Она и Ашотик уже сидели в машине, а Каплин всё бегал с высунутым языком. Издали казалось, что у него розовый галстук.
- Не только собака, - сказал Вова. - Но нам очень надо. Правда. Вы не понимаете…
- Ведь это не разрешается, - сказала тётя Тася.
- Вдруг с собакой что-нибудь случится? - сказал папа. - Она ведь не наша.
- Ничего с ней не случится! - крикнул Тоська. - Можете быть спокойны. Жить будет у сторожа, он старик что надо. А мы гулять будем, кормить…
- И натаскивать тоже, - сказал Вова, всё ещё не оборачиваясь, - для дяди Семь. Ты же сам говорил, что её учить надо.
Вовин папа ничего не ответил и пошёл к машине. Он открыл заднюю дверцу, наклонился… но не сел, а вроде начал что-то искать. Когда он повернулся, в руках у него был поводок.
- На́, держи! - сказал он и кинул поводок Вове.
А Вова завизжал малоприятным голосом, как дачная электричка, и, забыв даже проститься как следует, надел на Каплина поводок, и вместе с Тоськой они помчались в лес. Они очень торопились, потому что боялись, как бы взрослые не раздумали.
- За пса отвечаете всем своим достоянием! - крикнул Вовин папа им вдогонку и сел в машину.
Дядя Тигран улыбнулся, а тётя Тася покачала головой. Ашотик, к счастью, уже спал, а то неизвестно, что бы он сказал или сделал.
Каплин меняет имя
Ребята спрятались за кустами и подождали, пока не утихнет шум от машины. Потом они стали кружиться, плясать, а Тоська даже попытался встать на руки. Каплин прыгал вместе с ними и лаял. Это был танец дикарей, танец победы.
Потом они плюхнулись на траву, а между ними растянулся Каплин.
- Где же он жить будет? - спросил Тоська.
- Ясно где, в палате, у меня под койкой, - сказал Вова.
- Это почему у тебя? - И Тоська даже поднялся с земли. - Давай по очереди - сперва у тебя, потом у меня…
- Ты тут не командуй, - сказал Вова и дёрнул Каплина за поводок. - Он только меня признаёт.
- А меня нет, по-твоему?
И Тоська тоже ухватился за поводок.
- Не тронь! - завопил Вова.
- Давай проверим! - кричал Тоська.
Ребята тянули поводок в разные стороны. Каплин рычал и подпрыгивал, бросался то на одного, то на другого - эта игра ему нравилась. Вдруг он вырвал поводок и исчез в кустах.
- Держи! - закричал Вова.
- Хватай!
Общая беда примирила противников, и они стали вместе ловить Каплина.
Но это оказалось не так просто. Каплин не шёл на зов, а когда ребята приближались к нему, припадал к земле, отскакивал, крутил хвостом и ни в какую не давался.
- Заходи с той стороны! - командовал Тоська.
- Окружай! - кричал Вова.
Заходили и окружали с полчаса, изрядно выдохлись и вспотели, но так бы, наверно, и не поймали, если бы Каплин сам не сдался.
- Держи его крепче, голубчика! - сказал Вова и снял рубашку.
- Ты это зачем?
- А как же в лагерь пронесём?
Ребята завернули Каплина в рубашку, несмотря на его отчаянное сопротивление, и отправились в лагерь. Вова нёс, а Тоська шёл впереди и загораживал. Но всё равно все спрашивали, что это у них.
- Мешок с солью, разве не видно? - говорил Тоська. - На кухню несём.
- Заливай! Может, со свёклой?
- А чего он у вас дёргается?
Счастье, что мешок ещё не лаял.
Не успели они войти в спальню, как на пороге появилась Тата.
- Что это у вас? - спросила она.
- Ежа поймали, - сказал Тоська. - Не уколись смотри.
- Поклянись, что никому не скажешь… - начал Вова.
И в это время "ёж" задёргался, зарычал, а из рукава рубашки показался хвостик с завитком.
- Ой! - крикнула Тата. - Вы всё врёте! Что это?
- Тигрёнок, - сказал Тоська. - Из джунглей Индии.
- Глупцы, - сказала Тата.
- А что особенного? - сказал Тоська. - В лесу поймали. Из зоопарка убежал… В газетах читала?.. А мы поймали.
- Зачем так завернули? - сказала Тата. - Ему дышать нечем.
Но Вова уже устал держать свёрток, он положил его на пол, и Каплин вытряхнулся из рубашки, а потом схватил её в зубы, и ещё бы немного - и порвал. Но Вова закричал: "Фу!", отнял рубашку и сразу надел её.
- Это Каплин, - сказала Тата. - Его что, забыли?
- Конечно, - ответил Вова. - Не видишь?
