- Материала нет подходящего, - сказал дядя Макарий, - а то бы лучше сделал. - Дядя торжественно поставил лампу на кухонный стол. Лампа хорошо стояла. Он рукой сжал ножки и укрепил лампу на спинке стула. И здесь лампа держалась крепко.
- Юра, нравится?
Я не ответил. Принялся сам испытывать лампу. Вешал и укреплял ее в разных местах: на этажерку с книгами, на спинку кровати, на диван. И всюду пружина действовала безотказно.
Часы показывали одиннадцать. Мне не хотелось спать. Я прикрепил лампу над столом и принялся читать.
Дядя Макарий подвинул к себе журналы. Заинтересовали мои закладки, и он стал перечитывать одну за другой статьи.
- О Курской магнитной аномалии хорошая статья! Молодец, что прочитал! Надо знать свою Родину! - Дядя задумался, подергал мочку уха. - Ты больше читай: в твою пору все остается на долгую жизнь. Скажешь, что нет у тебя времени, я тебе не поверю.
- Я читаю!
- Знаю, но надо больше! Я уверен, ребята мало знают о карьере. Расскажи им. Посмотрели бы, как работает Сергей Данилович. Удивительный экскаваторщик - золотые руки!
- Как вы узнали, что мне надо выступать перед ребятами?
Дядя хитро прищурил глаза. Лохматые брови сошлись на переносице.
- По закладкам догадались? Да?
- По закладкам. Алексей советовался. Не знал, какой сбор с вами проводить. Надо вам хорошо знать свою землю. Карьер рядом. Что будут добывать, знаешь?
- Железо.
- Вот и расскажи о Курской магнитной аномалии. Я тебе дам еще книжку почитать.
- О руде?
Дядя Макарий принес красный томик Ленина.
- Напечатано здесь письмо к Кржижановскому. Постой, постой. Лучше я тебе сам прочитаю. Долго рассказывать, как открыли Курскую аномалию. Но история интересная. Много потрудились профессор Лейст, академик Губкин. Это стало известно Ильичу. Под самым Курском открыли железный клад. Очень нужна была тогда железная руда стране. Ты вникай! - Дядя откашлялся и начал читать. - "Вчера Мартенс мне сказал, что "доказана" (Вы говорили "почти") наличность невиданных богатств железа в Курской губернии.
Если так, не надо ли весной уже - 1) провести там необходимые узкоколейки? 2) подготовить ближайшее торфяное болото (или болота?) к разработке для постановки там электрической станции?
…Дело это надо вести сугубо энергично. Я очень боюсь, что без тройной проверки дело заснет".
- Юра, посмотри, когда написано это письмо?
- В тысяча девятьсот двадцать втором году.
- Правильно… В двадцать втором году… Это год моего рождения… А ты знаешь, что тогда было? Голод… Заговоры… Банды… А Ленин думал о железной руде! Требовал Владимир Ильич ставить буровые вышки и открывать рудники. Какая вера в успех революции, уверенность в своих планах! На сцене Большого театра горела одна-единственная электрическая лампочка, а принимали план ГОЭЛРО! Ты спрашивал, зачем я приехал? Перечитывал Ленина… Нашел письмо к Кржижановскому… Потянуло сюда. Хочу сам добывать руду. Как тебе объяснить получше? Рано мне еще уходить от дел. Пенсия есть, и не маленькая. Но этого, Юра, для человека мало! Вот я и прикатил к вам.
Без даты
…Ночью мне снилось, что мы с дядей Макарием ходили по карьеру и искали руду.
20 октября
С утра идет дождь. Небо серое. На уроке смотрел на Н. Она как солнышко. Посмотришь и согреешься. В дядиной книге нашел стихотворение. Переписал:
Лишь тот достоин жизни и свободы,
Кто каждый день идет за них на бой!Надо спросить у дяди, кто написал?
ГЛАВА 11 
Сбор в карьере
Прошла неделя. Семь холодных и дождливых дней. Я уже потерял всякую надежду увидеть голубое небо.
В четверг утром небо наконец очистилось от туч, и яркое солнце осветило нашу Встреченку, верхнюю и нижние улицы, речку, камыши и меловые горы.
