Глава десятая
Проснувшись утром, Пенни первым делом требует Душку. Душка - мягкая игрушка рыже-бурого цвета, то ли обезьянка, то ли белка, точнее не определишь, очень уж у нее потрепанный вид. Пенни не расстается с ней ни на минуту. "Де Дуська?" - кричит она, если игрушка затерялась под одеялом. "Де Дуська?" - раздается на весь дом, даже если игрушка у Пенни под носом. Папа каждый раз смеется над этим забавным Папа "дедуськой".
Я радуюсь, когда слышу топот детских и взрослых ног - мама и Пенни идут. Ну и Душка, куда же без нее! Иногда по утрам у меня затекают руки и ноги, сводит пальцы на ногах - это из-за того, что я всю ночь сплю в одной позе. Взвизгивает дверь - интересно, папа смажет когда-нибудь эти скрипучие петли?
Мама подходит и прикасается кончиками пальцев к моей щеке. Наверное, проверяет, дышу ли я. Дышу. Открываю глаза. Так хочется сказать: "Доброе утро!", но я могу только улыбнуться. Мама поднимает меня, прижимает к себе, целует. Иногда садится вместе со мной в кресло-качалку, но чаще торопится отнести меня в туалет - утром мне надо туда срочно.
Пенни, в смешной красно-белой полосатой шляпе - ну и, конечно, с Душкой под мышкой, - топает за нами. Пенни обожает всякие шляпы, панамки и шапки, жить без них не может. Вслед за Пенни в ванную приходит Ириска. Она героически терпит, когда Пенни напяливает на нее свои любимые шляпы. И когда тянет ее за уши, и когда обнимает - хотя Пенни может обнять так, что мало не покажется, по себе знаю. Наша Ириска присматривает за Пенни лучше любой няньки и всегда лает, если малышка подбегает слишком близко к розетке или к входной двери.
У нас большая, в голубых тонах, ванная, она же туалет - там без проблем помещаемся мы все: мама, Пенни, Ириска, я вместе с коляской, и даже место остается. Это хорошо, что в ванной просторно: маме там приходится с нами долго возиться. Зато мне, в отличие от Пенни, хоть подгузники не нужны. Меня, конечно, надо усаживать на унитаз и поддерживать, в этом тоже приятного мало - но подгузники я бы точно не вынесла!
К трем годам - хоть доктора и не верили, что такое возможно, - мама приучила меня к горшку. Я терпеть не могла сидеть в грязных подгузниках, а она терпеть не могла их менять, поэтому я придумала, как показывать маме, что у меня неотложное дело, а уж она не зевала и быстро волокла меня в туалет.
Иногда мы с мамой разговариваем без слов. Я показываю на потолок, а она всегда догадывается, что я имею в виду, вентилятор на люстре, луну или пятнышко плесени в том месте, где в грозу у нас протекла крыша. Мама знает, когда мне грустно и когда меня нужно обнять. Если я напряжена и нервничаю, она поглаживает меня по спине - и я расслабляюсь. А иногда - главное, чтобы папа не слышал, - мама рассказывает мне "взрослые" анекдоты, и мы хохочем, как две заговорщицы.
Как-то мама собирала меня в школу, а я показала ей на живот и закатила глаза, будто хотела сказать: "Сил моих нет на это смотреть!" После родов прошло совсем мало времени, и у мамы был еще приличный животик.
- Ты хочешь сказать, что я толстуха? - вскричала мама с притворной обидой.
Я засмеялась и сказала: "У-у" - У меня это значит "да".
- А ну-ка, говори, что это неправда! - мама стала щекотать мне пятки.
Расхохотавшись, я широко расставила руки и показала что-то вроде огромного шара: "Огромная! Гигантская! Как бегемот!" Я уверена, мама меня поняла.
Мы насмеялись так, что аж щеки заболели, а потом мама крепко обняла меня и прижала к себе. Ну почему я не могу сказать ей: "Я люблю тебя"?
Мама всегда знает, чего я хочу: есть или пить, молока или воды. Она понимает, заболела я или притворяюсь - иногда ведь так неохота идти в школу. Ей достаточно пощупать мне лоб, чтобы сказать, какая у меня температура. А градусник она ставит, только чтобы убедиться.