- Он не хотел уезжать и спрятался в лесу, - сказал Тоська. - А потом вышел и говорит…
- Только никому не говори, - сказал Вова Тате. - Я его сейчас под кровать посажу… Каплин, иди ко мне! Лезь!.. Ну! А когда все уснут, гулять выведу.
- Кап, Кап! - сказала Тата. - Ты хороший, да? Я его буду Кап называть. Лучше, чем какой-то Каплин. И ему больше нравится: видите, хвостиком машет? Верно, Кап?
Она ещё что-то говорила, но ребята не слушали, а запихивали Каплина под кровать. Только он всё время вылезал.
- Лежать там! - говорили ему. - Слышишь? Лежать!
- Так он вам и лёг, - сказала Тата. - Ещё чего! Правда, Кап?
- Привязать надо, - предложил Тоська.
Они с Вовой улеглись на пол и привязали Каплина за поводок к задней ножке Вовиной кровати. Когда вылезли из-под кровати, Тата сказала:
- А если он лаять будет?.. Ты будешь, Кап?
- Не будет, - ответил за него Вова. - Он у дяди Семь всегда один сидел. Привык.
- Давайте выйдем и проверим, - сказала Тата. - А ты, Капочка, оставайся. Да, Кап?
- Заладила своё "Кап", - сказал Тоська, когда вышли из палаты.
- А мне тоже больше нравится, - сказал Вова. - Каплин очень длинно. Особенно если позвать надо: "Каплин, Каплин"… За это время десять раз "Кап" крикнуть можно.
Не успели ребята выйти из палаты, как раздался вой. Они поглядели друг на друга. Вой раздался снова.
- Кто это воет? - спросил Вова. - Как шакал.
- Кто? Ясно, Кап, - сказала Тата.
- Так собаки не воют, - сказал Тоська.
- Тебя бы привязать - ещё не так бы завыл.
Она хотела пойти в палату, но Вова не дал - может, сам успокоится. Он ведь привык один - у дяди Семь…
И верно: Каплин повыл-повыл и замолк. Может быть, уснул, кто его знает.
Уже темнело. Они прошлись немного по лагерю. Всё было тихо. То есть кругом, конечно, разговаривали, но воя больше не было. Потом заиграл горн к ужину.
В столовой Тата сказала через весь стол:
- Я - хлеб.
И никто не понял, кроме Вовы и Тоськи.
- Я - каша, - сказал Вова.
- Вам что, добавки? - спросила дежурная.
- А чего, добавка не помеха, - сказал Тоська и протянул тарелку.
Молоко они, конечно, выпили, а кашу, когда все встали, забрали в руки и понесли. Сначала из неё капало молоко, но, пока донесли до палаты, каша почти высохла. Они положили её на пол, а потом зажгли свет… и не узнали свою палату! Вовина кровать стояла боком, одеяло наполовину сдёрнуто, тумбочка перекосилась, подушка валялась на полу… А собаки под кроватью не было!
- Украли! - прошептал Вова и сел на чью-то постель.
- Вовсе не украли, а просто удрал, - сказала Тата. - Говорила, не надо привязывать. Сами посидели бы привязанные.
Только Тоська не растерялся: он пополз под всеми кроватями с одного конца палаты до другого. Добравшись до последней, он вылез, отряхнулся и треснул себя по лбу.
- Да вот же он! А я думал, это у Малахова трусы на подушке!
Действительно, Каплин лежал на подушке, свернувшись клубком, и мирно посапывал.
- Капочка! - взвизгнула Тата и бросилась к нему, но Вова схватил её за руку.
- Тише, не буди! Он устал за день. Знаешь, сколько бегал!
Но Кап уже открыл глаза, повёл носом, сразу учуял гречневую кашу и вскочил с подушки. Глаза у него засверкали, как у льва. Видно, здорово проголодался.
Он съел всю кашу, даже пол вылизал, а хлеба есть не стал.
- Ну, а теперь спать, - сказал Вова, схватил Капа за поводок и полез под кровать. - Я его так привяжу, что не отвяжется, морским узлом. А ночью гулять пойдём и перед подъёмом.
До отбоя оставалось ещё время, и ребята не теряли его даром: по предложению Таты они пошли на кухню, чтобы разведать, не найдётся ли там какая-нибудь лишняя кость для Капа. Потому что вдруг он проснётся ночью и начнёт скулить!
Кухня была заперта. Ребята походили по лагерю, а вскоре горн заиграл "спать, спать по палатам".
- Зайду попрощаюсь с Капочкой, - сказала Тата.
Но попрощаться ей не удалось. Ещё возле палаты они услышали такой визг и вой - что там шакалы!
В палате было полно ребят.
- Собака забежала!.. Где? Какая? - слышались крики.
- В чём дело? Что тут происходит? - раздался голос Риты.
