- Неплохо. Учитель говорит, что скоро я буду первым! Мама, я иду в церковь на молитвенное собрание, разреши Марии пойти со мной!
В это время госпожа Леви искала в рабочей корзинке кусок фланели и никак не могла найти его. Она подняла голову и, с удивлением посмотрев на Типа, ответила:
- Мне все равно. Пусть идет, если хочет. Все же я не думаю, чтобы ей понравилось твое предложение.
Однако в этот раз госпожа Леви ошиблась. Мария очень обрадовалась согласию матери, и вскоре они шагали по направлению к церкви. Мария долго молчала. Наконец она спросила:
- Скажи мне, Тип, бываешь ли ты не в духе? Мне иногда кажется, что я задохнусь, если не наговорю кому- нибудь неприятностей.
Тип немного подумал.
- Кажется, нет. А впрочем, да! Иногда я чувствую такую злобу на Боба Тернера, что с удовольствием поколотил бы его. Но это продолжается недолго.
- А у меня не так. С утра какая- нибудь мелочь выведет меня из терпения, и тогда уже все идет хуже и хуже, пока я совсем не стану злая. Неужели я всегда буду такой?
- Нет, - уверенно ответил Тип. - Не думаю. Молись и не переставай бороться! Вот увидишь, что тебе будет легче, а нападки злобы будут становиться все реже и реже. Так было и у меня. Когда я отдал свое се- рдце Господу, мое поведение в школе изменилось, и все сразу заметили это. Ты не можешь себе представить, как мне было трудно! Другой раз мне так хотелось пошептаться с соседом или посмеяться над кем- нибудь… Знаешь, я даже плакал иногда - так было тяжело и, казалось, что я никогда не смогу угодить Богу. А теперь мне и в голову не приходит разговаривать во время урока. Мама знает о твоем обращении к Господу?
- Нет.
- На твоем месте я сказал бы ей.
- Нет, я не могу говорить с ней об этом. Она весь день меня бранит…
- А ты скажи ей все- таки, тебе станет легче, если она будет знать.
Незаметно они дошли до церкви. Возле самых дверей Тип задержался и обратился к сестре:
- Давай помолимся сегодня за отца. Я давно молюсь о нем, но сегодня нас двое… Ты согласна?
Таким образом, Тип мало- помалу продвигался по узкому пути. В этот вечер он сделал еще один робкий шаг.
Во время проповеди господина Гольбрука в его сердце поднялась сильная борьба. Что полезного может сделать он, Тип Леви, на этом молитвенном собрании? Все присутствующие по очереди молились вслух, некоторые проповедовали, а он? Мог ли Тип делать то же самое? Слова пастора набатом прозвучали в его сердце: "Кто отречется от Меня пред людьми, отрекусь от того и Я пред Отцем Моим Небесным". И Тип понял, что нельзя стыдиться, надо молиться вслух и исповедовать своего Господа.
Призыв пастора еще больше утвердил его в решении, и, когда все склонились на колени, Тип, волнуясь, сказал:
- Отец мой Небесный, научи меня молиться! Я не хочу отрекаться от Иисуса Христа. Я хочу любить Его всегда. Прошу Тебя за всех моих друзей в школе, чтобы они тоже обратились к Тебе. И за отца моего прошу, спаси и его! Благодарю Тебя за то, что Ты простил мне все грехи и спас меня! Иисус, я хочу трудиться и не стыдиться Тебя, помоги мне в этом. Аминь.
Никогда еще Тип не чувствовал себя так близко к Богу, как в этот раз, когда поднялся на ноги после молитвы.
Когда собрание закончилось, пастор быстро прошел между рядами, направляясь к выходу.
- Приветствую вас… Приветствую… - говорил он то одному, то другому и, обращаясь к господину Минтурну, сказал:- Не ждите меня сегодня, я не могу идти с вами… Мне надо поговорить…
На улице пастор догнал Типа и Марию.
- Приветствую тебя, Эдуард! Это твоя сестра? Как ты живешь, девочка?
Мария промолчала.
