:;:*%
В лагере ждали шахматного мастера. Лида и Морозов бродили около клуба. Грин пришел в игротеку и забился в угол. В комнату заглянул Александр Сергеевич.
-Мальчишки, расставляйте столы. Мастер приехал.
Ребята повскакали с мест. Закипела работа.
- Гринчик, а ты что так стараешься? - спросил Шиков. - Ты тоже собираешься играть с мастером?
- Собираюсь.
- Гринчик, ты, наверное, такой же шахматист, как и лыжник. У нас всего двенадцать досок. Играть с мастером будут лучшие.
- Почему ты думаешь, что я худший?
- А ну тебя! - засмеялся Шиков. - Между прочим, я серьезно говорю - играть ты не будешь.
- Как? - Грин побледнел.
- А так. Иди гуляй лучше.
Грин оделся и пошел к даче. Он вернулся в клуб, когда мастер, высокий, полный человек с выпуклыми бесцветными глазами, рассказывал о предстоящем мировом чемпионате. Потом он показал несколько забавных задач и начал сеанс одновременной игры.
Грин быстро поставил в самом конце телефонный столик, вынул из кармана дорожные шахматы и лихорадочно расставил фигуры.
Мастер подошел к нему, улыбнулся и сделал ход.
Грин, счастливый, глянул на ребят, но все они, зажав головы руками, обдумывали ответные ходы. Только Шиков показал ему кулак.
Через пятнадцать минут из тринадцати игроков осталось десять. Через двадцать борьбу продолжало семеро. Когда Грин записал двадцать шестой ход мастера, их осталось трое: Морозов, Тарасов и он сам.
Мастер стоял около Грина и ждал хода.
-Пропускаю, - сказал Грин.
Мастер перешел к Морозову. Тот упавшим голосом сказал:
- Придется отдать ферзя.
- Плохо дело, - согласился мастер. Морозов смешал фигуры. Мастер улыбнулся.
-Между прочим, - сказал он, - ферзя вы не проигрывали, но можете не расстраиваться: положение было безнадежное.
Тарасов проиграл две пешки, но сопротивлялся уверенно.
Когда мастер снова подошел к Грину, тот посмотрел на него почти страдальчески.
-Простите, пожалуйста, но я еще раз пропущу ход. Уж очень интересное положение.
Мастер взял стул и тоже стал смотреть на крошечную доску.
- А ну-ка, давай переставим партию на большие шахматы, - предложил он.
- Давайте, - согласился Грин.
Теперь они сидели друг против друга и сосредоточенно обдумывали положение.
-Я пошел, - сказал Тарасов.
Мастер оторвался от доски и, подойдя к Тарасову, не задумываясь, сделал ответный ход. Тарасов тут же ответил. Мастер занял ладьей свободную горизонталь.
-Думай, - сказал он Тарасову.
Грин сделал ход. Теперь все бывшие в комнате столпились около его столика. Грин пошевелил плечами.
-Отойдите подальше. Мешаете, - сказал ребятам мастер.
Он снова погрузился в размышления и вдруг посмотрел на Грина.
-А ловко!
Грин улыбнулся.
Ребята зашушукались и стали смотреть на позицию, не понимая, что в ней хитрого. Неожиданно для них мастер пожертвовал ладью за пешку и перешел к Тарасову. Тот опять быстро ответил на ход.
- Да не спешите вы! - нахмурился мастер.
- Хана тебе, Тарас, - сказал Петя. Тарасов растерянно улыбнулся.
- Пожалуй.
Грин ладью брать не стал. Он, к изумлению публики, предложил ответную жертву, и не какой-нибудь ладьи, а взял коня, подставив под удар ферзя.
Мастер развел руками.
-Что поделаешь?
-Эх ты, Гринчик, - сказал укоряюще Шиков. -А ведь мог бы ладью выиграть.
Мастер удивленно посмотрел на него и повернулся к Грину.
- Поздравляю вас, молодой человек. Сдаюсь.
- Как? - ахнул Шикое.
- А вот так, обыграл меня ваш товарищ.
И мастер быстро показал, что бы произошло, если бы он взял ферзя.
- Этюдный конец. Мат в четыре хода. Вы москвич? - спросил он Грина.
- Москвич.
- Дайте мне ваш адрес. А как только вернетесь из лагеря, непременно приходите в шахматный клуб.
- Спасибо, - сказал Грин.
- Это вам спасибо. Очень красивая партия. - Вдруг мастер погрозил пальцем. - А хитрецы вы, ребята. Самого хорошего игрока на Камчатку посадили.
Шиков покраснел.
- Да нет, - сказал он. - Мы сами не знали.
- Ну, ну, - засмеялся мастер и вспомнил о Тарасове.
