А личный состав забыл боевые навыки, превратившись в каких-то домашних хозяек, и она разослала всех по своим поручениям: рядовой Перфишка вязал веник, разведчики лазили по сливовому дереву, доставая ей сливы порумянее, она снизу указывала, какую рвать, какую не нужно, а рядовой Роман стоял возле вчерашней детской коляски, задвинутой в тень, и зачем-то махал над ней лопухом.
Когда Шурка приблизился, чтобы узнать, в чем дело, Роман махнул этим лопухом на Шурку и зашипел громким шепотом:
- Тихо!.. А то разбудишь…
- Кого? - тоже шепотом спросил Шурка.
- Ребенок тут… Спит… Только сейчас замолчал…
Действительно, внутри коляски среди всякого белого и кружевного виднелась маленькая головка, круглая и лысая, как тыквушка.
- Чей? - удивился Шурка.
- Она привезла… - вздохнул Роман и, отойдя с Шуркой в сторону, печально пожаловался: - А мне велела мух от него отгонять… Вот и стою… А то еще проснется! Он тут без вас все время кричал, мы не знали, как его прекратить…
Очевидно углядев над ребенком подозрительную муху, Роман на цыпочках побежал обратно, занося лопух над головой, как саблю, а Шурка пошел к Наташке.
- Чего тут ребенок делает? - грозно спросил он. - Что за беспорядок!
- Не ори! - пронзительным голосом закричала Наташка. - Это соседкин Антошка, она ушла и мне поручила! Значит, по-твоему, такого маленького нужно одного бросать? Вот так новости!
- Что ты… - присмирел Шурка от ее резкого голоса и воинственного вида. - Только им здесь не место…
- Не плачь, сейчас отвезу!!.. - презрительно фыркнула Наташка и, вынув из карманчика чьи-то часы, глянула на циферблат. - Ой, одна минута всего осталась! Она сказала, чтобы мы Антошку нисколечко здесь не задерживали! Свои часы вот дала…
Она повезла коляску с Антошкой из сада и на прощание строго приказала:
- В беседке полы не топтать, пока не высохнут!
Подождав, когда она отъедет подальше, бойцы во главе с Шуркой направились прямо в беседку, чтобы хоть немного побыть вольно в своем штабе. Там они принялись независимо расхаживать по вымытому полу и критиковать Наташку, пока ее нет.
- Чистоту тут развела! - ругался Перфишка, евший вишни. - Вот тебе чистота - тьфу!
Он плюнул косточкой на чистый пол, но потом испугался, поднял косточку и спрятал в карман.
Разведчики Зубан и Голован с обидой пожаловались.
- Людей насильно моет! - сказал Зубан. - Водой!
- И полон глаза им мыла напускает! - добавил Голован.
- Антошек разных натащила! - вздыхал Роман. - Да еще мух от них отмахивай, как все равно детский сад ей тут…
- В детсаду таких маленьких даже в малышовую группу не берут! - сообщил Зубан, знавший порядки детских садов.
- Моя беседка, что хочу, то и делаю! - расходился Перфишка. - Зачем тут веник? Возьму вот сейчас и обратно изломаю!
Схватив только что связанный им самим веник, он повертел его в руках, поставил обратно в угол и вспомнил:
- Даже свою собственную родную сестру не велит дразнить! Вот так новости! Командует тут! Я не люблю, когда надо мной командуют!
И, покосившись на командира Шурку, добавил:
- Посторонние всякие…
- У нас уже есть командир! - поддержал его Калиныч. - Пускай он один командует!
И обратился к Шурке:
- Чего ты не командуешь, а ей все разрешаешь? Через нее всю войну запустили!
- Как же я буду командовать, когда она нисколько не дает? - оправдывался Шурка. - Не успеешь начать, а она захватывает! Только рот раскроешь…
- А ты ей не вели!
- Как же я ей не велю, когда она как вытаращится да как заорет!.. Мешает, не дает спокойно воевать… Как от нее отвяжешься?
- Ты командир, ты и думай! - зловредно сказал Перфишка.
