По-египетски "сфинкс" означает "живое отражение". Конечно же, отражение не лишь бы кого, а фараона.
Сфинкс Гизы - самая большая скульптура в истории человечества. Это природная скала, которая напоминает туловище льва, который подкрадывается к добыче. Только голова сфинкса высечена из камня и приставлены передние ноги.
Время, ветер, солнце выбелили, выветрили скалу, и теперь видны пласты, из которых она сложена. Пласты эти мне кажутся окаменевшими костями.
Лицо фараона. Какое выражение было у этого лица, если арабы назвали его "отцом ужаса"? Солдаты Наполеона стреляли в это лицо из пушек и разбили его.
Раненый, безносый сфинкс смотрит на пустыню.
Чем больше вглядываешься в его лицо, тем больше кажется, что оно оживает. И уже не замечаешь царапин и повреждений: они кажутся морщинами и шрамами.
Я смотрю на сфинкса, и папа смотрит. Мы оба молчим. Потом папа спрашивает:
- Видишь тревогу на его лице?
Я вглядываюсь и как будто и вправду вижу тревогу на лице сфинкса.
- А о чем он тревожится?
Я не знаю, о чем может тревожится сфинкс - каменная глыба с живым человеческим лицом, - и молчу. А папа говорит, чтобы я сам понял, чтобы научился самостоятельно думать перед произведениями искусства.
- Может, сфинкс задумался о прошлом? Может, о будущем? А может, думает о жизни человеческой… Сколько он повидал на своем веку. И, может, о чем-то хочет предупредить людей и тревожится, что бессилен сделать это… А люди его не понимают. Не понимают и называют сфинкса загадкой…
Я слушаю папу и думаю, что, может, все и вправду так, может, потому и стреляли в сфинкса солдаты Наполеона, чтобы он не смотрел на них такими странными глазами. А он все равно смотрит. Смотрит и по-прежнему вызывает у каждого, кто стоит перед ним, какую-то непонятную тревогу.
Пустыня поглотила город
Теперь мы уже садимся в автобус вместе с нашими туристами. И на пирамиды я смотрю из окна автобуса. Чем дальше мы от них отъезжаем, тем более величественными они кажутся. Мне грустно расставаться с ними.
- Понравились пирамиды? - спрашивает папа.
- Я хочу еще побыть здесь, - вырвалось у меня.
Папа не стал доказывать мне, что я говорю глупости.
- Видишь домик? - показал он из окна автобуса на домик с кружевными верандами, который находился недалеко от пирамид. - Это Мена Хауз. Хочешь, мы приедем сюда обедать?
Я закивал головой в знак согласия, хотя и не знал, что такое Мена Хауз. Главное, что мы еще вернемся сюда.
Тут Клеопатра Андреевна взяла в руки маленький микрофончик и начала говорить о том, что мы увидим через несколько минут, о Мемфисе - городе, который поглотила пустыня.
Слова ее поразили меня. Как это пустыня может поглотить город? Ведь пустыня не живая. Я пробую себе представить, как это случилось, и вот уже будто вижу пустыню, только не такую, как в Гизе, а пустыню в виде громадного зверя, у которого лапы из песка, огромная голова - тоже из песка. Он такой же желтый, этот зверь, как песок пустыни, и сливается с песком пустыни. Пасть у него такая, что если разинуть ее, то можно проглотить все: человека, дом, даже целый город.
Вот какой зверь - пустыня. И мне уже хочется, чтобы нечто подобное рассказала Клеопатра Андреевна.
Я вслушиваюсь в ее слова.
- Было это давно, когда Верхний и Нижний Египет только-только объединились, чтобы вместе сражаться с общими врагами - чужеземцами. Объединил их фараон Менес. И на границе двух Египтов основал столицу. Город Менеса - Менефис - Мемфис. Потом в этом городе жили Хеопс и его сын Хефрен.
- Так Менес еще более древний, чем Хеопс? - удивляюсь я. Мне казалось, что Хеопс - самый древний фараон.
