Это был Кангас. Джейк вытер лоб (солнце палило нещадно) и оценил обстановку. Угол был, точно, наветренный. Если шкот натянуть слишком, изменится угол паруса. Собьется курс. И виноват в этом будет ясно, кто. А как понять, слишком или не слишком? Палубный задрал голову, разглядывая паруса. Стравил немного. Придал верхней лате такое положение, чтобы она смотрела в том же направлении, что и гик. Как будто правильно. Ну, если неправильно, довольно скоро это станет понятно. Уточнять у этого субъекта выйдет хуже. Кангас, маячивший сзади, и не собирался дать палубному пройти. Джейк "споткнулся", и матрос с ругательствами растянулся на палубе.
- Что, - поинтересовался Д.Э. Саммерс, - ножки не держат? Не знаю, леди и джентльмены, удивитесь вы или нет,
только Д.Э. опять оказался под арестом.
- Что это столько ябед развелось? - ехидно поинтересовался он у старшего помощника. - То кока юнга обижает, то теперь Кангасу от меня досталось ни за что, ни про что. Вы не знаете, мистер Хэннен?
Хэннен окинул паршивца взглядом.
- Язык-то придержи, - посоветовал он.
- Есть, сэр, придержать язык, - отозвался Джейк. - Но только, боюсь, придется мне поселиться в канатном ящике.
Он посмотрел на молчащего Хэннена и пояснил.
- Ну я же не Кангас, бегать жаловаться не к лицу.
С этими словами палубный гордо отправился отсиживать очередное нарушение дисциплины.
- Стой! - скомандовал Хэннен.
Джейк остановился. Обернулся через плечо.
- Под арест оба, - сообщил старший помощник.
Находиться в карцере с Кангасом было значительно менее весело, чем одному, и уж точно менее весело, чем с компаньоном. Д.Э. сидел молча. Потом соскучился и запел себе под нос:
Пятнадцать человек на гроб мертвеца,
Йо-хо-хо и в бутылке ром!
Пей, и черт доведет до конца,
Йо-хо-хо и в бутылке ром!
Кангас перевел на него взгляд.
- О, эту я тоже знаю, - обрадовался он. И продолжил:
- Первый помощник насквозь проткнут,
Йо-хо-хо и в бутылке ром!
И боцману тоже пришел капут,
Йо-хо-хо и в бутылке ром!
На глотке кока видна пятерня,
Йо-хо-хо и в бутылке ром!
Видать, душили его почем зря.
Йо-хо-хо и в бутылке ром!- И вот здесь лежат все, красавцы, так,
Как будто лишь утро пришло в кабак.
Йо-хо-хо и в бутылке ром! -
уже хором затянули узники.
Палубный Саммерс старался петь погромче: у сокамерника было очень так себе с голосом.
- Йо-хо-хо и в бутылке ром! - подтянул юнга Маллоу снаружи.
Он крутился там давно - "шел за бренди". У М.Р. тоже было так себе с голосом, но это обстоятельство не имело никакого значения. "Матильда" скрипела и качалась на волнах. Дул попутный ветер. Из-за двери карцера раздавались лихие пиратские песни.
Мы грабим и тырим добро мертвецов,
Давай-ка нальем, браток!
Плевать, укокошим детей и отцов,
Давай-ка нальем, браток!
Воруем без чести, сопрем и мешок,
Давай-ка нальем, браток!
Обчистим, будь ты хоть господь сам наш бог,
Давай-ка нальем, браток!
Мы твои денежки уведем,
Давай-ка нальем, браток!
Ограбим, утянем, себе заберем,
Давай-ка нальем, браток!
И если нужен набег и взлом,
Давай-ка нальем, браток!
Ждет твое судно грабеж и разгром,
Ограбим, разграбим, потом споем!
Давай-ка допьем, браток!
- А "Прощай, Нэнси" сможешь? - поинтересовался Кангас.
Прощай, дорогая,
Дорога зовет,
Соленое море
Любимого ждет…
- Да ну ее, эту "Нэнси", - отмахнулся палубный. - Слушай, заткнись, а? Уши вянут.