- Эдуард, читал ли ты когда- нибудь в Библии такой стих: "Я радуюсь, что Господь услышал голос мой, моление мое"?
- Нет.
- Надеюсь, ты теперь можешь повторить эти слова вместе с Давидом?
Господин Гольбрук бросил многозначительный взгляд на Марию.
- Да, Бог услышал меня!
- Отдала ли ты свое сердце Господу, Мария? Застенчиво опустив голову, Мария ответила:
- Да.
- Ты уверена в этом?
- Я… не знаю, но я молюсь… и Он отвечает мне, и я люблю Иисуса.
- Знаешь ли ты, что Бог хочет от нас, когда мы становимся Его детьми? Он желает, чтобы мы работали для Него, используя при этом каждый случай. А ты, дитя мое, с чего начнешь?
- Не знаю, - чуть слышно произнесла Мария, - я ничего не могу…
- Нет, ты ошибаешься! Не ищи далеко, посмотри вокруг себя и ты увидишь много дела! Иисус желает, чтобы мы верно исполняли все свои обязанности. Выметая тщательно пол на кухне, стараясь как можно лучше, прибрать комнату, оказывая какую- нибудь услугу матери, ты будешь работать для Него. Разве не радостно знать, что Он видит тебя и доволен тобой? Знаешь ли ты заповедь: "Почитай отца твоего и матерь твою"?
- Нет, - ответила Мария, еще больше смутившись.
- Попроси Эдуарда найти ее в Библии. Чтить родителей, это больше, чем только слушаться их - это значит стараться угождать им во всех мелочах.
Разговаривая, они дошли до поворота, где им надо было разойтись. Положив руку на плечо Типа, пастор мягко прибавил:
- Сегодня у меня есть для тебя один стих. Господь говорит:
"всякого, кто исповедает Меня пред людьми, того исповедаю и Я пред Отцом Моим Небесным".
… Когда они остались одни, Мария сказала:
- Господин Гольбрук, наверное, не знает нашу маму. Если бы он знал ее, то не говорил бы так…
- Мария, но ты забываешь, что Бог отлично знает нашу маму и слова, сказанные пастором - Его слова!
- Может быть… - согласилась Мария и больше не проронила ни слова.
Глава 16
Посмотри, небольшой огонь как много вещества зажигает.
(Иак. 3:5)
- Нет, Том! - с величайшим недоверием произнес Вилли Брей. - Я ни за что не поверю тебе!
- Но я не шучу! - серьезно сказал Том. - Не веришь? Спроси у господина Бернса, он тоже слышал.
- В чем дело? - подходя, поинтересовался Фред, - Том рассказывает невероятную историю! Представь себе, Тип был вчера вечером на молитвенном собрании и вслух молился!
Фред тоже удивился. В его восклицании слышалось даже некоторое презрение:
- Очень интересно было бы послушать!
- Отец рассказывал сегодня, - продолжал Том, - что Тип очень искренне молился о больном отце и о своих товарищах. А после собрания господин Бернс говорил, что Тип изменился и стал одним из лучших в школе.
- Я с трудом верю в его святость! - воскликнул Вилли. - Мой отец говорит, что он негодяй и от него всего можно ожидать.
- В общем- то, Тип на самом деле стал другим, - согласился Фред. - Скажу откровенно, что раньше он мне больше нравился, а сейчас…
- Особенно тогда, когда он делает замечание тебе, сыну пастора, что ты неправильно объясняешь стихи из Библии, - заметил Вилли.
Фред покраснел, но все же признался:
- Тип был прав. Мой отец тоже не одобрил бы меня. И все же с того дня я с трудом выношу его присутствие…
Во время перерыва Вилли крикнул Типу:
- Тип, иди- ка сюда! Расскажи нам, как ты вчера вечером копировал пастора!
- Я этого не делал, - добродушно ответил Тип.
- Разве ты не говорил в собрании?
Лицо Типа стало серьезным.
- Я молился, - сказал он просто.
- Вот как?! О чем же ты молился?
- О тебе.
- Я очень благодарен тебе! - сказал Вилли, не проронив больше ни слова.