И я тоже почти всегда знаю, о чем мама думает и чего хочет. Вечером, после того как она отработала смену в больнице, приготовила ужин, искупала нас с Пенни и уложила спать, она просто с ног валится. У нее даже капельки пота выступают на лбу, и дышит она тяжело. Я тогда беру ее за руку, и она понемногу успокаивается, проводит ладонью по моей щеке - совсем как утром - и целует меня перед сном.
По субботам за утренним кофе мама обычно читает газету: я уже накормлена, а Пенни довольно возюкает банан или кусок яблока по своему столику. Ириска, хоть и не ест фрукты, "пасется" рядом - вдруг кто-нибудь случайно уронит кусочек колбаски. Мама по выходным не работает, имеет полное право расслабиться и никуда не спешить. Иногда она читает какую-нибудь статью вслух или рассказывает мне о недавнем ужасном урагане, забастовке или взрыве.
- Опять на Ближнем Востоке воюют.
Вчера по телевизору об этом показывали в новостях: рвущиеся бомбы, заплаканные женщины, перепуганные дети.
- О, новый фильм про Супермена! - Мама встряхивает газету, расправляя загнувшуюся страницу. - Может, сходим на дневной сеанс?
Я люблю фильмы и книжки про супергероев, а Супермен - мой любимый. Представляю, как это здорово - уметь летать!
Страницу с комиксами мама всегда читает мне вслух. Больше всего мне нравится кот Гарфилд.
- Гарфилд снова забыл про диету и обжирается. Слопал у Джона лазанью и фрикадельки у Оди, - делится новостями мама.
Я смеюсь и показываю на мамину попу.
- Мисс Ди-Ди! Ты опять намекаешь, что я толстая? Мстишь, что я доела твои спагетти за ужином?
Я довольно улыбаюсь.
- Подожди-подожди, вот как начну всех кормить одной капустой на завтрак, обед и ужин!
И мы обе довольно хохочем. Мама совсем не толстая, но мне нравится ее поддразнивать.
В десять лет на день рождения мне подарили книгу комиксов про Гарфилда. Я заставляла папу без конца их мне перечитывать. Гарфилд - это такой забавный рыжий кот, очень болтливый, только он не умеет говорить - он же кот, - поэтому все его мысли вписаны в небольшие кружочки над головой.
Иногда я мечтаю, чтобы и у меня над головой появлялись мысли в таких кружочках. А что, я бы сидела себе в коляске, а над моей головой парили бы облачка со словами, и я бы так разговаривала. Ну почему до сих пор никто не додумался до такого чудо-прибора, чтобы выдувал пузыри со слова? Я вот-вот пойду в пятый класс - он бы там пришелся очень кстати.
Когда я хочу что-нибудь сказать, у меня в голове буквы моментально складываются в слова, слова в предложения, а изо рта все равно вырывается только нечленораздельное мычание. Пенни уже говорит много целых "взрослых" слов и кучу непонятных на "детском" языке. А я, как ни стараюсь, не могу управлять губами и языком. Гласные еще кое-как получаются - "у-у", "а-а". Иногда, если очень постараться, выходит что-то вроде "у-у-м" или "у-гх". И все, больше я ничего сказать не могу.
Родители прислушиваются и обычно понимают, что мне нужно. А незнакомым людям, наверное, кажется, что меня волки воспитывали. Фраз и слов на моем планшете катастрофически не хватает - хотя миссис В. уже вместила туда все, что могла.
Совсем недавно был такой случай. Мне страшно захотелось бигмак и молочный коктейль, желательно ванильный. Фастфуд - моя слабость. Мамы не было, а объяснить папе, что именно мне нужно, гораздо труднее. Начала я так: показала на планшете человечка-папу, потом "идти", "есть" и улыбающийся смайлик. А что еще я могла изобразить? Нет, папа, конечно, очень старался меня понять. Он задал тысячу вопросов, на которые можно было ответить "да" или "нет".
- Ты хочешь есть?
"Да".