Но только не тут-то было, матрос разливался… в таких случаях говорят "соловьем", а в нашем, очевидно, "ржавыми воротами":
- И пусть я надолго,
Грустных песен не пой!
Мое тебе слово,
Я буду весной…
Джейк зажал ладонями уши и зажмурился изо всех сил.
- Йо-хо-хо, - вздохнул Дюк за дверью. - Господа, а ведь у меня паршивые новости.
- Что, - поинтересовался Д.Э., - опять?
- Еще как, - ответил ему М.Р. - Нам с вами, сэр, грозит ого-го какой штраф.
Кангас прервал свою какофонию и заржал, звучно хлопая себя по коленкам.
- За что? - возмутился Д.Э., пытаясь не обращать внимания на этого идиота.
- Капитан обнаружил, что Крысы нет. И Коварика.
- Велика потеря, - буркнул Джейк. - Что, капитан так их любил?
- Не знаю, но всех оштрафовали на треть.
Ржание Кангаса запнулось и прекратилось. Круглое лицо сделалось растерянным.
- Хэннен ведь спросил, все ли на борту, - продолжал Дюк. - И ему ответили: "да". Хотя все знали, что нет.
- Ну?
- Ну, - опять сказали за дверью, - получилось, что капитана не только в известность не поставили, но еще и наврали. И капитан тогда спросил: кто знал. Так знали-то почти все.
- Это что же? - пробормотал Кангас. - Что же это, а?
- Половина команды в трюмах, где ворвань. Капитан рвет и мечет. Такие дела, - закончил Дюк.
- Это как же получается? - Кангас аж с бухты вскочил. - Мне же первому и досталось! Я чуть ноги не протянул!
- Что ты разнылся, как баба! - рявкнул на него Джейк, и снова обратился к компаньону:
- А ты?
- А я, сэр, личная прислуга капитана. Я вообще не команда. Джейк подумал.
- Потрясающая справедливость, просто слов нет. Зубы сводит от такой честности и здравого смысла.
- Чего? - засмеялся Кангас. - Капитан почитай что Господь Бог, вот и вся твоя справедливость.
Он опять заорал "Нэнси". Гораздо громче, чем раньше. Джейк молчал.
- Хэннена разжаловали во вторые помощники, - тихо прибавил Дюк в щель между досок. - Сэр, мне пора. Не унывайте там, ладно?
Д.Э. пробурчал что-то в смысле "ладно" и М.Р. умчался.
- Погода дрянь! - капитан Бабридж с отвращением тыкал вилкой тушеную капусту. - Команда - идиоты! Хэннен, может, вы готовить умеете? А то смотрите, я бы сделал вас…
Капитанские челюсти ритмично двигались. М.Р. сдержанно кашлянул в кулак.
- … поваром.
Впервые за все время Дюк видел Хэнненна униженно опустившим голову. Бывший старший помощник еле дотронулся до еды.
- А что? - словно бы ничего не произошло, разглагольствовал капитан Бабридж. - Поваром. Не хотите, Хэннен?
Бывший первый помощник через силу улыбнулся, все так же не поднимая глаз на капитана.
- Жаль, - сказал капитан Бабридж, отставляя тарелку с недоеденным ужином и придвигая чашку с кофе. - По крайней мере, уж вы бы, в отличие от этого обрубка, постарались приготовить что-нибудь съедобное.
Он сделал глоток и сокрушенно вздохнул. От этого вздоха по спине М.Р. пробежали мурашки. Он быстро выпрямил спину и храбро уставился на капитана.
- Юнга, - устало спросил капитан, - что это?
- Кофе, сэр!
Капитан Бабридж улыбнулся слабой улыбкой, потом лицо его приняло прежнее выражение и капитан резко сказал:
- Позови-ка ко мне Чаттера.
М.Р. как ветром сдуло. Прибежал стюард Чаттер, долго и безнадежно оправдывался, что запасы кофе на исходе, что два мешка подмочило во время шторма, когда открылась течь, да и кок простудил поясницу еще в Атлантике, да что-то там еще. Капитан Бабридж выслушал молча, потом пожевал губами, словно бы раскусил какую-то гадость, и произнес:
- Пошел вон.