Раздвинув ребят, она тоже вошла в спальню.
- Говорят, бешеная… - сказал кто-то.
- Уже двух укусила!..
- Никакая не бешеная! - заорал Вова, пробираясь к своей кровати.
- Сам ты бешеный! - крикнул Тоська и замахнулся кулаком. - Как дам сейчас!
- Самая нормальная, - сказала Тата.
- Что здесь творится, я вас спрашиваю? - в третий раз сказала Рита. - Можете мне наконец объяснить?
- Смотрите, вот! Чья это?
- Уши-то, уши! Как тряпки.
- Не трогай, укусит!
- Какой дурак привязал?!
- Никакой, - сказал Вова.
Рита уже подошла к кровати, из-под которой высовывалась ушастая морда Каплина.
- Чья это? - спросила Рита.
В палате стало тихо. Так тихо, что Вова услышал своё сердце. Другие не слышали, а он слышал: громко так бухало, что даже в ушах звенело.
- В таком случае, чья это кровать? - Это опять Рита спросила.
- М…моя, - промычал Вова.
- Значит, кровать твоя, а чья собака, неизвестно?
- Почему неизвестно? Известно. Это Каплин. А хозяин дядя Семь… У него родословная знаете какая? Больше чем альбом для рисования… И охотничий инстинкт…
- Ну вот что, немедленно убирайте из лагеря свою охотничью собаку, - сказала Рита. - И чтоб никаких мне инстинктов и родословных…
Но тут вперёд вышла Тата и сказала, что сегодня к Вове папа приезжал, а собака осталась. Не захотела ехать… Она очень дорогая: стоит, может быть, сто рублей.
- Ну да, сто - тыщу! - сказал Тоська.
- В лагере не место собакам! - крикнула Рита. - Если все тут начнут держать собак…
- Не все, - сказала Тата. - Только одна.
- Это что же будет? - продолжала Рита. - Тройский заведёт себе собаку, Ляминой кошку захочется, а Фёдорова скажет: хочу козу! Не лагерь, а зоопарк!
Ребята засмеялись и начали предлагать каждый своё:
- У меня ишак!
- У меня жираф!
- А у меня кашалот!..
- А у меня…
- Нечего смеяться, - разозлилась Тата. - Что ж, его выбрасывать? Он ведь живой всё-таки…
- Никто не говорит "выбрасывать", - сказала Рита. - Но чтоб собаки здесь не было. И вообще, как это? Привезли из города… Я ещё поговорю с твоими родителями, Тройский.
- Да она же сама осталась! - сказал Тоська. - Ей в лагере очень нравится.
- Как это - сама?
В это время подошёл Аркадий.
- Аркадий, видишь, что в твоём отряде происходит? - сказала Рита. - И опять те же самые… Притащили откуда-то паршивую собаку и прячут под кроватью.
- Вижу, - сказал Аркадий.
- Так вот, чтоб никаких собак и через пять минут всем спать? - крикнула Рита на прощание и вышла, хлопнув дверью.
- "Паршивую"! - сказал Тоська. - Ничего в собаках не понимает, а ещё обзывает…
- Ну? Так что будем делать? - спросил Аркадий.
Ребята молчали. То есть молчали Вова и Тоська, а остальные говорили. Про то, какая это собака - сыщицкая или охотничья, и сколько ей лет, и почему у неё короткий хвост, и почему не захотела ехать в город. И ещё про то, кусается она или нет и кто сильнее - лиса или собака…
- Так какие будут предложения? - спросил Аркадий. - Молчим?
- На мыло её, - сказал кто-то.
- Вот как дам сейчас - в окошко вылетишь! - пообещал Тоська.
Вова уставился в землю и ничего не говорил.
- Пожалуйста, - сказала Тата, - раз нельзя, можем завтра отвезти в город.
А Вова подумал, что возвращаться в город сейчас, когда с ними Кап, совсем ни к чему. И что скажет папа? Ведь он предупреждал… И тётя Тася говорила… Что же делать? А мама как разозлится!
Вова поднял голову, оглядел всех и горько сказал:
- Эх, люди! Ведь Каплиновой породе уже две тысячи лет! Даже, может, больше… Ещё когда Египет был древний…
- Подумаешь, чем испугали! - кричал Тоська. - Возьмём вот и уедем в город, а вы живите тут и ешьте свою кашу с молоком. Завтра же уедем!
- Я с ним хоть на улице переночую, - сказал Вова. - Если нельзя в палате.
- И я, - сказала Тата.
- И мы! И мы! - закричали ребята.
- Ну что ж, неплохая идея, - сказал Аркадий. - На улице так на улице. Всем отрядом… Только у меня два предложения: во-первых, отвяжите наконец собаку. Сколько можно мучить?
