Ребята радостно зашумели. Быстро разбились на две команды. В двух концах ковра положили чучела; это были как бы "ворота". Тренер кинул ненадутую мягкую покрышку от мяча, и игра началась. Надо было покрышкой ударить по "чучелу" противников. Это был "гол". Разрешались все приемы. Можно сбивать противника на пол, тащить его, хватать за руки, за ноги, за голову. То и дело возникала куча мала.
Разгоряченные ребята азартно носились по пухлому, зыбкому ковру. Часто звучал свисток тренера.
- Шесть - четыре, - считал он. - Шесть - пять. Семь - пять.
Юла сперва чувствовал себя неуверенно и не бросался в самую гущу боя. Но вот кто-то из своих кинул ему мяч:
- Быстрей!
Юла рванулся. Был он в сторонке и никто его не "опекал", не стерег. Юла мигом проскочил к чучелу и с маху хлестнул его покрышкой по туловищу. Тотчас прорезал шум свисток.
- Семь - шесть.
Теперь и Юла вошел во вкус этой увлекательной игры, где было все дозволено. Взмокший, радостный, вырывал он мяч и мчался к чучелу. Его хватали за руки, за ноги, сбивали на пол, но и падая, он изо всех сил вцеплялся в покрышку, прижимал ее к груди и старался в сутолоке передать кому- нибудь "своему".
Когда раздался финальный свисток, счет был 14: 13. Команда Юлы выиграла, и хотя, конечно, Юла не так уж много сделал для победы, он был горд и почти счастлив.
- Перерыв! - скомандовал тренер.
Он сел на гимнастическую скамью. Юла примостился рядом.
Скамейка была низкая, тренер сидел согнувшись, упершись локтями в колени. Юла вдруг увидел: из-под майки, на груди у Игната Васильевича, выглядывает какая-то синяя пышнотелая девица. Синяя, толстая, с распущенными волосами и рыбьим хвостом.
- Что это? - не удержался Юла.
- Грехи молодости, - хмуро пояснил Игнат Васильевич. - На флоте я служил. Вот приятель и наколол… Надо бы свести красавицу, да трудно. И времени нет.
И он повыше подтянул вырез майки, чтобы закрыть девицу.
Потом, после передышки, тренер роздал мальчишкам круглые палки. Заложив их за спину, придерживая руками, ребята наклонялись, изгибались, маршировали с палками за спиной по залу.
Занимались они и со штангой. Но немного.
- Козлов! - вызвал тренер. - Покажи новичку жим.
Козлов, белобрысый, крепко сбитый парнишка, подошел к штанге.
- Смотри, - сказал он Юле. - Видишь: ноги чуть расставлены. Руками крепко обхватываю гриф.
Он положил руки на штангу и как бы притер ладони к металлической насечке.
- Сперва беру вес на грудь. - Он выдохнул воздух. Раз! - и тяжелая штанга, взметнувшись, легла ему чуть ниже плеч. - А теперь неторопливо, непрерывно выжимаю штангу вверх, на вытянутые руки, - сказал Козлов.
Он напрягся, и штанга медленно поплыла вверх. Она вздрагивала и, казалось, вот-вот замрет, остановится. Но нет… Когда она достигла высшей точки, тренер хлопнул в ладоши. Это означало - вес взят.
Козлов мягко опустил штангу.
- Хочешь попробовать? - спросил тренер у Юлы.
Ребята заулыбались. Юла неопределенно пожал плечами.
- Ну, давай, - сказал тренер.
Юла шагнул к штанге. Он не знал, сколько она весит. Но решил: постараюсь. Хоть лопну, а подниму.
- Э, нет, нет! - засмеялся тренер. - Козлов! Сними "блины".
Козлов снял металлические тарелки, навешанные на штангу. Теперь она стала, конечно, гораздо легче. Но сколько она весит сейчас, Юла опять-таки не знал.
- Ну, спокойно, - сказал тренер и встал возле Юлы. - Крепко обхвати гриф. Пальцы вот так, в "замок"…
Юла вздохнул, выдохнул и рванул штангу. Оказалось, она все-таки дьявольски тяжелая.
- На грудь! На грудь! - вразнобой закричали мальчишки.
Юла положил штангу на грудь. Сразу стало легче.