- Что у нас тут? - спросил он его.
- Да ничего, - сказал тот. - Сдаюсь. А Грина уже терзали болельщики.
- Гринчик, ты чудо! - ахала Лида.
- Кто же мог знать? - твердил Шикоз. Раздвинув ребят, подошел Александр Сергеевич.
- Поздравляю, Грин.
Он пожал ему руку и, выйдя из окружения, позвал Петю.
-Сбегай на кухню. Скажи поварам, чтобы они для победителя приготовили королевский пирог.
* * *
Как только в палатах потушили свет, Грин перебрался в постель к Сашке Шикову.
- Саша, мне надо с тобой поговорить. Только если я скажу что-нибудь... Ну, в общем какую-нибудь чепуху, ты не будешь смеяться?
- А ты не говори чепухи.
- Нет, я хочу сказать об очень важном. Только ты все равно не смейся, ладно?
- Хорошо.
-Вот скажи мне... Ну вот, если тебе нравится человек, а он не знает об этом... Как ему сказать?
- Проще простого.
- Да, но если этот человек - девочка?
- Если девочка? Не знаю, Грин. Я вот тоже никак не скажу.
- И ты с ней давно знаком?
- Давно. Уже три года.
- И никак не скажешь?
- Никак.
- А может, ей записку написать? Ты напиши, а я отнесу.
- Нет, Грин. Я так не хочу.
- Скажи, Саша, а Морозов дружит с Лидой?
- Да.
- А тебе Лида нравится?
Сашка не ответил. Грин поднялся на локтях и посмотрел ему в лицо. Сашка лежал, плотно сжав губы, не сводя глаз с какой-то невидимой Грину точки.
-А, - догадался Грин.
Он осторожно вылез из-под одеяла и ушел к себе. Больше они не разговаривали, но Грин, прислушиваясь к затаенному дыханию Шикова, знал, что тот не спит. Они долго не спали в ту ночь.
Глава девятая
Вечером начальник лагеря предупредил ребят:
-Чтоб завтра ни одного замечания. Набедокурите -отменю банкет. Так и знайте.
Ложась спать, ребята договорились вести себя пай-мальчиками. А утром Грин не явился на линейку. Вспомнили, что на зарядке его тоже не было. Кинулись на дачу: чемодан оказался на месте.
-Плакал ваш банкет, - серьезно сказал начальник лагеря. - Где парень?
Этого никто не знал. Начальник встревожился.
- Искать надо.
- Придет, - уверенно сказал Александр Сергеевич. - Пусть ребята идут завтракать. Я на горки схожу.
Грин явился в столовую, когда мальчишки допивали чай.
-Где был? - поднялся ему навстречу начальник.
Грин улыбнулся.
-Где ты был?! - Голос у начальника сорвался на крик.
Грин испуганно поежился и ткнул в окно.
-Там.
Жест получился забавным, и ребята засмеялись.
-Прекрати комедию, - тихо сказал начальник. - Где там?
- На горках он был, - сказал, входя, Александр Сергеевич.
- В такую рань?
- Но ведь это же Грин, - вставил Морозов.
- Банкет отменяется. - Начальник лагеря пошел из столовой. - Александр Сергеевич, зайдите ко мне.
Ребята остались одни.
- Ну, Грин, если банкет отменят, темную устроим, - сказал Тарасов.
- За такое можно и светлую, - пообещал Шиков. - Зачем тебя на горки носило?
- Он с большого трамплина прыгает, - сказал Петя.
- Ну и как? - заинтересовался Шиков. Грин опустил голову.
- Лыжи сломал. Я и опоздал поэтому.
- Я же говорю, темной не миновать, - повторил Тарасов.
- Ну хватит, - Морозов подошел к вешалке, оделся. - Кто Грина тронет, будет иметь дело со мной. Идемте к начальству.
* * *
Взрослые на банкет не допускались. Распорядителем начальник лагеря назначил Морозова. Тот усадил ребят, сказал пышную речь во славу повара, и пир начался.
Великолепие стола Грина не обрадовало. Он не знал точно, как обращаться с тортами и пирожными, не разбирался в очередности блюд и имел смутное представление о том, что можно резать ножом, а что нельзя.
Морозов отвел ему место между Таней и Лидой. Сидели очень тесно. Боясь коснуться Лидиной ноги, Грин весь вечер держал правую ногу на весу. Ребята приступили к ужину, а Грин, глотая слюнки, мучился над проблемами этикета. Чтобы как-то обезопасить себя, он тихо сказал Лиде:
- Я, наверное, сейчас буду есть страшно некультурно.
Лида с удивлением посмотрела на него и улыбнулась. Грин заметил, что сидящий напротив Флит отложил вилку и уставился ему в рот, ожидая, когда Грин начнет есть некультурно.
