Мальчик обернулся и увидел приближающегося к нему отчима.
Как и всегда, Титов был безукоризненно одет, подтянут, нетороплив. Как и всегда, движения его были легки и будто наперед продуманы до мельчайших подробностей: и этот вот приветственный кивок головой, которым он наделил Симагина - короткий, суховатый, и этот пружинистый шаг, и даже небрежно заложенная за спину рука. Спокойная улыбка, спокойный, приязненный взгляд, обращенные к мальчику, улыбка и взгляд, несколько не вяжущиеся с холодноватым "Николай".
- Почтеньице Дмитрию Алексеевичу! - приподнял свою замасленную кепочку Симагин. - А мы тут с вашим пасынком по автомобильным делам беседуем.
- С моим сыном, - поправил Симагина Дмитрий Алексеевич. - Николай, - обратился он к мальчику, - ну сколько же раз мы будем обсуждать один и тот же вопрос?
И опять под его спокойным и вовсе не строгим взглядом Коле стало не по себе, и снова вспыхнуло в нем пригасшее было чувство враждебности к отчиму.
- Через несколько дней начало занятий, - продолжал между тем Дмитрий Алексеевич, - а ты и не подумал взять в руки учебник и не подумал повторить кое-что из пройденного, хотя с немецким, например, у тебя явно неблагополучно.
- Еще назанимается, назубрится, - благодушно сказал Симагин. - Эка беда - немецкий!
- Вот именно, "эка беда", - не возвышая голоса, кивнул Дмитрий Алексеевич. - Эка беда! На молодого человека подали в суд. Молодой человек озабочен стяжать себе лавры хулигана. Больше того, мой сын не желает…
- Я не сын вам! - чуть слышно произнес Коля. - И я не хулиган… Я…
- Ты сын моей жены, Николай, - печально покачал головой Дмитрий Алексеевич. - И поверь мне, мой дорогой…
- Нет, я не хулиган! - загораясь гневом, повторил Коля.
- И поверь мне, мой дорогой, - точно не слыша его слов, продолжал отчим, - я был бы просто счастлив, если бы мог не тревожиться за твое скандальное поведение…
Дмитрий Алексеевич снова, теперь уже на прощание, коротко и сухо кивнул Симагину и отошел, направляясь к выходу со двора.
- Да… папаша тебе достался, прямо сказать, аккуратный, - проводив Дмитрия Алексеевича насмешливым взглядом, покрутил головой Симагин. - Так что же ты с немецким подкачал, дорогуша? Нехорошо!
- Борис Федорович, - с неожиданной страстностью в голосе сказал Коля, - скажите, таких, как я, принимают в мореходное училище?
- Таких, как ты? Нет. Маловат еще.
- А если я очень попрошу? Расскажу, что отец мой был моряком? Если…
- Как сына погибшего на войне героя?.. - в раздумье протянул Симагин. - В Нахимовское, пожалуй, возьмут, а вот в мореходное рановато. А что тебя так припекло, парень? От суда бежишь? Не поможет. Суд тебя и в Одессе, и в Симферополе, и в Севастополе - везде достанет.
- Как же, как же мне быть? - потерянно спросил Коля. - Неужели теперь все погибло и я не смогу поступить в мореходное училище?
- С судимостью? - Симагин прищурился, точно прикидывая шансы Быстрова на поступление в училище. - Нет, брат, не примут. - И, помолчав, добавил: - Вот разве что попробовать выручить тебя, поговорить с хозяйкой?
- Не надо! - вспыхнул Коля.
- Да ты не ершись, не ершись, я дело говорю. - Симагин задумчиво смотрел на паренька и вдруг, приняв какое-то решение, заговорил быстрым, убеждающим шепотом: - Так вот, с хозяйкой я обещаю тебе поговорить. Она со мной, прямо скажу, считается. Теперь второе - мореходное училище. Есть у меня кое-какие дружки в Одессе, и с этим можно будет наладить. Но только и ты цени, брат, мое такое отношение. Я вот на все для тебя готов: на мотоцикле ездить научил, в деньгах выручал, а ты пустяковой моей просьбы выполнить не желаешь.
- Борис Федорович, да я ведь не отказываюсь, - мрачнея и отодвигаясь от Симагина, сказал Коля. - Хотите, я хоть каждый день буду вам машину мыть? Хотите, папиросы носить буду, пиво? Только не просите вы меня шпионить за людьми, не могу я этого. Ну не могу!
