- Видишь ли, мальчик, в Афинах есть немало бедняков. А в бедных семьях рождение девочки считается несчастьем, потому что из нее не выйдет ни работника, ни воина. И случается, что отец кладет новорожденную дочку в глиняный горшок и оставляет у дверей какого-нибудь храма. Это и называется "горшковать ребенка".
- Что же будет с такой девочкой?
- Тот, кто возьмет ее, имеет право делать с ней все, что хочет, даже превратить в рабыню.
Лин слушал брата, глядя на него широко открытыми глазами.
- Значит, если бы наш отец был бедным, он мог бы положить в горшок Геро и Ариадну? И они стали бы рабынями?
Каллий засмеялся:
- Не забивай свою голову пустяками, Лин. Тебе нужно думать совсем о другом. Ты должен стать достойным сыном уважаемого всеми гражданина, изучить все науки, которые преподаются юношам из знатных родов, а главное - готовить себя к тому, чтобы быть готовым защищать свою прекрасную родину. Кстати, не хочешь ли ты пойти погулять и посмотреть наш чудесный город?
- Конечно хочу, Каллий! - обрадовался Лин.
Выйдя из ворот дома, братья направились к центру города. Вначале пришлось идти медленно и осторожно, глядя под ноги. Улицы жилого района Афин, узкие и неровные, были невероятно грязны, потому что все помои выплескивались вместе с отбросами прямо из дверей, и все это, застаиваясь в многочисленных ямах, издавало отвратительное зловоние. Названий греческие улицы не имели. Они назывались или по ближайшему храму, или по лавке какого-нибудь ремесленника. Например, у дома Арифрона был такой адрес: "Во внутреннем Керамике, недалеко от горшечной Евфрония, по левой стороне". Вблизи агоры - центральной площади Афин - дорога стала почище, и Лин ускорил шаг.
- Не спеши, братишка, - остановил его Каллий, - быстро ходить и громко говорить на улице неприлично.
Лин с любопытством разглядывал шумную, пеструю толпу. Крестьяне несли на плечах мешки с визжащими поросятами. Заклинатели змей предлагали полюбоваться своими ядовитыми питомцами. Пронзительно кричали, зазывая зрителей, фокусники, жонглеры, глотатели клинков и пылающей пакли. Повара-рабы с бритыми головами спешили на рынок или возвращались домой с корзинами, полными рыбой, кроликами, грудами овощей, фруктов и связками пряных трав. Путник в запыленном плаще жадно ел гороховую похлебку, запивая водой из тыквенной бутыли. Богатый афинянин важно шел в сопровождении рабов с покупками для вечернего пира, и медовые соты соперничали ароматом с венками из роз и сельдерея.
Обогнув район агоры, братья поднялись по широкой дороге на высокий холм, где находился Акрополь - начало великого города, его крепость и святилище. Венок из стен окружал расположенное наверху плоскогорье. Войдя внутрь, Каллий и Лин сразу оказались перед лицом богини, давшей имя городу. На голове бронзовой Афины-воительницы, возвышаясь на шестнадцать метров над землей, сверкал в лучах солнца позолоченный шлем. Каллий указал мальчику вверх.
- Взгляни, Лин, на золотой наконечник копья богини. Когда корабль плывет к Афинам, этот наконечник, как золотая звезда, сверкает на синем небе и служит маяком для моряков. Богиня, охраняющая Афины, первой встречает своих гостей.
- Кто же сделал эту статую?
- Наш земляк, скульптор Фидий. Он был тогда еще совсем молодым. Сейчас ты увидишь еще одну его работу.
- Где, Каллий?
- В самом прекрасном из всех созданий нашей архитектуры - в великом Парфеноне. Смотри же…
И восхищенный Лин увидел величественный храм из белого пентеликонского мрамора.
Громадный, он казался воздушным и легким, словно случайно опустившимся на мгновение, чтобы увенчать собою вершину Акрополя. Восемь белоснежных колонн по фасаду и семнадцать по бокам, окружая храм, устремлялись к синему небу. На восточном и западном фасадах ряды колонн удваивались и над ними возвышались скульптурные фронтоны.
