В заключение хотелось бы отметить, что, являясь частью постмодернистского художественного пространства, активно используя арсенал постмодернистских приемов и способов выражения, П. Остер остается-таки писателем, отстаивающим традиции лучших представителей Великой Американской Литературы: Н. Готорна, Г. Мелвилла, У. Фолкнера и др. В его текстах, причудливых, фрагментарных, напоминающих мозаичное полотно, продолжает жить ЧЕЛОВЕК. Его герои – американцы, которых интересует не только потребление и прогресс, но жизнь во всех ее проявлениях. Они неидеальны, они падают и поднимаются, плачут и смеются, влюбляются, борются против угнетающего их государства, читают книги, – они ЖИВУТ. Все остальное: виртуальные пространства, двойное-тройное кодирование, интертекстуальность, и пр. о чем пишут критики, анализируя художественное пространство П. Остера, – лишь средства, посредством которых на поверхности текста реализуется ЖИВАЯ человеческая ДУША, живая АМЕРИКА.
Литература
1. Остер П. Нью-Йоркская трилогия/ пер. с англ. А. Ливерганта, С. Таска [Электронный ресурс] // Электронная библиотека. URL: http://www.many-books.org/auth/4996/book/14134/oster_pol/ nyu-yorkskaya_trilogiya/read
2. Остер П. Левиафан / пер. с англ. С. Таска [Электронный ресурс] // Электронная библиотека. URL: http://loveread.ws/read_ book.php?id=34152&p=1
3. Остер П. Сансет парк [Электронный ресурс] // Электронная библиотека. URL: http://www.ruslit.net/preview
4. Остер П. Зачем писать // Иностранная литература. 1996. № 10.
5. Остер П. Искусство сочинять // Иностранная литература. 2001. № 8.
6. Остер П. У меня до сих пор нет компьютера. Интервью Наталье Кочетковой // Известия. 21 сентября. 2004. URL: http://46info.ru/media/izvestia/?id=4248
7. Остер П. Искусство жить // Иностранная литература. 2005. № 3.
8. Бекузарова Ю. Ю. Игровая поэтика "постдетектива" в романе П. Остера "Книга иллюзий" // Филологический вестник Ростовского государственного университета. 2006. № 3.
9. Зверев А. М. Существует быть // Иностранная литература. 1997. № 6.
10. Иткин В. Назначение романа – рассказывать истории. Интервью с Полом Остером. URL: http://www.ozon.ru/context/detail/ id/1896644/
11. Карслиева Д. К. Интертекстуальный характер повествовательной формы в романе П. Остера "Стеклянный город" // Многообразие романных форм в прозе Запада второй половины XX столетия: учеб. пособие / под ред. В. А. Пестерева. Волгоград, 2002.
12. Карслиева Д. К. Семантика имени собственного в художественном контексте романа Пола Остера "Призраки" // VIII Региональная конференция молодых исследователей Волгоградской области г. Волгограда, 11–14 ноября 2003 г.: тезисы докл., напр. 13 "Филология". Волгоград: Перемена, 2004.
13. Карслиева Д. К. Художественно-эстетические ориентиры Пола Остера // Вестник Поморского университета. Серия "Гуманитарные и социальные науки". Архангельск, 2006. № 6.
14. Карслиева Д. К. Синтез повествовательных форм в "Нью-Йоркской трилогии" Пола Остера: дис… канд. филол. наук. Волгоград, 2009. 198 с.: ил.
15. Мифы народов мира. Энциклопедия: в 2 т. М., 1992. Т. 1.
16. Мифы народов мира. Энциклопедия: в 2 т. М., 1992. Т. 2
17. Пестерев В. А. "Храм Луны" Пола Остера как роман-метафора // Классические и неклассические модели мира в отечественной и зарубежной литературах. Волгоград, 2006.
18. Пестерев В. А. "Постмодернистский модернизм" в творчестве Пола Остера: роман "Храм Луны" // Диалектика модернизма: сб. ст. / под ред. А. И. Жеребина. СПб., 2006.
