Коллизии и экстремальные ситуации, выбранные Кутзее, представляют в большинстве своем трагические сцены насилия и жестокости над человеком, над животными, над природой, но они интересуют его не сами по себе, а направлены на то, чтобы побудить читателя задуматься о том, о чем думать как-то не очень хочется. Уже первый роман "Сумеречная земля" (1974) говорит о Кутзее, как о серьезном писателе-исследователе, который раскрывает корни тупиков диалога разных культур и естественных реакций при столкновении абсолютно чуждых друг другу миров. В первой части книги это столкновение американского империализма с вьетнамским крестьянским миром; во второй – европейского колониализма с южноафриканским племенным миром. В романе "В сердце страны" (1977) он описывает катастрофу крушения колониальной системы в контексте африканского пространства.
В романе "Жизнь и время Михаэла К." (1983) писатель метафорически описывает апартеид в ЮАР, сопровождающийся бессмысленной жестокостью, гражданской войной, трудовыми и исправительными лагерями, через которые проходит главный герой. В романах "Осень в Петербурге" (1994) и "Мистер Фо" (1986) Кутзее исследует литературный процесс, психологию творчества и сложную, двуликую, двойственную писательскую натуру. В романе "Железный век" (1990) он отобразил через виденье главной героини, пожилой, смертельно больной белой женщины, уходящую, разваливающуюся систему апартеида с ее стихией смерти, уносящей многие молодые жизни. Но, несмотря на сложнейшие взаимоотношения между белыми и черными, в романе проступают настоящие человеческие чувства – понимание и сострадание. Эпоха апартеида уходит, и белая женщина находит опору и поддержку в дружбе с чернокожим бомжем, который скрашивает последние дни ее жизни. В романе "Бесчестье" (1999) Кутзее изобразил не только критическое положение белого меньшинства, потерявшего власть в стране, и его неопределенность в будущем, но и косвенно объяснил причину своего переезда в другую страну. В романе "Элизабет Костелло" (2003) Кутзее поднимает вопросы о смысле творчества, о проблемах творчества, об ответственности художника за свои творения, о грани дозволенного в процессе творения, о сущности писателя как человека. Роман "Медленный человек" (2005) описывает сложности, с которыми сталкиваются люди: проблемы иммигрантов, взаимоотношения полов, беспомощности и одиночества человека с ограниченными возможностями.
Роман "Дневник плохого года" вышел в свет в 2007 г. По определению Б. Ворсфолда – это "позднее признание" (late confession), в котором Кутзее сконцентрировал то, "что хотел сказать в течение длительного времени". Этот роман привлекает своей оригинальной текстовой лаконичностью, емкостью мысли, стилевой утонченностью и изяществом языкового мастерства, (недаром Кутзее называют "мастер стиля", "master of prosestyle"), а также постановкой актуальных вопросов, отражающих проблемы современного мира. Как говорит Кутзее в своем романе: "От меня требуются не мемуары, а собрание суждений. Отклик на настоящее, в котором я живу".
Необычна структура произведения. Текст делится на три сюжетных линии, разрывающиеся на фрагменты, которые, в свою очередь, довольно произвольно перемешаны. Составление этих пазлов исключает поверхностное чтение, помогает глубже проникнуть в суть мысли автора, и все линии сюжета сливаются в единый поток восприятия.
Первая сюжетная линия повествует о последнем годе жизни пожилого писателя SenorK или JC. Инициалы и отдельные черты героя совпадают с биографией Кутзее, что характеризует его творческой процесс все в той же пограничной позиции, когда "авторская маска" служит смысло– и текстопорождающим механизмом, представляющим одновременно точку зрения реального автора и автора фиктивного (подставного), входящего в художественно организованную реальность.
Главный герой романа пожилой писатель JC живет в престижном районе Сиднея и работает над своей последней книгой по заказу немецкого издателя, который пригласил его принять участие в международном проекте "шесть известных авторитетов", предоставив писателю возможность высказать свой взгляд на современный мир. В первой части книги "Твердые суждения" прослеживаются основные идеи всего творчества Кутзее. Эту часть текста можно определить как интеллектуальную надстройку, состоящую из философских размышлений о политике, науке, культуре и обществе. Вторая часть – "Второй дневник", по замыслу автора, не подлежит публикации и состоит из его высказываний о жизни, любви, творчестве, красоте, старении, угасании и смерти.
Вторая сюжетная линия – знакомство и развитие взаимоотношений писателя с легкомысленной, но очень привлекательной 29-летней филиппинкой Аней, которой писатель, желая познакомиться поближе, предлагает работу – распечатывать тексты диктофонных записей своей книги.