- Войдем внутрь, братишка, - сказал Каллий, - и ты увидишь еще одно чудо, созданное Фидием…
Окруженная с трех сторон двойным портиком, перед братьями предстала богиня Афина. Она стояла незыблемая в прямых складках своего золотого пеплоса. Ее левая рука покоилась на щите, обвитом кольцами змеи, правая держала фигуру Победы из слоновой кости и золота. Шлем, украшенный рельефными фигурами, заканчивался высоким гребнем, а нагрудник пеплоса был украшен страшной маской Горгоны, дочери морского божества, со змеями вместо волос, взгляд которой превращал, по преданию, людей в камень. Статую поставили так, чтобы лучи солнца падали через открытые двери храма прямо на сверкающую одежду и бледное, спокойное лицо богини.
- Вот она, Лин, - почти прошептал Каллий, не отводя взгляда от прекрасной скульптуры.
- Наверное, Фидий был самым знаменитым человеком в Афинах, правда, Каллий? Ведь никто другой не может создавать такие удивительные статуи!
- Нет, мальчик, - с грустью ответил Каллий. - Афины не сумели достойно отблагодарить великого скульптора. Ему пришлось даже покинуть родину…
- Почему, Каллий, почему?
- Видишь ли, Фидию многие завидовали. Завистники всячески старались погубить его. И прославленная на весь мир статуя не принесла счастья своему творцу. Дело в том, что из его мастерской исчезла часть слоновой кости и золота, выданных ему для работы. Фидия обвинили в краже и заключили в тюрьму. Он был бы казнен, если бы жители города Элиды не выкупили его, заплатив громадную сумму. А потом они его увезли…
- Куда?
- Скоро узнаешь, - таинственно улыбнулся Каллий. - Обещаю тебе, что ты еще встретишься с третьей, последней в жизни работой Фидия. Ну, вот и все на сегодня, братишка. Нам пора домой, иначе мы опоздаем к обеду.
- Пойдем, - неохотно ответил Лин.
Глава V
В Олимпию
- Мама! Рабыни говорят, что Лин поедет к брату в Олимпию! Это правда?
- Да, Геро, - вздохнула Эригона, - отец решил послать его. И меня очень беспокоит, как он будет там жить один…
- Поедем и мы с ним, мама! Мне так хочется побывать в Олимпии!
- Ха-ха-ха! - залился вошедший в эту минуту Лин. - Вот так придумала! Разве ты не знаешь, что девчонок в Олимпию не пускают?
- Не выдумывай, Лин! - рассердилась Геро.
- Ах ты, дурочка!
- Зачем ты обижаешь сестру, Лин? - вмешалась Эригона. - Лучше расскажи ей, что знаешь сам…
- Расскажи, Лин, расскажи! - просили девочки.
- Ну, хорошо, - важно сказал Лин, - садитесь и слушайте. Во-первых, - начал Лин, помахивая своей палочкой, совсем как Гиперид. - Олимпийские игры бывают через каждые четыре года, на пятый…
- Это мы знаем! - вставила Геро.
- Если ты будешь меня перебивать, я не стану рассказывать!
- Не буду, не буду!
- Так вот. Когда Игры назначаются, повсюду объявляют священное перемирие. Никто не может ни с кем воевать, никто не смеет напасть на путника, идущего в Олимпию, и никто не имеет права войти туда с оружием. А кто эти правила нарушит, того постигнет проклятие богов и… штраф!
- Я же не собираюсь идти в Олимпию с оружием! - возмутилась Геро.
- А разве у девчонок бывает оружие? - расхохотался Лин. - Нет, женщинам вообще запрещается появляться на Играх. Туда пускают только мужчин. А если какая-нибудь нарушит запрет, ее сбросят со скалы - и она убьется до смерти.
- Мама, это правда?
- Правда, Геро, - тихо ответила Эригона, - ведь ты знаешь, что многое не дозволено афинским женщинам.
- Нельзя же равнять женщин с мужчинами, - презрительно заявил Лин.
- Твоя мать тоже женщина, сын мой, - строго сказала Эригона. - И хотя мы слабее мужчин, никто не смеет отказывать нам в уважении. Ступай и пошли ко мне Гефеста!