Красный от смущения и досады, Грин схватил кусок торта, разломил его руками пополам и в два приема, давясь, как гусак, проглотил обе половинки. Грину даже аплодировали. Больше, однако, он не отважился взять что-либо и сидел, голодный, несчастный, запивая горе чаем.
После ужина ребята собрались в клубе, где устроили танцы и почту. Танцевать Грин не умел и написал только одно письмо- Он сунул его почтальону и тут же ушел на улицу. Было темно. Свет из окон длинными уродливыми косяками падал на чистый снег, продирался сквозь гребенку забора и полосатый, как тигр, крадучись, уползал в лес.
Ступая по самой кромке оконного отсветь, Грин пошел на поляну, где в первый день лагерной жизни играл в следопыта. Посреди поляны малыши построили снежную крепость. Грин стал ходить вокруг нее, обивая выступы. Вдруг ему почудились шаги. Грин отбежал к елям и спрятался в тень.
На поляну вышла девочка.
- Лида? - позвал Грин.
- Саша?
У Грина болезненно сжалось сердце. Он вышел на свет.
-Это я, - сказал он.
Лида близоруко сощурила глаза.
- Ах, это ты, Грин! - В ее голосе прозвенело раздражение. - Какую глупую записку ты написал!
- Лида, - сказал Грин. - Я хочу тебе сказать... Мы ведь завтра уезжаем. Лида, я не Грин. Меня зовут Сережей.
- Сережей?
- Да, Сережей. - Грин посмотрел ей прямо в глаза. - Это гадко лгать, правда?
Конечно, но ты напрасно сказал мне свое имя. Грин - это романтично! А Сережа?.. - Лида пожала плечами.
Грин вспыхнул.
-Эх, ты! А я думал, что ты хорошая! А ты красивая но злая. Даже Сашка боится тебя.
- Шиков?
- А кто же еще! Он целых три года не может сказать, что хочет дружить с тобой.
- Гринчик, какой ты еще маленький! Но ты скажи своему Сашке, что он дурак.
- Почему?
- Почему, почему!..
- Постой! - догадался Грин. - А как же Морозов?
- Ну что вы пристали ко мне с Морозовым? Я с ним дружу, но это совсем другое. Гринчик, милый, ты не обижайся. Ведь мы с тобой друзья, правда?
Лида нетерпеливо поправила шапочку.
-Ну, я пойду, Сережа. Там танцуют.
- Иди. Лида медлила.
- Дай мне твой телефон, - сказала она наконец.
- У нас нет телефона.
Тогда адрес.
-. Пожалуйста. Дмитровская, пятнадцать, тридцать три.
-Дмитровская, пятнадцать, тридцать три, - быстро повторила Лида, и Грин понял, что адрес она спросила из вежливости, что через минуту она забудет его.
Последнее
В палате было пусто. В углу стояли сложенные раскладушки, чемоданы, на двери висело осиротевшее расписание дежурных. В палату заглянул Александр Сергеевич.
- Грин, чьи у тебя лыжи?
- Петины.
- Сдавай скорее! Звонили из города: машины в пути.
- Я сейчас! - Грин торопливо, через ряд, шнуровал лыжный ботинок.
На горках никого не было. Грин стоял над трамплином и раскатывал лыжи. Сколько раз он падал здесь? Грину было досадно, что его никто не видит сейчас. Вдруг из-за холма, шлепая короткими лыжами, выполз карапуз. Грин обрадовался. Пусть посмотрит хоть этот лопоухий. Но лопоухий, увидав незнакомца, повернул назад.
-Не везет, - усмехнулся Грин.
Он отставил палки и шагнул вперед.
Короткий посвист ветра, прыжок - и неуловимое мгновение полета.
-Вот как надо! - подмигнул Грин сам себе. Он забрался на гору. Победу нужно было закрепить. И вдруг ему сделалось страшно. А что, если он упадет и все повторится? Падения, бесконечные падения. Чем больше он думал, тем сильнее был страх, и он уже не мог не повторить
прыжка.
-Ай да мы! - засмеялся он радостно, когда лыжи после короткого полета унесли его к рыжей незамерзшей речушке.
* * *
В лагере волновались.
Машины ревели моторами. Ребята нетерпеливо льнули к окнам, а Грин все еще не появлялся.
- Так где же он? - возмущался Александр Сергеевич.
- Придется искать. - Начальник был зловеще спокоен.
-Идет! - крикнул вдруг Шиков.
Грин выскочил из леса и бежал к дачке.
-Грин! Сюда! Твои вещи в автобусе! - замахал руками Александр Сергеевич.
Грин подбежал.
- Простите... я сейчас. - Он сбросил лыжи, сел на снег и стал расшнуровывать ботинки. Ему подали другие.