Третья сюжетная линия связана с Аланом, 42-летним сожителем Ани, представляющим в романе амбициозного дельца современного делового мира, в котором правят инстинкты и вечная борьба "за место под солнцем".
Следует отметить, что Дж. М. Кутзее относится к той категории писателей, которые поднимают извечные вопросы человеческого бытия. Его интересуют проблемы социума, в котором протекает человеческая жизнь, постоянно сталкивающаяся с всесильной бюрократией, неправедностью правовых учреждений, безликой системой, ставшей надчеловеческой силой, завуалированной словом "Империя" (государство, власть, общество). Поэтому Кутзее пишет о политике, но пишет всегда против политики. Он выступает против империалистических амбиций, захватнических воин, которые кроме насилия и смерти ничего хорошего, доброго, здравого и жизненного не приносят, и рассматривает современный период с точки зрения этического и духовно-нравственного упадка: "Близки времена, когда насилие и позор примут такие масштабы, что сокрушат всякую расчетливость и всякое благоразумие".
Связывая такое критическое положение в мире с мотивом исторической вины, который является одним из основополагающих в его прозе, Кутзее напоминает в главе "О национальном стыде": "Поколению белых южноафриканцев, к которому я принадлежу, а также следующему поколению и, возможно, поколению, следующему за ним, суждено сгибаться под тяжестью стыда за преступления, совершенные от их имени".
Цитируя Демосфена, автор говорит: "В то время как раб более всего страшится физического страдания, свободный человек более всего страшится позора". Слова "позор" (shame); "бесчестие" (disgrace) являются кодообразующими, рассеянными по всему пространству текстов Кутзее. Они принадлежат "коду развязки", предполагающей общность опыта, опыта в широком смысле слова – фоновых знаний, этической чувственности и понимания. Истоки творчества Кутзее уходят своими корнями в толщу веков, сквозь призму которых проступает огромная несправедливость колониального прошлого Африки, которая как пример будущим поколениям легла тяжелым бременем на плечи автора.
Джонатан Лиер отмечает, что "Кутзее пытается победить суррогат этического позерства и донести подлинную этическую мысль своему читателю", и приравнивает идею "бесчестья" к смыслообразующей текстуре повествования Кафки, но с той лишь разницей, что, по мнению автора, Кафка имеет больше дела с семантикой слова "вина" (guilt) и больше ассоциируется с голосом суда – "Вы виновны" [15, 68, 84].
"Твердые суждения", которые писатель поручает печатать Ане, проходят через ее руки и руки Алана, и, обсуждая их, каждый высказывается исходя из собственных представлений о мире. И чем дальше идет развитие этих споров и рассуждений, тем больше расходятся их дороги. Так на Аню вначале текст "Твердых суждений" нагоняет скуку, и она считает деятельность автора неинтересной, но постепенно проблема "бесчестья" становится актуальной и для нее. Она понимает бессмысленность своей жизни, переосмысливает отношения с Аланом, пресекает его попытки ограбить писателя и уезжает на родину, где начинает строить совершенно другую жизнь. Изменив свою жизнь, Аня благодарит писателя: "Вы мне показали, что можно жить иначе, можно иметь свои соображения, ясно их излагать. <…> Мы с вами можем гордиться нашими отношениями, <…> а все потому, что они основывались на честности. Мне это нравилось". Она становится для угасающего писателя-старика неким ангелом проводником по ту сторону жизни: "Я буду держать вас за руку до самых врат. Когда мы достигнем врат, вы мою руку отпустите и улыбнетесь. <…> Спокойной ночи, Senor K., шепну я ему на ухо". Чтение записей JC изменило и жизнь Алана. Аня, которую он считал лишь красивой и дорогой игрушкой в своих руках, уходит, увидев его пустую и стяжательскую сущность.
Отметим важный момент, касающийся отношений между романом и читателем. Первая часть текста "Твердые суждения" (Strongopinion) постепенно теряет свою силу и переходит во вторую часть под названием "Второй дневник" или "Мягкие суждения" (Softopinion), т. е. происходит ослабление повествовательной напряженности рассказчика, и к концу романа внимание читателя фокусируется на судьбе слабого, угасающего персонажа-писателя, находящегося на пороге смерти. Характерно, что Кутзее и в других своих текстах подчеркивает, что на пороге смерти человек достигает своего момента истины: виденье и понимание значения и ценности жизни становятся наиболее ясными. Примечательно, что хотя пересечение ворот между жизнью и смертью делается человеком в одиночку, Кутзее всегда рассматривает роль человека, находящегося рядом с умирающим. Так вырисовываются одна из тем в творчестве Кутзее – единство Любви и Смерти.