После уроков сбор отряда. Сбор о новостройках семилетки. Ура! Наш карьер тоже новостройка!
- А хитрый Алексей Мартынович! - сказал Федя Зайцев и достал из кармана черный мячик. - Я сразу догадался, зачем он журналы принес. Для сбора. Там разные статьи есть о новых фабриках и заводах!
- А ты догадливый! - я засмеялся: кто-кто, а я-то Алешку хорошо знаю!
На сборе доклад будет делать Ваня Касьянов. Он все перемены читал, что-то записывал в тетрадь.
Я твердо решил рассказать ребятам историю открытия Курской магнитной аномалии. Перечислю месторождения - Гостищевское, Тетеревинское, Малиновское, Игумновское… Ольховатское… Корочанское. В Короче есть железо! Расскажу о горных хребтах. Ну и удивятся же ребята! У нас - горные хребты!
Из окна мне хорошо видно улицу. Ветер просушил тротуары и дороги. Весело чирикали воробьи. Прыгали вокруг большой лужи и купались.
Теплый солнечный день взбудоражил, поднял настроение. Звонкие строчки не покидали меня. Маленькие молоточки выстукивали:
Кто каждый день идет за них на бой!
Это стихи Гёте. Немецкого поэта. Так сказал дядя Макарий. Воевал с фашистами и читал немецкого поэта! Вот как бывает! Папа дрался в Короче… Почему я вспомнил об этом только сегодня? Надо отыскать его окоп!
- Юра, ты что все шепчешь? - неожиданно выросла передо мной Настя.
- Стихи повторяю. Послушай:
Лишь тот достоин жизни и свободы,
Кто каждый день идет за них на бой!
- Ты сам… написал?
- Гёте! Немецкий поэт.
- Я тоже люблю стихи… В тетрадь переписываю.
- И я записываю.
- Дашь мне почитать? Я принесу тетрадь завтра.
Я растерянно посмотрел на Настю, стараясь уйти от ее глаз. Разве я могу дать ей дневник?! Никогда она не прочитает ни одной строчки! Тетрадь для меня самый надежный и верный друг. Я доверил ей все свои тайны.
…Давно отгремел пожарный звонок. Кончился последний урок, а Алешка не появился. Никогда он не опаздывал. Не случилось ли чего? Сразу вспомнил я дорогу из карьера, когда мы чуть-чуть не слетели под откос. А после дождей дорога еще хуже. Намыло глины. В прошлом году разбился один шофер. Страшно за Алешку!
Ваня Касьянов то и дело подбегал к окну и смотрел. Не сводил и я глаз с улицы. Где Алешка?
…Неожиданно раздался пронзительный гудок машины. Напротив школы остановился высокий зеленый ЯАЗ. На радиаторе красный флажок.
- Алешка приехал! - громко закричал я на весь класс. И тут же быстро поправился: - Алексей Мартынович!
"Задается, на машине прикатил, - подумал я. - Зачем в кузов скамеек наставил? Рабочих развозил по карьеру?"
Мы выбежали с криком и гиканьем на улицу.
- Привет, Москва! - радостно замахал я рукой.
- Здравствуй, Юрка, - Алешка крепко сдавил мне руку. - Подготовился? Сбор проведем в карьере. Персональную машину вам подал. Скорей садитесь!
- Занимай места! - крикнул я ребятам. - В карьер едем!
- В карьер! Ура! В карьер! - подхватил за мной Федя Зайцев и первый бросился к колесу машины.
Алешке не пришлось повторять команду дважды. Ребята быстро забрались на самосвал. Залез и я в железное корыто.
Сверху интересно смотреть. Толпятся ребята из шестого "Б". Чуть не лопаются от зависти.
Не видно Баскета, а то бы я его подразнил!
- Юра, дай руку! - попросила Настя. Узкое платье мешало ей влезть. Я помог ей взобраться. Баскет несся со всех ног. Он делал огромные прыжки, словно кенгуру.
- Баскет, садись - подвезем! - крикнул я громко. - Места хватит. И Силантьева заберем!