19. Пестерев В. А. "Храм Луны" Пола Остера как роман-метафора // Классические и неклассические модели мира в отечественной и зарубежной литературах. Волгоград, 2006.
20. Холл Дж. Словарь сюжетов и символов в искусстве. М., 1999.
21. An interview with Paul Auster Conducted by L. McCaffery and S. Gregory // Contemporary Literature. Madison 1992. Vol. 33. № 1. P. 3.
22. Barone D. Introduction: Paul Auster and the Postmodern American Novel // Beyond the Red Notebook: Essays on Paul Auster / Ed. Вy D. Barone. Philadelphia: Univ. of Pennsylvania press, 1995.
23. Bradbury M. The Modern American Novel. Oxford: Oxford UP, 1992.
24. Dahl R. Investigating the Malleability of Identity and Narrative Perspective in Paul Auster’s The New York Trilogy. Second Year Bachelor Thesis, 2003.
25. Holzapfel A. M. The New York Trilogy: Whodunit? Tracking the Structure of Paul Auster’s Anti-Detective Novels. Frankfurt am Main: Lang, 1996.
26. Nystrom H. Three Sides of a Wall. Obstacles and Border States in Paul Auster’s Novels. Thesis, 1999.
27. Oi-ming G. The Quest for Truth – an Examination of Simulacra and Simulations in Paul Auster’s The New York Trilogy. Dissertation… degree of Master of Arts in English Studies. The University of Hong Kong, 2001.
28. Shilon I. Paul Auster and Postmodern Quest: on the Road to Nowhere. N.Y.: Lang, 2002.
Майкл Каннингем
Я. С. Жарский
Американский писатель Майкл Каннингем родился 6 ноября 1952 г. в Цинциннати, штат Огайо. В 1975 г. Каннингем получил степень бакалавра по английской литературе в Стэнфордском университете. Через пять лет он закончил магистратуру Университета Айовы. Печататься Каннингем стал в конце 1970-х годов; его рассказы появлялись в литературных журналах (The NewYorker, Atlantic Monthly, ParisReview). В 1989 г. рассказ Каннингема "Белый ангел" попал в ежегодный сборник лучших американских рассказов. Свой первый известный роман, "Дом на краю света" (одной из глав в нем стал "Белый Ангел"), Каннингем опубликовал в 1990 г. В 1993 г. Каннингем получает Гугенхеймовскую стипендию. Второй роман, "Плоть и Кровь", опубликован в 1995 г. В том же году Каннингем получил награду Whiting Writers' Award, которая присуждается ежегодно десяти новым писателям.
В 1998 г. получает стипендию Национального фонда искусств. В том же году выходит роман "Часы", который приносит автору всемирную славу. За это произведение в 1999 г. Каннингем был удостоен сразу трех наград: в первую очередь это Пулитцеровская премия; а также Фолкнеровская награда и награда Gay, Lesbian, Bisexual and Transgendered Book Award, вручаемая за книги на ЛГБТ-тематику.
В 2004 г. Каннингем написал сценарий к экранизации своего романа "Дом на краю света". В 2005 г. опубликован роман "Избранные дни". В 2006 г. выходит сборник стихотворений Уолта Уитмена "Законы творенья", составителем которого является Майкл Каннингем. Также им было написано предисловие к этой книге. В 2007 г. Каннингем пишет сценарий к фильму "Вечер" по роману писательницы Сьюзан Мино. В 2010 г. выходит пятый роман Каннингема "Начинается ночь". Автор посетил Россию в 2011 г., чтобы представить этот роман читателям.
Увидевший свет в 1990 г. роман "Дом на краю света" – единственное произведение Каннингема, где повествование ведется от первого лица. Четыре героя – Бобби, Джонатан, Элис и Клэр, каждый в своей индивидуальной манере, рассказывают историю своей жизни. "Дом на краю света" – роман становящегося будущего, фактически – развернутая ретроспекция, показывающая, каким же образом жизнь героев сложилась так, как она сложилась.
Первый роман Каннингема – это роман о поиске себя и своего места в этом мире. Бобби и Джонатан находят его в доме на краю света.