С самого начала знакомства писателя JC с Аней он увидел не только ее молодость и красоту, но и ощутил "боль": "Я смотрел на нее, и боль, боль метафизическая, вползала мне в душу, и я не противился ей. И девушка интуитивно угадала эту боль, угадала, что в душе старика, <…> происходит нечто личное, нечто связанное с возрастом, сожалениями и необратимыми изменениями". Идея "боли" представляет существенную часть всей творческо-мировоззренческой системы Кутзее. "Боль, – говорит главный герой романа "Дневник плохого года", – предпочтительнее пустоты, потому что боль синонимична жизни, а пустота – смерти". Предпочтительнее именно "боль метафизическая", через которую автор пытается вести читателя к более глубокому и обогащенному пониманию и ощущению бытия.
Название "Дневник плохого года" подчеркивает, что этот год – плохой, но именно в этом названии кроется и надежда, что это всего лишь год, и он пройдет. А потому, закончив чтение, испытываешь благодарность к автору. Представив в романе "Дневник плохого года" два мира: мир искусства и духовных поисков и мир бизнеса – современных джунглей выживания, Кутзее создает соответствующее пространство для обсуждений, дискуссий, полемик в сфере литературы и жизни и предоставляет выбор читателю.
Характерно, что практически все персонажи Кутзее, будь то люди, животные, природа – это жертвы, жертвы истории, империи, безличной социальной силы. Герои Кутзее представляют скорее образы, нежели личности, они служат символами тех или иных идей авторского мира. Главными героями Кутзее, с философской точки зрения, являются Земля, История, Время, Свобода, и, наконец, Смерть с ее тайной. За всем этим можно увидеть и самого Бога, но писатель не использует это понятие напрямую. Бог в его художественном мире – это жизнь со всей ее сложностью, противоречивостью и многообразием. И только через бесконечность историй людей можно приблизиться к раскрытию тайн, написанных когда-то Божьим Словом, которые мы до сих пор не в состоянии прочитать до конца.
На страницах своих романов Кутзее передает свой личный и глубоко пережитый опыт, окрашенный пронзительной исповедальной искренностью. Он не только талантливый писатель, но и тонкий психолог, способный придать своим произведениям и художественную выразительность, и философскую глубину.
Литература
1. Кутзее Дж. М. Бесчестье / пер. с англ. С. Ильина. М., 2009.
2. Кутзее Дж. М. В ожидании варваров / пер. с англ. А. Михалева, И. Архангельской, Ю. Жуковой. СПб., 2004.
3. Кутзее Дж. М. Дневник плохого года / пер. с англ. Ю. Фокиной. М., 2011.
4. Кутзее Дж. М. Железный век / пер. с англ. М. Соболевой. СПб., 2005.
5. Кутзее Дж. М. Жизнь и время Михаэла К. / пер. с англ. И. Архангельской, Ю. Жуковой. М., 2013.
6. Кутзее Дж. М. Медленный человек / пер. с англ. Е. Фрадкиной. М., 2010.
7. Кутзее Дж. М. Мистер Фо / пер. с англ. А. Файнгара. М., 2012.
8. Кутзее Дж. М. Молодость // Иностранная литература. 2005. № 10, 12.
9. Кутзее Дж. М. Осень в Петербурге / пер. с англ. С. Ильина. М., 2001.
10. Кутзее Дж. М. Сердце страны / пер. с англ. Е. Фрадкиной. СПб., 2005.
11. Кутзее Дж. М. Сумеречная земля / пер. с англ. Е. Фрадкиной. СПб., 2005.
12. Кутзее Дж. М. Элизабет Костелло / пер. с англ. Е. Бросалиной, Ж. Грушанской. СПб., 2004.
13. Coetzee J. M. Boyhood. Scenes from Provincial Life. A Memoir. N.Y.: Penguin books, 1997.
14. Coetzee J. M. Encyclopedia of World Biography, 2 ed. 17 vols. N.Y.: Gale Research, 1998. Biography Resource Center.
15. Coetzee J. M. Ethics: Philosophical Perspective on Literature // Ethical thought and The Problem of Communication. A strategy for reading Diary of a Bad Year. Jonathan Lear. Columbia University Press, June, 2010.