И хоть не любил командующий Шурка скандалов с девчонками, мастерицами на всякие споры, ругню и прочие неприятности, но ободрился поддержкой всего личного состава и решил:
- Отстранить ее из пленных путем приказа! Сейчас составим приказ!
- Давай составляй! - обрадовались бойцы. - Скорей давай! А то она скоро вернется!
- Но только так пиши, чтоб она не очень разозлилась… - осторожно посоветовал Перфишка.
На Шурку нашло вдохновение, и он, сев за стол, мигом набросал на листке бумаги строгий, но не обидный
"Секретный приказ № 00231.
Приказываю всему личному составу с сегодняшнего дня срочно отбыть в неизвестном направлении. Поэтому нахождение всех пленных в плену строго воспрещается! Заход всех без исключения пленных в штаб тоже строго воспрещен.
Командующий А. В. Сурков".
Приказ был зачитан перед личным составом и горячо одобрен. Начштаба Калиныч замысловато расписался, достал из кармана круглую штабную печать, доставшуюся ему в наследство от дедушки, подышал на нее и оттиснул в низу листка: "Фельдшер Михей Иванович Мухортов".
- Вот так! - удовлетворенно сказал Шурка и, еще раз прочитав хорошо составленный приказ, передал его Калинычу: - Прилепи на дверь на видное место! А сами пока не будем тут возле показываться… Будем в каком-нибудь другом месте находиться… А она поищет-поищет и уйдет… А как отвыкнет, обратно вернемся!
Он оглядел бойцов и спросил:
- А Марчукова опять нет?
- Чурила за цыганами ушел! - доложил начштаба. - Они лошадь повели купать, и он за ними…
- Быстрей, пока не застукала! - торопили командира бойцы.
Отряд спешно перебазировался к Шурке в сарай и спрятался там на чердаке, откуда в маленькое окошко весь Перфишкин сад был виден как на ладони.
Командир наблюдал в бинокль, остальные - так.
Ждать пришлось долго, а убежище на чердаке никуда не годилось: от раскалённой солнцем железной крыши там было так душно, как, наверное, бывает в печке, если после топки зачем-нибудь туда залезть и закрыться заслонкой…
Однако если представить, что ты сидишь не в печке, а в загоревшемся снаружи танке, то терпеть можно!
Но вот среди яблонь завиднелось красное платье, бойцы съежились и пригнулись, а Наташка подошла к беседке, увидала приказ, прочитала и, пожав плечами, начала расхаживать по саду, заглядывая во все заросли и закоулки.
- Вот глупая… - сказал Шурка шепотом, будто она могла оттуда услышать. - В приказе все ясно написано, а она не верит!..
В конце концов, нигде не обнаружив ни одного спрятавшегося бойца, она все-таки ушла.
Осторожный командир, прежде чем выйти с отрядом на свежий воздух, выслал вперед разведку, чтобы она разведала, не бродит ли где поблизости хитрая пленная, подстерегая отряд на улице.
Вскоре разведчики вернулись и доложили, что пленная нигде не замечена, а, по их мнению, ушла насовсем - доигрывать с маленьким Антошкой.
После этого отряд с радостью выбрался из душного убежища и, соблюдая все меры предосторожности, двинулся по улице. Шурка вел своих бойцов по направлению к лесу - в такое место, чтобы пленная, если вздумает их искать, ни за что не нашла.
На улице они увидели Деда, который куда-то вел на длинной веревке своего знаменитого козла Кузю. Кузя, угнув рогатую бородатую голову, изо всех сил куда-то стремился, а хозяин еле-еле его удерживал, упираясь пятками и натягивая веревку, будто ехал за козлом на лыжах, только лыж не было.
- Давайте Кузю возьмем! - предложили бойцы, и командир разрешил на освободившееся от Наташки место зачислить Кузю, сказав:
- Ладно! Недавно я читал книжку: там в одном таком отряде был свой агитмедведь, а у нас пускай будет считаться - агиткозел за неимением медведя!..