Повествование построено так, словно пытается догнать настоящий момент. И в третьей части романа это происходит. Когда речь уже идет о жизни необычной семьи двух молодых мужчин и взрослой женщины в их новом доме, Бобби неожиданно начинает вести рассказ в настоящем времени. До этого процесс рассказывания бежал вперед, к своему будущему. Теперь это будущее наступило и Бобби рассказывает о происходящем сейчас.
В последней сцене романа Джонатан тоже, наконец, понимает, что теперь за будущим не надо гнаться, потому что тогда ты пропустишь настоящее, то, что происходит с тобой прямо сейчас: "До этого дня я жил будущим, постоянным ожиданием чего-то, что только должно наступить, и вдруг <…> это кончилось <…> Я бы не сказал, что я был счастлив <…> Но, может быть, впервые за свою взрослую жизнь я был здесь и сейчас <…> Теперь я не мог бы умереть несостоявшимся, потому что я был здесь, здесь и нигде больше" (Дом на краю света, далее – ДнКС).
Не все надежды, которые были еще у юных героев, оправдываются; но самое главное, что мы видим Бобби и Джонатана счастливыми людьми, ощущающими цельность жизни. В этом романе закладывается важный для Каннингема постулат: самое главное, чтобы его герои обрели счастье, пускай и несколько странное по меркам окружающих.
"Плоть и кровь" является самой большой книгой Каннингема. Это роман-хроника, сага, охватывающая целое столетие. В ней умещаются жизни и судьбы трех поколений одной семьи. Подобно "Войне и миру" Льва Толстого, это роман-эпопея, с той разницей, что здесь речь исключительно о человеке, история эпохи раскрывается через него, сами исторические события упоминаются вскользь и не играют в развитии действия существенной роли. Здесь обычные, повседневные, события приобретают грандиозный характер; обыкновенными они выглядят только со стороны. На самом же деле это и есть подлинная история человека – то, что происходит не вокруг него, а с ним самим.
Первое поколение семьи – иммигранты – грек Константин и итальянка Мэри. Их дети, следующее поколение: Сьюзен, Билли, Зои. Сыновья Сьюзен и Зои – Бен и Джамаль – третье поколение. Каждое имеет свои проблемы. Константин хочет крепко встать на ноги в чужой стране, чтобы обеспечить свою семью. У его детей желания уже другие. Образцовая дочь Сьюзен, точно знающая, чего она хочет: такую же образцовую и предсказуемую семью; умный мальчик Билли, борющийся с отцом, пытающийся понять самого себя, кто же он есть на самом деле; дикая Зои, желающая просто жить. А в целом, каждый хочет счастья, только на свой манер.
Главы произведения названий не имеют, Каннингем только указывает год. Первая глава датирована 1935 г., последняя – 2035 г.
"Плоть и кровь" во многом развивает темы, затронутые в первом романе. Центральные проблемы романа – семья, воспитание, выбор, достижение счастья, любовь, смерть. Важной является также проблема самоидентификации человека. Существенное место занимает мотив не своей жизни. Герои Каннингема словно играют роль самих себя, живут не свою жизнь. Иммигранты изначально вынуждены делать это: "Мы же американцы", – твердит Мэри Константину и старается во всем соответствовать этому гордому званию.
Но так просто жить не своей жизнью не получается. Женщины в романах Каннингема испытывают постоянную усталость от жизни, стараются уйти от данного им, скрыться в своем мире. Мэри, как и Элис (из "Дома на краю света"), а также Лора из "Часов", уходит в кухонное существование, предпочитая создавать не жизнь, а кулинарные шедевры. "Самый лучший торт в мире", выбрасываемый в мусорное ведро (невротический перфекционизм), – общее место трех романов.