Никогда еще ни об одном собрании не было столько разговоров между учениками, как в этот раз! Скромная молитва Типа - как небольшой огонь, зажигающий много вещества, послужила толчком для его товарищей. Конечно, Тип ничего подобного не подозревал и узнает об этом, по- видимому, только в вечности.
- Фред, пойдем на молитвенное собрание сегодня вечером! - предложил Том в следующий четверг. - Мне очень хочется послушать Типа.
- Иди, если хочешь, - без особого удовольствия ответил Фред. - Меня это нисколько не привлекает. Я займусь другими делами.
Все же Том не отказался от своего намерения. С тем же предложением он обратился к Вилли.
- Что ты будешь там делать? - усмехнувшись, спросил Вилли.
- Я хочу послушать Типа.
- В таком случае, пойдем! Давай позовем еще кого- нибудь!
Легкомысленные мальчики, чтобы удовлетворить свое любопытство, действительно пришли на собрание. Тип и Мария были уже там.
Сегодня Тип чувствовал в своем сердце еще большую борьбу, чем в прошедший четверг. Он старался убедить себя, что если он опять станет молиться, то это только возбудит насмешки, и тем самым введет в грех других. Совесть же громко твердила: "Кто отречется от Меня пред людьми, от того отрекусь и Я пред Отцом Моим Небесным".
И все же Тип превозмог ложный стыд и коротко, но искренне помолился вслух.
В этот же вечер господин Минтурн, разговаривая с женой после молитвенного собрания, сказал:
- Когда я думаю о том, что этот мальчик, не получив от родителей ни малейшего воспитания, самостоятельно достиг того, что он есть теперь, мне становится больно. Наш сын с колыбели окружен заботой и молитвами и все еще стоит в стороне от Бога. Я, кажется, отдал бы все, что имею, лишь бы видеть Тома таким же, как Тип!
Сначала с удивлением, а затем с негодованием Том слушал эти слова через полуоткрытую дверь. Глубокая грусть наполнила его сердце, В тоне отца было что- то горестное, и Том почувствовал угрызение совести. Действительно, он не был таким, каким желали видеть его родители.
Вечером, когда семья Минтурн собралась на общую молитву, Том слушал Слово Божие внимательнее, чем когда- либо. Весь следующий день в школе он был какой- то задумчивый и грустный. Когда зашел разговор между ребятами о вчерашнем собрании, он отошел в сторону, чтобы не принимать в нем участие.
Господин Бернс был тоже обрадован и укреплен молитвой Типа.
Значит, не только он молился о своих учениках! И Бог, слышавший эти постоянные молитвы, употребил его, чтобы содействовать покаянию Тома.
В это утро Том никак не мог справиться с задачей и, пока другие гуляли, остался в классе, чтобы кончить ее. Учитель подошел к нему.
- Ты не можешь решить задачу?
- Не могу.
- Мне кажется, что ты озабочен чем- то другим.
- Это правда… - не сразу согласился Том.
- Что с тобой?
- Да так, ничего особенного.
- Ты доволен своей жизнью?
- Я вас не понимаю… Я, кажется, всегда стараюсь поступать хорошо…
- Ты в этом уверен, Том?
- Да.
- А что ты думал о себе на вчерашнем собрании? Прав ли сын таких родителей, как твои, если он ворует у Бога то, что принадлежит Ему?
Том покраснел, но сказал:
- Я не понимаю вас! Я ничего не ворую.
- Неужели? - с величайшей добротой спросил господин Бернс. - Дай Бог, чтобы Дух Святой указал тебе истинную причину. Родители с малых лет старались воспитать тебя для Господа. Я думаю, это не их вина, что ты не стал христианином. Не правда ли?
- Правда, - согласился Том.
- Значит, здесь твоя вина? Бог создал тебя и хочет, чтобы ты был Его собственностью. Он любит тебя, но ты сознательно отворачиваешься от Его любви. Правильно ли это?
Том съежился и сухо ответил:
- Я не думал об этом.