- Нет проблем. Я принесу тебе рыбного салата.
"Нет!" - большим пальцем я почти бью по планшету.
- Но ты же хочешь есть? Будешь спагетти?
"Нет". - Спокойнее, спокойнее.
- А что ты будешь?
Я молчу - на планшете же нет "Макдоналдса".
Указываю на слово "идти".
- Мне пойти в кухню и приготовить тебе что-нибудь?
"Нет".
- Сходить в магазин и купить что-то?
"Нет. - Я начинаю терять надежду. - Нет".
- Ничего не понимаю. Ты хочешь, чтобы я покормил тебя, так?
"Да". - Показываю человечка-папу, "идти", "есть" и смайлик.
У меня вот-вот начнется приступ. Ноги начинают дергаться, руки напрягаются. Не суметь объяснить про какой-то дурацкий бигмак - это же с ума можно сойти!
- Мелоди, малышка, успокойся. - Папа старается говорить как можно ласковее.
У меня сводит челюсть, я начинаю тяжело дышать, язык вываливается изо рта. Я ударяю рукой по планшету.
- И-и-и, - вырывается у меня.
- Детка, Мелоди, ну прости, я не понимаю, что ты хочешь. Принести тебе макаронов с сыром?
Делать нечего, я сдаюсь. "Да".
Пока папа готовит макароны, мне становится легче. Кстати, макароны удались на славу.
Через пару недель мы с папой проезжали мимо Макдоналдса. Я завизжала, задрыгала руками и ногами, разошлась так, будто увидела как минимум живую Годзиллу. Папа, наверное, решил, что у меня крыша съехала. Но все же предложил остановиться и побаловаться бигмаком и молочным коктейлем вместо ужина.
От радости я завопила: "У-у!" Мы уже подъехали к окошку для автомобилистов, а я все молотила руками и ногами. Папа так и не догадался, что в тот раз, пару недель назад, я уговаривала его поехать именно сюда. Ну и ладно. Мы провозились с бигмаками и коктейлем целый час - но я никогда не ела ничего вкуснее, это точно.
Глава одиннадцатая
Месяц назад каникулы закончились, и я пошла в пятый класс. За это время произошло сразу несколько приятных вещей. Нет, супер-пупер прибор для трансляции мыслей в виде больших мыльных пузырей пока не изобрели. Но зато мне купили электрическую коляску. А в школе начались так называемые инклюзивные уроки. Это смешное слово означает, что нас "включают" в обычный учебный процесс. Раньше меня никто ни во что не "включал". А теперь нас, учащихся спецкласса, будут водить на уроки к "нормальным" детям. Ну, посмотрим на этих нормальных.
Сравнивать мою новую коляску со старой - все равно что сравнивать "мерседес" с самокатом. У новой коляски тихий мягкий ход, потому что у нее больше резиновые колеса - прямо как автомобильные. На ней особо не разгонишься, но зато достаточно немного потянуть рычажок на подлокотнике - и коляска сама катится по школьному коридору. А если меня кто-то везет, то ее можно переключить на ручное управление.
Когда я первый раз въехала в класс на новой коляске, Фредди завопил от восторга, будто перед ним победитель самых крутых автогонок:
- Йеху-у! Мелли вж-ж-жик-р-ракета! Давай гоняться! - И принялся наматывать вокруг меня круги. Скорости у нас, конечно, черепашьи - но если бы я согласилась с ним "гоняться", он бы точно меня обошел.
По сравнению со старой коляской эта просто тяжеловес. Погрузить ее в машину - целое дело. В первый раз папа чуть не надорвался.
- М-да, - сказал он, - если дальше ты решишь пересесть в танк или что-то покруче, на меня не рассчитывай: сразу нанимай Супермена, пусть он таскает твой транспорт.
Я рассмеялась, но мысленно сказала папе: спасибо. Надеюсь, он это понял по глазам.
В итоге папа купил складной пандус, чтобы без проблем закатывать по нему коляску в наш внедорожник. И чтобы папина спина при этом не слишком страдала.
С новой коляской я получила свободу. Мне больше не нужно ждать, пока меня перевезут в другую комнату или подкатят к окну: захотела - поехала. Ровно то что надо для занятий в обычных классах.