Норовистый и капризный Кузя сперва начал упираться, не зная, куда его хотят вести, но Зубан с Голованом с обеих сторон подхватили Кузю за рога и потянули вперед, уговаривая:
Кузьма Кузьмич,
Не плачь, не хнычь!
И Кузя, который побаивался и уважал этих отчаянных разведчиков, послушно пошел между ними то шагом, то рысью, потому что его поводыри не любили долго двигаться каким-нибудь одним ходом.
Само собой, Шурка привел своих бойцов в лес короткой дорогой, опасаясь, что на длинной их может подстеречь Наташка, да и Кузя не любил купаться и мог не захотеть форсировать речку вместе со всеми.
На опушке они чуть не взяли еще двух пленных, заметив, что двое "кирпичей" - маленький и побольше - лазают по болоту и что-то там вылавливают: головастиков или другую мелкую живность. Но когда отряд без приказа бросился на них, Шурка успел вовремя крикнуть:
- Пленных не брать! Не нужно их больше…
Поэтому "кирпичи" удрали, и отряд вернулся без пленных, захватив только трофеи: пластмассовое ведерко и марлевый сачок.
- Ладно, узнаете! Скоро узнаете! - грозились "кирпичи", отбежав на безопасное расстояние, но Шурка на их угрозы не обратил внимание, а трофеями остался доволен.
- Выставим в штабе! - решил он. - Будем скапливать! Теперь "кирпичей" уменьшилось, начнем их громить на каждом шагу, и все трофеи у них позаберем! Теперь будет считаться не только пруд наш, но и озерки все, и лес, и речка, и что за речкой… Пускай не ходят!
Чтобы дать Кузе попастись на вольной лесной травке и рассмотреть трофеи, отряд устроил привал на первой попавшейся полянке, чуть отойдя от дороги, но в такой густой чаще, что даже Наташка ни за что бы его не нашла, вздумай идти искать.
Неутомимые разведчики, захватив для компании Кузю, ушли, ища, чего бы разведать, а остальные сидели просто так.
За время возни с пленной бойцы успели отвыкнуть от прежнего распорядка, а привыкли, чтоб и пленная тут находилась, везде заглядывала и командовала своим звонким голосом, без нее как-то не ладилось, и даже сам командир не знал, с чего начинать, за что приниматься первым делом, - вроде чего-то не хватало… Хотя, конечно, без Наташки в тысячу раз лучше!
- Хорошо, что ее не было… - бодрился Калиныч, рассматривая сачок. - Она не дала бы трофеи забрать! Скажет: они заслонку отдали, и вы у них не берите… А заслонку нельзя засчитывать: это взрослая вещь! За нее влетит! А сачок… Разве взрослые бывают с сачками и такими маленькими ведерками?
- Чего там! Не дает воевать - выдумывает! - сказал Шурка. - С ее затеями даже некогда командовать: то гусеницу ей лови, то змей, то еще что…
- А куда она делась? - спросил Дед, который не присутствовал при обнародовании секретного приказа № 00321.
- Отстранили!
И Шурка коротко рассказал, как происходило выдворение Наташки из плена.
- Эх, жалко… - вздохнул Дед.
- Чего тебе жалко?
- Да я ей гусеницу поймал! Ту, которая с рогом… Ох и страшная! Я ее палочками брал… Интересно, что из нее выведется…
- Сами выведем!
- Сами мы так хорошо не сумеем…
- Она и колючки хорошо вытаскивала… - добавил Перфишка, который без толку пытался вытащить у себя из локтя крохотную черненькую колючку, почти не видную глазом. - Ну-ка, у кого ногти длинные?
Все попробовали, но ухватить колючку никому не удалось, потому что ногти отстригали все в одно время, и они еще не успели отрасти как следует.
- Не видно, а колется, зараза… - сопел Перфишка. - Кто это придумал сразу у, всех отстригать? Хоть бы у одного оставили на всякий случай… Вот у нее ногти цепкие!