- Да, Менес более древний, - отвечает Клеопатра Андреевна. - Фараоны жили в роскоши. Они посылали своих воинов в походы против соседних стран, чтобы захватить богатства и рабов и стать еще более богатыми и могущественными.
Клеопатра Андреевна рассказывает, как тяжело жилось простым людям при фараонах. Так тяжело, что они не выдержали и подняли восстание. Я про это знаю - в школе учил. Единое государство распалось на мелкие отдельные княжества, которые начали воевать между собой. Наконец одному князю из города Фивы удалось снова всех объединить. Столицей страны стал город Фивы.
В новую столицу переехали богатые люди из Мемфиса. За ними покинули город художники, мастера, потом и все остальные.
Опустели дворцы Мемфиса. Опустел город. Ветер пустыни гнал песок на город, гулял по пустынным улицам. Песок заползал в дома через двери, через раскрытые окна. Дома разрушались. Их заметало песком. Ветер заровнял песок, и стало ровное чистое песчаное поле. Словно и не было здесь никогда города.
Так пустыня поглотила город.
Шли годы, проходили столетия. О Мемфисе все забыли. Ни о чем не знали б и теперь, если бы не археологи, которые раскопали руины храма в бывшем городе и нашли статую - свидетеля былой его славы.
Высеченная из одной глыбы розового гранита статуя фараона Рамсеса II весила восемьдесят тонн.
И вот мы идем по земле этого древнего города. Земля твердая, как камень. Всю до капли влагу у земли отобрало солнце. Выжгло. Вытянуло. Выпило. Земля высохла, местами потрескалась. Когда ступаешь - у ног поднимаются маленькие облачка пыли.
Видели мы статую. Теперь она лежит в музее, который построен специально для нее. Лежит, а не стоит, потому что у нее отбиты ноги.
- А кто отбил у статуи ноги? - спрашиваю я. Мне жаль, что такая большая статуя лежит без ног.
- Может, во время очередного бунта простые люди именно таким образом высказали свое отношение к фараону, - отвечает Клеопатра Андреевна и ведет нас на второй этаж музея, чтобы оттуда лучше рассмотреть статую.
Она говорит обо всем безразлично, как бы между прочим. Ну, конечно же, группы туристов у нее меняются каждый день, и каждый день она рассказывает об одном и том же. И, наверное, ей надоело это, ведь история не меняется. А для меня каждое ее слово звучит как открытие и вызывает столько мыслей, что я не успеваю в них разобраться.
Мы поднимаемся по лестнице и сверху глядим вниз.
- У Рамсеса II красивые черты лица, - говорит Клеопатра Андреевна. - Сколько величия во всей его осанке, сколько гордости!
А я вижу раскрытые каменные глаза, которые смотрят в небо, широченные плечи. У фараона длинная узкая борода, и даже на статуе видно, что она прикреплена к лицу.
- Это козлиная борода - признак ума, - объясняет Клеопатра Андреевна. - Ее подвязывали и имели право носить только фараоны. Вы еще не раз увидите такие бороды и у статуй, и у сфинксов с лицами фараонов. Кстати, здесь у музея стоит такой сфинкс.
Мы идем к сфинксу. Он гораздо меньше, чем сфинкс в Гизе, и у него очень добродушное лицо, хоть и с козлиной бородой. Может, потому он и остался невредимым, без единой царапины, что ни у кого не вызывал враждебных чувств.
Видели мы рощицу финиковых пальм, которую посадили как раз на том самом месте, где находился центр древнего города.
На песчаной равнине на окраине бывшей столицы находится Саккара. Не Сахара - большая африканская пустыня, а Саккара - некрополь Мемфиса, а проще говоря - кладбище. Правда, это не обычное кладбище, не современное, а древнее, самые древние во всем Египте подземные гробницы. Сверху над ними виднеются плиты, которые называются мастабы. Они сделаны или из утрамбованной высохшей, как камень, земли, или из камня и похожи на плоские скамьи.