"Ну? А дальше?… Как я ее?… На вытянутые руки…".
Юле стало страшно. И сразу ноги - как обмякли…
Тренер словно почувствовал это.
- Все! - крикнул он и хлопнул в ладоши. - Опусти! На первый раз хватит!
И Юла бросил штангу на пол.
Звон металла, гулкий грохот прокатились по залу.
Тренер поморщился.
- Штангу опускают, а не кидают, - негромко сказал он.
Но Юла не слышал. Он едва стоял. Сердце билось неровно, резкими, сильными толчками.
А ноги, мягкие, словно резиновые, казалось, сейчас так и подкосятся, и он сядет, вот прямо посреди зала сядет на пол.
"Наверно, побледнел я… Только бы тренер не заметил", - пронеслось в голове.
Но ни тренер, ни ребята ничего не сказали.
…Долго еще длилось занятие.
Была, конечно, и борьба. Вернее, не настоящая борьба, а, разделившись на пары, мальчишки разучивали прием.
Он назывался - "захват на "ключ" одной рукой".
Один паренек опускался на четвереньки (Юле объяснили, что это называется "партер"). А второй, стоя сверху, правой рукой обхватывал туловище нижнего, а левой - захватывал левую руку защищающегося в сгиб локтя.
Одновременно разучивались защита и контрприем: как освободиться от захвата "на ключ". Нижнему надо переставить левую ногу вперед на колено и, толкнувшись обеими ногами, сделать резкий рывок вперед всем туловищем. Тогда левая рука освободится от захвата.
Это было интересно и, казалось, не так уж трудно. Юла хотел тоже попробовать, но тренер сказал:
- Нет, нет. Тебе еще рановато. - И крикнул: - Козлов! Иди-ка сюда!
Видимо, Козлов у него был вроде помощника.
- Покажи-ка новичку основную стойку. Ну, и объясни главные правила вольной борьбы.
Тренер ушел.
А Козлов стал показывать и объяснять.
…Когда занятие кончилось, ребята с шумом и шутками бросились в душевую.
Они с удовольствием плескались под звонкими тугими струйками. Перекликались, как в лесу: о новом свитере у Игната Васильевича, о каком-то Вовке Краснове, который купил замечательные плавки, о вчерашнем выигрыше "Зенита". Из-за шума воды половины слов было не разобрать, но ребята все равно что-то кричали из одной кафельной клетушки в другую.
Юла глядел на них - крепких, ловких, мускулистых - и хмуро думал: "Нет, никогда мне не быть таким".
Дома он рассказал про первое занятие Веньке.
- Ерунда! Не унывай! - бодро посоветовал Венька.
И сразу перескочил на задачи Грюнфельда. Он теперь был так увлечен ими - о чем бы ни шел разговор, Венька обязательно переводил его на эти злополучные задачки.
И Юла грустно подумал: "Вот бы Женю сюда… Рассказал бы ей все…".
И снова стало так обидно, так паршиво…
* * *
Юла стоял у окна, в чужом парадном, на третьем этаже.
Напротив, через улицу, тоже на третьем этаже светились окна квартиры, где жила Женя.
Юла давно изучил эти четыре окна: два оранжевых и два голубых. Дома у Жени он ни разу не был. Но с улицы часто поглядывал на них.
Сейчас они были так близко - каждая мелочь видна. Вот буфет, высокий, почти под потолок, старинный, с тяжелыми резными фигурами на дверцах. А вон большие часы, они стоят на полу, и видно даже, как желтый маятник с круглой медной бляхой на конце мерно ходит: туда-сюда, туда-сюда. Даже не верилось, что эти окна - через улицу. Казалось, протяни руку и достанешь.
В парадном мимо Юлы то вверх, то вниз шли люди. Никогда раньше Юла не подумал бы, что так часто ходят по лестнице. Юла стоял спиной к проходящим, но даже затылком ощущал их подозрительные ощупывающие взгляды. Чего, мол, здесь околачивается паренек?
"Хочу, и стою, - утешал себя Юла. - Просто вот стою, и все. Кому какое дело?".
Он старался держаться независимо, и когда кто-либо проходил мимо, даже насвистывал веселый мотивчик, но в общем- то все это было не очень приятно.