Смущенно потупившись, Лин вышел, не успев увидеть длинный язык, который показала ему вслед Геро.
Прошло два месяца. Рано утром у ворот стояли богато украшенные повозки. Рабы суетливо укладывали на них палатки, постельные принадлежности, посуду и множество съестных припасов. Укладкой распоряжался Гефест, а Лин бегал вокруг повозки и всем мешал.
- Не хочешь ли ты пройтись пешком, Лин? - улыбался, выйдя из ворот, Арифрон.
- Пешком? Куда, отец? - удивился Лин.
- Как куда? В Олимпию, конечно!
- В Олимпию? - протянул Лин. - Пешком?
- Ну да. Тебе это будет очень полезно.
- Но ведь Олимпия далеко…
- Пустяки! Знаешь, что сказал философ Сократ одному лентяю, который тоже боялся идти в Олимпию пешком?
- Что?
- Он сказал: "Чего ты боишься? Разве ты не ходишь целый день по Афинам и по своему дому? Так и в путешествии: ты погуляешь, потом пообедаешь, еще погуляешь, поужинаешь, поспишь, а через пять-шесть дней уже дойдешь до Олимпии!"
Лин молчал. Идти пешком под палящим солнцем Эллады ему вовсе не улыбалось.
- Гефест! - позвал Арифрон.
- Да, господин?
- Пусть мой сын садится в повозку только в том случае, если он очень сильно устанет. Но большую часть пути он должен пройти пешком. Ему необходимо закалиться…
- Слушаюсь, господин…
- Простился ли ты с матерью и сестрами, сын мой?
- Да, отец…
- Ну, так в путь, и да сохранят тебя боги.
Отчаянно скрипя, повозки тронулись. Колеса загромыхали вдоль улицы. Все окрестные мальчишки с гиканьем и криками бежали рядом, с завистью глядя на важно идущего впереди Лина.
- Хорошо быть богатым, - вздохнула Евтихия и с ожесточением выплеснула вслед повозкам большой чан помоев.
Глава VI
Священный Альтис
Обогнув ограду, повозки Арифрона въехали в северозападные ворота Олимпии. Загорелый, веселый Лин шел впереди, с любопытством поглядывая по сторонам.
- Здравствуй, братишка! - раздался радостный голос. Из-за поворота быстро вышел Каллий, смеясь, обнял мальчика и пошел рядом с ним.
- Каллий, Каллий! Я шел пешком всю дорогу! - гордо заявил Лин. - Сначала мне не нравилось, а потом ничего!
- Я очень рад этому, Лин. Приветствую тебя в Альтисе!
- А что такое Альтис, Каллий?
- Альтис, то есть роща, - это священный круг Олимпии, в котором находятся все храмы, памятники и статуи. Лучшие греческие художники и скульпторы работали над его украшением.
- Ой, сколько статуй! Кого они изображают?
- Богов, героев и олимпиоников.
- Куда прикажешь нам повернуть, молодой хозяин Каллий? - почтительно спросил подошедший Гефест.
- Выезжай на берег реки, отыщи подходящее место и устраивайся, как другие. А я с Лином скоро приду, хочу только показать ему Зевса Олимпийского.
Аллеи, проложенные среди деревьев, расходились в разные стороны.
По дороге, окаймленной двойной линией статуй из мрамора и бронзы, Каллий вывел Лина к высокой террасе, на которой возвышалось величественное здание. Шесть девятиметровых колонн по фасаду и тринадцать по бокам составляли внешнюю галерею - портик. Над колоннами сверкали золотые щиты.
- Что это, Каллий? - изумленно спросил Лин.
- Это, дружок, храм Зевса Олимпийского. А внутри находится знаменитая статуя Зевса. Войдем.
По одной из четырех лестниц, которые вели на террасу, Каллий и Лин поднялись наверх и вошли в храм. Лин с любопытством поднял глаза и ахнул.
Перед ним возвышался десятиметровый пьедестал, украшенный вызолоченными и раскрашенными рельефами.