Отстригать ногти придумал сам Шурка и громко сказал, чтобы замять пустой разговор:
- Что теперь об ней говорить! Есть дела поважней! Теперь нужно думать, как получше "кирпичей" расколошматить, раз их мало!
- Да те небось скоро приедут… - продолжал сопеть Перфишка.
- А может, там останутся насовсем, откуда ты знаешь? Понравится им, они и не приедут! У меня у самого знаете сколько родни? И двоюродные братья и троюродные, и даже один племянник есть! И в Москве, и в Киеве, и в Днепропетровске - прямо тыщи у меня всяких родственников! Я уж своим сказал, чтобы всем письма написали: пусть сюда едут на лето! Тогда знаете сколько соберется? Да если еще вы своих вызовете, это сколько нас добавится? Но бойцы слушали невнимательно.
- Как же теперь ей гусеницу отдать? А то жалко… - размышлял Дед вслух, но Шурка пропустил его слова мимо ушей и продолжал вдохновлять свой отряд:
- Значит, так! Заблаговременно заготовляем боеприпасы, складываем в кучки! Замаскируем, конечно… Место засады это уж после выберем… А пока разведаем и нанесем на карту их точки, стрелки ударов…
- Можно было бы ее медсестрой зачислить, - перебил командира Перфишка. - А то как же мы были все время без медсестры? Даже агиткозел теперь есть, а медсестры нету…
- Медсестрой можно бы… - примирительно сказал Калиныч.
Шурка промолчал и, достав из кармана блокнот, который всегда находился при нем, если куда-нибудь не пропадал, открыл чистую страничку:
- Карту составляем! С картой будет лучше!
Бойцы вроде бы заинтересовались и потянулись заглянуть в блокнот.
Шурка принялся составлять карту, для начала нарисовав квадратик - свой дом. Потом очертил его садом, провел две линии - улицу… Дальше не известно, что рисовать…
В это время прибежали запыхавшиеся разведчики, Зубан с Голованом, и принялись наперебой докладывать:
- Там Витюша!
- Уехал уже!
- Он нас не видел, а мы - с Кузей!
- Мы ползли от самой от дороги!
- Только доползаем, а он уже вылазит!
- Пошлите скорей, посмотрим!
Из отрывочных сообщений разведки удалось составить такую полную картину: Зубан и Голован с Кузей везде ходили и пришли на бугор, а оттуда хорошо видно дорогу. Потом на этой дороге появился грузовой мотороллер из подсобного хозяйства, а за рулем сидел сам Витюша! В одном месте он свернул прямо в чащу, остановился, слез и начал там что-то такое делать… Пока разведчики привязали Кузю и скрытно пробрались в то место, поглядеть, что делает Витюша, он уже вылез из овражка… Разведчики сами ничего не искали и не трогали, но место запомнили и могут показать, а Кузя там недалеко привязан…
Отряд в полном составе снялся с привала и двинулся на обследование того овражка. Разведчики сначала приведи бойцов к Кузе, который испугался, что его бросили одного в лесу, кружил у дерева и уже обмотал вокруг него всю веревку. Оттуда по своим следам они прошли к небольшому овражку, промытому весенними ручьями, и остановились:
- Вот тут!
На дне овражка ничего не виднелось, кроме кучи гнилых щепок.
На всякий случай решили ее раскопать и сразу обнаружили… тот же самый шланг! Значит, Витюша обратно его украл… А он опять нашелся!
Представив, что будет, когда шланг вернется на свое место, Шурка схватился за живот, лег на щепу и начал перекатываться с боку на бок, чтобы удобнее было смеяться. Остальные хохотали, ржали, хихикали: кто сидя, кто согнувшись в три погибели! Разведчики от восторга бегали на четвереньках, брыкая в воздухе ногами, и даже Кузя длинно и громко заблеял дребезжащим голосом, будто, тоже смеялся над глупостью Витюши.
Когда все выбились из сил и смехота помаленьку прошла, стали думать, как лучше пронести шланг до репейных зарослей у больницы.
- Я говорил, что рановато ее прогнали… - завел свое Перфишка. - Теперь бы ее коляска годилась… Шурка больше всех ее прогонял!
