Задумывается Максим, стоявший в конце ряда. Он знает, что Гельмут не просто запугивает. Ему ничего не стоит привести свою угрозу в исполнение… И погибнут ни в чем не повинные люди...
...Органиста поместили в какой-то боковушке. Он наливает в таз из ведерка теплую воду. Василек настороженно наблюдает за ним, забившись в угол.
- То як твое имя?- между прочим спрашивает органист.
- Василек.
- А мое - Франек...- Он снимает пиджак и закатывает рукава.
- Проше, Василек... Идь, помою тебе...
- Не хочу.
- То не можно таким... брудным.
Василек смотрит на него исподлобья.
- То чего ты таки... смурный?
- А за что вы хотели... забрать меня в костеле… когда с солдатами приехали?
- Мене пшимусили пшиехать... И не за тобой, а за органом... Я боялся, что немцы найдут тебе... То я марудно-марудно открывал двери... Жебы ты услыхал... Ты услыхал? Так?..
- Я увидел... Когда машина подъехала...
...Гельмут собрал в небольшом зале всех уцелевших от взрывов солдат и офицеров, которые несли наружную охрану станции. Их мало. Человек восемь. Да и у тех перевязки на головах, руках.
Они встали, когда вошел Гельмут со своим помощником. Гельмут разрешил всем сесть. Сам тоже сел. Приступил к делу, не теряя времени.
- К сожалению, вас осталось очень мало. Но, может, вы помните, когда стояли в наружной охране... Не проходил ли кто или пытался пройти на станцию перед взрывом?.. Кто это был - мужчина, женщина? Во что одет? Другие приметы?..
Пока - молчание. События вышибли из памяти охранников все подробности. Гельмут понимал это и дал время подумать, припомнить...
Припоминали долго, упорно, поскольку получили такой приказ, а приказы надо выполнять... Один наконец поднялся.
- Господин капитан...
- Да?
- Мой пост был у въезда машин...
- Так.
- Ко мне подошел мужчина... На костыле…
- Дальше.
- С ним был мальчик... Через плечо у мальчика висел футляр... в котором скрипки носят... Я прогнал их.
- И куда они пошли?
- Не знаю, господин капитан,
- Кто еще их видел?
Из присутствующих никто больше не видел.
Но для Гельмута возникла зацепка.
...Франек стирает в тазу рубашонку Василька. Отжал, повесил. Подошел к двери, открыл ее и выглянул в коридор. Убедился, что никого нет. Присел рядом с Васильком, перевел разговор на полушепот...
- Про подземный ход - никому, ни еднэго слова...
- Не, не скажу...- обещает мальчик.
- Мы пуйдэм с тобой через этот ход... у мене естэм ключ от боковых дверей костела... Пуйдэм в лес... Я тэж боюсь оставаться тутай... Мене могут заарестовать.., Бо я убежал из Люблина от гестаповцев. Ксендз взял мене за органиста. Я тэж музыкант... Тылько мене и тутай могут найти...
- Дядя Франек... Я хочу вернуться в лес... с папой…
- А где он?
- Вчера всех ловили... И его, может…
- Ты видел?
- Нет. Но он на костыле. Не мог убежать... Если он тут, давайте выкрадем его и убежим все вместе...
...Узники снова выстроены у стены. Как будто случайно, мимо и не обращая на них никакого внимания, проходят несколько солдат. Среди них - давший показание Гельмуту.
Он и только он незаметно всматривается в стоящих у стены.
Проходя возле Максима, опершегося на костыль, солдат ничем не дал понять, что опознал его.
За дверями стоял Гельмут.
Когда солдаты вошли, он всех отправил, кроме свидетеля.
- Узнал?
- Так точно, господин капитан, он…
Сам Гельмут не присутствовал на опознании Максима, у него были на это свои соображения: пока не хотел, чтобы у задержанного возникло хотя бы малейшее подозрение...
