- Что ты несешь! Да если с тобой что случится, для меня весь мир разрушится! И для твоих родителей тоже.
Трудно сказать, поверила я ей или нет. Я наклонила голову.
"Правда?" - напечатала я.
- На твой выпускной в колледже я сошью себе сиреневое платье!
"Не верится".
- А помнишь, как ты не верила, что войдешь в команду?
"Они меня бросили".
- Вот и проиграли.
За окном мокрые ветви раскачивались на ветру. Я смотрела на них и думала: как объяснить? Медленно-медленно я начала набирать на клавиатуре:
"Хочу быть как другие дети".
- То есть ты хочешь быть злой и безответственной? - лицо миссис В. пылало гневом.
Я опустила глаза.
"Нет. Нормальной".
- Быть нормальным еще ничего не значит! - резко ответила она. - Тебя любят, потому что ты - это ты, а не потому что ты можешь то-то или не можешь того-то. Неужели ты нам не веришь?
"Хочу, чтобы опять было вчера".
- Вчера тебя предали. Ты помнишь, как тебе было плохо?
"Сегодня еще хуже".
- Мелоди, девочка, я все понимаю.
"Мне страшно".
- Мне тоже.
Мы замолчали, но невысказанные мысли продолжали висеть над нами.
"У меня была золотая рыбка. Она выпрыгнула из аквариума", - напечатала я.
- Да, твоя мама мне что-то про это говорила.
"Я хотела спасти ее. Не смогла".
Когда раздался телефонный звонок, мы с ней обе вздрогнули. Миссис В. схватила трубку:
- Алло!
Я напряженно вслушивалась.
- Господи, - сказала она.
У меня внутри все оборвалось. Довольно долго миссис В. слушала молча.
- Хорошо, - сказала она наконец и, повесив трубку, расплакалась.
"Пенни умерла?" - напечатала я. Комната вдруг стремительно закружилась.
Миссис В. вытерла глаза, посмотрела на меня и глубоко вздохнула.
- У нее несколько внутренних повреждений и серьезный перелом ноги. Но она уже пришла в себя после наркоза и будет жить. - И она опять заплакала.
Быть нормальным - это очень много значит.
Глава тридцать вторая
Сегодня понедельник, я иду в школу. На улице похолодало, солнце висит в серо-голубом небе, как тусклая золотая монетка. Погода наладилась, но не совсем.
С пятницы мама живет у Пенни в больнице - спит на раскладушке в ее палате. Я еще не видела маму после всего. Может, она теперь меня ненавидит.
За мной ухаживает миссис В. - кормит, переодевает. Даже Ириска скучает без Пенни, кладет голову мне на колени и грустно смотрит в глаза. А что я могу сделать?
Папа сам не свой. Он все время что-то роняет: ключи, вилки. Начинает говорить - и замолкает на полуслове. Не бреется.
- Чак! Да возьми же себя в руки! - наконец не выдерживает миссис В. - Прими горячий душ, выпей стакан апельсинового сока, и тебе станет легче, вот увидишь. Ты же напугаешь ребенка, если заявишься в больницу в таком виде!
- Ты права, - соглашается папа. - Мелоди готова?
- Я сама посажу ее в автобус. Вперед, в душ!
И папа уходит в ванную.
Я стучу по клавиатуре, спрашиваю:
"Пенни лучше?"
- Да! Да! Лучше! Мама утром сказала, что ей отменили капельницу. Она ела яблочное пюре. И жаловалась, что ей гипс мешает. Требовала Душку - я ее уже постирала, сегодня отнесу. Пенни поправится, не переживай.
Я с облегчением вздыхаю. Миссис В. кладет мне в рот очередной кусочек омлета, но я даже не могу глотать. Желудок сжался от страха.
"Нога?"
- Нога в гипсе. Неудобно, конечно, но что делать. Врачи говорят, она еще носиться с ним будет, когда немножко окрепнет.
Хорошо, что миссис В. никогда мне не врет.
"Коляска?" - печатаю я.
Нет ничего ужаснее, чем инвалидная коляска для такой малышки.
- Никаких колясок! Наоборот, ей надо как можно больше двигаться - так врачи говорят.
Меня понемногу отпускает.
"Голова?" - спрашиваю я.
Миссис В. понимает, о чем я.
- Мозг не пострадал. Ни капельки.
Я медленно выдыхаю.
"Точно?"