Баскет остановился. Погрозил кулаком.
Настя села рядом со мной.
- Юра, в карьер едем?
- Да.
- А сбор?
- Там проведем. Алексей так сказал. Наш карьер - новостройка. Догадалась?
Из окна кабинета выглянул Колобок. Он не вышел нас провожать. Наверное, до сих пор не простил Алешке, что он решил работать у нас вожатым.
- Как устроились, орлы?
- Порядок!
Алешка посигналил. Плавно тронул с места тяжелую машину. Колеса расплескали лужу, где недавно купались воробьи.
С высоты мне хорошо был виден поселок. Знакомые улицы показались широкими и прямыми. Замелькали повороты, переулки, дома и магазины.
Машина нырнула под гору. Загремели доски моста. Справа выросла меловая гора.
Скоро дорога вырвалась в степь. Порывистый ветер налетел неожиданно.
Показались первые домики Встреченки. Деревня всегда открывалась для меня по-новому. Она вся курилась белыми дымками.
Перед деревней ЯАЗ остановило стадо гусей. Они неторопливо переходили дорогу, вскидывая красные лапы.
- Раз, два, правой, правой! - командовал Заяц.
Настя засмеялась.
Последний раз за вишнями мелькнула крыша нашего дома.
Навстречу ЯАЗу с карьера летели машины. Над ними стояли облака черного дыма и пыли.
Солнце садилось. Красными стали меловые горы, степь и трава. Красная пыль висела над дорогой.
Начался подъем. Взберемся на гору - карьер.
- Карьер! - громко выкрикнул я.
На ЯАЗ налетело густое облако пыли. Машины шли груженные мелом, глиной и песком. За поворотом их дороги разбегутся. Для каждой породы - свой отвал.
Алешка остановил ЯАЗ перед обрывом, рядом маленький домик - диспетчерская. В бревенчатом домике одна комната, стол и телефоны.
Настю поразила открывшаяся картина. Пропастью лежал перед ней карьер. В синеватой дымке терялся противоположный склон. Так было и со мной первый раз.
От отвесной стены котлована падала длинная тень, что особенно подчеркивало страшную глубину.
На той стороне карьера стояли три шагающих экскаватора. Они снимали первый слой породы - вскрышу. Длинные их стрелы, как пики, то и дело вонзались в небо.
Карьер, как огромная лестница, уступами сбегал вниз. Каждая ступенька была горизонтом, где стояли четырехкубовые экскаваторы. Между ними по петлям дорог, как жуки, двигались взад и вперед машины с породой.
Алешка заглушил мотор ЯАЗа, но тишина не наступила. Стальные зубья скребли по камням, тяжело гремели долбежные станки, стучали пустые кузова самосвалов. В грохот машин и механизмов вплетался перестук колес электровозов и думпкаров.
- Смотри, какой наш карьер! - сказал я восхищенно Насте.
Но она не повернулась: не слышала.
- Приехали! - Алешка принялся помогать ребятам слезать с машины. - Не прыгайте, а то ноги переломаете!
- Отряд, стройся! - скомандовал Алешка, когда все оказались на земле. - Никому не разбегаться! Пойдем в карьер - ворон не ловить! Машин много! Кто первый раз в карьере?
Перед Алешкой взметнулись вверх руки. Их было очень много.
- Не думал, что у меня столько лодырей, - удивленно протянул Алешка и сбил рукой маленькую кепку на затылок. - Без любопытства живете. Карьер рядом - и не побывали! Позор! Посмотрели бы, как работают ваши отцы!
Настя покраснела. Повернулась и посмотрела на меня с обидой.
- Пошли! Помните, шоферы в карьере не останавливаются на пешеходных дорожках! Смотреть в оба!
От диспетчерского домика вниз вела деревянная лестница. Я давно сосчитал ступени: семьдесят пять на каждый горизонт.
Алешка шагнул первым и застучал кирзовыми сапогами. А за ним старательно затопали мы. Вразнобой ударили двадцать шесть пар ботинок.
Высушенная на солнце, продутая всеми ветрами, лестница глухо загудела.