Зато когда на лестнице становилось тихо, Юла припадал к стеклу. Напротив, в голубом окне, была Женя. Она неслышно двигалась по комнате, о чем-то говорила с мамой и бабушкой, исчезала за дверью и вскоре снова появлялась. Была она в синем сатиновом халате, в котором раньше Юла никогда ее не видел. А на ногах - тапочки.
Смотреть на Женю было приятно, но почему-то стыдно.
"А что? - то и дело успокаивал себя Юла. - Я ж ничего… Ну, стою и смотрю. Что ж такого?".
И все-таки ощущение неловкости не исчезало.
Уже недели три, наверно, не видел Юла Женю. С того самого вечера, когда, разозлясь, крикнул ей: "Не бабское это дело!".
Раньше хорошо было: каждый день гуляли с Квантом. Хочешь - хоть целый час смотри на Женю. На ее чуть приподнятое правое плечо (оно всегда у нее немного выше левого), на ее каштановые волосы, на ее тонкую длинную шею.
По лестнице мимо Юлы спустился мужчина с детской коляской. Коляска резво прыгала со ступеньки на ступеньку, и казалось, вот-вот вырвется из рук и с радостным грохотом поскачет вниз.
Юла проводил мужчину взглядом, потом вновь стал смотреть на Женю.
Она поговорила о чем-то с бабушкой, кивнула, надела пальто, шапочку, взяла "авоську".
Юла мигом скатился с лестницы и притаился за газетным киоском.
Вскоре из подворотни вышла Женя. Юла обождал немного и, чувствуя, как сильно бьется сердце, направился за ней. Он боялся: а вдруг Женя оглянется, увидит его. И в то же время думал: "А хорошо бы, обернулась и сказала: "Здравствуй, Юлий! Как давно мы не виделись!".
Но Женя не оглядывалась, неторопливо дошла до угла и скрылась в "Гастрономе".
Юла остался на улице.
"Вообще-то могу я и сам. А что? Подойти, будто бы случайно… Так вдруг увидел. "А, Женя! Здравствуй! - Но он тотчас замотал головой: - Нет, нет! Не смогу…".
Вскоре Женя вышла из магазина. Теперь ее сетку распирали кульки и пакеты. Она повернула домой, и Юла опять шагал за ней.
"Ну же, обернись, - молил он. - Ну же… Скажи: "Здравствуй, Юлий!".
Ему показалось, что возле самого дома Женя заметила его. Но, наверно, это ему лишь показалось.
Женя нырнула в подворотню и скрылась.
Глава VIII. НОВИЧОК
а следующее занятие секции Юла пришел раньше всех.
В раздевалке он с удовольствием обулся в новые ботинки- борцовки (их ему выдал тренер). Были они из мягкой, приятной на ощупь черной кожи, высокие, крепкие. И нога в них чувствовала себя как-то очень уютно, ладно и уверенно.
Зашнуровав ботинки, Юла не удержался, медленно прошел мимо зеркала и, оглянувшись - не видит ли кто? - мельком, посмотрел на себя. Из зеркала на него глянул вполне подходящий парнишка. Он развернул, напружинил плечи, округлил руки.
Ну что ж! Хоть и невысок, но не так уж плох. В борцовках он выглядел очень даже по-боевому. Правда, трико, настоящего спортивного трико с лямками через плечо, у Юлы не было. Но и в трусах он в общем-то тоже "смотрелся".
В самом начале занятия в зал вошли директор и тренер. А чуть позади них шел какой-то парнишка.
- У нас опять новичок, - бодро сказал Игнат Васильевич. - Вот, знакомьтесь: Андрей Рагзай.
Тренер сделал шаг в сторону - новичок словно прятался у него за спиной, - и мальчишки перевели глаза на своего будущего товарища.
"Как же так? - мелькнуло у Юлы. - Ведь директор говорил: секция укомплектована. Меня - сверх нормы. А тут еще одного…".
Но стоило ему присмотреться к новичку, сразу все понял.
Андрей Рагзай был высокий, стройный. Крепкие плечи, мощные ноги. Широкая, круто выгнутая грудь. Вот такими скульпторы изображают атлетов. Все в его фигуре было стройно, соразмерно, красиво. От него веяло мощью и мужеством.