Это кладбище очень чтят в стране. Туристы приезжают сюда посмотреть его, потому что по этим гробницам, по рисункам на их стенах и узнали ученые о жизни в древнем Мемфисе. И еще сюда приходят, чтобы посмотреть на пирамиду фараона Джосера. Это самая древняя из всех пирамид не только в Египте, но и во всем мире. Потому что, оказывается, и еще есть страны, где древние люди строили пирамиды. Но самые первые были построены в Египте.
Пирамида Джосера сделана из мастаб. Шесть мастаб - каждая последующая меньше предыдущей - поставили одну на другую, и образовалась ступенчатая пирамида. Но этим ступенькам, как считали древние люди, душа фараона поднималась на небо, как по лестнице.
Священные быки
От пирамиды Джосера мы идем дальше в пустыню. Мелкий песок набивается в сандалии, режет между пальцами. Хочется остановиться и вытрясти его. Но никто этого не делает, и я тоже не делаю, потому что бесполезно: через минуту снова повторится то же самое.
Впереди то в одном месте, то в другом возвышаются мастабы. Доходим до развалин древнего храма. Возле богатых гробниц, возле пирамид древние египтяне всегда строили храмы, чтобы было где молиться и приносить жертвы богам.
Есть храм - значит, здесь похоронена важная особа. Останавливаемся. Это Серапеум - кладбище священных… быков.
Я ни на шаг не отстаю от Клеопатры Андреевны, ловлю каждое ее слово. Мне кажется, что если я что-нибудь пропущу - это обязательно будет самым главным, самым важным, и я уже потом ничего не пойму.
Клеопатра Андреевна рассказывает про священных быков.
- Звали быка Апис. Он жил в храме, ему служили жрецы. Потому что Апис - это бог Птах, который в виде быка спустился на землю. Страна в те далекие времена делилась на области - номы. Каждый ном имел своего бога. Главным богом страны был бог главного города - столицы.
Богом Мемфиса был Птах, покровитель искусства и ремесел. А Мемфис являлся столицей. Значит, бог Птах в то же время был главным богом Египта.
Поэтому Апис - земное воплощение Птаха - считался священным. Не каждый бык мог быть Аписом. 28 его примет знали только жрецы.
Когда рождался Апис - народ радовался. Значит, будет счастье всем. Это же Птах отметил город своей милостью. Всю свою жизнь Апис проводил в храме, его пасли на специальном лугу, который находился рядом.
Когда Апис погибал, его бальзамировали, а мумию хоронили в подземной гробнице, хоронили так, как богов-фараонов. Потому что Апис, согласно верования египтян, - тоже бог. Умерла только его земная оболочка, а душа переходит в тело другого быка. Надо только найти этого другого. Жрецы Мемфиса отправлялись в путешествие по стране, чтобы отыскать его. Когда находили - украшали быка цветами и разноцветными лентами и вели в храм. Их сопровождала целая процессия. Люди пели и танцевали от радости, что Апис найден. Торжественная церемония продолжалась целую неделю.
…По наклонному ходу идем в склеп мумий Аписов. Построил его фараон Рамсес II. Темный коридор-туннель тянется почти 400 метров. Его удлиняли несколько раз. По обе стороны в скале высечены просторные помещения. В каждом стоит огромный полированный гранитный саркофаг, черный или красный. На стенах - иероглифы. По синему потолку - звезды, как ночью на небе.
Мы осматриваем стены, потолок, пустые саркофаги. Конечно, было бы интересней, если б тут лежал этот самый Апис с золотой маской на морде. Но быков нет, нет и драгоценностей, с которыми их хоронили. Потому что и до этих гробниц добрались грабители.
Откуда же теперь про Аписов знают люди?
- История жизни и смерти Аписов написана на стенах гробницы, - говорит Клеопатра Андреевна. - Кроме того, один неограбленный саркофаг сохранился до наших дней. Его открыли египтологи. Они и рассказали нам, что несколько тысячелетий назад быки считались священными животными и люди поклонялись им, как богам.
Как птица стала богом
Не только быки были священными в древнем Египте. Видели мы потом и мумии священных кошек, баранов, разных птиц и крокодилов. Но я расскажу только одну легенду, о которой мы услышали во время своего путешествия: о мудрой птице Ибис, о том, как ока стала богом.