...Орган установлен в большом зале. Франек за клавишами проверяет настройку, тихо наигрывая мелодию полонеза. Рядом - Василек со скрипкой.
- То ест полонез Огиньскего...- объясняет Франек.- Был таки польский композитор... Тэж еднэго разу мусив покинуть Польшчу... И стало ему тенжко-тенжко в чужем краю... И написал тэн полонез, полный болю и смутку по ойчизне... Пенкна мелодыя?..
- Очень!..
- Сможешь повтурить?
- Попробую...
- А я буду акомпановать...
Василек поднимает смычок, несмело и не очень уверенно начинает повторять вслед за Франеком мелодию.
Органист подбадривает его одобрительными кивками.
Они не заметили, как мимо них прошел все тот же солдат-свидетель, внимательно посмотрев на Василька. За дверями его ожидал Гельмут.
- Тот?
- Так точно, господин капитан…
...Следственная. Гельмут прохаживается из конца в конец, как будто забыв о стоящем посередине комнаты Максиме. Все же садится за стол.
- Настаиваешь, что ты немой?
Максим мычит что-то неопределенное.
Гельмут пишет на листке бумаги:
"У тебя есть сын?"
Показывает Максиму. Дает ему карандаш, чтобы написал ответ. Максим делает вид, что ничего не понимает. Отрицательно вертит головой.
- Значит, сына у тебя нет?..
Максим продолжает отрицательно вертеть головой.
Гельмут уставился в глаза Максиму и смотрит долго, внимательно, изучая малейшее движение на его лице... Максим не отводит взгляда. Он тоже смотрит "непонимающими", "безразличными" ко всему глазами в лицо Гельмуту...
...По коридору солдат конвоирует Максима. По другому коридору помощник Гельмута ведет за руку Василька. Солдат открывает большие двери и пропускает в них Максима.
Максим - в зале, где установлен орган, и пока не понимает, почему его оставили одного.
В противоположных дверях показывается Василек.
- Папа!..- бросается к нему мальчик со слезами. Виснет у него на шее...
Максим мотает головой, мычит, давая понять, что он "немой"... Из боковой двери быстро входит Гельмут.
- Это твой папа?- вкрадчиво спрашивает Василька.
- Да!.. Мой!..
- Ну вот, а ты отрицал...- укоризненно качает головой Гельмут, грозя пальцем Максиму.- Ах, как нехорошо забывать своих детей!
...Максима опять увели в следственную. Гельмут сидит на краешке стола, его помощник стоит за спиной Максима.
Гельмут по-прежнему молча изучает его, следя за выражением лица. Движением взгляда подает условный знак помощнику.
Тот незаметно вынимает пистолет и стреляет около самого уха Максима. Лицо его слегка дрогнуло, что не прошло мимо внимательных глаз Гельмута.
- Ну вот,- улыбается Гельмут,- оказывается, "глухонемой" неплохо слышит... Пойдем дальше...
Помощник тычет Максима в спину и показывает на дверь.
Максим направляется к выходу, опираясь на костыль. Гельмут внимательно следит за его "негнущейся" ногой...
Подойдя незаметно сзади, помощник выбивает костыль из-под мышки Максима. Максим падает, потеряв опору...
- Встать!
Максим с трудом поднимается, ступает только на одну ногу.
Помощник поворачивает его в обратном направлении и опять тычет в спину, чтобы шел. Максим идет, подтягивая "негнущуюся" ногу. Помощник неожиданно бьет сзади носком сапога в изгиб колена - "негнущаяся" нога... согнулась...
- Так,- еще веселее улыбается Гельмут.- И с ногой все ясно. Теперь, может, заговоришь все же?..
Максим молчит.
- Ну ничего. Заговоришь.
...Гельмут не спеша мастерит бумажного голубя, как будто забыв, что перед ним стоит Василек. Пришла его очередь. Вроде бы между делом Гельмут ведет неторопливый разговор.
