О ребятах-следопытах. В одном из походов они находят танк Т-34, узнают историю этого танка.
Сокращенный вариант повести (опубликована в журнале "Костер" №№ 6–9 в 1984 году).
Повесть написана коллективом сотрудников редакции журнала "Костер"; ее написали С. Сахарнов (руководитель авторского коллектива), О. Орлов и Н. Федоров.
В повести использованы печатавшиеся ранее в "Костре" сообщения о следопытских, конструкторских и юннатских делах пионеров Ленинграда, Лысьвы, Старой Руссы, Глажева и других городов и поселков страны. Ряд эпизодов написан по мотивам очерков, ранее опубликованным в журнале "Костер": В. Того "История одного поиска" (1974 г.) и "Две горсти земли" (1975 г.), О. Орлова "Пионерский самолет" (1980 г.) и др.
Толчком для работы над повестью послужило обнаружение сотрудником журнала в 1976 г. в Волховском районе танка и следов боя (винтовка, котелок с фамилией солдата, медальон с запиской).
Редакторы повести Ю. Заруднев и С. Носов.
Рисунки В. Топкова.
Святослав Владимирович Сахарнов, Олег Петрович Орлов, Николай Тимонович Федоров
Танк на Медвежьем болоте
1
Ночью над городом пронеслась гроза. В черном прямоугольнике окна, за стеклом, на котором в эти мгновения становилась видна каждая неподвижная дождевая капля, то и дело, одно за другим, вырастали огненные деревья. Левашов сидел на кровати, прижав колени к груди, и считал, сколько секунд пройдет между вспышкой и грозовым набегающим раскатом. "В пяти километрах шарахнуло! - говорил он себе. - А это ближе - в трех… Вот теперь уходит…" Заснул он под самое утро и тут же услышал тонкое попискивание электронного будильника.
На день было намечено много дел. Во-первых, надо было заказать билет до Утриша, маленького горного поселка на берегу Черного моря, где Виктор Петрович собирался провести свой отпуск. Во-вторых, необходимо было купить новый крепкий чемодан - прежний порвался. В-третьих - позвонить школьному другу Саше Копейкину, работающему в институте, где удивительнейшим образом, фотографируя в инфракрасных лучах, читают попорченные временем старинные документы, позвонить и извиниться, что, как ни обещал, за целый год не смог выкроить вечерка - встретиться.
Имелись и другие мелкие дела, обычные перед отпуском.
- Главный просил вас зайти к нему, - сказала секретарь-машинистка Света, как только Виктор Петрович вбежал в редакцию. - Что-то опять очень и очень срочное!
- Гм, - сказал Виктор Петрович. - Очередная паника. Как будто у нас что-то делается не торопясь и вовремя!
Он прошел к себе в комнату, положил на стол портфель и поправил галстук: главный редактор - бывший полярник - очень любил аккуратность. Затем посмотрел на часы. Без десяти. Ровно в десять он постучал в кабинет главного.
- А, - сказал главный редактор, - это вы!.. Давно жду. Билет уже на руках? Билета пока нет… Это хорошо.
- Что же хорошего? - удивился Виктор Петрович.
- А вот что… Как вы считаете, могут школьники построить самолет? Настоящий летающий самолет.
- Ребята все могут, - осторожно сказал Виктор Петрович. - Хотя… Летающий? Разве что, если ими руководил человек знающий и опытный, скажем, бывший летчик или конструктор.
- Правильно. Тогда смотрите, - и он протянул Виктору Петровичу небольшую, размером с почтовую открытку, мутноватую любительскую фотографию.
На фотографии на фоне невысоких кустов был снят маленький самолет и в его открытой кабине - мальчик с поднятой для пионерского салюта рукой. Вокруг самолета с отвертками, молотками стояли человек шесть мальчишек и девчонок, а позади них - высокий немолодой человек с седой шевелюрой и грустными глазами.
На оборотной стороне фотографии была надпись: "Члены авиаклуба "Икар". Деревня Старый Бор Энской области".