- "Шпионить", "шпионить"! Слово-то какое выдумал! - с досадой процедил сквозь зубы Симагин. - Мне что нужно: узнать, когда в вашей квартире никого не будет, вот и все. А ты - шпионить!..
- Зачем это вам, Борис Федорович? - не сводя глаз с лица Симагина, спросил Коля. - Зачем вам надо знать об этом?
- Зачем? - беспечно усмехнулся Симагин, - Ну что ж, скажу. А то ты что-то глаза таращить стал, думаешь небось не то, что нужно. У вас в квартире инженер Луняков живет?
- Ну, живет.
- А дверь у него в комнате не запирается, точно?
- Не запирается. У нас все жильцы в квартире дверей не запирают.
- Как же, честность! - кивнул Симагин. - Выходит, к нему в комнату зайти ничего не стоит. Верно?
- Без спроса, когда его не будет дома? - удивленно спросил Коля.
- В этом-то и весь фокус! - успокаивая встревоженного мальчика, громко рассмеялся Симагин. - А знаешь зачем? Затем, чтобы посмотреть, какой у Лунякова конструкции телевизор. Он, говорят, какие-то усовершенствования придумал. Интересно взглянуть…
- А вы бы попросили его, Борис Федорович, он бы вам сам показал.
- Показал бы? Черта с два! Мы с ним не в ладах, парень!.. Ну, теперь ясно, зачем мне нужно попасть в комнату к Лунякову?
- Ясно.
- Поможешь?
Быстров отвел от Симагина глаза и не ответил.
- Поможешь, спрашиваю? А уж я с хозяйкой поговорю… И насчет мореходного… Ну как? Чего молчишь?
- Помогу, - тихо сказал Коля. - Ведь вы только посмотреть, правда?
- А что же еще? - казалось, искренне изумился Симагин. - Ясное дело, взгляну - и до свиданья.
Желая покончить с этим разговором, он быстро подошел к дверям гаража и, отомкнув их, движением руки пригласил Колю следовать за ним.
Стоило лишь мальчику переступить порог гаража, как он сразу повеселел. Ярко вспыхнувшая под потолком лампа осветила множество самых удивительных и увлекательных предметов. Гараж у Симагина был оборудован с щегольской шоферской тщательностью. В каждой мелочи - в переносной с длинным шнуром лампочке, что висела у входа, в аккуратно расставленных вдоль стен строго по росту канистрах, в бесчисленном множестве до блеска начищенных инструментов, лежавших на специальных полках, полочках и подставках, - буквально во всем чувствовалась здесь заботливая рука человека, хорошо знающего и любящего свое дело.
- Вот, навел порядочек, - с довольным видом оглядываясь по сторонам, сказал Симагин. - Капитанский мостик, а не гараж! Блестит, а?
- Блестит! - восхищенно произнес Коля. - Борис Федорович, а можно мне… - Руки мальчика невольно потянулись к стоявшему у стены совсем новенькому, поблескивающему красным лаком мотоциклету.
- Ага, разглядел! - обрадованный эффектом, который произвел на Быстрова мотоциклет, усмехнулся Симагин. - Игрушка, а не машина! Легкая, быстрая, тянет что твой трактор. - Симагин испытующе взглянул на Колю. - Небось станешь просить сейчас, чтобы дал прокатиться? А если помнешь или покарябаешь? Это ведь не старый драндулет, на котором я тебя ездить учил.
- Не помну! - с волнением сказал Быстров, осторожно дотронувшись руками до новеньких, будто затянутых в замшевые перчатки, рукояток руля. - Честное слово… Я бы осторожно, по-тихому…
- Ну ладно, выкатывай, - выждав с минуту для пущей важности, великодушно разрешил Симагин. - Так уж и быть, попробуй.
Коля этого только и ждал. Через секунду мотоциклет был выведен из гаража, и мальчик, нетерпеливо выслушивая последние наставления шофера, готовился уже запустить мотор.
- Значит, уговор наш помнишь? - придержав Быстрова за плечо, спросил напоследок Симагин.
- Помню, - мрачнея, кивнул Коля.
