Когда они с папой вернулись домой, мама сказала:
- Сейчас же едем на дачу! Нас пригласили в гости соседи - те самые, что ездили в Италию.
- Но ведь ты не хотела с ними встречаться, - сказал папа. - Ты же говорила, что они слишком много хвастают!
- Они и правда хвастают, - говорит мама.
Но всё равно она сгорает от любопытства - соседи обещали показать всё, что купили в Италии.
- Зачем же ехать? Чтобы ты им потом завидовала? - недовольно говорит папа.
Но всё равно выходит так, как хотела мама. Родители едут на дачу, и Эльвис должен ехать вместе с ними. Он бы куда охотнее сходил к Петеру, но не решается это сказать. Он устал от катанья на велосипеде, и ему жаль папу. Сначала учить дурачка-сына кататься на велосипеде, а потом весь вечер сидеть у соседей и слушать, как они хвастают. И кстати, заранее известно, как потом будет злиться мама, а всё потому, что она не может купить себе такие же вещи. Да, неуютно будет ехать назад.
Но делать нечего. Правда, по пути на дачу мама в отличном настроении. Про сегодняшний урок она сказала:
- Ничего! Чем дольше Эльвис будет учиться ездить на велосипеде, тем лучше.
Потому что она нипочём не решится выпустить его на улицу с велосипедом, когда там такое движение. Очень уж она за него волнуется.
За городом быстро темнеет. Но воздух тёплый и мягкий, и на небе зажигаются звёзды. Небо - точно весенний сад, в котором вдруг расцвели подснежники. Вот бы здорово покататься на велосипеде по небу!
Эльвис не пошёл с родителями к соседям. Ему и так всё видно и слышно: ведь соседская дача прямо напротив. Они все сидят на веранде, где лампы в цветных абажурах, и звёзд не замечают…
Сюда с веранды долетает, каждое слово, да только Эльвису неохота прислушиваться. Как раз сейчас мама рассказывает соседям про Петера: "Этот обаятельный молодой человек пытается как-то обтесать моего сына". Что уж там слушать!
Эльвис идёт в сарай и вытаскивает из-под кучи дров полено, за которым лежит шкатулка с "секретами" Юхана. Кусочек, на котором нарисован таинственный глаз, оказался частью мозаики - это теперь ясно. Но вот ключик?… Эльвис вынул его, вышел из сарая и присел на кочку.
На мягких лапках подкралась Сиппан и застыла в траве, в нескольких шагах от Эльвиса.
Он поманил её рукой. Она подошла ближе, без страха. Вот она уже совсем рядом. Они заглянули друг другу в глаза, как всегда при встрече, и он показал ей ключик, который красиво поблёскивал в потёмках. Потом он стал раскачивать его перед её глазами, как маятник. Кошка ударила по ключику лапкой - в точности, как раньше, когда Эльвис и Сиппан неразлучно играли вместе. Сиппан всегда любила блестящие вещи.
Эльвис тихо беседовал с кошкой. Скоро она влезла к нему на колени и улеглась. Он осторожно гладил её по спинке, и она замурлыкала, как в прежние времена. Эльвис страшно обрадовался: он уже думал, что она разучилась мурлыкать.
Так они тихо-тихо просидели вдвоём весь вечер. Временами с неба слетал подснежник, и они следили за ним глазами, пока он не исчезал.
Эльвис поглядел на ключик, который таинственно поблёскивал у него на ладони. Он думал: много ещё пройдёт времени, пока он отыщет замочек, к которому подходит этот ключик. И хорошо, что много. Ведь он когда-нибудь всё равно его найдёт, он это знает. Потому что так задумал Юхан.
Когда Юхан спрятал ключик в кармане курточки под подкладкой, он, понятное дело, сделал это нарочно. Чтобы кто-нибудь когда-нибудь его нашёл. А тот, кто найдёт ключик, отыщет потом и замочек. Это ясно. Он и сам рассудил бы точно так же.
Значит, надо искать замочек. Только не сейчас. Тайну ключика лучше приберечь: будет о чём мечтать. И Юхан решил бы точно так же, если мог бы прожить столько же, сколько Эльвис.
Эльвис поднял ладонь, в которой лежал ключик. Сначала он загнул большой палец, затем мизинец. Потом секунду подумал и загнул также безымянный. Оставил лишь средний палец и указательный.
Всего два дня до приезда Юлии!
19
В доме, где жила Юлия, теперь снова чисто, красиво, и в саду тоже. Петеру пришлось переселиться туда, чтобы стеречь дом, пока не будет решена его судьба. Он взял с собой кровать, стол и стул. И большую клетку Совушки, а также все свои книги.
В саду у каштана стоит его велосипед.