- Думаешь или нет, это не меняет сущности дела. Ты принадлежишь Богу, и пока этого не признаешь, ты крадешь у Бога Его добро. Еще раз спрашиваю, хорошо ли это?
Несколько минут Том молчал. Мысли роем кружились в голове, напоминая о нечестной жизни. Наконец Том, взглянув на учителя, произнес:
- Нет, нехорошо.
- И ты хочешь продолжать делать то, что плохо? Не лучше ли теперь же обратиться к Богу и вступить на новый путь?
Том долго молчал.
- Господин Бернс, - с трудом выдавил он из себя, - я не могу дать никакого обещания, потому что в себе неуверен. Может быть, завтра я буду совершенно по- другому настроен.
- Ты хочешь этим сказать, что сегодня не чувствуешь себя готовым сделать то, что требует от тебя Бог? Именно поэтому ты хочешь ждать, не переменится ли твое настроение до завтра?
Немного помолчав, Том посмотрел прямо в глаза учителю.
- Я подумаю.
В следующий четверг, вместе с несколькими другими мальчиками, Том снова пришел на собрание. Когда господин Гольбрук спросил, не желает ли кто- нибудь покаяться, то к общему удивлению своих товарищей, поднялся Том Минтурн и очень внятно и просто сказал:
- Я хочу стать христианином.
Потрясенный просьбой сына, господин Минтурн первым стал горячо молиться, затем помолились еще несколько человек. Наконец сердечная, искренняя просьба вырвалась из уст Тома:
- Господи, прости меня! Прости мне все грехи, очисти мое злое сердце Своей Кровью. Я хочу быть Твоим, помоги мне и научи меня жить для Тебя! Аминь.
Маленький огонек начал разгораться. В продолжение целой недели многие христиане каждый день собирались для молитвы. Хорошему примеру Тома и Типа последовали и другие, приходя к Богу с искренним покаянием, чтобы получить у ног Его мир, покой и силы для новой победной жизни.
Вилли Брей приходил на каждое собрание, но в нем как будто действовал злой дух - он продолжал насмехаться над ребятами. Многие молились о нем, но Вилли все еще противился Божьему зову. Наконец на одном собрании поднялись сразу двое. Это были Вилли Брей, самый черствый к призыву Господа мальчик и его отец, человек преклонных лет, гордый и самодовольный, от которого трудно было этого ожидать.
Итак, дело Божие росло и распространялось. Все же двое из товарищей Типа оставались совершенно в стороне. Это были Боб Тернер и Фред Гольбрук. Ничем не похожие друг на друга: один безукоризненного поведения, другой - всегда на замечании; один - первый в классе, другой - последний, они сошлись только в одном - оба отвергали Христа. Тип молился за обоих, желая привести их к Господу, но все старания его были напрасны, Как- то раз Тип сказал Бобу:
- Сделай мне одолжение; пойдем со мной вечером на собрание!
- Не могу, Тип, никак не могу! Поверь мне, что в память того счастливого времени, когда мы воровали вместе яблоки, я сделал бы все на свете для тебя, но сегодня не могу. Понимаешь, намечено одно очень важное дело: мы хотим привязать за хвост кошку старого Баррота к ручке его двери. Сам знаешь, что это надо сделать, пока тот будет на собрании. Ты помолись обо мне, и все будет хорошо!
Тяжело вздохнув, Тип отошел от него и направился к Фреду.
- Пошли сегодня на собрание, Фред! Фред бросил на него ледяной взгляд.
- Мне кажется, ты уж слишком заботишься обо мне! Я глубоко благодарен тебе и убедительно прошу: не утруждай себя и занимайся своими делами.
Бедный Тип! Он шел домой грустный и унылый. По oдороге он встретился с господином Гольбруком.
- Эдуард, молился ли ты хоть раз о моем сыне?
- Конечно!
- Пообещай мне, что ты будешь это делать до тех пор, пока он не отдастся Христу!
- Обещаю, - от всего сердца ответил Тип.
Глава 17
И все, что делаете, делайте от души, как для Господа, а не для человеков.
