Однако Рой успел уже проведать, ради чего Хомер так стремился к своим фронтовым приятелям в Верней.
- О сэр, разве нам страшны забастовки? - вкрадчиво начал он. - Ведь вы сами сказали, что там, поблизости от этого городка, находятся наши военные… В случае чего они, разумеется, придут на помощь соотечественникам, помогут нам выбраться оттуда, дадут машины, охрану. Уверяю вас, нам совершенно нечего опасаться. Кроме того, для вас там могли бы открыться такие широкие возможности…
- Гм… возможности? - промычал Хомер нерешительно. - Что вы имеете в виду, Мэйсон?
- Ничего определенного, сэр. Но вот отец, например, говорил, будто наши офицеры в Европе получают тройной оклад. Кроме того, всякие подъемные, квартирные и так далее. Один его приятель-майор рассказывал, что Европа просто Клондайк для бедного офицера.
- Клондайк! Тройной оклад! - Хомер был заметно сбит со своей решительной позиции. - Не знаю, не знаю… Это надо выяснить.
- Это можно будет выяснить там, на месте, - настаивал Рой. - Отец так хотел, чтобы я навестил сестру. Он сказал мне: "Мистер Хомер поймет мои чувства и непременно пойдет тебе навстречу".
И Рой продолжал нажимать. Он позвал на помощь Фэйни, и тот, в свою очередь, начал "обрабатывать" преподавателя. В конце концов Хомер пожал плечами:
- Что ж, если не боитесь застрять в этом городишке, мы можем поехать. Я действительно иду навстречу вашему желанию, - и он великодушно кивнул Рою.
…И вот уже отошла вглубь громада Волчьего Зуба. Поезд приближался к Вернею. Тэд, высунувшись наполовину из окна, вдыхал теплый, пропитанный запахом трав горный воздух. "Интересно, какая эта Алиса? Такая же воображала и гордячка, как братец, или нет?" - рассеянно думал он.
- Итак, путешествие наше подходит к благополучному концу. Если не ошибаюсь, сын мой, вы и ваши товарищи тоже выходите на следующей станции?
Рядом с Тэдом стоял священник из соседнего купе. И когда только он успел подкрасться? Тэд заметил его еще на вокзале в Париже.
Тощее, миниатюрное тельце, к которому точно по ошибке приклеена голова другого человека - властного, цепкого, жизнелюбивого. Глаза умные, видящие каждого насквозь.
- Да, сэр, - смущенно пробормотал Тэд.
- Американец, как видно? - продолжал его собеседник, близко наклонившись к мальчику.
- Да, сэр.
- Американцы - наши друзья, - немедленно провозгласил священник. - Значит, вы и ваши товарищи едете в наш город? По делу или просто путешествовать?
- Навестить кое-кого, - с трудом подобрал нужные слова Тэд.
- Навестить? - улыбка сбежала с лица священника. - Вы, значит, к грачам едете?
- Как? К грачам?! - Тэд наморщил лоб. - Простите, сэр, я… я не понимаю, о чем вы говорите.
Лицо священника прояснилось.
- Так, стало быть, вы ничего не знаете о грачах? Очень хорошо, сын мой. С ними не стоит знаться порядочным юношам. - Он посмотрел на Тэда. - Буду рад, если и вы и ваши товарищи заглянете ко мне. Я здешний старожил, могу показать вам много любопытного. Спросите близ церкви святого Франциска, где живет кюре Дюшен, вам всякий укажет…
Тэд молча поклонился. Что ж все-таки означает это слово - "грачи"? В школе, помнится, так называли птиц. Но тогда при чем здесь дурные знакомства? Или он опять чего-нибудь не понял? Нет, необходимо хорошенько взяться за французский…
Тэд не успел додумать: поезд подходил к платформе маленького, облитого солнцем вокзала.
ВСТРЕЧА НА ПЕРРОНЕ
- Сливы! Первые сливы!
- Свежая ветчина!
- Пироги со сливами! Круглые пироги!
- Горячие сдобные мадлены!
Продавцы в фартуках мягко катили перед собой тележки. На картонных гофрированных тарелочках лежали синие сливы, темные вишни и те жесткие круглые пироги с вареньем, к которым Тэд никак не мог привыкнуть.
Начальник станции, сухой старик с усами и выправкой времен Вердена, стоял на перроне, вглядываясь в окна поезда. Увидев священника, он хмуро поклонился.
Экскурсанты, держа в руках свои чемоданчики, выпрыгнули из вагона. За ними, тяжело ступая, вышел Хомер, оглядел тележки, продавцов, начальника станции.
- В этой дыре, наверное, даже такси не найдешь, - проворчал он, озираясь, и направился к начальнику станции: - Имеются ли в городе такси? И вообще, на чем здесь люди добираются до гостиницы?
Старик оглядел Хомера и столпившихся за ним школьников таким ироническим взглядом, что Тэду и Дэву стало не по себе.
- В городе ходят автобусы. Впрочем, если это вас не устраивает, можно вызвать такси. Подождите здесь, пока прибудут машины, - и начальник станции указал на скамейку у багажной будки.
Свежеполитый перрон пахнул летним утром, солнцем, немного цветами. Продавцы прокатили разок-другой свои тележки и вдруг исчезли, как будто испарились. Поезд ушел, и платформа сделалась так тиха и пустынна, точно находилась не в городе, а в далекой прерии.
С поезда, кроме экскурсантов, сошло всего два пассажира. Один был уже знакомый нам священник. Его встретил прехорошенький мальчик с тоненькими, будто нарисованными, бровками и губками и незабудковыми глазами на фарфоровом лице.