Эльвис вошёл в сад. Щитки велосипеда сверкали на солнце. Эльвис остановился и оглядел велосипед. Потом подошёл, взял его за руль и выкатил на дорожку.
Может, на велосипеде Петера легче выучиться?
Тут его из окна окликнул Петер:
- Привет! Сейчас приду!
Эльвис стоял, держась за руль велосипеда, и ждал. Подошёл Петер, и Эльвис рассказал ему про вчерашнее: как папа хотел научить его кататься.
- Как ты думаешь, я выучусь? - тревожно переспросил Эльвис.
- Конечно, выучишься, - сказал Петер, - только не на этом велосипеде. Этот велосипед для тебя слишком велик, - объяснил Петер. - Вот почему папа взял мамин велосипед, а не свой собственный. Но в сарае стоит Юлин велосипед, он даже поменьше маминого.
- Думаешь, нам можно его взять? - спросил Эльвис.
- Да, думаю, можно. Юлия только обрадуется, когда узнает, что её велосипед тебе пригодился.
И они пошли за Юлиным велосипедом. Он был красивый, ярко-красного цвета, лёгкий и совсем не страшный. Петер стал накачивать шины, а Эльвис прыгал от нетерпения.
Но и на этом велосипеде Эльвис не мог кататься. Разве что чуть-чуть лучше вчерашнего. Правда, ему уже не казалось, что он такой ужасно тяжёлый. Хотя он, как и в тот раз, повис всей тяжестью на руле, но теперь уже не комом, а мешком. И не так ему было страшно. Петер спросил:
- Ну, как дела?
И Эльвис сказал то, что есть: он уже не ком, а мешок.
- Прекрасно, - сказал Петер. - Мешок можно вытряхнуть, а что сделаешь с комом?
И тут же начал изображать, будто он вытряхивает из Эльвиса хлам на мусорную свалку. Он высоко поднял его и начал его трясти, и оба хохотали. В мешке накопилось очень много хламу. Надо его как следует потрясти, чтобы вытряхнуть всё лишнее, говорил Петер.
- Гляди! Вон! Видал? Вылетел большой мокрый серый ком! Знаешь, что это?
Эльвис глядел широко раскрытыми глазами. Ему даже казалось, будто он видит большой серый ком, о котором говорил Петер.
- Ну, что? - затаив дыхание спросил он.
- Это всё твои враки, - ответил Петер. - Теперь ты больше никогда не будешь врать.
- Никогда? - спросил Эльвис.
- Думаю, никогда.
- Ты видел его? Наверное, он большой? - прошептал Эльвис.
- Будто сам не знаешь! - засмеялся Петер.
Эльвису тоже было смешно, хотя голова у него шла кругом. Ком-то, наверно, был огромный: сколько раз он врал маме, когда убегал из дому! А потом, когда возвращался назад и не хотел говорить, где был…
- Видно, и в самом деле громадный ком, - согласился Эльвис.
Петер взмахнул ногой, как футболист, который бьёт по мячу.
- Всё!
- Что всё? - спросил Эльвис, задрав голову.
- А все твои враки! Улетели на небо! - ответил Петер. - Ну как, доволен?
И они снова принялись за дело: точно так же Эльвис избавился от упрямства, от привычки таскать у мамы сладости, рыться в её коробке для рукоделия и ещё от многих других грехов, почти уже забытых.
- Хватит! - сказал Петер. - А не то станешь таким лёгким, что велосипед выскочит из-под тебя и укатится! Ну, попробуем опять покататься?
Но Эльвис никак не мог успокоиться. Он бегал по саду и хохотал во всё горло, сам не зная, почему ему так весело.
Наконец он всё же успокоился и смело подбежал к велосипеду, у которого стоял и ждал Петер.
Эльвис встал на педали, прочно упёрся в них ступнями и начал вертеть их взад-вперёд, взад-вперёд. Седло только упиралось ему в спину - сесть на него он не мог, но зато он хорошо крутил педали, и велосипед покатился вперёд.
Это было удивительно, просто чудесно. И совсем не страшно, потому что Петер поддерживал седло и бежал за велосипедом.
Эльвис так и ехал бы всю жизнь - до того весело у него было на душе. И он педалил, педалил. Взад-вперёд по дорожке между калиткой и домом.
Ещё немного - и Петер, выпустив седло, стал придерживать багажную сетку. Эльвис ничего не заметил. Он только крутил педали и рычал, изображая мотор.
Петер снял руку с багажной сетки.
Эльвис один ехал на велосипеде.
Сначала он этого не заметил и продолжал спокойно катить дальше. Ему становилось всё веселей и веселей.
Но вдруг он увидел, что Петер бежит рядом, а вовсе не сзади, как надо… И машет ему рукой - той самой, которой держал седло.
