Подставка для зонтиков была алтарем, и там ей удалось раздобыть старый зонтик, с которыми девочки раньше ходили в школу. Она зажала один конец зонтика в ладонях и сказала:
- Я слышу магическое пение. Вы все должны молча следовать за мной, куда я поведу, а когда мы дойдем до того места, где золото сокрыто в земле, волшебная лоза как живая вздрогнет в руках великой жрицы. Там вы будете копать и обнаружите золотой клад. Г. О., если ты будешь так топать, взрослые сию минуту придут и скажут, что этого тоже "нельзя". Пошли, быстро.
Она повела нас наверх, потом вниз, и мы заходили подряд во все комнаты. Мы шли за ней на цыпочках, и Алиса пела заклинание. Это заклинание было не из книжки - Ноэль сочинил его специально для Алисы пока она одевалась.
Золотая деревянная лоза
Раскрой мне глаза
Покажи мне золото, золото!
Когда мы дошли до того места, где в эту минуту возилась Элайза, она сказала: - А ну, уходите отсюда, - но Дора сказала, что мы просто играем и что мы ничего не трогаем, а башмаки у нас чистые, так что Элайза оставила нас в покое.
Жрица, конечно, получала от этого удовольствие, но остальным было скучновато, потому что петь она нам не позволила, и вскоре мы сказали, что нам уже надоело и если она не может по-быстрому найти золото, мы лучше займемся чем-нибудь другим. Тогда жрица сказала: - Ладно, ладно, подождите минуточку, - и опять запела. Мы пошли вслед за ней в детскую, где уже не было ковра и все провоняло мылом. Тут она и говорит:
- Лоза шевелится, лоза ожила! Пойте гимн - пойте все вместе.
Мы снова затянули песнь о героях и посреди этой песни зонтик хлопнулся на пол.
- Волшебная лоза сказала свое слово! - объявила Алиса, - копайте здесь - копайте отважно и будьте уверены в успехе.
Мы не очень-то поняли, как тут копать, и попытались просто скрести пол руками, но жрица сказала:
- Кончайте валять дурака. Здесь как раз поднимали половицу, когда чинили газ. Подымите пол - и копайте, копайте, если вы дорожите своей жизнью, ибо прежде, чем скроется солнце, возвратится дракон, стерегущей сокровище и все вы станете жалкой добычей его свирепой жестокости!
И мы принялись копать - то есть, мы сняли эту половицу. Алиса раскинула руки и крикнула:
- Взирайте на сокровище - взирайте на золото, которое лежит там толстым слоем, в нем сверкают брильянты и изумруды!
- Как изюм в пироге! - сказал Г. О.
- Замечательное сокровище! - сказал Дикки, зевая. - Надо будет придти сюда на днях и забрать его.
Но Алиса уже опустилась на колени возле отверстия в полу.
- Дайте мне насытить зрение этим золотым блеском! - причитала она. - Много столетий таилось это сокровище от глаз людей. Вы видите - волшебная лоза привела нас к сокровищу более - Освальд, перестань толкаться! - более ослепительному, чем любой властитель… ой, там что-то и вправду есть! Я видела, как блеснуло!
Мы думали, это наколка, но когда она попыталась протиснуться в эту щель, мы поняли, что она говорит правду, и я сказал: "Дай посмотреть" и тоже заглянул, но ничего не увидел, даже когда растянулся на животе и сунул туда голову. Все остальные тоже растянулись на животе и постарались заглянуть в щель, только Ноэль стоял и смотрел на нас и говорил, что мы - огромные змеи, которые приползли к водопою у волшебного озера. Он собирался стать рыцарем и убить змей своим добрым мечом - тем более, что у него как раз под рукой был зонтик. Но Алиса сказал:
- Ноэль, голубчик, подожди минутку и мы все станем змеями, но пока что принеси мне спички, я уверена, я что-то видела.