- Так вот, - продолжал редактор, - эту фотографию мне передал один знакомый, который работает на радио. Ребята из Старого Бора обращались туда за помощью: им не разрешили летать на этом самолете. Пришлось даже отменить первый полет. О самолете сообщили в радиопередаче, а вот как теперь дела у ребят - никто не знает. И фотографию на радио использовать, естественно, не смогли. Как вы считаете, это интересно?
- Конечно, но я предпочел бы иметь не фотографию, а письмо. Да еще написанное взрослым человеком. Скажем, тем, кто с ребятами строил самолет. А действительно, почему письмо на радио написал не он?
- Неудобно заниматься саморекламой. А может, ребята писали без его ведома… Кстати, вы никогда не слыхали: летают ребята на дельтапланах или на планерах? Нет? Я тоже. Виктор Петрович, нужно срочно ехать в деревню и увидеть все самому. Я уже и название для вашего очерка придумал: "У человека должны быть крылья!" Как, нравится?
- Нет, - сказал Виктор Петрович, - было уже тысячу раз. Но у меня ведь через десять дней - отпуск!
- Успеете вернуться! Неужели вы упустите такую возможность? Самолет! Уникально! Да и кто, кроме вас, сможет сделать это быстро? Вы молоды, энергичны, только начали работать в журнале… Я навел справки: до областного центра Энска летают самолеты, а далее - автомобильная дорога… Итак, решено.
И главный редактор быстро набросал приказ, согласно которому В. П. Левашов командируется пионерским журналом для сбора материалов в Староборский район сроком на пять дней.
Взяв книгу приказов, Виктор Петрович вышел, а главный редактор, откинувшись в кресле, посмотрел в окно, за которым медленно текла августовская, еще летняя, но уже и немного осенняя толпа. Впрочем, редактор видел не толпу - он долгие годы зимовал в Арктике, был там синоптиком, - он видел зеленые, медленно смещающиеся мимо окна льдины, а на них белых медведей с медвежатами.
2
Из намеченных дел он успел сделать только два: дозвонился до Саши Копейкина и пообещал зайти к нему сразу же после отпуска, а затем, обежав несколько магазинов кожгалантереи, купил чемодан с ремнями, - отличный чемодан с латунными уголками и замочками и с маленьким ключиком, привязанным суровой ниткой к удобной ручке. Правда, чемодан был несколько великоват, но это уже другой вопрос.
Утром следующего дня Виктор Петрович был уже на аэродроме и узнал, что в Энск летают маленькие "АН-2" и что единственный в сутки рейс как раз через тридцать минут.
Турникет он успел проскочить в самый раз: металлическую решетку выхода на летное поле закрывали.
Самолет был старенький, краска возле мотора облупилась, дверца закрывалась неплотно и дребезжала в полете. Летели на небольшой высоте, под крылом проплывало редколесье: ольха, тощие елочки, то и дело взблескивали на солнце полоски воды - начинались знаменитые староборские болота.
В Энском райкоме комсомола Виктора Петровича ожидала дежурная, предупрежденная телеграммой из Ленинграда.
- Вы товарищ Левашов? - спросила она. - Не беспокойтесь, газик, на котором вы поедете дальше, - уже готов. К девяти вечера доберетесь. Шофера зовут Мишей. Приедете на место, пожалуйста, отпустите его: газик один на весь райком. А когда понадобится ехать обратно, позвоните…
- А где я там остановлюсь? - полюбопытствовал Виктор Петрович, который уже слышал, что корреспондентам в командировках приходится порой ночевать в условиях не просто походных, а прямо-таки допотопных, например, в пустыне на песке.
- В школе. Я уже созвонилась. Вас устроит и будет опекать пионервожатая Соловьева. Все будет в порядке… Вы туда по какому вопросу?
- Я?.. По пионерским делам… - уклончиво ответил Виктор Петрович, зная, что к приезду корреспондента люди относятся по-разному. О самолете он решил промолчать.
- Гм… Пионерская работа у нас в районе поставлена хорошо, - осторожно сказала дежурная. - Командировку вам сейчас отметить?