16. An Independent Journal of Literature, Film, Music, and Ideas [Электронный ресурс] // Журнальный зал. URL: http://www.sobriguetmagazine.com/2008_08_01_archive.Htm
Американская проза
Джон Барт
Я. М. Шаймарданова
Джона Барта часто называют "теоретиком и практиком экспериментальной литературы постмодернизма" [3, 34] и основоположником школы черного юмора, ставя его в один ряд с такими писателями как К. Воннегут, Д. Бартельми, Д. Хеллер и Т. Пинчон. Родился он в Кембридже (штат Массачусетс) в 1930 г. После окончания школы Джон Барт учился в престижнейшем Джульярдском музыкальном училище, потом перешел в университет Джона Хопкинса, где изучал английский язык. После окончания университета Джон Барт занимался преподавательской деятельностью. Первые его романы, "Плавучая опера" и "Конец пути", были опубликованы в 1956 и в 1958 гг. Известность писателю принесла книга "Торговец дурманом", после выхода которой в 1960 г. общественное мнение включило автора в число крупнейших американских писателей XX в. В 1965 г., когда был публикован "Козлик Джайлс", Джон Барт был назван американским писателем номер один. За следующую свою книгу, трилогию "Химера" (1972), писатель был удостоен престижной Национальной книжной премии. Всего, помимо сборников рассказов, эссе и лекций ("Пятничных книги"), Барт опубликовал более 10 книг.
Джон Барт достоин быть названным классиком современной американской литературы, "Творцом элитарного интеллектуального продукта" [3, 34]. Несмотря на то что автор через свои тексты редко вступает в диалог с читателем, предпочитая оставаться "университетским" писателем для избранных, считающим, что квалифицированного читателя надо еще воспитать, его творчество пользуется успехом и среди рядовых читателей и среди критиков. Джон Барт становился лауреатом нескольких престижных литературных премий, среди которых – национальная книжная премия за роман "Химера" (1973).
Произведения Джона Барта стоит рассматривать как единое текстовое пространство – его романы автоинтертекстуальны. Как отмечает И. В. Волков, "жонглирование повторяющимися образами, мотивами, претекстами позволяет рассматривать художественное пространство различных и самостоятельных, на первый взгляд, произведений как единый метатекст" [7, 20]. Это связано с его особым пониманием феномена литературы. В одной из "Пятничных книг" (The Friday Book: Essays and Other Non-Fiction) Барт размышляет о "литературе истощения" и "литературе восполнения", раскрывая тем самым свое видение литературы постмодерна. "Под "истощением" (литературы) я не имею ввиду физический, моральный или интеллектуальный упадок, я говорю об истощенных возможностях, о том, что некоторые формы изжили себя, и это, несомненно, серьезный повод для отчаяния" [1, 64], – заявляет Джон Барт. По его мнению, литература на изломе XX и XXI вв., как и искусство в принципе, требует новых форм. Что же входит в эти новые формы? Во-первых, эксперименты с конструкциями, на основе которых Барт строит свои тексты. Например, в "Плавучей опере" не только сюжет простроен вокруг речной прогулки, но и сам текст представляет собой плавание – повествование напоминает движение воды. Образы плавно сменяют друг друга, подчиняясь причудливому ассоциативному ряду рассказчика. С помощью текстовых форм Барт имитирует "приливы" и "отливы", периодически возвращаясь к одним и тем же мыслям. Кроме того, ощутить одновременно затягивающую и чинящую препятствия "водянистость" текста помогают постоянные напоминанию автора о том, что повествование все еще не начато.
В рамках опытов, которые Барт проводит над формой, он экспериментирует и над временем и пространством текста. Эти категории зачастую становятся подчинены повествующему сознанию, которое облачает их в причудливые формы. К примеру, последний на настоящий момент роман Барта, "Всякое третье размышление", повествует о путешествии (прежде всего, по просторам повествующего сознания). Пространство воображаемое сливается с пространством реальным и их уже невозможно различить: зачастую равными становятся события, случившиеся в реальности, и события, произошедшие в сознании. Свойственны Барту и особые временные структуры, особенно автор любит "играть" с человеческой памятью, которая либо не может приблизиться к моменту "сейчас", либо заводит читателя в лабиринт авторского сознания, которое вольно распоряжаться временем как ему вздумается – в его текстах можно найти достаточно примеров "постепенного вспоминания", временных петель, путешествий по волнам памяти и т. д.
Помимо всего прочего, романы Барта гипертекстуальны. На мысли о гипертексте наталкивает наличие у писателя двойного кодирования, с помощью которого он разделяет свою читательскую аудиторию на "наивных" и "искушенных", превращая тем самым свои тексты в лабиринт. Однако игра, которую ведет Барт, часто становится слишком сложной для читателя. Это отмечает и сам автор, признаваясь в "Пятничной книге", что "в 1950 г., когда я опубликовал свой первый литературный опыт в ежеквартальном университетском журнале, рецензент-аспирант откликнулся на него следующим образом: "Мистер Барт видоизменяет девиз модернистов "Пусть рядовой читатель идет к черту!" – он устраняет из него прилагательное"" [9, 53].