На троне, отделанном золотом и драгоценными камнями, сидела громадная фигура. Ее прекрасное величавое лицо было строго и спокойно. Устремленные вдаль глаза видели, казалось, что-то недоступное простым смертным. Великолепно высеченным мускулам мощной груди могли позавидовать многие атлеты, а ноги властно и твердо попирали спины двух разъяренных львов. В правой руке Зевс держал изображение богини Победы, в левой - скипетр, на верхнем конце которого сидел орел.
- Кто изваял его, Каллий? - тихо спросил Лин, не сводя глаз со статуи.
- Прочти, - улыбнулся Каллий.
Лин подошел поближе и прочел надпись на постаменте:
ФИДИИ, СЫН ХАРЛЕНДА,
АФИНЯНИН, СОЗДАЛ МЕНЯ.
- Эта статуя - гордость всей Олимпии! - заметил Каллий. - А теперь пойдем посмотрим, как устроил Гефест ваше жилище.
Равнина на берегу реки Алфея, вся покрытая разноцветными палатками, особенно яркими под горячим летним солнцем, была похожа на гигантский пестрый ковер.
- Вон наша голубая палатка, - закричал Лин, - и Гефест ставит около нее стол!
- Послушай, Гефест, - сказал, подойдя к педагогу, Каллий. - Игры начнутся через пять дней. Таким образом, у вас хватит времени, чтобы все осмотреть. Тут много интересного - храмы, памятники. В портике Эхо, например, стены повторяют семь раа каждое произнесенное слово. Послушайте речи ораторов, поэтов и философов, поглядите на известных атлетов. Ведь на Игры съезжаются знаменитости со всего мира. Мне же пора вас оставить…
- А ты уж давно здесь, Каллий?
- Только вчера пришел. Два месяца все участники жили и тренировались в гимнасиях города Элиды, - это два дня пути отсюда. А вчера нам сказали последние слова…
- Какие слова, Каллий?
- Те, которые говорят по окончании тренировок:
"Если вы тренировались так, чтобы быть достойными Олимпийских игр, если вы не провинились в лености и в недостойных действиях, идите смело. Если же вы вели себя иначе, ступайте на все четыре стороны…"
- И что?
- Ну, потом все вместе тронулись в путь, в Олимпию. Теперь все атлеты живут здесь, в специальных домах на берегу ручья Кладей. Там же купальни, бани и гимнасий. Режим тренировок у нас очень строгий, и опаздывать мне нельзя, иначе я отведаю розог, точно мальчишка… - И Каллий, взглянув на солнце, торопливо зашагал прочь.
Глава VII
Чудеса Олимпии
Несмотря на жару, живописная, яркая толпа непрерывным потоком двигалась во всех направлениях. Среди других шли и Лин с Гефестом. Они уже успели полюбоваться картинами художников, выставленными в портиках, посмотрели новые статуи скульпторов. В портике Эхо послушали, как стены исправно повторили по семи раз имена Арифрона, Эригоны, Геро и Ариадны. Речи знаменитых ораторов, вокруг которых собирались целые толпы, и беседы философов не очень заинтересовали Лина, они показались ему скучноватыми. Зато к чудесному Зевсу Фидия он возвращался еще не раз, замечая все новые детали. Пол оказался выложенным черными мраморными плитами, обрамленными чуть выступающим ободком из белого мрамора, а перед статуей висел пурпурный шерстяной занавес, который опускали на ночь. Зевсу ведь тоже нужно было поспать…
Непрерывно происходило что-нибудь необыкновенное. Лин с восторгом смотрел на веселые маскарадные шествия, вокруг которых толпились и хохотали зрители.
Но интереснее всего было смотреть на известных атлетов, всегда окруженных восторженными поклонниками, и слушать рассказы об их подвигах.
Горг из Элиды был олимпиоником уже шесть раз. Полит победил в один и тот же день по трем разным видам спорта, а удивительный бегун Леонид Родосский не имел соперников четыре олимпиады подряд и получил 12 призов - за простой бег, двойной и шестерной. Много необыкновенных историй услышал Лин и о знаменитых атлетах прошлого. Милон Кротонский, шестикратный победитель в борьбе, сам принес в Альтис свою статую. Стоя на диске, намазанном маслом, он смеялся над теми, кто пытался его столкнуть, а веревку, повязанную на лбу, мог разорвать одним напряжением жил.