И тут Эльвис сразу же грохнулся.
Он лежал, как подстреленный воробей, и елозил по земле руками, а сверху на нём лежал велосипед. Сначала Петер поднял велосипед, потом - Эльвиса.
Но он ничуть не ушибся, и нигде не было больно.
- Раз так, опять садись! - сказал Петер.
Эльвис молча сел на велосипед. Он даже не спросил, будет Петер держать седло или нет. Но Петер сам взялся руками за седло. Эльвис так и знал: второй раз Петер не даст ему упасть.
Всё же Эльвис ещё побаивался. И на этот раз упал, как только Петер переместил руку с седла на багажную сетку. Но он не успел свалиться на землю: Петер поймал его на лету. И он поехал дальше.
Теперь уже Петер долго не отнимал руки. Всякий раз, когда Эльвис оглядывался, он видел руку Петера у седла. Он не знал, что Петер лишь слегка касался его пальцами.
А потом между рукой Петера и седлом вдруг оказалось около десяти сантиметров.
Эльвис катил всё быстрее и пел. Петер подпевал.
Теперь между рукой Петера и седлом уже было с полметра.
Петер тоже побежал быстрее, он бежал теперь не сзади, а рядом с велосипедом, как прежде.
И Эльвис это увидел.
Петер снова помахал ему рукой, той самой, которой должен был держать седло.
Эльвис и это увидел.
Он стиснул зубы, перестал петь. Но он покатил дальше. Ведь теперь он умеет кататься! Вот только он чуть-чуть не въехал в стенку дома, ещё секунда - и он раздавил бы подсолнух, но вовремя остановился. Точнее, Петер остановил его.
Но Эльвис не спешил соскочить с педалей на землю. Петер не отпускал руку от велосипеда, а Эльвис удерживал равновесие. Педали - будто ступеньки под ногами. Когда он стоит на педалях, он почти одного роста с Петером. Отсюда ему хорошо виден бутон подсолнуха. Он вот-вот раскроется. Внутри уже светится золото. Цветок готов…
Эльвис отнял одну руку от руля. Он загнул на ней все пальцы, кроме одного, и сказал Петеру:
- Один день до приезда Юлии!
20
Дома Эльвис не стал говорить, что умеет кататься на велосипеде.
Он хотел сказать и даже заранее радовался этому. Мечтал выйти с папой и показать ему, как он умеет кататься. Он уже всё себе представил: и как он это расскажет папе и маме, и что они ответят ему, и как обрадуются.
Но как только он раскрыл рот, чтобы рассказать об этом, он почему-то не мог выговорить ни слова. Губы сомкнулись сами собой, и он был нем как рыба.
Такие вот странные вещи случаются с ним, когда он хочет что-то сказать. Эльвис сам не понимает отчего. Стоп, ни с места. Слова не выговоришь.
Но на этот раз даже хорошо получилось, что он смолчал.
Дело в том, что мама проговорилась.
Вообще-то он не должен был об этом знать. Ему хотели сделать неожиданный подарок. Папа очень расстроился, что мама проговорилась.
Она сказала:
- До чего же это глупо, что дедушка уже сейчас собрался подарить Эльвису велосипед! Как будто нельзя было подождать с этим годик-другой. Хоть бы он в школу сперва поступил.
Эльвис слушал, удивлённо раскрыв глаза.
Велосипед! Какой ещё велосипед?
Он, конечно, спросил, какой, и так долго приставал к родителям, что они ему всё рассказали.
У Юхана был велосипед.
Его подарили ему в то самое последнее лето его жизни. Но Юхан так и не научился кататься: он был слишком хилый.
Так что велосипед совсем как новенький, никто ведь на нём никогда не ездил. И теперь он стоит там в деревне - в сарае - и дожидается Эльвиса. И на нём висит замочек.
Дедушка хочет подарить его Эльвису уже сейчас - пусть ездит в школу на велосипеде. И папа считает, что это очень хорошо. А мама - что это глупо.
А что считает Эльвис? Он и сам не знает.
- Зачем спрашивать малыша? - говорит мама папе. - Вот уж глупее не придумаешь! Разве не ясно, чего он захочет? Он же не понимает, что я за него волнуюсь.
Эльвис молчит. Не может он ответить. Сейчас он и сам не знает, чего хочет. Слишком много разговоров вокруг этого дела.
Потом Эльвис остался один. И ему сразу стало ясно, чего он хочет!
Он позвонил дедушке по телефону и спросил:
- Говорят, у Юхана был велосипед?
- Ах, вот как! - сказал дедушка. - Вообще-то мы хотели сделать тебе неожиданный подарок… впрочем, неважно! Можно и так. Решай сам, когда ты возьмёшь велосипед, раз уж столько мнений на этот счёт! Бабушка тоже считает, что рановато дарить тебе велосипед. Она согласна с мамой.
Юхану потому подарили велосипед, что он мечтал о нём. И в деревне ведь нет такого движения, как в городе. Вообще-то Юхан не успел дорасти до велосипеда, но он был больной, и надо было хоть чем-то его порадовать. Конечно, он был слишком слаб, чтобы кататься. Он даже попробовать не мог. Но он так радовался велосипеду. То звонил в звоночек, то играл с замком. А велосипед всё так же стоит в сарае, как при Юхане. Никто с тех пор не прикасался к нему.
- Я думал, раз ты скоро пойдёшь в школу, велосипед тебе пригодится, - сказал дедушка.
Тут Эльвис всё ему рассказал.
И что он уже умеет кататься на велосипеде, и что он выучился этому вчера. Хотя дома никто про это не знает. И никто не должен узнать. Сначала Эльвис хочет ещё раз убедиться, что он умеет. Вчера катался… но вдруг он уже разучился?
- Не может быть! - сказал дедушка. Но Эльвис сказал:
- Никогда нельзя знать наверняка. Сегодня - одно, завтра - другое. Один раз, к примеру, я выучился ходить по планке. Помнишь, дедушка, низенькую такую белую планку на шоссе у тебя в деревне?
- У остановки автобуса? - уточнил дедушка.
Да, у остановки. Однажды Эльвис прошёлся по этой планке так же спокойно, как по самой обыкновенной дороге. На другой день он хотел показать своё искусство папе, но у него ничего не вышло, и он просто свалился. Дедушка-то понимает, да?
Он должен выучиться кататься получше, прежде чем это увидит папа. Одно дело - ехать на Юлином велосипеде, когда на тебя смотрит Петер, и совсем другое дело - ехать на мамином велосипеде, когда на тебя смотрит папа. Ведь так?
- Да, ты прав, - сказал дедушка. - Я тебя понял. Хорошо, что ты мне позвонил. Сказать по-честному, я уже давно гадаю, как лучше поступить с велосипедом Юхана. Мы с твоим отцом думали, что ты будешь ездить на велосипеде в школу.
При чём тут школа? - возразил Эльвис. Зачем сейчас думать о школе? Скоро уже он пойдёт в школу, тогда и видно будет. Подумаем лучше о том, что будет ещё не скоро! Эльвис хочет приберечь велосипед на будущее. Приятно знать, что у тебя есть велосипед, есть о чём помечтать. С некоторыми делами лучше не торопиться. Почему никто этого не понимает?
- И то правда! - сказал дедушка. - Знаешь что? Когда захочешь получить велосипед, скажешь мне. И я сразу приеду к тебе с велосипедом.
- Как было в мой день рождения, да? - спросил Эльвис.
- Точно так, - сказал дедушка. - Сам и решишь, когда тебе лучше взять подарок.
- Хорошо, - согласился Эльвис. - Знаешь, когда другие решают за меня, всегда получается путаница. Чего только тогда не бывает!
- Я сам такой же, - сказал дедушка. - Я тоже люблю всё решать сам за себя.
- Только люди этого не понимают, - серьёзно сказал Эльвис.
- Ничего, мы их приучим, - ответил дедушка.
Поговорив с дедушкой, Эльвис тут же убежал, а то ведь, если вернётся мама, разговоров не оберёшься. Есть у него одно важное дело. В последнее время было столько разных хлопот, что он совсем позабыл о нём.
Чтение!
Он ведь почти выучился читать! А вдруг он уже опять разучился? Только этого не хватало! Ведь он сам только что сказал дедушке: никогда нельзя знать наверняка… Самое лучшее - заняться этим немедленно.
Завтра приедет Юлия. А он ещё не прочитал её записку.
Скорей - на кладбище!
Сначала он побежал. Потом вдруг остановился и засунул руки в карманы. И дальше уже пошёл не торопясь.
Впереди вышагивала трясогузка. Если он обгонит её, она, конечно, испугается и улетит. А ей, может, вовсе не хочется улетать. Может, она хочет прогуляться пешком, мало ли какие у неё дела! Может, она что-то ищет.
Надо считаться с трясогузкой. Эльвис будет идти медленно, пока ей самой не захочется улететь. Да и зачем спешить? На улице хорошо. Скоро уже будет вечер.
Эльвис идёт туда, где спрятана картинка, на которой он попытался изобразить свою Тайну. Любопытно будет поглядеть на неё и подержать в руках. Давно он уже не брал её в руки. Всё это время ему было не до неё.
И записка Юлии лежит там же.
А Юлия завтра уже будет здесь.
Трясогузка всё вышагивает впереди.