На первом горизонте Алешка сделал остановку. Мимо пронесся электровоз. Прогремели на стрелке думпкары.
Из карьера поднялся пожилой мужчина в выгоревшем брезентовом плаще.
- Здравствуйте, Роман Петрович! - поздоровался Алешка. - Знакомьтесь, ребята, Киселев Роман Петрович - лучший мастер дыма и огня.
- Какой там лучший! - рабочий смущенно улыбнулся. - С ребятами возишься?
- Вожатым начал работать. Ребята, бригада Романа Петровича взрывает породу. Помогает быстрее добраться до руды.
- Это точно. К руде идем.
- Сегодня взрываете?
- Нет… Завтра… Десять тонн приготовили.
- Десять тонн? - удивленно протянул Ваня Касьянов.
- Мы по двадцать тонн рвали, - не расставаясь с улыбкой, сказал Роман Петрович.
- Хоть бы одним глазком посмотреть на руду! - сказала Маша Шустикова. - Руками потрогать!
- Геологи говорят, что скоро дойдем. - Роман Петрович закурил. - Дойдем до руды - самый большой кусок подарю тебе! Ты, Алексей, им все покажи.
- Постараюсь!
По дороге Алешку то и дело останавливали рабочие. Он со всеми здоровался, разговаривал и знакомил нас. У каждого к Алешке были свои вопросы и дела. Молодой шофер попросил помочь отрегулировать в машине зажигание, а экскаваторщик в замасленном комбинезоне просил:
- Алексей, мне - дыра! Трос порвался. Вырви у кладовщика!
- Ладно!
Мне пришлось убедиться, что у Алешки много знакомых и друзей. Было приятно, что и я принадлежу к ним.
Мы остановились на втором горизонте. Алешка запретил подходить к краю карьера, откуда то и дело срываются сухие комья земли. Всюду взрытый песок. Я знаю его три цвета: рано утром отливает синевой, днем - золотой, на закате горит красной медью.
Широкие следы гусениц привели нас к экскаватору.
- Остановка, - Алешка широко развел руками. - Отряд, стройся! Звеньевые, отдать рапорты!
Федя Зайцев первый вышел из строя.
- В звене все налицо!
- Звено фотографов пришло в полном составе! - доложил я.
- Автомобилисты на месте! - отрапортовал Ваня Касьянов.
Алешка объявил сбор отряда шестого класса "А" в карьере открытым.
Докладчик Ваня Касьянов сначала волновался, говорил неуверенно. Потом успокоился, засыпал цифрами. Называл города, где будут построены новые фабрики и заводы, шахты и карьеры, электростанции.
- А наш карьер забыл! - засмеялась Маша Шустикова. - Открывают карьер в Михайловке под Курском.
Ребята не зря прочитали журналы. То и дело дополняли докладчика.
Потом говорил Алешка. Закончил неожиданно вопросом:
- Кто знает этот экскаватор?
- "Уралец" ЭКГ-4, - объяснила Настя Вяткина. - Папа работает на таком.
- Правильно. Молодец. Четырехкубовый, - улыбнулся Алешка. - А сколько их у нас в карьере?
- Десять! Десять экскаваторов! - закричал Федя Зайцев. - Десять четырехкубовых.
- Три - шагающих! - Маша Шустикова трясла поднятой рукой, чтобы обратить на себя внимание.
- Шагающих три! - повторила Настя Вяткина.
- Пять долбежных станков! - ворвался голос Вани Касьянова.
- А кто знает, сколько работает в карьере автомашин? - спросил Алешка.
На этот вопрос никто не смог ответить.
Пробовали сосчитать - не вышло: машины сновали по горизонтам, убегали по дорогам в степь, пропадали из виду.
Алешка улыбнулся.
- Двести самосвалов заняты в каждую смену. ЗИЛы и ЯАЗы, долбежные станки, экскаваторы. Простые и шагающие. Всей техники не перечтешь! Я хочу, чтобы вы хорошо запомнили эти машины. За ними - история страны. Десять лет тому назад мы учились их делать. Строили новые автозаводы. А в 1919 году не было ни одной из этих машин. В тот год отправился отряд Академии наук по заданию Владимира Ильича Ленина искать руду под Курском.