- Где ты был? - спросил Александр Сергеевич.
- Неважно, - махнул рукой начальник. - Наконец-то всему этому конец.
- Я прыгал с трамплина, - сказал Грин. - И знаете, я не упал. Два раза прыгнул и не упал.
- Поехали, поехали! - торопил шофер.
- А лыжи куда? - спросил Грин.
- Лыжи возьмут. Садись.
Грин вошел в автобус. За ним, уже на ходу, прыгнул Александр Сергеевич, и дверь плавно закрылась.
- А все-таки я его одолел, - сказал Грин Пете.
- Что ты там еще одолел? - спросил Шиков.
- Трамплин, Саша. Самый большой трамплин.
Грин привстал и долго смотрел в заднее окно на убегающую дорогу. Лагерь становился все меньше и меньше, и все события, происшедшие в нем, трогательными и смешными. Это всегда так: издали прошлое кажется хорошим и легким.
-Прощай, капитан Грин, - Сережа незаметно кивнул высокой щетине елок, и глаза у него стали грустными.
БЕССМЕРТЬЕ
Все становятся на цыпочки,
задирают подбородки,
смотрят, где оно - бессмертье?
А забор высок и колок.
Прыгать прыгают, да около.
Только дети всех столетий
в сад меж прутьями пролазят
и с бессмертьем,
да, с бессмертьем
в догонялки и скакалки
без смущения играют!
РЕСПУБЛИКА ДЕТЕЙ
I
ВСТУПЛЕНИЕ
Сколько лет терпели этот дом взрослые - неизвестно; ребята ненавидели его всю жизнь.
Взрослые каждое лето подновляли его: меняли сгнившие бревна, налаживали водосточные трубы, перекладывали печи. Ребята вредили дому: рисовали на нем страшные рожи, дразнили его обитателей, кирпичами в него кидали...
Дом был длинный, узкий. В черном коридорчике, возле бесконечных дверей, чадили керогазы. Опутанный бельевыми веревками, дом косо выпирал из-за помоек, и от него на всю улицу несло отвратительным смрадом и кислятиной.
Улицу, на которой стоял дом, чужаки прозвали Поганкой, и поганятам, даже в жестоких схватках, не удалось отстоять ее официального названия.
Звалась она улицей Василисы Прекрасной.
И вот дом опустел. Жильцы получили квартиры и разъехались.
Дом ожидал последнего часа...
II
ГЛАВНАЯ ЧАСТЬ
1. КАК ОНИ ПОЗНАКОМИЛИСЬ
а) Роман
Он лежал на полу и всхлипывал. Ленька спросил его:
- Ты что тут делаешь?,
- Плачу.
-Поищи другое место.
Мальчишка посмотрел на Леньку красными глазами.
- Где хочу, там и плачу.
- Может, дать ему? - спросил Ленька у Варежки. Варежка засуетился.
- Не трожь его, Леня. Его и так, наверное, наши тронули. А слушай, как тебя зовут?
- Роман.
- Ты с какой улицы?
- С Казаковской.
- Я говорю - наши!
Мальчишка сел, вытер руками мокрые щеки.
-Двойку сцапал? - спросил Ленька.
- У меня по всем предметам двойки. Варежка ужаснулся.
- Сразу по всем предметам!
- Пока нет. А будут по всем.
- Здорово придумал! Бежать, что ли, собрался? Путешественником хочешь стать?
- Я ничего не хочу. Не успею.
- Ты, может, заболел тяжело? - спросил пугливо Варежка.
Роман усмехнулся.
- Заболел... А что, если завтра Америка начнет войну?
- Ну и что? - сказал Ленька. - Дадим отпор.
- Отпор! Это атомная война. Зачем же мне тогда знать, что Юлий Цезарь перешел Рубикон?
Роман стал похож на взъерошенного злого зверька.
- Ты трус, - сказал Варежка. - Ты боишься.
- Боюсь. Ведь мы ничего не успеем. Зачем учиться, когда ничего не успеешь?
- А если войны не будет? Ленька сказал:
- Он ляжет в постельку и будет ждать бомбу.
-Ты трус, - сказал Варежка. - Так живут трусы. Если бы люди были такими, как ты, они бы и теперь ходи ли в шкурах.
Ленька сел на старую подшивку газет.
-А вообще-то, - сказал он, - надо всех дипломатов затащить в такой дом, чтоб ни окон, ни дверей, и пусть ругаются.
- А если бы так? Если бы сказали: "Умри - и войны не будет"? Никогда. Никогда, но ты должен умереть! - Варежка смотрел на ребят испуганными глазами. - Вы согласились бы?
- Согласился! - сказал Ленька.
- Я тоже, - сказал Роман.