Сказывается подобная жизнь и на отношении к детям, в особенности к мальчикам, которые становятся для матерей отдушиной, а также средством развлечения, неким подобием выслушивающей тебя игрушки: Джонатан для Элис; Билли для Мэри, а ее внук Бен – для дочери Сьюзен; Ричи для Лоры. Матери портят сыновей. Мать не отделяет жизнь ребенка от своей, при этом ее любовь может оказаться убийственной. Элис хочет, чтобы маленький Джонатан рассказывал ей истории. Они сидят в постели до полудня, и сын, которому-то и историй взять неоткуда, пытается, как может, угодить матери. Последствия подобных отношений очевидны: в четырех из пяти романов Каннингема есть герои-мальчишки с психологически сложным детством: Бобби и Джонатан ("Дом на краю света"), Билли ("Плоть и кровь"), Лукас ("Избранные дни"), Ричи ("Часы").
Существуют параллельные эпизоды, роднящие героинь разных произведений. Например, Мэри и Лора Браун совершают отчаянное бегство в отель из жизни, чтобы просто там лежать, чтобы выйти из удушающего круга, в котором они заключены. Происходящее в жизни Мэри так давит на нее, что она даже не может дышать; эта метафора реализуется буквально: у нее случаются страшные приступы удушья.
Интересно, что персонажи даже говорят не то, что думают. Часто встречающийся эпизод: герои стараются придать голосу нужное звучание, чтобы выглядеть теми, кого в них ожидают увидеть. В "Плоти и крови" каждый персонаж хотя бы по разу, а кто-то и всю жизнь, делает это.
Герои чувствуют, что что-то рвется из них наружу, возможно, их подлинная сущность. Не все принимают внутреннего зверя, кто-то решает бороться с ним, кому-то даже удается загнать его куда-то очень глубоко. Как, например, Сьюзен, изменившая мужу и забеременевшая от другого, решает все вернуть на свои места и снова быть верной.
По Каннингему, люди несчастливы потому, что скрывают собственную сущность. Признаться самому себе в том, кто ты есть на самом деле, очень трудно, но это дает свободу. Человек перестает жить в страхе, что он не такой, каким он хочет себя видеть, или каким его хотят видеть остальные.
Не нужно отвергать то, что дано тебе Богом, свою природу: "Шли бы они на хер, католики, с их проклятиями и искуплениями, с назойливыми уверениями о том, что единственная добродетель – это способность радостно страдать <…> Христос сошел на землю ради оправдания плоти, сошел, чтобы сказать нам всем: человеком быть не зазорно", – говорит Константин, собирающийся жениться во второй раз ("Плоть и кровь", далее – ПиК).
Для Каннингема важно не то, кто этот человек внешне, а то, каков он внутренне. Самым близким человеком для Мэри в момент отчаяния, когда она убегает в отель, становится трансвестит Кассандра, с которым она говорит по телефону, думая, что имеет дело с обычной женщиной, чудесной подругой ее дочери. Хотя со стороны ситуация выглядит комично, потому что Мэри не знает, с кем разговаривает, важно ее внутреннее содержание. Человек на другом конце провода способен понять ее, а это для нее, не имеющей близких подруг, самое главное.
Каннингем мастерски показывает, как в детях смешиваются родительские черты, и какие плоды в итоге дает та или иная наклонность. И в третьем поколении семьи дети уже с ранних лет учатся притворяться, делать то, чего от них ждут: "[Бен] видел, что его радость радует мать" (ПиК) и поэтому вел себя так, чтобы это нравилось его матери, все было бы так, чтобы ей угодить, жить по ее правилам вопреки своей сущности, своим потребностям.
Эта проблема тесно связана с проблемой воспитания, которую можно кратко сформулировать так: в человеке сидит стихия; возможно ли вообще его воспитывать? Нужно ли человеку идти против того, кем он является по своей сути? Очевидно, что этот путь не сделает человека счастливым. Человеку не победить того, что сидит внутри. Он становится несчастным, не принимая себя.
Показателен в этом плане эпизод гибели Бена, который плыл далеко в море, пока не утонул. Фактически, его погубила собственная мать, требуя от него быть не тем, кто он есть. Бен не смог жить в противоречии с самим собой; чувство вины, желание соответствовать убили его. Он просто растворился в стихии, подчинился ей.