Давным-давно люди, работая в поле, заметили, что там, где по полю ходят ибисы (птицы немного похожи на наших аистов) и выклевывают червей из молодых початков, кукуруза вырастает высокая и урожай дает большой.
А там, где ибисов нет, черви поедают кукурузу, и она гибнет.
В стране было много голодных людей. Чтобы не умереть с голоду, они ловили ибисов и съедали их.
Один умный крестьянин, поля которого перестали давать урожай, потому что голодные люди уничтожали ибисов, пошел к фараону и сказал:
- Прикажи людям, чтобы не трогали ибисов. Иначе все мы умрем от голода. Нет птиц - нет кукурузы, И скоро всем нам нечего будет есть.
Под страхом смерти фараон приказал не трогать птиц.
Но голодные думали иначе: какая разница, от чего умереть - от плетей фараона или от голода? И все равно ловили птиц и ели их.
Тогда фараон позвал к себе самого мудрого советника и сказал ему:
- Придумай что-нибудь.
Советник думал, думал и придумал.
- Если люди не боятся смерти, надеясь на лучшую загробную жизнь, надо устрашить их наказанием после смерти.
- Как? - спросил фараон.
- Прикажи изловить самого большого ибиса, сделай из него мумию и покажи народу. Потом пусть скульптор сделает статую красивого юноши с головой ибиса. Тоже покажи ее народу и скажи, что это бог мудрости. Назови его Тот. Потому что это действительно мудрая птица, которая совершает мудрые дела.
Обрадовался фараон.
- Да будет так. Я скажу: "Кто убивает ибиса, тот поднимает руку на бога мудрости, и вечное тому будет проклятье".
Смерти голодные люди не боялись, а вечного проклятья испугались. Перестали они убивать и поедать ибисов, а начали поклоняться им.
"Ушебти"
Папа сдержал слово. Обедали мы в отеле Мена Хауз, который находится у подножия больших пирамид. Этот отель арабы считают самым шикарным и самым экзотическим, потому что нигде во всем мире нет другого такого отеля, который бы находился в пустыне. Пусть себе считают. Для меня главное, что еще раз увижу пирамиды.
В отеле нам рассказали, что во время последней мировой войны здесь находился штаб английской ближневосточной армии, и именно здесь встречались Рузвельт и Черчиль.
Меня те встречи не интересуют. Меня теперь больше интересует то, что происходило тысячи лет назад. Из всех наук, какие есть на свете, самой интересной мне теперь кажется археология. Хоть сегодня я готов взять в руки лопату и копать, копать, не обращая внимание на жару, чтобы откопать засыпанный город или найти еще что-нибудь, чего еще никто никогда не находил.
Мы ели протертый суп, в котором не плавало ни единой крупинки, потом мясо, нарезанное тонкими ломтиками и политое каким-то необычным соусом.
- Тебе нравится мясо? - спросил у меня папа.
- Мясо как мясо, - безразлично ответил я, глядя в окно на пирамиды.
- Это мясо верблюда.
- Ты нарочно заказал?
- Дома же ты никогда такого не попробуешь, - улыбнулся папа.
После его слов у меня совсем пропадает аппетит. Я отодвигаю в сторону тарелку и начинаю жевать желтые финики и запивать их водой с апельсиновым соком. Вообще финики я не очень люблю, но эти - не сушеные - ароматные и вкусные.
Я жую финики и думаю про пирамиды, про Мемфис, про священных быков. Никогда не поверил бы, если б кто-нибудь дома сказал, что буду думать про каких-то там быков. А вот думаю. Я вспомнил, что в кармане моем лежит маленькая фигурка, которую папа купил в Мемфисе. Достал ее, начал разглядывать. Фигурка напоминает запеленатую куклу с мужским лицом и длинной узкой бородой. Она сделана из серого пористого камня, и кажется, будто пролежала в земле много столетий.
- Ушебти, - сказал араб, когда продавал.