- Ну и давно твой папа стал немой?
- Когда война началась... От бомбы... Его контузило...
- Да, это бывает... И ты сейчас помогаешь ему?
- Ага. Я играю, и нам подают... Кто что... Ходим всюду.
- А зачем позавчера на станцию ходили?
- Солдатам поиграть... Они тоже давали нам...
- Тебя папа туда повел?
- Не, я повел.
- И пропустили вас?
- Не.
- И куда же вы пошли после?
- Мы не успели... Там как началось!.. Я как побежал со страха!..
- А папу оставил?
- Ага.
- Нехорошо...
- Он... не мог бежать...
- Зачем же было бежать?
- Так... всех ловить начали.
- Маленьких не ловили. Они же не виноваты. А раз ты побежал, значит, подумали, что ты виноват, и схватили.
- Не, я не виноват... Папа тоже.
- Конечно, нет. Я же не говорю.
Гельмут поднимает из-под стола футляр со скрипкой.
- Это твое?
- Ага.
Гельмут открывает футляр, вынимает скрипку.
- У тебя здесь больше ничего нет?
- Не.
Гельмут неожиданно открывает потайной ящик, где лежала мина...
- А это что?
В ящичке - такая же мина, как и та, что принесли в город... Василек вздрагивает от испуга и неожиданности, что не ускользнуло от внимательного взгляда Гельмута... Он вынимает мину, кладет ее на стол перед Васильком.
- Такая штучка была в твоем футляре?
Мальчик молчит.
- Ну, чего молчишь?
Василек оторопел, никак не может собраться с мыслями.
- Такая была, да?.. Ну что ж молчишь, значит - такая... Кому твой папа передал ее?..
- Папа не передавал...
- Он сам подложил? Куда? Не знаешь?
- Не.
- Зачем же ты обманываешь? Твой папа сказал...
- А мой папа немой,- он не говорит.
- Ах, да. Я забыл. А ты жалеешь папу?
- Ага.
- Так вот, твоего папу будут больно-больно бить... Если ты не скажешь, кому он передал вот такое... Ты же понимаешь, он говорить не может,- за него должен сказать ты…
...Максим привязан к тяжелому деревянному креслу. Голый до пояса.
Помощник Гельмута ставит Василька на стул, чтобы мальчик мог видеть через верхнюю застекленную часть дверей все, что будет происходить.
И он видит Максима, Гельмута, сидящего у стола… Видит, как немец зажигает черную горелку... Медленно подносит огненную струю к голой груди Максима... Максим стонет, потом резко вскрикивает...
Василек забился в руках помощника... Он не может смотреть на эту страшную пытку... Помощник насильно заставляет... Василек кричит, еще сильнее вырывается из цепких рук, пока не повисает, потеряв сознание...
...Гельмут уже более свободно держится перед Кунцем. Он позволил себе чуть ли не развалиться в кресле, в то время когда сам Кунц стоит у окна, глядя куда-то.
- И вы серьезно уверены, что калека с мальчиком причастны к диверсии?
- Да, господин комендант, представьте. Как ни странным казалось вам...
- Но пока подозрения?
- Не только. Есть факты.
- Например?
- Калекой он прикидывается. Нога его прекрасно гнется...
- Да?
- Представьте. И он не глухой. Хорошо, оказывается, слышит... И совсем не немой. Закричал нормальным человеческим голосом... Когда поджаривать начали...
- Но слово хоть одно сказал?
- Нет. И не скажет, конечно. Как и многие из них... Вся надежда на мальчика.
- Вы полагаете, он что-нибудь знает?
- Наверняка. Футляр выдал его. Настолько растерялся,- слова не мог вымолвить.
- Пытали уже?
- Еще нет. У него сейчас нервный шок. Надо обождать, пока выйдет из этого состояния.
- Но из этого состояния он может и не выйти, если возьметесь за него как следует,
- Я тоже опасаюсь.