- Да точно, точно. Я же была у нее вчера. Она ударилась головой, когда упала, но машина повредила ей только ногу, голова не задета.
Сигналит автобус, и миссис В. выкатывает меня на улицу. Она еще раз проверяет, на месте ли ранец, надежно ли застегнуты ремни, и крепко обнимает меня на прощание.
- Ты готова с ними встретиться? Выдержишь?
Я киваю. После того, что случилось с Пенни, горстка надутых пятиклашек мне нипочем.
Пока опускается подъемник, водитель сочувственно спрашивает:
- Как твоя сестричка? Такая беда…
"Поправляется, - печатаю я. - Спасибо".
Гус кивает, прочитав ответ, и закатывает меня на подъемник.
Вот как быстро разлетаются плохие новости. Наверное, в школе тоже уже все в курсе.
Я машу на прощание миссис В. Всю дорогу до школы в автобусе непривычно тихо - никто из детей "с особыми потребностями" не визжит, не рычит и не кричит, как обычно.
На улице холодно, поэтому нас сразу ведут в класс. Я будто новыми глазами смотрю на своих одноклассников. Вот они все:
Фредди, который хочет "вж-ж-жик" на луну.
Эшли, наша топ-модель.
Вилли, фанат бейсбола.
Мария, для которой любой человек - друг.
Глория, которая любит музыку.
Карл, который любит поесть.
Джилл, которая была раньше как Пенни.
Никто из них не умеет злиться.
И я, одиннадцатилетняя мечтательница, которая стремится вырваться из СК-5, как из заточения, и разговаривает через компьютер с женским именем Эльвира. Я уже не знаю, где мое место - здесь или в другом, большом мире.
А вот и Кэтрин. Она сегодня отлично одета - на ней широкие горчичные брюки, черный свитер и жилетка.
- Классный прикид, - говорю я ей.
- Спасибо! Представляешь, сама все выбирала!
- У меня для тебя кое-что есть, - говорю я и показываю на ранец.
Порывшись, Кэтрин выуживает из него открытку, которая чуть не стала причиной непоправимого. Она читает и начинает часто-часто моргать.
- Мелоди! Спасибо тебе! - Кэтрин наклоняется ко мне, обнимает. Потом ее лицо становится очень серьезным. - Миссис Валенсия мне рассказала. Как Пенни?
"Лучше", - печатаю я.
- Знаешь, а ты ведь, наверное, ее спасла.
"Как?"
- А так! Ты же задержала маму. Ей пришлось соображать, чего ты вопишь и дерешься, будто тебя живьем режут.
"Не смогла остановить".
- Ты все сделала правильно. Я тобой горжусь.
"Правда?"
- Конечно, правда. А если еще учесть, что ты до этого пережила в аэропорту… Поговорим об этом?
"Нет", - печатаю я и отворачиваюсь.
Ко мне подходит Мария и крепко обнимает.
- Ты молодец, Мелодик. Большая молодец.
Я не знаю, то ли она об игре, то ли о чем другом, но глаза у меня уже на мокром месте, и нос покраснел. Вот бы так же крепко обнять Марию, чтобы она поняла, как мне нужна ее поддержка! Но я не могу ее обнять. Просто говорю:
- Спасибо.
Я до сих пор не знаю, понимает ли Фредди, что вокруг него происходит, или живет полностью в своем мире. Поэтому я удивлена его вопросом:
- Мелли вж-ж-жик на самолетике? - Он смотрит на меня с явным интересом и даже немного с завистью.
- Нет, Фредди. Ни вжик, ни самолетика, - печатаю я и нажимаю на кнопку, чтобы Эльвира произнесла это вслух.
Фредди, сразу погрустнев, разворачивает коляску и уезжает.
Подходит миссис Шеннон, присаживается на корточки рядом со мной.
- У тебя, наверное, голова лопается от всего, что случилось за эти дни.
"Бум!" - печатаю я, но даже не улыбаюсь.
- Поговорим за обедом, хорошо?
"Да".
- Пойдешь на инклюзивные уроки?
"Да".
Все выходные я думала или о Пенни, или о том, как вести себя дальше в школе. И в конце концов решила не прятаться.
- Ты молодчина! - миссис Шеннон сжимает мою руку, улыбается и уходит к другим ученикам.
По расписанию у пятиклассников литература, но мисс Гордон заболела, поэтому на первый инклюзивный урок я иду к мистеру Диммингу.
- Ты уверена, Мелоди? - спрашивает Кэтрин.