- Что ты там видела? - спросил Ноэль, нехотя отправляясь за спичками.
- Что-то блестящее - там, в уголке, под доской.
- Это был глаз крысы, - сказал Ноэль. - Или змеи. - И мы слегка отодвинулись от щели, дожидаясь, пока он принесет спички.
Наконец, Ноэль доставил спички, я зажег огонек и Алиса завопила:
- Вон - вон там!
Действительно, там что-то блестело и это что-то была монета в полсоверена. Мы решили, что какая нибудь мышь, потревоженная передвижениями ковров, пробежала там и хвостом смахнула с монеты пыль столетий. Мы никак не могли понять, как монета попала туда, но Дора сказала, она помнит, когда Г. О. был еще совсем маленьким, мама как-то дала ему монетки поиграть, а он выпустил их из рук и они раскатились по всей комнате. Мы решили, что эта монетка была из тех и ее просто не заметили. Г. О. страшно обрадовался и сказал, что сейчас же пойдет и купит себе маску за четыре пенса. Эта маска раньше стоила шиллинг, но день Гая Фокса уже миновал, и к тому же она чуть треснула наверху, поэтому ее и продавали по дешевке. Дора сказала:
- Не знаю, можем ли мы присвоить эти деньги. Надо дождаться и спросить папу.
Г. О. не хотел ждать, и я ему очень сочувствовал. Дора иногда ведет себя совершенно как взрослые: она не понимает, что если тебе чего-то хочется, то тебе этого хочется по-настоящему, то есть прямо сейчас, а не когда-нибудь.
Так что мы пошли и спросили совета у дяди Альберта, который живет по соседству. Он вовсю писал одну из тех дурацких повестей, которые ему приходится писать ради заработка, и он сказал, что мы ему ничуть не помешали.
- Легкомыслие моего героя завело его в беду, - сказал он. - Что ж, он сам виноват. Я оставлю его поразмыслить на досуге над невероятной глупостью - куриные мозги надо иметь! - которая заставила его совершить подобный поступок. Пусть это послужит ему уроком. А тем временем я готов полностью предаться блаженству беседы с вами.
Вот за что я так люблю альбертова дядю (но не только за это): он всегда говорит как по книге, но всякий может понять, что он говорит. Я думаю, в глубине души он больше похож на нас, чем обычные взрослые. Он здорово умеет прикидываться. Мне еще не попадался ни один человек (кроме нашего взломщика) который так здорово умел бы играть, да и то со взломщиком мы первые начали. А дядя Альберта научил нас, как заставить своих героев говорить по-книжному, чтобы игра была по-настоящему интересной, и он научил нас рассказывать свою историю с самого начала, а не откуда-то с середины, как рассказывает большинство людей. Так что Освальд, который хорошо помнил, что ему было объяснено, постарался и эту историю рассказать с самого начала, но когда он добрался до того места, когда Алиса сказала, что она будет жрицей, дядя Альберта сказал:
- Пусть сама жрица и продолжит это повествование подобающей ей речью.
Алиса сказала:
- О высочайший жрец великого идола, смиреннейшая твоя служанка взяла школьный зонт, чтобы он был магической лозой, и запела гимн.
- Так, - сказал дядя Альберта.
- А потом я стала ходить кругами и повсюду и всем уже надоело, а потом волшебная лоза вырвалась у меня из рук, и я сказала "копайте" и мы начали копать, и там в самом деле было полсоверена, прямо под половицей и вот эти полсоверена.
Дядя Альберта взял монету у нее из рук и тщательно осмотрел ее.
- Великий и высочайший жрец надкусит эту монету, чтобы убедиться в ее подлинности, - сказал он, и так он и сделал. - Поздравляю вас, - продолжал он, - вы и вправду отмечены благосклонностью Бессмертных. Сперва вы находите в саду две монеты по полкроны, а теперь еще и это. Высочайший жрец советует вам рассказать обо всем отцу и попросить разрешения оставить монету у себя. Так, мой герой уже раскаивается, но скоро он потеряет терпение. Я должен извлечь его из этого затруднительного положения. Я разрешаю вам удалиться.