- Да, пожалуйста!
Выйдя из здания райкома, Виктор Петрович увидел, что газик стоит напротив, но, подходя к нему, столкнулся с человеком, который пытался перебежать улицу и в руке у которого тоже был чемодан.
Тот упал, раскрылся, и на мостовую вывалилась груда мягких коричневых шкурок.
- Ох, простите! Я вам помогу! - сказал Виктор Петрович, наклоняясь. Но владелец чемодана - человек в желтом вельветовом пиджаке с круглым рябоватым лицом, быстро повернулся спиной и принялся заталкивать шкурки обратно в чемодан. При этом он даже толкнул кулаком Виктора Петровича.
"Странно, откуда у него столько шкурок?" - подумал Левашов.
Но дальше размышлять было некогда, шофер Миша уже повернул ключ зажигания, мотор завелся, газик взял с места и резво покатил по улицам Энска.
Однако, едва выехали за город, дорога испортилась. Машину кренило то влево, то вправо, колёса то разбрызгивали воду, то уходили в глубокую грязь. Виктор Петрович выскакивал и, упираясь плечом, помогал газику выползать из ям.
- А силенка-то у вас есть! - сказал не очень разговорчивый шофер Миша. - С другим бы я повозился… Три часа и все на первой скорости. Так и движок запороть можно… А вот и Старый Бор… Вы спросите, где школа, я тут - всего второй раз.
Темнело. Навстречу уже бежали домики поселка, кое-где в окнах зажигались желтые и красные огни. Лес подступал к поселку с трех сторон, и по всему этому домики с огоньками в окнах показались Виктору Петровичу после ужасной дороги очень уютными.
- Девочка, а девочка! - крикнул Виктор Петрович, увидев в сумерках детскую фигурку, впереди которой шла запоздалая корова. Он крикнул это, приоткрыв дверцу газика. - Где тут у вас школа?
- А недалеко, - отвечала девочка. - Все прямо, потом направо, немного проедете и будет двухэтажный дом. Это и есть наша школа.
- Спасибо! - газик взревел, дернул, Виктор Петрович махнул девочке рукой и первая фраза его будущего очерка про самолет сложилась: "На деревню опускался тихий вечер…"
3
На деревню, действительно, опускался тихий вечер, когда Виктор Петрович, попрощавшись с шофером Мишей, легко взбежал на скрипучие деревянные ступеньки и вошел в здание школы. Зданию было лет пятьдесят, а то и больше. Это был бревенчатый дом с резными наличниками на окнах и с дощатыми крашеными полами. В коридорчик первого этажа выходили дверцы печей. Словом, это была настоящая старая деревенская школа, возможно, доживавшая последние годы, но, за крепостью своей, могущая еще послужить.
- Именно в таких местах и рождаются будущие Ломоносовы, - весело сказал сам себе Виктор Петрович и решил для начала поискать учительскую. Он прошел крыло коридора, открывая поочередно двери с табличками: "Первый класс", "Второй класс", и отмечая, что величина парт вполне соответствует табличкам.
В шестом классе на доске было нарисовано загадочное существо, из головы которого вылетали, как молнии, короткие извилистые мысли, и было написано: "Колька - экстрасенс". В пятом на первой парте лежали забытые рейтузы брусничного цвета и чей-то прошлогодний дневник. Левашов полистал его и на последнем развороте обнаружил запись красными чернилами: "Ваш сын пел на уроке математики". "Ай-яй-яй! Как нехорошо. Нет, уж из этого Ломоносов не выйдет. А впрочем, кто знает? Поют-то ведь люди от радости. Может, у человека душа ликует при виде квадратного уравнения. Интересно знать, что он пел?"
На первом этаже оставалась еще одна дверь - прямо в конце коридора. Одна половина ее была приоткрыта, на другой надпись: "Спортивный зал". "Ну что ж, - снова подумал Виктор Петрович, - а может быть, эта школа - кузница олимпийских рекордов?.. Заглянем на всякий случай и в спортзал…"
Крохотный, с окнами, закрытыми от ударов мячом деревянными решетками, спортивный зал был пуст. Впрочем, нет, справа у крайнего окна, зацепившись ногами за перекладину, висел вниз головой человек лет двенадцати. Длинные русые сильно выгоревшие волосы в соответствии с законом физики тянулись к полу, а глаза, как у любого человека, долго висящего вниз головой, были вытаращены. В левой руке странный гимнаст держал кусок хлеба.