Я слушал Алешку с удивлением. Он говорил словами дяди Макария, но об этом никто из ребят не знал.
- У моего дяди есть письмо Владимира Ильича Ленина к Кржижановскому, - сказал я громко. - Он мне читал!
- Юра, о письме расскажешь в конце сбора. Не забудь! - Алешка показал рукой: - Мы, ребята, в келовайских песках. Как говорят геологи, в новом историческом периоде.
Я несколько раз повторил про себя название песков, чтобы хорошо их запомнить. Так делал дядя Макарий, когда заучивал трудные немецкие слова.
- Спустимся на один миллион лет! - Алешка засмеялся. - Пойдем знакомиться с сеноман-альбой!
Мы вышли на бетонку. Дорога круто спускалась вниз, укатанная тысячами автомобильных колес.
Навстречу нам из карьера ползли груженные глиной самосвалы. Машины надсадно гудели перегретыми моторами.
По петляющей бетонке мы спускаемся на дно котлована.
Сверху без остановки летят порожние машины. Они обдают нас горячими выхлопами дыма.
За каждым поворотом все выше становились отвесные стены карьера. Уже не видно наверху маленького домика диспетчерской.
Бетонка повернула вправо, и мы оказались перед высокой стеной мела.
- Сеноман-альба! - громко объявил Алешка.
- Здравствуй, сеноман-альба! - я посмотрел вверх, где должен стоять экскаватор Афанасия Ивановича. Рассказать Насте, как я спускался в ковше?
- Юра, где сеноман-альба? - спросила Настя.
- Кругом. Это мел. Он и есть сеноман-альба.
Алешка рассказывал о геологических разрезах, но я его совсем не слушал.
- Правда, красиво! - я рукой показал Насте на противоположную сторону карьера.
Солнце нырнуло за горбатую верхушку меловой горы, и стена карьера, до этого скрытая дымкой и пылью, вдруг придвинулась. Темные тени скользнули вниз, четко расчерчивая границу пород.
- Алексей Мартынович, вы не знаете ширину карьера? - спросила Маша Шустикова.
- Два километра. А по кругу - десять!
- Десять километров! - удивленно протянула Настя.
- Идемте вниз! - Алешка пошел вперед, увлекая нас за собой.
Вот и изрытое дно карьера. Трудно шагать по вязкой грязи. Разбросаны огромные глыбы. Блестят красные лужи.
Машин не было, и все три экскаватора не работали. Ковши опущены на землю.
- Юра, расскажи ребятам о письме Владимира Ильича Ленина к Кржижановскому, - напомнил Алешка.
Письмо Ленина небольшое. Я точно пересказал его.
- Дело надо вести сугубо энергично!
- Правильно, Мурашкин. Так требовал Ленин. Нам надо работать быстрей и лучше. По-ленински энергично! Надо скорей дать стране руду! Слышите, пахнет железом?
Настя недоуменно посмотрела на меня.
Алешка перехватил ее взгляд и сказал:
- Вяткина не верит мне? Кто еще сомневается? Понюхайте воду. Она выносит на поверхность железо. Понюхайте, она пахнет ржавчиной.
Я наклонился над красной лужей.
- Настя, пахнет железом, - убежденно сказал я, - И красный цвет от железа.
Алешка еще долго рассказывал о планах развития карьера. Знакомил с рабочими, показывал машины. Я старался все время быть около Насти.
26 октября
Достал книгу "Курская магнитная аномалия". Читал на двух уроках. Чуть не засылался.
Пляску магнитной стрелки под Курском первым заметил ученый-астроном академик Иноходцев. Я сосчитал. Вышло сто семьдесят один год тому назад!
Нашу Курскую аномалию изучала особая комиссия. Ленин послал Губкина, Карпинского и Шмидта. Одних академиков!
Могу удивить Алешку. Специально записал. "В первый год девятнадцатого века во всем мире было выплавлено 800 тысяч тонн чугуна. А в первом году двадцатого века - 41 миллион 200 тысяч тонн". А что будет в первом году двадцать первого века?
Вот бы высчитать!