"Да, - подумал Юла. - Готовый чемпион".
Очевидно, похожие мысли мелькали и у других ребят. Они перешептывались, перемигивались, и в глазах у них были восхищение, гордость и, пожалуй, даже зависть. Уж больно красив и могуч был новичок!
Поражала в нем и еще одна особенность: голубые глаза и черные волосы. Очень редкое сочетание!
- Борьбой занимался? - спросил у Андрея директор.
- Нет.
- А другими видами спорта?
- Легкой атлетикой… Гимнастикой… Плаванием. Всем понемногу.
По шеренге снова прошуршал шепоток. Ишь ты!
…Второе занятие было похоже на первое.
Тоже сражались команда на команду в "игре без правил".
Тоже изгибались с гимнастическими палками за спиной.
И тоже разучивали прием. Правда, другой: назывался он очень длинно и мудрено. Юла даже сразу не запомнил: "переворот с забеганием, захватом шеи из-под плеч изнутри".
А в старину этот трудный прием назывался проще: "по- лунельсон".
Игнат Васильевич сказал: этот прием был излюбленным у Ивана Поддубного, знаменитого силача, который боролся в цирке, даже когда ему было семьдесят лет, и всех подряд укладывал на лопатки.
Про "нельсоны" и "полунельсоны" и про Поддубного Юла не раз читал. Так вот, значит, что это за штука - "полу- нельсон"!
Потом делали кувырки, сальто. Борец должен быть ловким.
Потом возились со штангой.
Тут новичок сразу показал себя.
Он подошел к штанге, когда на ней было установлено семьдесят килограммов.
Привычно натер ладони, чтобы не скользили, белым порошком - магнезией. Нагнулся и легко, словно бы играючи, вскинул штангу на грудь. Потом так же легко "вытолкнул" вес на вытянутые руки.
"Семьдесят килограммов!" - покачал головой Юла.
Правда, это был не жим, а толчок. Толкать легче. В жиме надо медленно и непрерывно поднимать вес, а тут - один резкий быстрый толчок от груди вверх. Но все-таки… Семьдесят- это семьдесят.
- Что? Залюбовался? - спросил Игнат Васильевич.
Юла и не заметил, как он подошел.
- Да, хорошо сложен парень, - продолжал тренер. - Почти Аполлон! Вернее Аполлон плюс Геркулес!
Он усмехнулся, посмотрел на Юлу.
- Ну, честно. Завидуешь?
Юла пожал плечами. Вообще-то как не позавидовать? Когда одному человеку столько дано, а другому - вдвое меньше?
- Не завидуй, - сказал тренер. Голос его потерял смешливость, стал серьезным. - Запомни, - сказал тренер. - Крепко запомни… - И тут он сказал фразу, которую Юла сперва не совсем понял. Потом он слышал эту фразу от тренера еще не раз. - Человек себя лепит, - сказал Игнат Васильевич. Посмотрел на Юлу внимательно, пристально. Дошло ли? И повторил:- Человек себя лепит.
Часть третья. ЧЕЛОВЕК СЕБЯ ЛЕПИТ
Глава I. ГДЕ ОНИ, ПОБЕДЫ?
ла бежал в школу. Не шел, а именно бежал. Он теперь всегда бегал.
Была зима. Но денек - не очень холодный. Юла без пальто. А портфель прикреплен ремнями за спиной.
Бежит Юла по мостовой, почти вплотную к панели прижимается. Чтобы транспорту не мешать. А по панели ребята идут. Хоть и привыкли уже они к этому странному бегуну, но каждый непременно что-нибудь крикнет:
- Привет чемпиону!
- Эй, троллейбус не задави!
- Дыши носом, парень!
- До Москвы всего шестьсот сорок девять километров осталось!
Замечания всегда шутливые. Но не злые. А кто-нибудь из девочек рукой помашет: мол, счастливого пути!
Бежит Юла. Легко бежит. Широкий, свободный маховый шаг. Так тренер учит. Игнат Васильевич. Оказывается, борцу и бегать надо уметь. Непременно.
Вот уже два года занимается Юла у Игната Васильевича.