(Колос. 3:23)
Откуда господин Гольбрук знает, что именно мне нужно?" - часто спрашивала себя Мария, вспоминая слово пастора. Ей и в голову никогда не приходило, что у нее есть какие- то обязанности по отношению к матери. И притом, записано все это в Библии!
На следующий день, после разговора с пастором, Мария, поднявшись рано утром и совершив короткую молитву (с непривычки), присела около печки.
Мать чуть свет ушла на работу на целый день, и вся забота по хозяйству легла на нее. Мария внимательно осмотрела непривлекательную кухню: по углам паутина, грязь, по стульям разбросана одежда, на столе гора немытой посуды, у плиты куча золы, а за ней, в углу, целый ворох хлама и объедков. Штора на окне еле- еле держалась на одном гвозде, а на ней, беспорядочно перелетая с места на место, сидели мухи…
Невольная улыбка скользнула по ее лицу, когда она вспомнила слова пастора; "Когда ты тщательно метешь кухню или стараешься держать комнату в чистоте… " - "Он не знает, - думала Мария, - как мало об этом заботится наша мама! Она, наверное, совсем не заметила бы ничего, если бы все это изменилось! А впрочем, нужно попробовать, как другие люди живут в чистоте! Сделаю сейчас что- нибудь и посмотрю, заметит ли это кто- нибудь?"
Мария с усердием принялась за работу. Перемыв всю посуду, она остановилась и задумалась: как складывать ее в такой грязный шкаф? Мария решила основательно вычистить и его. Она влезла на стол и храбро опустошила полки от всех бутылок, коробок, банок, затем тщательно все вымыла, Услышав этот необычайный шум, отец спросил:
- Что ты делаешь, Мария?
- Убираю кухню, - ответила она, не останавливаясь. Отец удивился этому рвению, но промолчал. От шкафа Мария перешла к хламу за плитой.
Постепенно подвигаясь все дальше и дальше, она невольно увлеклась этим занятием и остановилась только для того, чтобы согреть суп для отца.
В этот день Тип после школы отправился к господину Броуну убирать дрова в сарай. По договору он должен был за это получить книгу по грамматике и немного продуктов на обед. Таким образом, Мария оставалась одна и могла спокойно работать. К вечеру все было готово. Окинув кухню сияющим взглядом, Мария подумала; "Интересно, что скажет Тип?"
Зеленая штора была выстирана, починена и теперь аккуратно висела на окне; чехол на кресле зашит, на чисто вымытом камине осталось только два блестящих подсвечника и коробка спичек. Пол был чист, а со стульев исчезли все вещи, валявшиеся там. На столе стояло три чистых прибора, а на плите весело закипал чайник.
За дверью раздались быстрые шаги, и кто- то энергично стал стряхивать снег. Мария побежала открывать. Это был Том Минтурн.
- Добрый вечер! - порывисто произнес он. - Сегодня так холодно!
Вот, мама вам передала молока на ужин. А где Тип? Скажи ему, чтобы он завтра пришел к нам кататься на коньках.
С этими словами Том выбежал на улицу.
Мария очень обрадовалась гостинцу и тотчас принялась варить для Типа его любимый молочный суп. Закончив приготовления к ужину, она придвинула к камину большое кресло, чтобы мать, пришед, могла погреться. Затем открыла дверь в комнату отца, чтобы и он мог полюбоваться чистотой на кухне. Управившись, принялась терпеливо ожидать возвращения Типа и матери.
Наконец послышались тяжелые шаги госпожи Леви. Сердце Марии тревожно забилось: что она скажет? Заметит ли все эти изменения? Мать вошла вся усыпанная снегом, хмурая, как всегда готовая побранить Марию за безделье. Но одного взгляда было достаточно, чтобы увидеть такое колоссальное изменение. В недоумении она провела рукой по глазам и на мгновение замерла, словно ослепленная.
Мария подскочила к матери, желая чем- то выразить свое внимание, и взяла из ее рук сумку.
- Холодно на улице? - участливо спросила она. - Садись в кресло, поближе к огню. Чай я уже заварила, молочный суп есть, будешь?