Стюарда как ветром сдуло.
- Юнга! - рявкнул Бабридж, не успел Дюк проводить взглядом синюю суконную спину Чаттера.
- Есть, сэр!
Идя по палубе, М.Р. задумчиво хлопал ладонью по поручням.
- Ухи, плюхи… - бормотал он, - шлюхи…
Тут Дюк остановился. Секунду стоял неподвижно, потом сильно хлопнул по поручню, развернулся, чудом не налетев на проходившего мимо Хэннена, и помчался в каюту.
- Один капитан был не в духе, - М.Р. вытащил из раскрытого сундука саквояж.
Ему в кофе попались две мухи,
Будешь тут не в себе -
Экипаж на губе,
И к тому ж что-то ползает в брюхе.
Следовало спешить, пока не появился Чаттер.
- Полчаса, только полчаса, - бормотал Дюк.
Из саквояжа один за другим появлялись предметы:
Овальный серебряный поднос,
спиртовка,
стеклянная колба,
металлическая трубочка с пробкой,
маленький серебряный кувшин,
спички.
Колба все еще была немножко выпачкана засохшей кофейной гущей. Запах этот, перебив корабельную вонь, напомнил о железных дорогах, об элегантной миссис Фокс, об игрушечной лавке в Уинчедоне, о, черт побери все совсем, о приключениях! Дюк торопливо, дрожащими пальцами, открывал жестянку с кофе.
- Слушай, ну заткнись, а? Ну хватит! Ну хочешь, я на колени встану? - надрывался Кангас.
Д.Э. помотал головой и безжалостно начал сначала:
- Тихая ночь, святая ночь,
Звезды сияют, свеча горит,
В благоговенье Чета не спит,
Чистая радость в душе их горит,
Джейк перевел дух. Многолетние службы в общине весьма поспобствовали выносливости легких, но все-таки петь час подряд одно и то же- не шутка. Да и голос в шестнадцать лет тот еще. Рождественские гимны - это вам не "Йо-хо-хо!". Но не сдался:
- Святой Младенец грядет,
Святой Младенец грядет.
Д.Э. закончил выводить последние ноты и сказал: - Вы знаете, любезный, я тоже всегда на этом месте плачу. Так трогательно, правда? Хотите еще что-нибудь? Нет? Ой, ну почему? Я много таких штук знаю! Вот, слушайте…
Глава двадцать первая, в которой потрясена вся Европа
На следующее утро произошло вот что: - Ба! - Сальная Тряпка всплеснул руками. - Кого это мы видим! Господин Арлингтонская Сосиска! Ну здраствуй-те, здра-авствуйте, здра-а-авствуйте!
На каждом "здравствуйте" кок склонялся в издевательском поклоне, тряся паклей на лысом черепе.
- Ничего-ничего, работайте, - улыбнулся Дюк, стараясь, чтобы было похоже на капитана.
Кок выпрямился, держась за поясницу. Веселость сползала с его лица.
- Ты что, юнга? - сказал он тихо. - Головку ушибли? Или совесть в кабаке оставил? Ай-ай, как стыдно. Ай-ай!
И, взяв поднос, треснул М.Р. по лбу. "Бам-м-м-м…" М.Р. Маллоу отобрал у него поднос. "Бам-м-м-м…" - отозвался поднос снова. "Гы-гы-гы-ы!" - не очень смело отозвался поредевший после вчерашнего кубрик.
- Я настаиваю, сэр, - небрежно произнес Дюк. И добавил:
- Не соблаговолите ли вы также мыть кастрюлю? А то, знаете, у вас такая стряпня, что ай-ай-ай. Прямо стыдно.
Кок размахнулся, юнга не успел увернуться, и его левую скулу украсил замечательный лиловый фонарь. Зато коку замечательно досталось по загривку замечательной разделочной доской.
- Есть, сэр! - отрапортовал юнга капитану в ответ на приказ вновь отправиться в канатный ящик.
М.Р. провел там сутки. На сей раз один. Он лежал на бухте, закинув на стену ноги, наматывал на растопыренные пальцы оказавшуюся в кармане веревочку и бормотал себе под нос.