Дежурный докладывает Кунцу, что его хочет видеть поляк-органист. Кунц разрешает впустить его, На пороге - растерянный Франек.
Кунц оборачивается к нему с молчаливым вопросом.
- Пан комендант...
- Да?
- Я не вем, дзесь хлопек... Не можу найти…
За Кунца отвечает Гельмут:
- Мальчик арестован.
Франек еще больше теряется:
- За цо?
- Подозревается в преступлении...- не сразу отвечает Гельмут.
Кунц смотрит на Гельмута с недоумением: зачем он говорит об этом какому-то органисту?.. Франек с сожалением качает головой, не зная, как ему реагировать.
- Таки маленький и уже...
- Да...- подтверждает Гельмут, думая о чем-то своем.
- То я пойду?- обращается Франек к Кунцу.
- Идите.
Франек поворачивается к выходу.
- Минутку...- останавливает его Гельмут.
- Слухам, пан офицер.
- Хотите хорошо заработать?
- То так... У меня... ниц нема...
- У вас все будет... Все, что вы захотите... Мальчик вам верит? Хорошо относится к вам?
- О, так.
- Сейчас мы его вернем вам. Вы отогрейте его. Успокойте. Приласкайте... Убедите, что вы хотели бы уйти в лес к партизанам, но не знаете, кто бы мог помочь вам в этом... Может, он подскажет, с кем в этом местечке связаться... С кем его отец знаком здесь. С кем связан. Поняли?
- О так, пан офицер!
- Сможете?
- Поки не вем, але ж зроблю все-все, жебы он сказал мне. Мы, пан офицер, музыканты. А у музыкантов една душа, едно сэрде... То, цо он не скажет вам,- скажет мне... А я - вам.
- Даю вам два дня. Больше нельзя. Через два дня начнется общая экзекуция.
- Что собираетесь делать?- спрашивает Кунц.
- Вешать... По три сразу. Кстати, прошу дать команду поставить виселицу. Здесь же, во дворе. Среди заключенных наверняка есть причастные к диверсии. Или знавшие о ней... У виселицы заговорят. В том числе и "немой".- Снова обращается к Франеку: - Под видом прогулки на свежем воздухе покажите мальчику виселицу. Скажите, что слыхали о казни всех узников. Его отца - тоже. Может, проговорится о чем-нибудь...
- Слухам, пан офицер.
- А пока вот вам...- Гельмут вынимает из бокового кармана бумажник. Отсчитывает несколько марок крупного достоинства и протягивает Франеку.- Маленький аванс...
У Франека глаза чуть на лоб не полезли, когда в его руках оказался этот "маленький" аванс... Он подобострастно изогнулся, схватил Гельмута за руку и благодарно поцеловал... Удалился спиной к дверям...
Гельмут вынул носовой платок, брезгливо вытер место поцелуя на руке.
Франек привел в свою боковушку Василька. И футляр со скрипкой принес.
- То ляг, Василек, проше... Тебе надо полежать. Принесу горячего чаю... Обед. Все бэндзе добже... Я сказал им, цо ты маленький и нездравый... Тебе не можно бить... Ты ни в чем не виноват... Сказал еще, цо ты будешь великим-великим музыкантом... И пан комендант согласился отпустить тебе...
- А про папу он ничего не говорил?
Франек подошел к двери, приоткрыл ее, выглянул в коридор... Подсел к Васильку.
- С папой не добже, Василек... Через два дня гестаповец будет вешать его... Захваченных - тэж... На двоже начали ставить висельню... По тши человека сразу...
Василек уткнулся в грудь Франека, и плечи его задрожали.
- Успокойся, Василек...
- Если б вы видели, дядя Франек, как папу мучили...
Мальчик еще сильнее заплакал.
Кое-как Франек все же успокоил его.
- Давай подумаем, як уратовать ойца... И вшисцих остатних... Може, в местечке у ойца ест знаемые? Ты знаешь их?..