В большей или меньшей степени, со стремлением к настоящей жизни связаны все остальные темы романа. Поиск любви, непонимание того, как ты почувствуешь, что это именно она, а не жалость к себе или другому, не страх и не страсть, – также одна из проблем как в первом романе Каннингема, так и в "Плоти и крови". Это ли любовь, спрашивают себя герои, прислушиваясь к своим ощущениям.
Зачастую в браке нет счастья, а измена – самое обычное дело. Молодые девушки выходят замуж фактически просто так, из-за антуража. Мэри рассказывает Кассандре свою историю: "Думаю, сначала я, если правду сказать, влюбилась в куртку [Константина]. Сначала в куртку, а потом уж в мужчину <…> просто мне не терпелось влюбиться" (ПиК). Также и Элис в первом романе вышла замуж за Неда вовсе не по любви. Они вступали в брак с мечтой об идеальной жизни: "Почему она вышла за него замуж? По любви; из чувства вины; от страха одиночества; из патриотизма. И потом, он столько всего перенес" – это уже Лора Браун из "Часов" коротает время не своей жизни в идеальном доме на идеальной кухне в ожидании идеального мужа ("Часы"). Но идеал оказывается выхолощенным, пустым; все это настолько отчаянно идеально и пусто, что она готова убежать от всего, что у нее есть, оставить даже своего ребенка.
Интересен взгляд повзрослевших детей этих женщин: "На самом деле любовь представлялась нам чем-то таким окончательным, таким тоскливым. Ведь именно любовь погубила наших родителей. Это она обрекла их платить за дом, делать ремонты, заниматься ничем не примечательной работой и в два часа дня брести по флюоресцентному проходу супермаркета. Мы рассчитывали на другую любовь, ту, что поймет и простит наши слабости, не вынуждая нас расставаться с мифом о собственной незаурядности" – так говорит Джонатан (ДнКС). Способность полюбить человека таким, какой он есть, не выстраивать новых иллюзий, но при этом не разрушать старых – вот что следует ценить в другом, по его мнению.
Говоря о вековой истории одной семьи, невозможно обойти вниманием вопрос смерти и то, как он решается.
У Каннингема есть интересная метафора растворения в смерти. В первых двух романах много места отводится музыке, описанию того, как герои слушают ее, погружаются внутрь нее, какие они при этом испытывают эмоции. Музыка для автора это то, в чем человек может полностью раствориться, чему может отдаться (к роману "Дом на краю света" можно выпустить целый саундтрек).
Третья часть романа "Плоть и кровь" называется "Внутри музыки". В этом романе роль музыки меняется. Это не чьи-то композиции, это звучание вокруг героев. Музыка разъедающей болезни и приближающейся смерти. Человек погружается в них и меняется благодаря им. В музыку погружается умирающая от СПИДа Зои. В этом контексте смерть и музыка становятся синонимами. В последнем эпизоде романа сын Зои, Джамаль, ходит среди памятных плит погибшим во время Второй мировой войны, слушая музыку. Его мать мертва, Кассандра тоже. Вокруг него смерть, и он – внутри нее. Последняя фраза романа: "Джамаль смотрит на них изнутри музыки". Окруженный музыкой, он окружен смертью.
На протяжении всей книги автор указывал на особенность Зои. Она понимала и видела то, чего не понимали и не могли видеть другие. В сцене, где Зои умирает, становится ясно, что она обладает знанием, которое другим неведомо: "Никто не знал, и все знали. За нашим светом горит другой, за тем – еще один. Только это. Зои держалась за руку сына. И ей почудилось, что он дал ей подержаться за крыло" (ПиК). Образ крыла, рифмующийся со смертью, в этой сцене возникает закономерно. Еще мать Зои, Мэри, во время прогулки получила намек, что смерть дочери рядом, когда пролетавшая мимо птица едва не коснулась ее крылом.
Решение проблемы смерти выводится из идеи произведения, которую можно сформулировать следующим образом: существует некая сущность, большая, чем человеческая душа; то, что объединяет людей, связывает их. Это душа семьи, предвечная и бессмертная, продолжающая жить в наших потомках.