- Один юнга сказал как-то коку:
- Ах, пойдите, пожалуйста, в жопу!
Юнга в карцер закрыт,
Кок сидит и…
Искатель приключений швырнул в крысу ботинком и поскакал достать снаряд.
- Ну, скажем, пердит, - проговорил он задумчиво и поскакал обратно. - "Свистит" не очень подходит.
- Эта весть потрясла всю Европу.
Из канатного ящика Д.Э. и Кангаса выпустили аж перед утренней приборкой: М.Р. почти не приувеличил, когда сказал про половину команды. Так что работы привалило. К обеду Джейк валился с ног. Он теперь не то, что петь, разговаривать мог с трудом. Но все-таки, когда мимо прошел Хэннен, не мог не поднять на него виноватого взгляда. Хэннен на ходу хлопнул искателя приключений по плечу так, что тот едва в ведро не сел, и прошел мимо своей обычной, вразвалочку, походкой.
- Манта! - рявкнул он.
Манта, наблюдавший за вахтой, поспешно подскочил, что-то там доложил, что-то там спросил и убежал.
- Сэр, сэр, подождите! - Д.Э. не выдержал, догнал Хэнне-на и схватил за рукав.
Тот медленно повернулся.
- Мне только узнать, - руки палубного поспешно легли по швам. - Как к вам теперь обращаться?
Хэннэн оглядел мальчишку с головы до ног. На бритых щеках показались веселые складки.
- Как всегда, засранец. Обращаться "мистер Хэннен", отвечать "сэр". Скажи спасибо своему приятелю.
М.Р. Маллоу вид имел скромный и, как последняя задница, поначалу все улыбался да пожимал плечами. Не мог же он вот так сразу живописать, как шикарно появился в кают-компании с маленьким подносом, на котором стоял кувшинчик с кофе. Как дождался, пока капитан, уже оставшийся в одиночестве, пригубит из чашки. Как робко открыл рот и спросил:
- Сэр, но…
- Пшел вон! - отмахнулся капитан. Юнга проворно выскочил за дверь.
Воцарилось молчание. М.Р. выудил из кармана тряпку и стал старательно тереть медную ручку на двери капитанского гальюна. Потом иллюминаторы, все ближе придвигаясь к кают-компании. Наконец, втихаря заглянул внутрь.
Капитан налил себе еще кофе.
- Прошу прощения, сэр, - каютный набрался храбрости, - разве отсутствие Крысы принесло какие-нибудь убытки?
- Исчезни, говорю! - рявкнул, не оборачиваясь, капитан Бабридж.
Дюк от греха подальше исчез. Потер там, тут, слушая, как капитан задумчиво позвякивает ложкой в чашке. Оставаясь на почтительном расстоянии, заговорил спокойно и так, чтобы услышали:
- Мистер Хэннен виноват только в том, что не провел перекличку. А вы сами сказали, что он все делает отлично! И что, сразу во вторые помощники? А ребята, может, и сами не заметили, что кого-то недостает. И что, сразу такой большой штраф?
- Марш на гаупвахту!
- Есть, сэр, марш на гауптвахту!
- Стой, - остановил капитан. - Откуда у тебя кофе? Юнга переступил через комингс кают-компании.
- Ну та-ак, - ответил он осторожно, - оставалось немного в саквояже.
- Еще есть? - поинтересовался капитан Бабридж. Юнга секундочку помялся.
- Да, сэр.
- Тащи на камбуз и скажи этому обрубку, чтобы вот такой кофе варил мне каждое утро.
Вот тут М.Р. прокашлялся.
- Сэр, - сказал он вежливо, - кок же ничего не понимает в кофе. Он его, как компот, кладет немножко и варит, варит. А надо…
Капитан повернулся к нему.
- Ты что это, хочешь сказать, - в некотором удивлении молвил капитан Бабридж, - что пойло - твоих рук дело?
М.Р. потеребил в руках тряпку.
- Ага, - признался он.
Лицо капитана опять стало равнодушным, как всегда.
- Тогда то же самое.