Вова и Тоська так быстро нырнули под кровать, что столкнулись лбами. Пёс вылез оттуда раньше, чем они, встал на задние лапы и попробовал залезть на Аркадия. Это ему не удалось, тогда он стал прыгать, лаять и так махал хвостом, что в глазах рябило.
- А во-вторых? - спросил кто-то Аркадия.
- Во-вторых, - сказал он, - до окончания смены предлагаю взять собаку на попечение нашего отряда…
- Ура! - крикнул Слава, член редколлегии газеты "Ай-ай-ай".
- И ещё предлагаю, - сказал Аркадий, - построить собаке жильё.
- Ура! Ура! - закричали все ребята.
- По вашим собственным проектам, - продолжал Аркадий, когда стихло, - объявляется конкурс на лучший рисунок дома. А пока собака будет жить здесь.
- Под моей кроватью, - сказал Вова.
- Может и под моей, - сказал Тоська. - По очереди…
Кап выигрывает эстафету
На следующий день были готовы тридцать четыре проекта конуры. Жюри конкурса, обсудив проекты, присудило семь первых, двенадцать вторых и пятнадцать третьих премий - в общем, всему отряду. Но построили всё равно не по проектам, а как Аркадий сказал. Очистили площадку, размерили верёвкой, вырыли ямы, потом раздобыли у завхоза столбики, доски и сколотили шикарный особняк для собаки.
- Такой дом, - сказал Аркадий, - глаз не отведёшь! Сам пошёл бы в собаки.
Но Кап всё равно в конуре не жил. А ночевал он под Вовиной кроватью. С тех пор у Капа началась другая жизнь - не жизнь, а, можно сказать, одно удовольствие! Никогда он столько не бегал, не возился с ребятами, как сейчас! Никогда у него не было столько друзей и развлечений!
Куда бы ребята ни ходили, Кап всегда за ними - и в лес, и на речку, и в поле. Только по лагерю старались меньше с ним ходить, чтобы Рита не увидела. Она, правда, знала, что Кап остался, но всё же лучше не попадаться ей на глаза. Только однажды случилась неприятность. Ребята построились на линейку, а тут, откуда ни возьмись, Кап, подбежал к мачте и поднял заднюю ногу. Рита отвернулась и вздохнула, а когда Кап сделал свои дела и убежал, сказала, как будто ничего не произошло:
- К рапорту готовьсь!
А Вова тогда страшно перепугался. Он решил - всё, после этого Капа обязательно выгонят из лагеря. Но, к Вовиному удивлению, всё обошлось. Наверно, Рита всё-таки хоть немного, а полюбила Капа. Иначе разве она стерпела бы такое безобразие?!
Правда, за Капом замечались ещё кое-какие грешки: он похитил три тапочки, две зубные щётки и съел два бадминтоновских волана. Зато Чуркин распрощался бы навек со своими штанами, если б не Кап. Это было, когда на речке устроили маечный бой: скатывали майки в комок и кидались. Чуркин был без майки, поэтому он схватил свои штаны и так здорово кинул, что они чуть не на середину речки залетели. А течение быстрое - их и понесло.
Вова не растерялся, поднял камень, кинул его вслед за штанами и крикнул:
- Кап, возьми!
И что же вы думаете? Кап прыгнул в воду и поплыл. Правда, штаны успели намокнуть и ушли под воду. Но Кап нырнул по-утиному и вынырнул со штанами в зубах. Только потом он их посчитал своими и никак не хотел отдавать владельцу. Пришлось бегать за штанами по всему берегу, а когда их отняли, одна штанина была порвана.
- Придётся с ним подзаняться, - сказал Вова про Капа. - Он ещё не все команды знает…
С тех пор ребята начали заниматься с ним, и скоро он хорошо научился приносить и отдавать палку, не хватать из рук сахар без разрешения, переходить шоссе только по команде, а о том, чтобы съесть зубную щётку, уже не могло быть и речи!
Однако Вову всё меньше радовали успехи Капа, потому что всё чаще он думал о скорой разлуке с ним…
Но где Кап по-настоящему помог ребятам - это во время эстафеты, перед самым закрытием лагеря, когда они вызвали на соревнование седьмой отряд. Сначала нужно было пробежать по пересечённой местности, потом прыжки в длину, через барьер, потом по бревну, проползти по-пластунски и опять бежать. Отряд Аркадия хуже полз на животе и поэтому отстал, да тут ещё Вова, растеряха, перед самым финишем выронил эстафетную палочку… Но вдруг выскакивает Кап, хватает палочку и, рыча и мотая ушами, мчится с ней к ленточке. Ленту он разорвать не смог - маловат ростом, но пересек черту раньше, чем Сашка из седьмого отряда. Пересек и прыгнул прямо на одного из судей - на Аркадия.