- Ну смотри! Я-то тебе ни в чем не отказываю, а ты - чуть о чем попрошу, сразу уж и нос в сторону. - Симагин беспечно улыбнулся, желая показать Быстрову всю несостоятельность его сомнений, но беспечная улыбка, едва появившись на лице Симагина, тут же и исчезла. "Кто это?" - направил он настороженный взгляд на появившегося во дворе незнакомого ему человека.
Через двор, спокойно, медленным шагом, словно и не замечая гонявших вокруг него мяч ребят, не слыша их пронзительных возгласов, шел следователь Константин Юрьевич Беляев. С видом человека, которому некуда спешить, он шел себе и шел длинным двором, изредка, будто бы без всякого интереса и внимания к окружающему, поглядывая по сторонам. Вот завернул он в садик, мимоходом наклонился над цветочной клумбой, мимоходом же помог какому-то карапузу встать на ноги, вежливо улыбнулся его встревоженной маме и двинулся дальше - к гаражам, к машинам, где стояли Симагин и Быстров.
Все время, пока Беляев шел к ним, Симагин не спускал глаз с этого незнакомого и чем-то встревожившего его человека. Но вот Беляев стал против него, тщательно выбритый, с белым воротником рубахи, отложенным на ворот пиджака, с руками, глубоко опущенными в карманы аккуратно отутюженных белых брюк, - мирный и скучный на вид гражданин с какой-нибудь тоже весьма мирной и скучной профессией. Да и наделил Беляев Симагина таким безразличным, скучающим взглядом, что у того разом исчезли колючие искорки в глазах.
- Вот, приучаю парнишку, - добродушно сказал Симагин, кивнув на Быстрова, в нетерпении переминавшегося с ноги на ногу возле мотоциклета.
- Так, так, - равнодушно обронил Беляев. - Приучаете? А если машину разобьет?
- Зачем же я ее стану разбивать? - вызывающе взглянул на него Коля. - Ездил, не в первый раз. - И по-мальчишески, не удержавшись, похвастал: - Я и на автомобиле могу!
- Ого! - без всякого, впрочем, интереса воскликнул Беляев. - Молодец, видно, ваш ученик?
- Ничего парень, - смеясь, сказал Симагин. - Слушаться будет - толк получится…
- Так, так, - кивнул Беляев. - Получится, значит, толк?..
Он ненадолго задержал свой взгляд на лице Быстрова и медленно пошел назад в садик, уселся там на свободной скамейке, не спеша извлек из кармана коробку папирос, не спеша закурил.
16
В этот день Коле Быстрову так и не удалось хорошенько опробовать новый симагинский мотоциклет. Едва успел он сесть в седло и тронуться с места, как Симагин остановил его. Шофер снова был чем-то встревожен.
- Погоди-ка, - сказал он и, ссадив недоумевающего мальчика, подкатил мотоциклет поближе к дверям клуба.
Там только что кончилось собрание. Его участники, оживленно переговариваясь между собой, стали выходить во двор.
Симагин, делая вид, что чинит что-то в своей машине, остановился за столбом неподалеку от клубных дверей.
- Вот, понимаешь, - сказал он Коле и ткнул пальцем в мотор, - перебои дает, надо проверить. - Но, сказав это, он даже не взглянул на мотор. Все его внимание было сейчас направлено на появившихся во дворе Кузнецова и Орешникову. - Не о тебе ли разговор? - шепнул Симагин мальчику, давая понять, что если он и встревожен чем, так это только его же, Колиными, делами.
Насторожился и Николай: рядом с судьей и пионервожатой он увидел свою бабушку и Настю, которая шла нога в ногу с Кузнецовым, а несколько поодаль от них шли домоуправ и какой-то незнакомый, сердитый на вид старик.
- Да, наверно, обо мне разговор, - сказал Коля. - Жалуются…
- Давай-ка послушаем, - предложил Симагин, не спуская глаз с Кузнецова и его спутников.
- Алексей Николаевич, Леночка, - говорила в это время Анна Васильевна, - зашли бы вы ко мне. Уж так мне нужно с вами поговорить, уж так нужно!..
- Прямо сейчас? - спросил Алексей.
- Хорошо бы, - кивнула Анна Васильевна. - Дома никого нет, вот бы и поговорили. - Она вышла вперед и открыла перед Кузнецовым и Леной дверь на лестницу. - Отсюда, с черного хода, и поднимемся.
