле. Не по-идиотски круто.
Йенна кладет ручку в Сюсаннину ладонь, и та принимается писать. Вскоре весь листок исписан новым именем: "Сюзанна".
- Да, вроде красиво… - говорит Сюсанна.
- Конечно, красиво! И круто.
- То есть, в хорошем смысле?
- В самом лучшем.
И Сюсанна, которую никогда не интересовало, что круто, а что нет, закрывает ручку колпачком - не дай бог, чернила высохнут! - и крепит листок на доску, где висят самые важные бумажки.
Затем обе молча созерцают новое имя.
- Может, ты пойдешь со мной? - спрашивает, наконец, Йенна, имея в виду вечеринку Уллис-Сиськуллис. Она теребит мягкие пряди Сюсанниных волос.
- Нет, - Сюсанна мотает головой, Йенна отпускает прядки. - Я пойду на конюшню. А ты иди туда.
Глава 31
Надо же быть такой идиоткой.
Ну конечно, Йенна не может пойти на эту проклятую вечеринку. Ну конечно, Уллис позвала ее только для того, чтобы поиздеваться - Сюзанна права. Может быть, она планирует какую-нибудь шуточку с Сакке, может быть, она заранее придумала какую-то гадость, может быть, Малин-Уродку и вправду опозорили на той вечеринке.
Все это не по-настоящему.
Ясное дело.
Йенна сидит в своей комнате, на часах девять - начало вечеринки, на которую пригласили Йенну. Так она думает - то есть так она должна была думать, должна была поверить. Но она не верит.
Она просто не может туда пойти.
Что она должна - подняться по лестнице, позвонить в дверь и что? Кто-нибудь откроет и спросит: "Привет, ты кто?"
А Йенна просипит: "Э-э… Я… Йенна…"
И этот кто-то, такой: "А, ну проходи".
И Йенна войдет, пройдет в гостиную, и там все будут сидеть вразвалку на диванах, и пялиться, и шептать: "А она что тут делает?" И кто-нибудь из старшеклассников спросит: "Это вообще кто?" - "Да это одна, из класса Уллис…" - "А, что-то не видел ее никогда…" - "Да она думает, что ее позвали на вечеринку, это прикол!" - "А-а-а! Посмотрим, посмотрим, клево!"
Так клево, что дальше некуда.
Йенна делает музыку погромче. Йокке Берг из "Кента" шепчет о своих чувствах. Они оставляют след внутри у Йенны. Ее любимая песня называется "747", ее она и включает. Речь в ней об авиакатастрофе - или автомобильной аварии. Йенна толком не знает. Просто красивая песня. Стоит только вспомнить - уже чуть не плачешь. Странное дело музыка.
"За тебя можно жизнь отдать", - поет он.
Йенна достала записную книжку с замком, которая лежала в нижнем ящике стола. Вообще-то это ежедневник - на каждый день по пять пустых строчек. Его Йенне подарили на Рождество пару лет назад, но таких вещей всегда дарят слишком много, поэтому школьным дневником Йенны стал какой-то другой еженедельник, а этот остался лежать.
Чтобы стать Книгой Сакке.
В нее Йенна записывает все, что связано с Сакке: что она видела его в столовой, что он брал добавки, что у него были свежевымытые волосы. Что Йенна видела его в коридоре, что он смеялся с Тоббе, что он подогнул джинсы. В те дни, когда Йенне не удается увидеть Сакке, она рисует слезу в самом низу страницы. В дни, когда они встречаются взглядами, - сердечко.
Между страницами встречаются и аккуратно сложенные газетные вырезки. Сакке играет в футбол. Он нападающий и подает большие надежды, как пишут в газетах, он "растущая смена", он "яркая звездочка своей команды", он "лучший игрок матча".