- Есть, сэр, - кивнул Дюк. - Каждое утро, до самого Нью-Бедфорда. Только можно, я буду делать это здесь? Кок, вы же сами знаете… а у меня аппарат.
Как капитан Бабридж с ума не сошел от выходок наглого юнги, не знает даже господь Бог. Но только Дюк вытащил кофейную машину Нейпера из сундука, приволок в кают-компанию (на ходу протирая фартуком - носил мыть), водрузил на поднос: спиртовку, подставку на звериных лапах, колбу.
- Ну? - потребовал капитан.
Дюк поставил на место графин, из которого наливал в колбу воду и потянулся за мельницей.
- Один шотландский инженер…
Когда он повернулся к капитану, тот отдернул руку от аппарата и принял обычный вид. Каютный насыпал в мельницу кофе, закрыл крышку и принялся крутить ручку.
- … который…
Он как раз затыкал пробкой металлическую трубку, когда капитан позвал Хэннена и еще до конца кофепития бывший первый помощник стал опять первым помощником, отделавшись штрафом.
Штраф матросов тоже несколько уменьшился: с одной трети жалованья до одной четверти.
- Вот это фокус! - обрадовался Д.Э. - Ай да ты!
- Простая дипломатия, - небрежно отозвался М.Р. - Ну, и удачи немножко.
Он взглянул на компаньона, который глядел в небеса (близость возвращения сделала его опять мечтательным), и вдруг увидел, что лицо Д.Э. темнеет.
- А ты чего? - слегка скис М.Р. Д.Э. страдальчески сдвинул брови.
- В том и дело: а я чего? - сказал он.
М.Р. хотел сказать сначала: "а ты все - с тебя ведь все и началось!" Потом припомнил и побег, и то, как компаньон за него вступался, и даже жареную змею на Змеином холме. Но это было не то. С Д.Э. опять было все ясно: он хотел совершить подвиг.
- Ерунда, - сказал Дюк вслух еще небрежнее. - И вообще, сэр, куда вы так торопитесь? Времени вагон.
- Мда? - хмуро спросил Д.Э.
- Да, - подтвердил М.Р. - Вон, целая жизнь.
Глава двадцать вторая, в которой бьют часы
Замызганная дверь комнатенки в темном углу гостиничного коридора распахнулась.
- До свидания, дорогой господин Сальная Тряпка!
Дюк склонился в любезном поклоне. Он специально забежал попрощаться.
- До свиданьица и вам, господин Арлингтонская Сосиска! Кок ответил еще более любезным поклоном, прижав к груди руку.
- Ржавый якорь вам в корму, сэр! - светски прибавил
Д.Э.
- И вам того же, и вам! - приятным тоном отозвался кок.
- Возблагодарим Господа, Отца нашего, за милосердное избавление? - предложил Джейк.
- Возблагодарим, моя прелесть, возблагодарим!
Оба, кок и палубный, возвели очи потолку и молитвенно сложили руки.
- Отец наш небесный, - ангельским голосом сказал Джейк, - муки твоей искупительной жертвы сопровождают нас на рассвете и на закате, ежедневно и ежечасно. Ежедневно и ежечасно. Ежедневно и… в общем, спасибо тебе, Господи, за то, что ты решил сделать перерыв.
- Посмотри на этого богохульника, - вступил кок. - Грешника. Бестолочь бестолковую. На эту рожу наглую.
- Рожа-то причем? - удивился Джейк. Но кок его не слушал.
- Взгляни на его руки, Господи, - продолжал он. - Это руки
- Дерзновенно разящие? - предложил Д.Э.
Сальная Тряпка отвел взгляд от потолка и с уважением посмотрел на него.
- И посмотри на меня, терпеливца. А? Пусть этот поганец понесет заслуженную кару.
- За что? - возмутился Джейк. - Разве я не образец христианской кротости и благосмирения?
- За мои муки, - скорбным шепотом отозвался Сальная Тряпка.
- Только, Господи, не забудь, - вступил Дюк, - и про мои муки. Которые я нес, э-э… как там было?
- Ежедневно и ежечасно, - подсказал компаньон.
- … ежедневно и ежечасно, на рассвете и на закате вот от этого одноногого джентльмена.