В этом году у нас опять новая учительница - миссис Шеннон. Она вся такая маленькая, толстенькая, с аккуратными седыми кучеряшками, прямо идеальная бабушка из телевизора. От нее всегда пахнет лавандовыми духами. Думаю, миссис Шеннон родом с юга. Она говорит медленно, растягивая слова, из-за этого ее всегда слушаешь с интересом.
Первый урок она начала так:
- Ну что, готовы? И не надейтесь в этом году сидеть и ничего не делать. Я заставлю вас попотеть. Мы с вами будем читать, учиться и расти. Я уверена, что вы все вместе и каждый в отдельности много на что способны, - вот и посмотрим, что получится.
Миссис Шеннон мне сразу понравилась. Она принесла в класс много новых книг, игры, музыкальные диски и видеозаписи. В отличие от миссис Биллапс она прочитала заметки предыдущих учителей и не только достала для меня наушники, но и приготовила целую кучу новых аудиокниг.
- Так, сегодня у нас урок музыки, но не совсем обычный - мы идет в класс к другим ребятам, - как-то утром огорошила нас миссис Шеннон.
От радости я аж подпрыгнула в коляске. Пока мы ехали по школьному коридору, голова лопалась от разных мыслей. Неужели я буду сидеть рядом с обычным мальчиком или девочкой? Вдруг я сделаю какую-нибудь глупость? А если Вилли завоет или Карл пукнет? Или Мария, как всегда, ляпнет что-нибудь? Тогда, наверное, наш первый совместный урок станет последним. Не опозориться бы… Я очень переживала, ведь прямо сейчас мы попадем в самый обычный класс!
Первой на совместный урок согласилась миссис Лавлейс - учительница музыки. Музыкальный класс показался мне огромным - раза в два больше нашего. В нем нет парт: ученики сидят на стульях, выставленных полукругом в несколько рядов. От волнения у меня вспотели ладони.
Пятиклассники даже не подозревали, что я знаю их всех по именам, - а я ведь несколько лет на переменах наблюдала за ними на площадке. Пока мы, ученики СК-5, сидели в тени и дышали воздухом, эти ребята пинали мяч или играли в догонялки. Я знала, кого как зовут, кто с кем дружит, кто как играет. А они, естественно, никого из нас не знали и не замечали.
На уроке все сразу же пошло вкривь и вкось. Вилли перепугался нового помещения и завопил так, будто его режут. Джилл разревелась, вцепилась в ходунки и встала на пороге как вкопанная. Мне хотелось провалиться сквозь землю.
Все до единого "нормальные" ученики - человек тридцать, не меньше - уставились на нас. Кто-то засмеялся, кто-то отвел глаза. Только одна девочка сердито смотрела на своих одноклассников, скрестив руки на груди.
Клер и Молли - две самые вредные и злые девчонки в классе - начали передразнивать Вилли, но так, чтобы учительница не видела. Зато видела я. И Вилли тоже видел.
- Смотри, Клер! - Молли подняла над головой руки, неестественно вывернула кисти, согнулась чуть ли не пополам и выкрикивала: - Я дебил! Я дебил! - От смеха у нее из носа даже вылетела сопля.
Клер тоже захохотала, а потом начала пускать слюни.
- У-у! Угу-угу! Ы-ы-ы! - Она закатила глаза и стала сползать со стула.
Наконец их заметила миссис Лавлейс.
- Встань, Клер! - сказала она строго.
- Я ничего не делала!
- И ты встань, Молли! - добавила учительница.
- Мы пошутили, - начала оправдываться Молли, но все же поднялась вместе с Клер.
Миссис Лавлейс взяла их стулья и переставила к стене.
- А что мы сделали? - возмутилась Клер.
- У вас, девочки, здоровые ноги, вот и пользуйтесь ими, - ответила миссис Лавлейс. - Стойте.
- Что нам, весь урок, что ли, стоять? - Клер скорчила недовольную гримасу.