Внимательно посмотрев в печальное лицо старухи, Алексей вспомнил свою недавнюю размолвку с матерью и догадался, что Анна Васильевна и есть та самая женщина, о которой хотела поговорить с ним мать.
"Чем же я ей сейчас могу помочь?" - подумал он, но, не желая огорчать и без того подавленную горем женщину, с готовностью шагнул к дверям.
- Папа, - обернулась Лена, ожидая, когда отец и домоуправ подойдут поближе, - я ненадолго задержусь.
- Хорошо, хорошо, - отозвался старик Орешников. - Иди. И у меня тут тоже знакомый нашелся. - Он глянул на домоуправа. - Вот и живем мы с Князевым чуть ли не на одной улице и знаем друг друга давно, а встречаемся редко.
- Занятой мы с вами народ, Михаил Афанасьевич, - почтительно заметил домоуправ.
- Это я-то занятой? - усмехнулся Орешников. - Нет, брат, я вроде тебя - отдыхающий.
- "Отдыхающий" вроде меня? Это как же понимать прикажете? - обиделся Князев.
- Ну, я пенсионер, а ты лодырям пример - вот так и понимай, - насмешливо сказал старик. - Вон дворик-то какой выходил - любо-дорого посмотреть! - Орешников потянул домоуправа за рукав. - Пойдем-ка, брат, к тебе в контору да побеседуем, - сказал он, увлекая Князева за собой. - Есть дело.
Придерживая дверь, Кузнецов пропустил вперед Анну Васильевну и Лену.
- До свиданья, Настя, - сказал он девочке, которая собралась идти вслед за ним. - Будет и у нас с тобой еще разговор. Обязательно.
Он вошел в дом, а Настя, решив, должно быть, что ей надо ждать, уселась на ступеньку подъезда.
- Куда это твоя бабка их потащила? - с раздражением спросил Симагин Колю, когда за Кузнецовым захлопнулась дверь.
- Не знаю… - протянул мальчик.
- Ну-ка! - повелительно сказал Симагин. - Слетай за ними - посмотри, куда они пошли.
- А как же мотоциклет?
- Иди, говорят! - подтолкнув мальчика, приказал Симагин. - Я тебя буду в гараже ждать.
Коля нехотя отошел от машины и побрел к подъезду.
- Быстрей! - крикнул Симагин.
Мальчик вздрогнул от этого окрика и побежал.
- Зачем же так спешить? - негромко спросил Колю следователь Беляев, который по-прежнему сидел, покуривая, на скамейке в садике.
Коля оглянулся, узнал в Беляеве того самого гражданина, что недавно беседовал с ним и Симагиным возле гаража, но ничего не ответил ему и побежал дальше.
- Колька! - встретила его на ступеньках подъезда радостным восклицанием Настя. - Ты куда?
Коля не ответил и своей приятельнице. Махнув рукой, он пробежал мимо нее.
- Ну и трудный же ты парень! - вздохнула Настя, глядя на захлопнувшуюся за ее другом дверь.
"Трудным парнем" обозвал как-то Колю при Насте Сашок. Ребята тогда долго спорили с Колей и отошли в сторонку от Насти, чтобы она не мешала им своими замечаниями. Но Настя все равно отлично все слышала. Сашок говорил, что Коля неправ, обижаясь на ребят за всякую малость, что так просто невозможно жить.
"Как струна живешь, - говорил Сашок. - Я понимаю, тебе трудно, но и так тоже нельзя".
"Ничего ты не понимаешь! - отвечал Коля. - Тебе-то хорошо живется, вот ты и рассуждаешь…"
Тут Коля не стал больше слушать, что говорил ему Сашок, и ушел домой.
Настя не очень-то поняла из разговора ребят, почему это Коля жил как струна, а вот то, что он трудный парень, с этим она была совершенно согласна.
Но каким бы трудным Коля ни был, он был ее другом. Он всегда вступался за Настю, если кто хотел ее обидеть. Он не задавался тем, что был намного старше ее, и всегда разговаривал с ней, как с равной. И еще Коля дружил с Настиным отцом и очень уважал его за то, что он не какой-нибудь там простой отец, а военный.
"Как и мой, - говорил Насте Коля. - Только мой погиб".