Весной Йенна сходила на несколько матчей. И Сюзанну с собой притащила: они сидели на траве всего в нескольких метрах от белой линии, шептались и хихикали. Сакке бегал, пасовал, забивал голы. Ему хлопали. Йенна так гордилась, а Сюзанне было скучно: "Скоро закончится? Какой еще офсайд? Еще один тайм?"
Йенна листает книжку, из нее выпархивает черно-белая фотография в форме сердечка. Это портрет ученика 9 "А" класса Сакке из школьного альбома. Йенна скопировала его в библиотеке за две кроны, чтобы обвести сердечком и вырезать.
Блин.
Йенна знает, что книжка идиотская.
Если ее кто-нибудь найдет - она умрет со стыда.
- Йенна? - зовет бабушка. - Йенна, чем ты занимаешься?
- Ничем! - Йенна быстро прячет книгу обратно в ящик стола.
Дверь открывается, входит бабушка. Йенна знает, что та целый день бегала и убирала, чистила, готовила, но одета - как на выход. Юбка, блузка, аккуратный макияж - не слишком яркий, не слишком блеклый.
- Ты, может быть, проголодалась? - спрашивает бабушка.
- Нет, спасибо, - отвечает Йенна и подходит к музыкальному центру, заметив, что бабушка морщится от громкого звука.
Йенна выключает музыку. Бабушка окидывает комнату взглядом. Йенна мысленно следует за ним. Недовольный? Или просто любопытный? Неважно. Йенне не нравится, что этот взгляд гуляет по ее комнате. Не нравится, что бабушка в ее комнате.
Что не так на картинке? Бабушка. Долой!
- Я, наверное, прогуляюсь, - говорит Йенна и идет к двери, едва не выталкивая бабушку из комнаты.
- Ясно… - озадаченно произносит та. - Может, тебе нужна компания?
- Нет, я пойду к Сюзанне, - отвечает Йенна и идет одеваться. Бабушка следует за ней по пятам.
- Ну да, иди, конечно. Все веселее, чем сидеть дома со стариками!
Йенна не отвечает.
Не говорит: "Да вы не старые!"
Просто говорит: "До скорого", - и выходит. Бабушка стоит на пороге и теребит свои браслеты.
- Вот ты где!
Йенна испуганно оборачивается - она уже собралась войти в подъезд после короткой прогулки. Уллис схватила ее за куртку, выскочив откуда-то из темноты.
- Ты же обещала прийти на мою вечеринку! - Уллис почти кричит, у нее синеватые зубы.
- Блин, ну ты и напугала… - Йенна старается дышать ровнее.
- Сорри! - фыркает Уллис, пошатываясь. - Я тут писала, смотрю - Йенна!
- Писала? Прямо здесь?
Уллис довольно кивает.
- Да, тут, у шпалеры. Где собака той тетки все время метит, ну помнишь?
Йенна кивает. Уллис снова фыркает и кладет наманикюренную руку на плечо Йенне. Аж икает, до того ей смешно.
- А знаешь, как его зовут? Таксу эту проклятую?
Этого Йенна не знает. И как тетку зовут, тоже не знает.
- Шнуппе! - почти визжит Уллис.
- Да?
- Да! Это значит "писька" по-немецки! Член! Дошло? Баба ходит, член на поводке водит!
Уллис заходится смехом, прислонившись к стене.
- Член на поводке! - задыхается она.
- Да, бред… - Йенна неуверенно смеется.
- Да вообще маразм! Она больная! Да уж, блин…
Уллис делает несколько глубоких вдохов и утирает слезы. С одного глаза потекла краска. Йенна не знает, стоит ли говорить об этом: Уллис и Карро всегда сообщают друг другу об испорченном макияже, а потом, поплевав на палец, по-дружески подправляют черные полоски. Но Йенна и пальцем не шевелит. Она молчит.
- Я пойду, наверное, - говорит Йенна наконец.
Уллис машет руками - ни за что! - серебряные браслеты звенят даже громче, чем бабушкины.