- В школьном уставе говорится, что я должна учить вас музыке, но там нет ни слова о том, что вы при этом должны сидеть. Поэтому до вы будете стоять и вести себя тихо, иначе я отправлю вас к директору. Вы проявили неуважение к нашим гостям.
Клер и Молли остались стоять - прямо посреди третьего ряда: все сидели, а они стояли!
Вот это учительница, это я понимаю!
Постепенно обстановка разрядись. Плачущую Джилл увели обратно в СК-5. Остальные, и я в том числе, устроились в последнем ряду.
Миссис Лавлейс начала урок:
- Ну, настраиваемся на работу! - Учительница села за пианино и заиграла: от "Лунной реки" из фильма "Завтрак у Тиффани" она плавно перешла к главной теме из нового сериала про вампиров. Миссис Лавлейс знала, что нам интересно. Вместе со звуками музыки появились цвета: нежно-зеленый, как весенняя трава, потом золотисто-зеленый - свежий лайм, потом изумрудный. Замечательная учительница!
Я посмотрела на Глорию. Она не сидела, как обычно, скрючившись в углу, - наоборот: раскачиваясь в такт, она выставила вперед руки и раскрыла ладони, будто ловила музыку. На лице появился румянец.
Вдруг миссис Лавлейс сменила темп, и зазвучали энергичные ноты гимна бейсбольных болельщиков. Вилли радостно захлопал в ладоши.
А потом она заиграла джаз - настоящий буги-вуги, папа бы оценил! Ученики заерзали на стульях в такт. Наша Мария вскочила, стала танцевать и хлопать в ладоши, совершенно не попадая под музыку, зато была такая счастливая.
Доиграв, миссис Лавлейс сказала:
- Видите, какую силу имеет музыка! Она навевает нам воспоминания, она радует и огорчает нас, она помогает нам преодолевать трудности. - На этих словах она посмотрела на Клер и Молли, которые так и стояли возле своих мест.
Мне очень хотелось рассказать миссис Лавлейс, как я люблю музыку. Хотелось спросить, слышала ли она песню "Эльвира", будем пи сочинять музыку. Я даже попыталась поднять руку, но учительница не заметила - или просто подумала, что я случайно взмахнула рукой: у людей с моей болезнью руки редко лежат спокойно. Но я почему-то была уверена, что миссис Лавлейс обязательно постаралась бы выслушать меня и понять.
- Знаете что? - продолжила она. - А давайте устроим настоящий инклюзивный урок! Пригласим наших гостей из СК-5 выбраться из последнего ряда и сесть с остальными ребятами.
Фредди не пришлось просить дважды: он тут же включил коляску, выехал на середину класса и крикнул:
- Я Фредди! Я люблю музыку! Я быстро езжу!
Все засмеялись. Я умею отличать, когда люди смеются с издевкой и злостью, а когда по-доброму. И Фредди умеет: поэтому он не обиделся, а тоже засмеялся. Растерявшаяся на мгновение миссис Лавлейс подошла к Фредди, пожала ему руку и еще раз представила его ребятам. Она усадила Фредди в первом ряду, возле мальчика по имени Родни. Они с Фредди широко улыбнулись и хлопнули друг другу по рукам, будто лучшие друзья. Скажу честно, я сидела и завидовала.
Миссис Лавлейс попросила помощницу проводить вперед Глорию. Ее усадили рядом с девочкой по имени Элизабет. Та глянула на Глорию чуть опасливо, но не отшатнулась.
Лучшая подруга Элизабет - Джессика. Каждый день на переменках они вместе едят злаковые батончики и о чем-то секретничают - мне всегда было интересно о чем. А еще я заметила, что Джессика все повторяет за Элизабет и старается ни в чем от нее не отставать. Например, они бегут наперегонки до калитки и Элизабет выигрывает - тогда Джессика требует бежать еще раз, чтобы обогнать подружку. А если Элизабет приходит в школу с новым рюкзачком, Джессика назавтра является с таким же.
Как только Элизабет стала что-то говорить перепуганной Глории, Джессика подняла руку и попросила посадить рядом с ней кого-нибудь из нас.
Наша Мария, конечно, многого не понимает, зато она очень дружелюбная и открытая.