Василек отрицательно покачал головой.
- То, може, еще ест?
Василек задумался. Поднял заплаканные глаза на Франека.
- Дядя Франек...- мальчик помолчал.
- То я слухам.
- Вы сказали, что у вас есть ключ от входа в костел... Который сбоку... Дайте мне его...
- Для чего?
- Схожу в лес... Там есть знакомые папы... Я скажу им.
- А сам вернешься?
- А как же!.. Без меня они не найдут сюда дорогу.
- Ты хочешь привести их в тэн замок?
- Ага.
- То як?
- Под землей... Через костел. А?
- О, то добже!- обрадовался Франек.- А ключ ест!.. Тылько не опоздай... Два дня - не болей...
...В большом зале Франек продолжал возиться с органом, доводя его настройку.
На звуки органа пришел помощник Гельмута. Некоторое время следит за манипуляциями Франека с клавишами.
- Шеф интересуется: есть ли что новое?- спросил помощник.
Франек на минуту оторвался от своей работы. Подумал, прежде чем ответить. Убедившись, что кроме помощника близко никого нет, пообещал:
- Пока нет, але будет... Через два дня. Так и передайте пану шефу...
...Два дня на исходе, а передать пану шефу нечего,- нет мальчика. Неужели не придет?.. Тогда Франеку конец. Ему доверили Василька, которого Гельмут серьезно подозревает в чем-то... Если хлопчик не вернется, подозрение падет на Франека. Обвинят в сообщничестве: помог преступнику скрыться... Сказать, что мальчишка сада убежал,- не лучшее оправдание. Франек обязан был не спускать с него глаз. Самому попробовать уйти? Но где гарантия, что за ним уже не следят?.. Поймают - тогда наверняка заподозрят в пособничестве или даже больше того.
...Тем временем виселица была готова, Ее построили на внутридворовой площади, замкнутой со всех; сторон примыкающими постройками и высокой каменной стеной по образцу типичного замкового строения.
Через узкое высокое окно боковушки Франеку хорошо видна виселица на краю площади. На перекладине - три петли... Возможно, одна из них для него...
В дверь без стука вошел адъютант Кунца. Поманил к себе пальцем Франека.
Органист приблизился, едва сдерживая дрожь в ногах.
- Слухам пана...
- В восемнадцать ноль-ноль вам быть в органном зале... Следите в окно за господином комендантом. Он подаст вам с площади знак, и вы начнете играть что-нибудь такое... грустное... Поняли?
- Так...
"Что-нибудь грустное..." Неужели комендант Кунц в самом деле будет грустить, глядя, как станут вешать?.. Или хочет разжалобить пленников, чтоб они со слезами на глазах упали на колени перед вешателями и признались во всем?.. Хотя о сентиментальных причудах фашистских палачей он кое-что знал уже. В местечке под Люблином эсэсовцы гнали на расстрел толпу евреев под духовой оркестр, исполнявший вальсы Штрауса...
Тихо и почти незаметно в дверь проскользнул Василек... Франек чуть не вскрикнул от радости, бросившись ему навстречу... Спасен!
- Привел...- задыхаясь от волнения и усталости, шепнул Василек.
- Кого?
- Всех... Из лесу... Еще вчера ночью... Целый день сидели под костелом... Я подходил сюда... Видел из подвала, как ставили виселицу...
- Чекай, чекай... Ты кого привел?
- Папиных знакомых... Много-много... Просили, чтобы дал им знак... Когда начнется... когда всех выведут на площадь...
- Во двоже замного немцев?- поинтересовался Франек.
- Ходят. Но я прошел. Никто не спросил.
- Сможешь еще пройти до подвала?
- Смогу.
- Скажи им,- почнется о шустой године... Hex слу-хають полонез Огиньскего... Кеды заграм,- можно выходить...
Василек тихо ступил за дверь...
...Площадь перед виселицей.