"Жаль, что папка в командировке, - подумала Настя. - Он бы Кольку выручил… Вот что, напишу-ка я ему письмо!"
И тут же, на ступеньках подъезда, начала сочинять письмо к отцу:
"Дорогой папочка, с нашим Колькой случилась беда, Знаешь, он подрался и…"
- Что, убежал твой друг? - добродушно посмеиваясь, спросил, подходя к Насте, Беляев. - А ну-ка, сядем, Настенька, вот тут на ступеньку. Есть у меня к тебе один вопрос…
Беляев сел рядом с девочкой.
- Вы меня знаете? - в изумлении посмотрела на него Настя.
- Знаю, знаю, Настенька! А как же! - кивнул тот, неожиданно быстрым движением руки извлекая из кармана пиджака маленькую красную ленточку. - Твоя?..
17
- Вот мы и пришли, - отмыкая перед Леной и Алексеем дверь квартиры, сказала Анна Васильевна. - Проходите, пожалуйста.
Она повела их по длинному, широкому коридору, в который выходило несколько дверей, завешенных разными по цвету портьерами. В высокой полукруглой прихожей стояла тумбочка с телефоном - непременная принадлежность таких вот больших, обычно на несколько семейств, квартир.
- Мы тут не одни живем, - сказала Анна Васильевна. - Кроме нас, еще два семейства да инженер Луняков. Этот одинокий. Живем дружно, по-соседски. А ведь в иных-то коммунальных квартирах и шум и свара.
- Наш дом прежде заселяли московские богатеи, - пояснил Лене Алексей. - Вот этакая квартирища комнат на десять занималась одной семьей, а иной раз и одним каким-нибудь праздным барином.
- Сюда, сюда, - проведя Лену и Алексея через комнату дочери, остановилась Анна Васильевна на пороге следующей комнаты. - Это наша с Николаем. Садитесь, пожалуйста.
Лена села рядом с Анной Васильевной на диван, а Алексей, осматриваясь, подошел к маленькому письменному столу, над которым во всю ширину стены висела карта западного и восточного полушарий. На столе, отражаясь в настольном стекле, стояла мастерски сделанная модель военного катера, лежали компас, большая морская раковина, а в самом центре была установлена фотография статного молодого человека - бравого, веселого, в форме военного моряка.
- Отец? - спросил Алексей у Анны Васильевны.
- Отец! - появляясь в дверях, сказал Коля. С трудом переводя дыхание, он тревожно глядел на бабушку, не понимая, зачем привела она сюда судью и пионервожатую.
- Ты-то откуда взялся? - с досадой спросила Анна Васильевна. - То домой не заманишь, а то вот он - бегом прибежал! - Старуха неодобрительно смотрела на внука. - И поговорить не дадут! - пробормотала она. - Сейчас, глядишь, мать заявится, а там и зять припожалует… Ну, ступай, ступай, Коля. Дай нам поговорить.
- О чем вы будете говорить, обо мне? - прямо спросил мальчик. - Я, бабушка, тебя не просил… Зачем ты все ходишь и просишь? Зачем?
- А я не хожу и не прошу. Откуда ты взял такое? - спокойно возразила Анна Васильевна. - Уймись-ка, дружок.
- Коля… - тихо окликнула мальчика Лена. - Очень хорошо, что ты пришел. Вот мы сейчас вместе и подумаем, как тебе дальше жить. Ведь нужно, нужно над этим крепко подумать. Согласен?
- Мы с вами, Елена Михайловна, уже разговаривали, - хмуро сказал Быстров. - И классная руководительница тоже со мной разговаривала. Целых три раза, И наш директор Валентин Александрович тоже. - Коля мрачно усмехнулся и уныло махнул рукой. - И на совет отряда меня еще весной вызывали, и на сборе уже прорабатывали - все было!
- И даже в суд на тебя заявление подали, - с интересом глядя на мальчика, сказал Алексей.
- И это… - Коля хотел что-то добавить, но раздумал и только с ожесточением передернул плечами - мне, мол, теперь все равно.
- А ты не заносись, парень, - сказал Алексей. - Все разговаривали. Всё было. Значит, мало разговаривали, плохо разговаривали, если ты ничего не понял.
- Вот и вы тоже… - тихо произнес Коля.
- Вот и я тоже, - кивнул Алексей, - поговорить с тобой решил.