Вместо ответа я разворачиваю коляску и направляюсь к дверям кабинета истории. Кэтрин кладет руку мне на плечо - так вместе мы и заходим.
На столе мистера Димминга стоит невзрачный пластмассовый кубок. В классе необычно тихо.
Мистер Димминг откашливается, переступает с ноги на ногу, ослабляет пальцем воротничок слегка застиранной белой рубашки (на нем снова старый коричневый костюм и поношенные туфли).
- Здравствуй, Мелоди! - с преувеличенной радостью произносит он.
Я молчу.
Он топчется на месте, будто хочет в туалет. Я на удивление спокойна: ни одного случайного движения, ни единого звука. Просто смотрю на него - и всё.
Потом перевожу взгляд на Роуз, но та делает вид, что смотрит в другую сторону.
Все молчат.
Наконец я нарушаю тишину. Спрашиваю, включив звук почти на максимум:
- Почему вы бросили меня?
Жаль, нет видеокамеры, чтобы заснять редкие кадры: в пятом классе - абсолютная тишина, все застыли. Только незаметно переглядываются: кто первый начнет?
Наконец поднимается Роуз, оборачивается ко мне и говорит:
- Честное слово, Мелоди, мы не собирались тебя бросать.
Я никак не реагирую: просто смотрю на нее и жду.
- Мы встретились пораньше, чтобы вместе позавтракать…
Я перебиваю:
- Мне никто об этом не сказал. Почему?
Все молчат, и я все понимаю без слов: потому что без меня лучше, вот почему.
Я быстро моргаю.
- Ну, мы решили, что из-за тебя мы ничего не успеем. Тебя ведь надо кормить и все такое, - запинаясь, объясняет Клер.
И опять становится тихо-тихо. Кажется, слышно, как у меня стучит сердце.
- Тебя вырвало за столом, но тебя никто не бросал.
- Вообще-то да, - шепчет Родни.
Клер смотрит в парту.
- Кто занял мое место?
Клер, не глядя на меня, медленно поднимает руку.
- Мы позавтракали за десять минут, - говорит Роуз, ковыряя пальцем какое-то пятнышко на учебнике истории. - Из-за нервов есть никому не хотелось. И сразу же поехали в аэропорт.
Встает Коннор - он, кажется, не знает, куда девать руки.
- Короче, мы приехали в аэропорт рано, а там выяснилось, что двенадцатичасовой рейс отменили, но еще можно успеть на утренний.
Молли продолжает:
- Мы быстро-быстро прошли регистрацию, а на посадку вообще пришлось бежать. Мистер Димминг и тот несся как спринтер.
- Обо мне никто не подумал?
Снова становится тихо, а потом Элена - она тоже здесь - говорит:
- Я подумала. Я первая садилась в самолет и, как только отдала посадочный талон, вспомнила про тебя и сказала мистеру Диммингу.
Мистер Димминг опять переступает с ноги на ногу.
- Мне было не до того. Я всех пересчитывал, проверял, у кого какие места, смотрел, чтобы никто ничего не забыл. Я попросил ребят позвонить к тебе домой - у Роуз ведь есть в мобильном твой номер.
Теперь все смотрят на Роуз. Медленно она поднимает на меня глаза, по щеке у нее катится слезинка.
- Ты бы все равно не успела. Я… уже достала телефон, нашла твой номер, а потом посмотрела на остальных и… - Роуз умолкает.
Я будто вижу, как там все было. Они стоят в аэропорту и уже представляют себя в передаче "Доброе утро, Америка!": вот огромный кубок, а вот - я.
- Мы переглянулись, - продолжает Роуз еле слышно, - и каждый качнул головой: нет.
Каждый? Все до единого?
Всхлипнув, Роуз договаривает:
- Я захлопнула телефон, и мы сели в самолет. И я… так и не позвонила.
Тишина, оказывается, может быть оглушительной.
Наконец мистер Димминг произносит:
- Прости нас, Мелоди. Прости.
Роуз плачет, уткнувшись носом в парту.
- Перед самой игрой у нас хотел взять интервью журналист из "Вашингтон пост", - говорит Молли. - Но он сразу ушел, когда узнал, что тебя нет в команде.
Коннор встает, выходит в центр класса, берет с учительского стола кубок, несет его мне и, запинаясь и облизывая губы, говорит:
- Мелоди, команда, ну… мы то есть… хотим отдать его тебе. Ну, как бы извиниться. - С этими словами он ставит кубок на мой столик.