- Физкульт-привет! - весело сказал Левашов. - Я вам не помешал?
Человек, продолжая висеть, пробурчал что-то.
- Понимаю, понимаю, - продолжал Виктор Петрович. - Идет репетиция уникального номера "Человек - летучая мышь". Не буду мешать….
При этих словах мальчишка судорожно извернулся, схватился руками за перекладину и, высвободив ноги, шлепнулся на мат.
- Здрасьте, - сказал он, доглатывая кусок. - А я, понимаете, опыт произвожу. Хочу узнать, попадет булка в живот, если вниз головой висеть, или нет?
- Гениально! - сказал Виктор Петрович. - Думаю, что, после термоядерного синтеза, данная проблема стоит на втором месте.
- А вы пожарный, - сказал мальчишка. - Я угадал.
- Пожарный? Нет. Почему ты так решил?
- Да наш завхоз все какого-то пожарного инспектора ждет. Вон багры везде понавесил.
- Багры - это прекрасно. А как обстоит дело с пенно-фреоновой атакой?
Мальчишка захлопал глазами, растерянно посмотрел на внушительных размеров багор, висящий на стене, и спросил:
- Это вы о чем?
- Об огнетушителях.
- А-а… Есть один. На втором этаже. Возле туалета.
- Ну, ты меня окончательно успокоил. А я ведь к вам из пионерского журнала.
- Из журнала?! Из какого?.. Ух, здорово! А правда, у вас в городе каждый день пушка стреляет?
- Правда.
- Гаубица?
- М-может быть, гаубица, - не очень уверенно ответил Виктор Петрович.
- Ну, и как вы? Вздрагиваете?
- В каком смысле?
- Ну как же. Сидите вы, к примеру, обедаете. И вдруг - как бабахнет!
- А, вот ты о чем! Да нет, пушка далеко, не всем слышно. А вот когда во дворе мусорные бачки меняют, тогда вздрагиваем. Всей редакцией. А ты, случайно, после школы не в военное училище пойдешь?
- Я-то? Нет. Это Андрюха Головнин в военные. А я людей буду биополем лечить. Знаете, какое у меня в голове биополе - у-у! Я раз в классе Таньке Артюховой начал изо всех сил в спину смотреть, так она через пять минут встала и говорит: "Чего это, - говорит, - Антонышев щиплется…" Да вы сами потрогайте.
- Что? - не понял Левашов. - Что потрогать?
- Вот, дотроньтесь до головы.
- А не дернет?
- Ну что вы!
Левашов засмеялся и приложил ладонь ко лбу мальчишки:
- О-о! Вот это я понимаю! Пора тебе, мой друг, фарфоровую кепку заводить.
- Зачем?
- Для изоляции. Бьюсь об заклад, что тебя зовут Николаем.
- А вы как узнали?
- Да уж узнал…
В это самое время в зал влетел еще один мальчишка. Не заметив в первый момент постороннего человека, он очень сердито закричал:
- Колька, паразит! У тебя совесть есть? Почему я должен бегать по всей деревне…
Тут он увидел Виктора Петровича, смутился и замолчал.
- Андрюха, а к нам писатель приехал. Из журнала! - радостно выпалил Колька. - А ты не соврал: у них и правда пушка стреляет.
- Не пушка, а гаубица, - степенно поправил друга Андрюха. - Я ж тебе тысячу раз объяснял: пушка стреляет по настильной траектории, гаубица - навесом.
- Ну, а как стреляет мортира? - улыбнувшись, спросил Левашов.
- Мортира? Ну это, понимаете, та же гаубица, - охотно пояснил Андрюха. - Только ствол у нее еще короче. Мортиры - это прошлый век. Их давно не используют.