Само собой, из книг Киплинга мы прекрасно знаем, что это означает - "Проваливайте, да поживее". Мне очень нравится дядя Альберта. Я хочу быть похожим на него, когда вырасту. Он подарил нам Книгу Джунглей, и он страшно умный, хотя ему и приходится писать всякие скучные книги для взрослых.
Вечером мы рассказали обо всем папе, и папа был к нам очень добр: он разрешил нам оставить у себя все деньги и пожелал нам хорошо повеселиться, когда мы будем тратить наше сокровище.
Потом он сказал:
- Завтра вечером придет на обед дядя вашей дорогой матушки - из Индии. Так что будьте добры, не переставляйте мебель у себя наверху, если только это не будет совершенно необходимо, и попросите Г. О. надет тапочки, потому что грохот его башмаков я сумею различить среди всех прочих звуков.
Мы сказали, что будем сидеть тихо и папа добавил:
- Этот индийский дядюшка мало что понимает в детях, к тому же у нас деловой разговор. Мне очень важно, чтобы его ничего не обеспокоило. Как ты думаешь, Дора, если отправить Г. О. и Ноэля спать в шесть…
Но Г. О. возразил:
- Отец, честью клянусь, я совсем не буду шуметь. Я готов простоять на голове весь вечер, если индийскому дядюшке мешают мои башмаки.
Алиса сказала, что уж Ноэль, во всяком случае, никогда не шумит.
Папа рассмеялся и сказал: "Ну ладно" и еще он сказал, что мы можем распорядиться этими десятью шиллингами как сочтем лучше.
- Только, Бога ради не затевайте очередного дела, - попросил он, - крайне опасно вступать в дело с недостаточным капиталом.
Вечером мы обсудили это и решили, что раз мы не собираемся вкладывать эти полсоверена в какой-нибудь бизнес, нет никаких причин их беречь, и мы можем тут же устроить поистине королевский пир. На следующий день мы пошли и накупили всего: фиги, фисташки, изюм и настоящее кроличье мясо, которое Элайза пообещала зажарить для нас, только не в тот же день, а назавтра, поскольку сперва ей надо было приготовить обед для индийского дяди. Она старалась приготовить для него разные вкусности. Мы купили кролика, потому что нам страшно надоела говядина и баранина, а папа уже давно ничего не берет из птицы или дичи. Еще мы купили цветов для папиного обеда. Мы купили печенье, крыжовниковое варенье и мятные лепешки и апельсины и кокосовый орех и еще много замечательных вещей. Мы сложили это в самый верхний ящик - обычно там лежат игрушки Г. О., но мы велели ему все вытащить и сложить в старый папин портфель. Он уже достаточно взрослый, и ему пора научиться самоотверженности, к тому же его ящик просто необходимо было привести в порядок. Потом мы все поклялись честью старинного дома Бэстейблов, что ни один из нас не притронется к этим запасам, пока Дора назавтра не начнет великое пиршество, но мы дали Г. О. несколько печеньиц, чтобы ему легче было сдержать эту клятву. Следующий день оказался самым необычным днем в нашей жизни, но этого мы не могли знать заранее. Это уже другая история - по-моему, это очень подходящие слова, если ты не можешь придумать, чем бы закончить главу. Я вычитал эту фразу у Киплинга. Я уже не раз говорил об этом писателе - и он этого заслуживает!
Глава пятнадцатая. О, наш индийский дядя!