Маленький кубок только с виду бронзовый, на самом деле это крашеная пластмасса. Название школы на табличке - и то написано с ошибкой. Мне становится смешно - я сначала улыбаюсь, а потом начинаю хохотать в голос. Даже не знаю, случайно или намеренно, я задеваю кубок рукой - он летит на пол и разбивается.
Сначала все растерянно смотрят на меня, но, видя, что я не бросаюсь на них с кулаками, тоже начинают смеяться - не очень уверенно, но все же. Даже Роуз улыбается сквозь слезы.
Я врубаю Эльвиру на полную мощность и говорю:
- Обойдусь без вашего кубка. - Потом отыскиваю нужную клавишу и добавляю: - Так вам и надо.
С улыбкой на лице я включаю коляску, плавно разворачиваюсь и уезжаю.
Глава тридцать третья
Наверное, у обычного пятиклассника в жизни полно проблем. Домашние задания. Отношения с родителями. Желание быть самым крутым и модным. Желание играть в любимые игрушки - и казаться взрослым, в одно и то же время. Запах под мышками.
И у меня проблемы все те же, и еще миллион других. Объяснить людям, чего я хочу. Выглядеть прилично. Быть как все. А может, и я однажды понравлюсь какому-нибудь мальчику? Может, он что-то во мне увидит?
Иногда мне кажется, что у меня есть пазл - много-много мелких кусочков, - но нет коробочки с целой картинкой. А часть кусочков вообще, возможно, потерялась. Хотя сравнение не очень удачное: мне никогда не собрать даже самую элементарную картинку. На уроках я могу ответить почти на любой вопрос, но все-таки о многом я и понятия не имею.
Пенни вернулась из больницы с большой шишкой на лбу, в синяках, с гипсом на ноге и в новой красной шляпке. И конечно же, с Душкой под мышкой. Родители ее балуют. Я не обижаюсь, пусть. Даже Ириска решила, что Пенни больной щенок, и перетащила к ней в комнату все свои игрушки.
Сегодня я села писать автобиографию по заданию мисс Гордон. Для этого миссис В. подключила Эльвиру к компьютеру. Из ее нового "айпода" сиреневыми волнами разливается по комнате спокойная классическая музыка.
Работа над биографией - дело не одного дня. Столько всего накопилось, о чем хочется рассказать, а печатаю я медленно, большим пальцем.
Итак, начну с начала…
Слова.
Меня окружают тысячи, миллионы слов.
Цитадель. Майонез. Грейпфрут.
Миссисипи. Неаполитанец. Гиппопотам.
Шелковистый. Страшный. Радужный.
Щекотно. Чешется. Хочу. Тревожно.
Слова снежинками вьются вокруг меня - все разные, двух одинаковых не найдешь - и, опускаясь, тихо тают на моих ладонях.
Внутри у меня вырастают сугробы - нет, целые горы из слов, фраз, умных мыслей, глупых шуток, песен.
В раннем детстве, когда мне еще не было года, слова казались мне сладким чудесным напитком. Я его пила, и все становилось на свои места: сумбурные мысли и ощущения получали имена. Родители разговаривали со мной - обо всем и ни о чем, по слогам и скороговоркой. Папа пел, мама шептала на ухо что-то ласковое.
Я все впитывала и запоминала - каждое слово, навсегда.
Не знаю, как я научилась разбираться в путанице слов и мыслей, это произошло само собой. К двум годам для каждого воспоминания у меня уже было свое слово и у каждого слова был свой смысл.
Но только у меня в голове.
Мне почти одиннадцать. За всю жизнь я не произнесла ни слова…
Примечания
1
Детская книга американского писателя и иллюстратора Мориса Сендака. (Здесь и далее примечания переводчика.)
2
Детская книга американского писателя и мультипликатора Доктора Сьюза (Теодора Сьюза Гейзеля).
3
Американская детская книга в стихах, написанная Маргарет Уайз Браун, с иллюстрациями Клемента Херда.
4
Детская сказка американского писателя Роберта Мак-Клоски с иллюстрациями автора.
5
Всемирно известный британский физик-теоретик, который, несмотря на тяжелую болезнь, активно занимается наукой и популяризацией науки.
6
Приключениям четырех сирот, которые, как настоящие детективы, распутывают непростые загадки, посвящена серия книг Гертруды Ворнер "Обитатели товарного вагона".