- Ну вот, сразу видно, человек в артиллерийское училище пойдет.
- Нет, в общевойсковое поступать буду.
- В полководцы метит, - вставил Колька. - Как Суворов. Прошлой зимой чуть в проруби не утоп - закалялся. А тут недавно собрал человек и говорит: я, говорит, полководец, а вы греки. Сейчас мы разыграем одно сражение. А те как завопят: не хотим быть греками! Хотим быть красными! Ах ты гад, белый фашист! Сейчас мы тебя в плен возьмем… Еле отбился фельдмаршал.
- Слушай, экстрасенс, - не выдержал будущий Суворов, - ты можешь хоть на минуту заткнуться? Раньше таких болтунов сбрасывали в пропасть, со скалы.
- Раньше, между прочим, в пропасть сбрасывали еще и хилых.
При этих обидных словах худенький, небольшого роста Андрюха покраснел, набычился и сжал кулаки. Назревала крупная ссора. Левашов уже было хотел вмешаться, но тут хлопнула дверь, и в зал вошла девушка, смуглая, с темными распущенными волосами. На ней был спортивный костюм. Серые, широко расставленные глаза девушки смотрели прямо и решительно.
- А, вот вы где, - сказала она и, бросив на Левашова быстрый взгляд, добавила: - Извините, товарищ пожарный инспектор. Я только разберусь сейчас с этими деятелями. Ключ от музея у вас?
- У нас, - ответил Колька.
- Уборку сделали? Полку прибили?
- Успеем еще, Нина Михайловна.
- Когда успеем? Ночью? Завтра у меня с утра с дошкольниками мероприятие. Быстро в музей! Ключ потом вернете.
- Но, Нина Михайловна, нам же… - начал было Андрюха, но пионервожатая перебила его:
- Головнин, как выполняются приказы?
- Приказ командира не оспаривается и не обсуждается! - подумав, сообщил будущий полководец.
- Вот и действуйте.
Друзья, вздыхая и поглядывая на Левашова, неохотно вышли из зала.
- Должна вас огорчить, товарищ инспектор, но завхоз уехал в Березовку к племяннице на свадьбу. Он ждал вас вчера.
- Я огорчу вас еще больше. Мне очень жаль, но я не пожарный инспектор, которого у вас все так ждут. Я всего-навсего журналист, из редакции пионерского журнала. Фамилия моя Левашов.
- Ой, простите, - смутилась девушка. - Я почему-то была уверена, что вы…
- Ничего, ничего. Видно, есть во мне что-то от пожарного. Бывает хуже. Однажды в Белоруссии моего товарища приняли за диверсанта. Юные друзья пограничников гнались за ним с собаками.
- Еще раз простите. Но вы не предупредили… Мы вас даже не встретили…
- Пустяки. Зато назад, надеюсь, вы отвезете меня на самолете.
- На самолете?
- Ну да. Я, собственно, из-за него и приехал. Мы получили вот такую фотографию. Да вот, посмотрите… - и Левашов протянул вожатой снимок. Девушка быстро взглянула на него и тут же тихо сказала:
- Вот это да!
- В чем дело? - недоуменно спросил Левашов и коротко пересказал ей свой разговор с редактором.
- Но… ведь самолета нет. Его на прошлой неделе отвезли на ВДНХ… И разрешение давно получили… Старшеклассники уехали и директор - ведь это он строил с ребятами самолет… Погодите, а кто писал на радио? - Она снова взглянула на фото. - Ну конечно, сами мальчишки. Им бы все скорей, скорей!
- И когда они вернутся? - уныло спросил Левашов.
- Трудно сказать. К первому сентября уж конечно будут… Устали с дороги? Пойдемте-ка со мной. У нас комнаты для гостей нет, придется разместить вас в кабинете директора. Отдохнете, выспитесь, а завтра разберемся, что делать.
- Да, да, конечно, - печально согласился Левашов. - И зачем я не пожарный инспектор? Багры, огнетушители - все на месте, никто не увез их, день-два и назад, задание выполнено.