Изменился Юла здорово. Ему-то самому не очень заметно. Так всегда бывает. Человек сам про себя мало знает. И меняется он не сразу, не вдруг. День за днем, день за днем. Капля за каплей. Неприметно.
А ребята все видят. Неужели вот этого Юльку всего года три назад Заморышем звали?! Вон как он теперь гантелями орудует!
А тренер все недоволен.
- Силушки малость поднакопил, - говорит он. - Но сила-это самое простое.
И Юла тут каждый раз Григория Денисовича вспоминает.
- А ноги… Ноги вот слабоваты, - говорит тренер.
И на следующее занятие приносит листок, исписанный мелко-мелко. Странный почерк у Игната Васильевича: буковки- крохотулечки. Хоть в лупу изучай. Но четкие. И каждая- сама по себе, отдельно от соседки.
На листке - серия упражнений для ног. На полгода.
И каждый день теперь Юла тренирует ноги. Ляжет на спину, а ногами штангу выжимает. Поднимет, опустит. Опять поднимет…
Приседания. Двадцать раз. Тридцать раз…
Летом бег босиком по песку… Очень трудно по песку бегать. Ноги вязнут. Как в болоте.
- Упорство в тебе есть. Одобряю, - говорит тренер и, как награду, протягивает еще листок.
А на нем - новые упражнения.
Вот так… Все двигаться, все вперед. Главное: не останавливаться.
- Человек себя лепит! - не устает повторять Игнат Васильевич.
Однако ох как это непросто - лепить себя! Каждый день, без всяких перерывов, неделя за неделей, месяц за месяцем, каждый день - зарядка, пробежки, упражнения, не считая занятий по борьбе.
Сколько мальчишек приходило в секцию! Позанимаются месяца два-три и исчезают. Незаметно как-то, тихо. Были - и нет их.
Надоело…
Надоело приемы разучивать. Сто раз один и тот же бросок повторять.
Надоело каждое утро - зарядку.
Надоели кроссы.
Надоели лыжи.
Хватит…
А Юле - нравится. Нравятся кроссы, и зарядки, и лыжи. И всякие приемы разучивать. Интересно.
Только одно плохо: мальчишки со двора и товарищи в классе видят - очень изменился Юла. А сам он знает одно! по- прежнему в борцовском зале он - самый низкорослый. Левофланговый. И хотя окреп, а все-таки…
И вес - наилегчайший. Понятно? Не легкий. Не полулегкий. Не легчайший даже. А наилегчайший. Значит, самый- самый легкий. Легче уж некуда.
Недоволен Юла. Нет, все-таки несправедливо устроена жизнь. Главное, как только очередная схватка на ковре - так у Юлы очередная "баранка". Проигрыш.
Два года - и хоть бы одна победа. В секции у них четыре паренька наилегчайшего веса. "Мухачи" - называют их. И в названии скрытая усмешка. Пусть добродушная, даже ласковая, а все же - усмешка. Уж больно худенькие!.. За два года со всеми четырьмя переборолся Юла. По многу раз. И все бросали его на лопатки.
Даже смешно. Может же человек хоть одну победу одержать? Одну?
Ну ладно, ну, Юла понимает, конечно: те ребята уже по три - четыре года борьбой занимаются. И вообще - парнишки крепкие. Такими уж родились… Повезло хлопцам. Как из стали отлитые. Но все-таки он, Юла, ведь тоже как-никак целых два года тренируется.
И так добросовестно… Ни одного занятия не пропустил. А все - баранки, баранки, баранки. Обидно…
Однажды Юла так и заявил Григорию Денисовичу. Где же, мол, справедливость?
В тот день вернулся Юла с тренировки злой и расстроенный. Еще бы! Боролся с Васем-Карасем. Есть у них такой мальчонка в секции. Маленький, шустрый. И смешливый, весь в веснушках.
Вообще-то имя его - Василий, а фамилия - Карасев. Но зовут его все Вась-Карась. Чтобы не путать: в секции у них два Василия.
Ну вот, боролся Юла с Васем-Карасем, и надо же!.. Всего через две минуты и восемь секунд тот швырнул Юлу на лопатки. И как обидно швырнул! Резко, красиво. А потом еще лёгонько пошлепал ладошкой по животу: лежи, мол, парень, и не рыпайся!