Что такое "ушебти", я не знаю. Разглядываю фигурку и думаю, что, наверное, это какой-нибудь талисман, если с такой гордостью произносил это слово продавец.
- Это талисман? - спрашиваю я у папы.
- Не совсем, - отвечает он. - Может, кто и считает "ушебти" теперь талисманом, а вообще это фигурка - ответчица.
Я не знаю, что такое "ответчица", и папа рассказывает мне о том, что сам вычитал в книжках.
Когда умирал фараон - бог на земле, - никто не говорил даже, что он умер, а говорили - "ушел в горизонт". И вот на том свете, который находится где-то "в горизонте" царствует бог мертвых Осирис. Там такая же жизнь, как на земле, только вечная. И там есть поля, которые надо обрабатывать. И там выращивают урожаи. Но, чтобы обработать поле и вырастить урожай, и там надо трудиться.
И когда Осирис, забыв или проглядев, что перед ним фараон - это значит, тоже бог, - вдруг прикажет ему идти работать, тогда фараон вместо себя пошлет на работу "ушебти", фигурку-ответчицу, которых положили в гробницу великое множество. У каждой фигурки его лицо, лицо фараона.
Прикажет Осирис землю копать - есть "ушебти" с лопатой. Прикажет воду носить - наготове "ушебти" с ведрами. Когда-то фигурки вырезали из дерева ушебти. Поэтому их так и назвали. Потом фигурки стали вытачивать из камня, а название "ушебти" так и осталось.
А еще раньше, когда не были придуманы "ушебти", мертвый фараон забирал с собой в "вечную жизнь" рабов. Их убивали.
"Хорошо, что придумали "ушебти", - думаю я, мне жалко людей, которых убивали только потому, что умер их властелин.
Так вот что такое "ушебти". И вот почему папа сразу купил фигурку, как только увидел ее. Он знал, что она означает. Конечно, наша "ушебти" не была в гробнице фараона. Ее сделали теперь. Но ничего. У меня есть "ушебти", и я знаю, что это такое.
"Чистим-блистим"
В тот день туристы, к которым мы присоединились, больше никуда не собирались идти, и мы поехали в гостиницу, предварительно договорившись, что завтра утром встретимся с ними возле Каирского музея.
Мы приняли холодный душ.
- Если ты не ляжешь отдохнуть, я не пойду с тобой гулять по Каиру, - сказал папа.
Что мне оставалось делать? Пришлось лечь.
На стене висел ящик, похожий на радиоприемник.
Это конденшен. Он подает в комнату охлажденный воздух. Конденшен был включен, и из него веял легкий ветерок.
Я нажал другую кнопку. Подул холодный ветер.
- Замерзнешь, - сказал папа.
- Хм, - не поверил я. - В Африке - и замерзну!
Я лег так, чтобы ветер дул мне в лицо, и закрыл глаза.
- Как хочешь, - сказал папа и прилег на своей кровати.
Я вспомнил школу, моего друга Витьку, попробовал представить себе, что он сейчас мог бы делать. В одном я был уверен - он не лежит в постели, не отдыхает.
Я лежал и думал, что как раз в эту минуту, когда я валяюсь в постели, на улице, возможно, происходят какие-то важные события. А я их не увижу. Может, по улице пройдет, нет, не пройдет, промчится на легкой колеснице… древний фараон. Египет - страна сказки. Тут все может случится, как в сказке. Мальчишки, конечно, побегут за ним следом. Взрослые окаменеют от неожиданности. И всюду: на улицах, в домах - будут одни каменные статуи. Статуя бежит, статуя спорит с соседкой, статуя молится…
А что, если бы я вдруг стал фараоном? Мчался бы я в колеснице по городу или несли бы меня рабы на высоких носилках под шелковым балдахином, а вокруг меня стояли бы рабы с опахалами и махали, махали, чтобы мне не было жарко… Нет, рабов я не хочу. Я бы сам махал опахалом, как веером…
Снова я стал думать о чем-то не о том. Это у меня привычка такая с детства. Как начну фантазировать, так заберусь в такие дебри, что забуду с чего и начинал.