Легко было папе говорить - не устраивайте шума, ваш дядя из Индии придет ради делового разговора: сами понимаете, шум бывает не только от того, что Г. О. велики его башмаки. Башмаки у него мы отняли и велели ему носить Дорины тапочки для душа - мягкие, войлочные, почти что без подметок, но ведь нам всем хотелось взглянуть на индийского дядю, так что мы перегнулись через перила, когда он пришел, но при этом мы вели себя тихо как мышки, а вот Элайза, едва впустив его в дом, отправилась прямиком на кухню и там подняла такой грохот, словно пришел Судный день или словно она принялась играть в футбол всеми тарелками и кастрюлями сразу - она потом говорила, что она всего-навсего опрокинула второпях чайный поднос да одну-две чашки и блюдце. Мы слышали, как дядя пробормотал "Господи Боже" и скрылся вместе с отцом в кабинете. Они закрыли за собой дверь, и мы даже не успели его толком рассмотреть.
Не уверен, что обед ему понравился. Что-то у Элайзы подгорело - это я знаю точно, потому что все мы почуяли запах. Я имею в виду, подгорело еще что-то, кроме баранины - про баранину мы и так знали. Элайза впустила в кухню только Дору, а нам пришлось дожидаться, пока ужин кончится - тогда Элайза отдала нам остатки десерта, и мы устроились на лестнице, сразу за углом. В этом месте нас нельзя было разглядеть снизу, из холла, если не зажечь свет на первом этаже. И вдруг дверь кабинета открывается, и дядюшка выходит оттуда - направляется прямиком к вешалке для пальто и принимается шарить в карманах своего плаща. Как оказалось, ему понадобилась его коробка с сигарами. Теперь и мы смогли как следует разглядеть его. Он был вовсе не индеец, а самый обычный англичанин, только сильно загоревший. Он-то нас не видел, и мы слышали, как он бормочет себе под нос:
- Какой ужасный обед! Просто кошмар!.
Он вернулся в кабинет, а дверь затворил неплотно - эта дверь довольно плохо закрывается с тех самых пор, как мы вывернули из нее замок, чтобы достать точилку для карандашей, которую Г. О. ухитрился запихать в замочную скважину. Мы не подслушивали - честное слово, не подслушивали - но просто у этого индийского дядюшки был такой громкий голос, а папа не из тех, кто позволит какому-то индейцу переговорить себя, так что он тоже говорил громко, как и подобает мужчине, и я слышал, как он говорит - это очень выгодное дело, но для начала нужны деньги - а сказал он это словно по обязанности, и я понял, что ему вовсе не хотелось это говорить. Дядя сказал "Пустяки, пустяки" и еще сказал - похоже, чего всегда не хватало, так это не денег, а разумного руководства. Тут мой папа ответил:
- Простите, это не такой уж приятный разговор, я сожалею, что я его начал, давайте переменим тему. Позвольте мне налить вам вина. Тут бедный индиец говорит что-то о разных сортах вина и о том, что бедный больной человек, как он, должен беречь остатки здоровья.
Тогда папа говорит:
- Значит, виски? - и они пустились в рассуждения об отношениях рас и имперской политике - в общем, скучища.
Тут Освальд вспомнил, что не следует слушать то, что не предназначается для твоих ушей - даже если ты специально не прислушиваешься - так что он сказал:
- Не надо нам тут сидеть, может быть, они не хотят, чтобы мы это слышали.
Алиса сказала:
- Разве им не все равно? - пошла и тихонько закрыла дверь кабинета. После этого не было уже никакого смысла сидеть на ступеньках, и мы вернулись в детскую.
Ноэль сказал:
- Теперь я все понимаю. Папа решил угостить этого индейца обедом, потому что он пожалел этого бедного больного человека.
Мы все согласились с ним и обрадовались, что теперь все стало ясно, потому что мы никак не могли понять, зачем папе понадобилось устраивать обед для чужого человека, да еще и запрещать нам выходить в столовую.
- Бедняки бывают очень гордые, - сказала Алиса, - Наверное, папа думал, что индеец застесняется, если мы все выйдем и увидим, какой он бедный.
Дора сказала:
- Бедность не позор. Мы все должны уважать честную бедность.