- А ты? - вспылил Шурка. - Ты даже косточкой от вишни на пол плевался и хотел веник изломать!
- Косточку я поднял, а веник зачем мне ломать, если я сам его сделал? Просто я тогда на ребенка, Антошку этого, немножко обиделся!..
- И я!
- Ребята, а Кузя? - воскликнул Дед, и все вспомнили, что Кузя умеет везти на своей спине небольшой мешок с травой или сеном для прокормления самого себя.
- А завернуть? - размышлял командир. Находчивые разведчики и тут сделали ценное сообщение:
- Мы знаем, где есть брезент!
- Старый, от туристов!
- У него и веревочки есть…
- В через дыры уже трава проросла!
- Там еще много всякого!
Они быстро куда-то сбегали и притащили большой кусок рваного брезента с веревочками по краям.
В этот брезент увязали шланг, натыкав в дырки со всех сторон травы, чтоб торчала для маскировки, и взвалили Кузе на спину, прикрепив веревкой, отвязанной от Кузиных рогов. На вид получилось, будто Кузя себе траву везет. Даже он сам ничего не заподозрил, думая, что это ему для еды столько травы наготовили, и потому не противился, а быстро пошел вперед. Зубан и Голован держали его на всякий случай за рога. Может быть, Кузе надоело гулять в лесу и захотелось домой, но шел он хорошо.
В поселке многие знали, что Кузя умеет таскать на спине свое сено, и никто не обратил внимания на сверток, только невидимые маленькие ребятишки приветствовали козла откуда-то сверху, точно с неба:
- Кузя, оборватое пузо!
Правда, вскоре от отряда откололась разведка: Голована поймала его бабушка и, ухватив за руку, потащила домой, а Зубан не оставил друга и ушел вместе с ним, унося, трофейное ведерко и сачок.
А Кузю повел сам хозяин, которого Кузя не так сильно уважал, как Зубана с Голованом, и ничуть не боялся…
И тут командир допустил небольшую стратегическую ошибку, поведя отряд с Кузей к зарослям репейника напрямик - через больничный сквер.
В сквере находилось множество больных, которые не лежали, как полагается, на своих кроватях, а везде разгуливали, в пижамах, сидели под деревьями на скамейках, курили, резались в домино и пересмеивались, будто они не в больнице болеют, а отдыхают в доме отдыха.
Завидев ребят с Кузей, они, наверное, подумали, что козла привели им сюда, чтобы еще больше их развеселить… Сразу закричали, захохотали, засвистели, показывая пальцами, словно никогда в жизни не видели живых козлов, и начали сбегаться со всех сторон, а кто болел сильно и не мог быстро бежать, те высовывались из окон, чуть не падая вниз, и тоже смеялись, что-то крича.
Боязливый стеснительный Кузя, конечно, испугался всего этого переполоха, шарахнулся назад из сквера и галопом, как настоящий дикий козел из пустыни, припустил вдоль улицы, а самые хулиганистые больные из интереса нарочно загородили ребятам дорогу, чтобы не давать за ним гнаться.
Когда наконец ребята выбежали на улицу, Кузя уже сворачивал за угол - и на Кирпичную…
А там все окопы были заняты "кирпичами": они сновали и выскакивали отовсюду в неимоверном количестве.
Завидев Кузю, "кирпичи" будто того и ждали: обрадовались, завопили, как ненормальные, и начали швырять в него со всех сторон земляные гранаты. От этого Кузя и вовсе одурел, сделал крутой поворот на одних задних копытах и, взбрыкивая, поскакал обратно. Веревка оборвалась, сверток упал на землю, хищные "кирпичи" тотчас его схватили и с торжеством унесли куда-то к себе…
Под ураганным огнем тяжелых земляных снарядов малочисленный Шуркин отряд отступил назад за угол - до самой больницы, а дальше "кирпичи" не преследовали, очевидно спеша вернуться, чтобы получше рассмотреть свой трофей и отпраздновать победу.