Другой атлет, Полидамант, прославился тем, что, войдя в стадо быков, схватил за копыто на задней ноге самого огромного и самого дикого. И бык не смог вырваться, пока не оставил копыто в руке Полидаманта. Одной рукой этот герой останавливал мчавшуюся во весь опор колесницу, а однажды, вступив безоружным в бой со львом, одолел зверя.
Когда Лин слушал эти рассказы, его глаза горели восторгом. Как хорошо быть таким всемогущим силачом, как приятно испытывать всеобщее поклонение!
- Пойдем посмотрим жертвоприношения, молодой хозяин, - сказал Гефест, сворачивая к одному из алтарей, где множество людей окружило громадное стадо быков, украшенных лентами и венками.
- Что это, Гефест? - изумленно спросил Лин.
- Это гекатомба, то есть жертва из ста быков. Ее могут приносить только очень богатые люди.
Фимиам, курившийся на алтаре, облаком окружал мраморные колонны и терялся в ветвях деревьев. Предсмертный рев быков сливался с восторженными криками людей. Заполняя раскаленный воздух отвратительным смрадом, жрецы сжигали внутренности и задние ноги жертвенных животных и, в зависимости от того, как они горели, изрекали свои предсказания. Лина затошнило. Он не мог смотреть на Это зрелище и отвернулся в сторону.
- Пойдем к другим алтарям, - предложил Гефест. Не всюду жертвы были такими богатыми. Бедняки приносили, что могли, - барана, козленка, чашу вина или даже просто кусочек душистой смолы. Но у каждого алтаря толпились люди, благоговейно прислушиваясь к изречениям жрецов.
- Я хочу пить, Гефест, - сказал Лин. - Напьемся у фонтана и вернемся в палатку.
- Ну что ж, молодой хозяин, ты решил правильно. Нужно отдохнуть, ведь завтра начинаются Игры. А в палатке тебя ждет вкусный обед. Повар приготовил твой любимый паштет из протертого сыра, меда и чеснока…
Глава VIII
День первый
В первый день Олимпийских игр никаких состязаний не было. Весь он был посвящен различным подготовительным церемониям и жертвоприношениям. Атлеты, вместе с родственниками и друзьями, приносили жертвы у алтарей тех богов, которых они считали своими покровителями.
- Скорее, скорее, Гефест, мы опоздаем!
- Не опоздаем, молодой хозяин. Еще солнце не взошло! Рано утром началась первая церемония - торжественные испытания атлетов. Затаив дыхание Лин смотрел на брата, стоявшего вместе с другими участниками перед статуей Зевса Клятвенного, которому приносились обещания. В правой руке бог держал молнию - это было предупреждением для тех, кто вздумал бы дать ложную клятву.
Блеснул нож, упал, обливаясь кровью, принесенный в жертву кабан. Каллий первым выступил вперед. Склонив голову, он протянул руки к грозному божеству и громко сказал:
- Я, Каллий, сын Арифрона, афинянин, подтверждаю перед Зевсом, что тренировался, как требуют древние традиции великого праздника. Торжественно клянусь в том, что для достижения победы не буду употреблять неправильных приемов.
И все атлеты повторили эти слова. А после них к статуе подошли судьи. Еще раз они напомнили, что в Играх запрещается участвовать тем, кто был когда-нибудь осужден или уличен в нечестном поступке. Запрещается также убивать противника, прибегать к незаконным приемам в спорить с судьями. И каждый из судей, подняв руки, произнес:
- Клятвенно обещаю, что буду выносить свои решения честно и неподкупно!
Лин с гордостью смотрел на Каллия.
- Он самый красивый из всех, правда, Гефест? - шепнул он…
- Да, молодой хозяин, Каллий, сын Арифрона, достойнейший из молодых атлетов!
Два человека внесли и поставили столб с прибитой к нему выбеленной доской. На ней, для общего сведения, распорядители написали имена всех, допущенных к соревнованиям.