- Нет, нет, нет! Пойдем-ка со мной, на вечеринку! Давай покурим. Ты куришь?
- Нет…
- Ой, ну ладно, тогда выпьешь, какая разница. Пойдем!
И Уллис берет Йенну под руку, опираясь на нее: ноги не держат. Они проходят мимо двери Вильсонов на первом этаже, и в голове у Йенны бьются мысли: может быть, все-таки домой? Может быть, лечь спать? Может, не надо притворяться?
Но она идет дальше.
Уллис и Компания побеждают.
Йенна дает им шанс поиздеваться над собой.
Йенна и Уллис входят в квартиру, Йенну оглушает, чуть не сбивает с ног музыка - на самой большой громкости, Йенна задыхается.
- Брось ботинки тут где-нибудь, - говорит Уллис, сбрасывая свои сапоги на каблуках. - Да, блин, ну и куча, ха-ха!
Йенна осторожно снимает кроссовки и старается как можно аккуратнее поставить их на грязный пол рядом с огромной кучей самой разной обуви: кожаных сапог, кед, кроссовок, ботинок.
- Пойдем! - машет Уллис. - Добро пожаловать в ля палаццо де Уллис!
Уллис берет Йенну за руку и ведет ее в квартиру - точно такой же планировки, как Йеннина с мамой, и все-таки совершенно другую. Особенно в этот момент.
Везде народ. Йенна почти никого не узнает и удивляется, что здесь так мало одноклассников. Она мельком видит Карро и Лиселотту, вовсю пляшущих в гостиной, а в углу кто-то целуется, а кто-то еще устроил конкурс с пивными крышками, а вот и ухмылка Юхана. Почти все остальные - старшеклассники. Хенке с друзьями устроились на кухне. Туда Уллис и ведет Йенну.
- Хенкис! - кричит Уллис и кладет руки на плечи Хенке. - Позвольте представить мою одноклассницу, это Йенна…
Уллис крутит указательным пальцем, пытаясь вспомнить фамилию.
- Вильсон, - бормочет Йенна и прячет руки в карманы, мучительно осознавая, что на ней обычная футболка и застиранные штаны.
Еще и слишком короткие.
- Здорово! - говорит Хенке.
Вид у него довольно приветливый. Йенна здоровается в ответ.
- Здорово! - доносится с другого конца стола. Йенна отвечает и им.
- Ну! - нетерпеливо выкрикивает Уллис. - Сейчас тебе нальют! Хенке, вино осталось?
- В холодильнике.
Уллис по-прежнему держит Йенну за руку, и, как ни смешно, это придает Йенне уверенности. Тепло руки и острые ногти Уллис, чуть впивающиеся в ладонь, помогают выдержать взгляды, устремленные на Йенну.
- Это жутко вкусно! - говорит Уллис, доставая штопор.
Йенне дают бокал. Уллис привычным жестом ввинчивает штопор в пробку и начинает вынимать. Йенна рада, что Уллис не попросила ее помочь. Йенна бы тут же опозорилась.
- За соседей! - кричит Уллис, чокаясь с Йенной.
Уллис делает большой глоток, Йенна осторожно пробует. Она, конечно, и раньше пробовала вино, но только совсем капельку и только вместе с мамой. А стоять вот так, с бокалом в руке - это по-взрослому.
- Вкусно, да? - Уллис облизывает губы. - Только зубы потом синие. У меня синие?
- Не очень, - отвечает Йенна.
- Хенке, у меня зубы синие?
Уллис поворачивается к Хенке. Он покорно изучает улыбку Уллис.
- Да, синие, - отвечает он наконец.
- Я ж говорю, - ухмыляется Уллис.
- Вкусно, - говорит Йенна и делает глоток побольше.
В горле приятно жжет.
- Классная футболка, кстати, - говорит Уллис, глядя на Йенну сквозь бокал. Йенна кладет ладонь на грудь, пряча рисунок - собаку. Уллис шутит?