И мы все согласились с ней.
- Жалко, что ему не понравился обед, - продолжала Дора, а Освальд тем временем подкладывал уголь в камин. Он делал это руками, чтобы не шуметь, и он не стал вытирать грязные руки о штаны, как Ноэль или Г. О., а позаимствовал платок Доры, пока та разговаривала. - Зато стол получился очень красивый, да еще с нашими цветами. Я сама накрывала, и Элайза посылала меня одолжить серебряные ложки и вилки у матери Альберта, который живет по соседству.
- Надеюсь, этот бедный индеец и впрямь честный человек, - мрачно заметил Дикки, - а то для бедного больного человека эти серебряные ложки могут оказаться чересчур большим искушением.
Освальд велел ему заткнуться, поскольку этот индеец приходился нам родственником и уже потому был не способен на бесчестный поступок. А Дора сказала - пусть он не волнуется, она сама мыла все ложки и вилки и пересчитала их и все были на месте, и она уже уложила их в кожаный портфель и отнесла назад, маме Альберта, который живет по соседству.
- Брюссельская капуста была мокрая и склизкая, - продолжала она, - картошка серая и даже с черными пятнами, баранина красноватая и слишком мягкая посередке - я видела, когда ее вынимали из духовки. Яблочный пирог был с виду вполне приличный, но яблоки не пропеклись. А то другое, что сгорело - помните запах - это был суп.
- Жалко, - сказал Освальд, - ему, бедняге, наверное, не каждый день достается обед.
- Мы тоже не каждый день вкусно едим, - сказал Г. О. - но уж завтра.
Я подумал о всех тех вкусностях, которые мы накупили на полсоверена - кролик и сладости и миндаль и изюм и фиги и кокосовый орех; и я подумал о надоевшей баранине и о все прочем и тут, пока я еще думал, Алиса сказала:
- Давайте позовем бедного индейца пообедать завтра вместе с нами.
Я бы тоже это предложил, если б она дала мне время додумать.
Мы уговорили малышей лечь в постель, пообещав им, что оставим им записку о том, как все вышло, чтобы они узнали это как только проснуться утром или даже ночью, если они проснутся среди ночи, и потом мы, старшие, занялись этим делом.
Я ждал у задней двери: Дикки должен был подкараулить момент, когда дядя будет выходить из дому и сбросить с лестницы мраморный шарик, чтобы я услышал и выбежал - обежав вокруг дом я как раз перехватил бы дядю на крыльце.
Это похоже на засаду, но будучи разумным и предусмотрительном человеком вы должны понять, что мы не могли попросту спуститься вниз и обратиться к дяде прямо в холле на глазах у отца: - Папа очень скверно накормил вас сегодня, но если вы согласитесь пообедать с нами, мы покажем вам, что такое королевский обед". Право же, это было бы не слишком-то вежливо по отношению к папе.
Итак, папа проводил индейца до двери, выпустил его, закрыл за ним дверь и вернулся в кабинет - вид у него, как говорит Дора, был очень печальный.
Бедный индеец спустился по ступенькам и наткнулся на меня - я поджидал его у калитки. Я вовсе не презирал его за то, что он беден, и я сказал ему "Добрый вечер, дядя" точно так же, как сказал бы если б он собирался воссесть в позолоченной колеснице Богатства, вместо того чтобы месить грязь добираясь пешком до станции (или у него все-таки были при себе деньги на трамвай?)
- Добрый вечер, дядя, - повторил я. Он замер на месте и уставился на меня. Похоже, он не привык, чтобы мальчики так вежливо разговаривали с ним - ведь многие мальчишки бывают так грубы, особенно с престарелыми бедняками.
Я повторил "Добрый вечер, дядя" в третий раз, и он ответил:
- По-моему, вам давно пора быть в постели, молодой человек!
Я понял, что с ним надо разговаривать по простому, как мужчина с мужчиной, и я сказал: