49. У Петровых
Трудно мальчику - такому, как Коля Гриненко - идти разговаривать с девочкой. А в общем, разговаривать не придётся. Отдать тетрадку - и всё.
Но дверь открыла Коле не Марина, а Елена Ивановна.
- Тетрадку? Маринин школьный дневник? - спросила она. - Вот растеряха! Большое тебе спасибо, она уже полчаса его ищет. Да ты постой, не уходи, зайди на минутку.
- Да нет, зачем? - хмуро отозвался Коля. - До свиданья! - И он взялся за ручку двери.
Но в этот момент в переднюю вихрем ворвалась Марина.
- Принёс? Мою тетрадку? Ой, спасибо, Коля, спасибо!
У Марины было красное лицо и как будто заплаканные глаза. Вот, значит во-время принёс.
Она схватила тетрадку и убежала с ней, но сейчас же вернулась смущённая:
- Да ты заходи!
Елена Ивановна засмеялась:
- А я уж думала, что ты гостя в передней оставишь. Пойдём, Коля.
Но Коля снова взялся за ручку двери:
- Спасибо. Мне надо идти.
- Успеешь! - сказала Марина. - Мама, я пойду чайник поставлю.
Коля нехотя пошёл за Еленой Ивановной. Ему и идти не хотелось и уходить было как-то неудобно. Елена Ивановна была так приветлива, а Марина так обрадовалась тетрадке!
В комнате у Петровых Коле понравилось. Было не слишком нарядно, но чисто, хорошо. Коля посмотрел на блестящий радиоприёмник, на групповой портрет военных над письменным столом.
Серый кот спрыгнул с дивана и потёрся о его ноги.
- А, Васька тебя признал! - засмеялась Марина.
Она перебирала ноты, глаза у неё блестели. Верно, уже прочитала "особое задание".
Рядом с диваном - книжная полка. Коля подошёл к ней. Ого, сколько книг! И есть технические. А вот эта - о футболе. Откуда здесь? Наверно, отцовская.
- Возьми посмотри, - сказала Елена Ивановна. - Мы с Мариной не очень этим увлекаемся.
- Ну, мама, не говори, пожалуйста, за меня! - отозвалась Марина. - Я очень даже увлекаюсь. Коля, ты за кого болеешь?
- А ты за кого? - вместо ответа спросил Коля.
- Я? За "Динамо". У нас все за "Динамо".
Случайное, конечно, совпадение, но и Коля болел за ту же команду.
Через минуту ребята сидели рядом на диване и рассматривали книгу о футболе.
Марина кое в чём действительно разбиралась, а кое-что, конечно, путала. Коля снисходительно поправлял её.
Потом пили чай. Неожиданно за чаем Елена Ивановна заговорила о муже. Коля сидел как раз напротив его фотографии, и Елена Ивановна сказала:
- Это Маринин отец. Незадолго до Сталинграда, с товарищами снимался.
Марина с удивлением взглянула на мать. Мама так редко говорит об отце, а тут - незнакомому мальчику!
Коля взглянул на Елену Ивановну, хотел что-то сказать, но опустил голову и промолчал.
- Пей чай, - сказала Елена Ивановна. - Марина, положи Коле ещё булочку!
- Спасибо, я сыт, - сказал Коля, отодвигая чашку.
- Ну, пойдите ещё посмотрите книги.
- Мама, мне уже заниматься надо, - вдруг сказала Марина. - Мне, знаешь, Алексей Степаныч что написал! - И она значительно посмотрела на мать.
- Я пойду, - сказал Коля.
Марина взялась за скрипку, а Елена Ивановна с Колей вышли в переднюю.
Снимая с вешалки пальто, Коля нечаянно опрокинул стоявший под вешалкой ящик. Оттуда со стуком выпали игрушки: заводной мотоциклет и большая яркокрасная пожарная машина.
- Маринины, - сказала, улыбаясь, Елена Ивановна. - Она, когда маленькая была, мальчишечьими игрушками играла, а выросла - стала в куклы играть. Только ты ей об этом не говори, - и Елена Ивановна заговорщически посмотрела на дверь, из-за которой слышались звуки Марининой скрипки. - А у тебя братья, сёстры есть?
- Есть. Маленькие ещё, - сказал Коля. - Только осенью в школу пойдут.
То ли характер у Елены Ивановны был такой открытый, то ли Коля уж слишком долго ни с кем не говорил об этом, но они ещё долго разговаривали, и Коля рассказал и об отце, и о малышах, и о своих занятиях в химическом кружке, и о планах на будущее. Елена Ивановна в химии, оказывается, разбиралась и обещала кое в чём помочь при проведении опыта, который готовил Коля.
- Это очень интересная специальность, - сказала она. Марина выглянула из двери, удивлённо посмотрела на них и убежала.
- Ну, я пойду, - сказал Коля.
В который уже раз он это сегодня говорил! Елена Ивановна больше не стала его удерживать и быстро завернула в газету пожарную машину и мотоциклет.
- Возьми для малышей, - сказала она. - Там надо кое-что починить, так ведь ты сумеешь.
Она пожала Коле руку, и он ушёл, неожиданно для самого себя пообещав прийти ещё раз - как-нибудь на днях. Правда, ему надо было посоветоваться с Еленой Ивановной насчёт последнего опыта, но ведь можно было посоветоваться и с руководителем химического кружка… С Мариной он так и не попрощался.
50. Зима
Марина проснулась от необычного ощущения - что-то переменилось.
Вся комната была залита ясным белым светом. Марина вскочила и подбежала к окну. Снег! За окном - снежные крыши, снежные деревья, люди идут, обсыпанные снегом, и отчётливо-отчётливо слышно - каркнула ворона прозвучал паровозный гудок. Ещё раз… и ещё - теперь уже совсем далеко…
Когда слушаешь эти гудки, делается отчего-то немного грустно и в то же время хорошо. Хочется ехать куда-то далеко-далеко, выходить на новых станциях, видеть далёкие города и незнакомых хороших людей.
Сыплется, сыплется снег… Вот и зима пришла - мягкая, снежная.
В комнате тихо и тепло. Мамина кровать постелена - она уже ушла. А Марине сегодня не надо идти с утра в школу. Сегодня с утра репетиция объединённого общешкольного хора, а Марина в хоре не поёт, она играет в оркестре. Их репетиция - вечером.
А днём у неё одно очень важное общественное дело. Его поручила ей Оксана. Марина и горда этим поручением и взволнована. Как жалко, что мама уже ушла! Ещё раз поговорить бы с ней об этом.
Марина задумывается, положив на руку голову и глядя в окно. Как хорошо, когда идёт снег!.. И вчерашний разговор с Оксаной и эта ясно-белая зима - всё сливается для неё в одно чувство, которое необходимо выразить, необходимо сейчас же кому-то передать…
Марина накидывает халатик и достаёт с полки дневник. Потом кладёт его на место и берёт скрипку. Играет две-три фразы из концерта. Нет, не то - сейчас хочется сыграть что-то другое. Вот такое мягкое, снежное, спокойное. Вот идёт снег, тихо, вот скрипнули санки; ребята побежали на лыжах, так что ветер засвистел в ушах… Они бегут весёлые, счастливые. Им так хорошо живётся на свете!..
Марина играет и вдруг останавливается в недоумении. Что же это она играла? Кажется, своё что-то. Может быть, записать? Нет, не стоит, пожалуй. Или попробовать?
Марина достаёт нотную тетрадку по сольфеджио, отыскивает чистую страницу и начинает писать. Ей и раньше случалось играть что-то своё, но она никогда не записывала. А это, оказывается, нелегко.
Марина снова и снова берётся за скрипку, ловит ускользающую музыкальную фразу и поспешно записывает. Постой, что-то напоминает ей мелодия, что-то знакомое… Ах да, напоминает ту русскую песню "Не белы то снеги", которую они готовят с оркестром. Но это всё-таки не то. Та песня - вся протяжная и немного грустная, а у неё она становится к концу такой радостной!
Ну вот, записала. Наверно, куча ошибок. Но ведь это её первая записанная песня. Понравится ли она другим, неизвестно, но самой Марине она сейчас очень нравится - так нравится, что даже жалко с ней расставаться.
Марина прячет нотный листок в свой дневник и садится за стол.
Она должна ещё раз обдумать Оксанино поручение, собраться, подготовиться.
Ведь она пойдёт сегодня к своим первоклассникам беседовать о товарище Сталине.
Товарищу Сталину в декабре исполнится семьдесят лет. Ребята решили подарить ему что-то. Они шепчутся на переменах, что-то готовят.
Марина узнает, что они готовят, может быть поможет им немного.
Как хорошо, что ребята готовят Сталину подарки! Ведь ему, наверно, приятно будет получить то, что сделали для него дети.
А она? Она сама?
И вдруг Марина, вся вспыхнув, вскакивает, достаёт из дневника свою песню и начинает тщательно её переписывать. Она торопится, но пишет очень аккуратно.
А теперь скорей позавтракать - и в школу!
А как хорошо сегодня на улице! Какой свежий морозный воздух! Как весело поскрипывает под ногами снежок!
Воробьи, опьяневшие от первого снега, суетятся на тротуарах.
А вот и школа. Какая она сегодня красивая! Перед окнами торжественной шеренгой выстроились белые липы, и Марина замедляет шаги, проходя мимо них.
Она подходит к двери, крепко держа свою школьную сумку. Сегодня в ней вместе с учебниками и тетрадями лежит небольшой нотный листок, тщательно переписанный её рукой.
51. Самое дорогое
Такого сбора ещё не было в школе. Это будет сбор всей школьной дружины - самый лучший, самый торжественный и интересный! Потому что он будет посвящён товарищу Сталину.
Этот сбор будет рапортом товарищу Сталину. Все пионеры, все школьники покажут, чему они научились, чего достигли.
Будет большой концерт, с выступлением объединённого школьного хора и оркестра. Будет самодеятельность: пляски, песни, стихи, игры.
К этому дню многие ребята готовят подарки товарищу Сталину. Да разве только ребята?
Миллионам людей во всём мире хочется выразить свою любовь и благодарность товарищу Сталину, миллионы людей шлют ему от всего сердца то, что кажется им самым дорогим - так много радости и любви они вложили в этот свой труд.
И московские школьники, как и школьники всего Советского Союза, шлют свои скромные подарки: стихи, рисунки, вышивки, модели.
Беседуя с Мариной, Оксана сказала ей:
- Твои малыши тоже готовят подарки товарищу Сталину. Секретничают, радуются! Пойди поговори с ними, может быть им нужно немножко помочь?
И вот Марина - в классе у малышей. Она попросила у их учительницы, Зои Дмитриевны, разрешения поговорить с ребятами и после второго урока вошла к ним в класс.
Двадцать любопытных детских лиц повернулись к Марине. Марина многих из них видела и раньше, слушала некоторых на концерте. Они были такие уморительные и важные на эстраде!
Но сейчас она не различала лиц - она волновалась.
- Ребята! - сказала она, и собственный голос показался ей чужим. - Вы знаете, что скоро будет день рождения товарища Сталина. Товарищу Сталину исполнится семьдесят лет. Товарищ Сталин сделал нашу страну сильной и свободной, а наш народ - счастливым.
Марина взглянула на Зою Дмитриевну - та улыбнулась ей. "Ой, а понятно я говорю?" - подумала Марина.
- Сталин фашистов прогнал, - неожиданно сказал мальчуган, сидящий на последней парте.
- Он велит всем хорошо учиться, - сказала маленькая девочка в первом ряду.
- Правильно! - сказала Марина. - Чтобы умными стать, чтобы стать сильными, чтобы поблагодарить нашу Родину за всё, что она для нас делает.
- А я подарок сделал… - тихо сказал мальчик, сидящий на второй парте.
Марина взглянула: Сашенька!
- Что же ты сделал, Сашенька? - спросила она. Саша весь залился краской и протянул Марине тетрадь.
В тетради на первой странице был наклеен портрет товарища Сталина, вырезанный из газеты, а под портретом были стихи.
- Это ты сам сочинил? - спросила Марина.
- Сам.
- Ну так прочитай вслух всем ребятам.
Саша посмотрел на Зою Дмитриевну - та кивнула ему головой, и он сейчас же начал читать своё стихотворение. К удивлению Марины, он читал довольно громко и решительно:
Товарищу Сталину семьдесят лет,
Шлю я ему, дорогому, привет!
Буду отлично учиться и жить,
Родине честно я буду служить.
Сталин - наш мудрый учитель и вождь!
- Молодец, Сашенька! - сказала Марина. - Правда молодец, ребята? А вы что готовите товарищу Сталину?
- Я нарисовал, как товарищ Сталин фашистов прогнал, - сказал тот же мальчуган с последней парты.
- А товарищу Сталину понравится, если я ему свою скрипку нарисую? - спросила Оля.
- А ты любишь свою скрипку?
- Люблю! Она хорошая.
- Тогда нарисуй. Мы все посылаем товарищу Сталину самое любимое.
52. На одном из декабрьских уроков
Алексей Степаныч взял у Марины из рук скрипку и дал ей Мишину, большую.
- Ну-ка, - сказал он, - попробуй.
Марина стала играть на Мишиной скрипке. Сначала пальцы не попадали на свои места, но очень скоро приноровились. А как хорошо было играть на большой скрипке! Гораздо удобнее, чем на трёхчетвертной.
- Вот что, - сказал Алексей Степаныч: - тебе срочно нужна большая скрипка, на твоей тебе уже нельзя играть.
- Алексей Степаныч, - жалобно сказала Марина, - где же я срочно возьму новую скрипку?
- А я не виноват, что ты так растёшь! - засмеялся Алексей Степаныч. - Смотри, меня уже переросла.
Марина подумала, что это он, конечно, сильно преувеличил: она ещё его не переросла и даже не доросла до него. Но, действительно, она очень выросла за последнее время - все платья стали короткими.
Марина положила Мишину скрипку, взяла свою и начала играть. И вдруг сама почувствовала, что она ей мала.
Марина испугалась: ведь скоро на сборе дружины будет большой концерт - рапорт товарищу Сталину! Как же она будет играть?
- Ладно, не горюй, - сказал Алексей Степаныч. - Скрипку я тебе достану, к следующему уроку принесу. Можно бы взять школьную, но у меня есть на примете один очень интересный инструмент. А свою давай мне. Я её отвезу в Верину школу. Елизавета Фёдоровна просила меня там побывать.
"Счастливый Алексей Степаныч! - подумала Марина. - Я бы сама туда съездила".
Марина отдала скрипку Алексею Степанычу. "Хорошо бы, она досталась Тамаре!" - подумала она.
Вернувшись домой без скрипки, Марина загрустила. Она так привыкла к своей скрипке, её скрипка была такая хорошая. И ещё неизвестно, какой будет новая… Марина даже поплакала немножко, дожидаясь маму. Потом записала эту сегодняшнюю неприятность в дневнике и, чтобы утешить себя, написала:
"А теперь напишу про хорошее - про малышей. Они меня теперь знают и всё время ко мне бегают. Я им немножко помогаю оформлять их подарки, но вообще стараюсь, чтобы они делали их сами, - так советовала Оксана. Малыши теперь бегают ко мне вообще со всякими делами: кому нужно отточить карандаш, кто не понимает задачки, а кому настроить скрипку. А какие у них скрипки маленькие! И сами такие маленькие! Прямо трудно поверить, что и я была когда-то такой же".
53. История старой скрипки
Этой скрипке было, вероятно, больше ста лет - лак на ней потускнел, отклеились деки. Где была эта скрипка, в чьих руках? Кто знает…
Алексей Степаныч рассматривал старую скрипку и как будто читал по ней её историю.
- Смотри, Марина, - говорил он: - видишь, как стёрто дерево вот здесь, на краю деки, а ведь ему бы не надо здесь стираться. Почему это случилось? А вот почему. Скрипка эта, видно, не один год была в руках у человека, который очень низко держал её при игре. Видишь, вот так? Такая манера игры была свойственна в прежнее время народным скрипачам. Если посмотреть старинные картины, гравюры, изображающие народных скрипачей, - на всех ты увидишь эту манеру игры. Так играли и у нас - особенно на Украине и в Белоруссии - и в других странах, но преимущественно в Румынии. Эта манера игры одно время даже называлась румынской. Можно, следовательно, предположить, что эта скрипка довольно долгое время находилась в Румынии… А теперь смотри, Марина, - видишь эту выжженную внутри скрипки надпись? Смотри сюда, сквозь эфы.
Марина, прищурившись, прочла выжженную внутри старой скрипки надпись и с удивлением посмотрела на Алексея Степаныча.
- По-русски! - сказала она. - Написано: "Иван Батов".
- Да, эту скрипку делал старый русский мастер Иван Батов, который жил в начале прошлого века, - сказал Алексей Степаныч.
- А как эта скрипка попала в Румынию? - спросила Марина.
- А ты как думаешь?
- Наверно, её забрал где-нибудь в украинском городе фашистский солдат, - сказала Марина. - Во время войны.
- Может быть, - сказал Алексей Степаныч. - А вернее, что её увезли раньше. Мы можем лишь догадываться, какой путь прошла эта скрипка от русского мастера из народа к румынскому народному скрипачу. Мы этого не знаем. Возможно, что играл на ней талантливый скрипач - ведь румыны очень музыкальный народ - и скрипка переживала счастливые дни. Но она побывала в тяжёлых военных переделках - видишь, как расклеились её деки, как погнулся смычок! Может быть, тащил её, как пленницу, в своём вещевом мешке солдат фашистской армии…
И Алексей Степаныч задумался, разглядывая старую скрипку. Вероятно, он вспомнил что-то относящееся к тому времени, когда сам был на фронте.
- Алексей Степаныч, - робко спросила Марина, - а можно на ней играть?
- Можно.
Алексей Степаныч приложил старую скрипку к подбородку и провёл смычком по струнам. Старая скрипка ответила ему тихим, каким-то жалобным, чуть дребезжащим звуком.
- Жалуется, - прошептала Марина.
- Да, нелегко ей пришлось, - сказал Алексей Степаныч. - Ну ничего, мы её починим. Я уверен, что она должна зазвучать. Ведь делал эту скрипку, Марина, замечательный русский мастер, крепостной. Сколько души он вложил в свою работу, сколько провёл над ней бессонных ночей и долгих дней!
Алексей Степаныч тихонько наигрывает на старой, дребезжащей скрипке, и Марине кажется, что она видит маленькую избёнку, тусклый свет через окошко… Сидит мастер за работой, кинет взгляд в окно - а за окном снежная равнина, далёкий тёмный лес… Родные, дорогие ему места, только не волен он идти, куда глядят глаза, а вот скрипка его - та будет свободной. Она запоёт, и никто не сможет заглушить её голос, никто не заставит замолчать её песню…
- А сколько прекрасных русских песен было сыграно, наверно, на этой скрипке, Марина! - говорит Алексей Степаныч.
И он снова кладёт на плечо старую скрипку и играет грустную и широкую, как поле, песню "Не одна во поле дороженька…" Чуть дребезжащим, тихим голосом поёт скрипка.
- Ну, отдыхай, - говорит Алексей Степаныч и кладёт старую скрипку в футляр. - Сейчас, Марина, мы отнесём её Ивану Герасимовичу.