Тэд тотчас же мысленно окрестил его "Херувимом". Херувим подхватил тяжелый провинциальный баул священника и с трудом потащил его к выходу. Второй пассажир был большой, длиннорукий человек в мешковатом костюме. Его пиджак, его брюки, его шляпа, видимо, давно служили своему владельцу и не раз побывали в дождях и непогодах. Вместо чемодана пассажир прижимал к боку потертую военную сумку. Выйдя из вагона, он начал оглядываться по сторонам, ища кого-то, снял шляпу, и тогда видней стало его лицо - застенчивое и какое-то мальчишеское, хотя в волосах у него было уже много седины, а возле цепких глаз цвета морской воды густая сетка морщин. Впрочем, это могло быть и от солнца и от соленого ветра: по походке в нем можно было сразу узнать бывшего моряка.
Оглядевшись, пассажир направился в конец платформы к начальнику станции.
- Эй, Фламар, как жизнь, старина? - окликнул он его. - Вспоминали здесь обо мне?
Старик живо обернулся на голос, увидел приезжего, заулыбался, закивал и вдруг как-то мигом превратился из мрачного сурового начальника в добродушного дедушку Фламара. Верденские усы его поднялись к хрящеватому носу и, казалось, тоже приветствовали приезжего.
- Ба, кого я вижу! - радостно воскликнул он. - Жером Кюньо собственной персоной! Если б ты знал, дружище, как все мы тебя ждали! - Он затряс руку Жерома. - Рассказывай скорей, что нового в Париже. Легче ли живется там такой мелюзге, как мы с тобой? Что говорят о войне? Заткнули рот Фонтенаку, или он все еще продолжает кричать, что мы должны поддерживать во всем американцев и вооружать Германию? Да что ж ты мне ничего не отвечаешь, Жером? - спросил он вдруг.
- Жду, когда ты дашь мне вставить слово, - отвечал, смеясь, Жером Кюньо. - Ишь, как славно мелет старая мельница.
- Ах ты, негодник, еще издеваешься над стариком! - шутливо замахнулся на него Фламар. - Ну, всерьез, расскажи, что там в Париже видел? Что слышал? Как там живут наши ребята?
Кюньо усмехнулся.
- Сводят концы с концами, и то ладно, - сказал он. - Зато, кажется, начинают подымать головы, говорить полным голосом - это уже кое-что. Я был у наших в Сен-Дени и Сент Уэне. Там народ разговаривает как надо…
- Ты, верно, еще не знаешь наши новости, - перебил его Фламар. - Не очень-то они тебя обрадуют.
- Ты о том, что делается у Старой Мельницы? - нахмурился Кюньо. - Знаю, слыхал. Кажется, и тут не обошлось без Фонтенака. Это по его милости прибыла к нам "миссия" из его дружков. Мы для него стали слишком беспокойны…
- Как! Так, значит, мы обязаны проискам этого предателя, этого коллабо… - кипя от негодования, начал старик.
- Ого-го-го, как распалился, старина! - Кюньо ласково тронул Фламара за плечо - Ну, ну, не расстраивайся! Вот встретимся у меня и обо всем потолкуем. - Он оглядел перрон. - Ты не заметил, Фламар, встречал меня кто-нибудь из наших?
Фламар кивнул.
- Тебя встречали грачи! Только они думали, что ты приедешь сонорским поездом. Марселина прислала за тобой целую ватагу ребят и "Последнюю надежду". - Он взглянул на станционные часы. - Через семь минут придет сонорский. Наверное, сейчас они будут здесь.
Не успел Фламар сказать это, как на перрон высыпала ватага молодежи. Только что пустынная и тихая станцийка вмиг ожила, зашевелилась, зазвучали молодые голоса, сразу стало казаться, что на платформе суета и очень много народу. Цветные косынки и клетчатые блузки девочек перемешались с синими комбинезонами и беретами мальчиков.
- Мы слишком рано! Поезда еще нет!
- Ага, я говорила, что рано, а Витамин со мной спорила, что опоздаем!
- Витамин - известная паникерша.
- У Корасона камера спустила, Жорж и другие мальчики остались помогать.
- Какая камера? Заднего или переднего колеса?
- Пойди сам посмотри.
- Девочки, девочки, посмотрите на Жюжю, какой он смешной!
Хомер и его группа сидели, затертые велосипедами, оглушенные малознакомой французской речью. Внезапно одна из девочек увидела Жерома.
- Боже мой! Смотрите - дядя Жером! Вот же он! На перроне!
Ватага кинулась со всех ног к прибывшему.
- А мы вас с другим поездом ждали!
- Как же вы так рано?
- Вот так бы и пропустили!
- Витамин правду говорила…
Жером еле успевал пожимать руки, отвечать на вопросы и приветствия. Звонкий девичий голос, наконец, освободил его:
- Довольно, ребята! Вы совсем затормошили дядю Жерома. Возьмите лучше его вещи, несите в машину и скажите Корасону, что мы идем.
Косынки и береты послушно посторонились, и полдюжины рук подхватили военную сумку Жерома Кюньо.
- Клэр! - сказал Жером. - Здравствуй, Клэр! Как хорошо, что ты пришла! - И он протянул обе руки навстречу высокой девочке в синих спортивных брюках и клетчатой блузе с карманами.
На первый взгляд не было ничего примечательного в этой девочке. Самый обычный подросток с длинными руками и ногами. Узкие блестящие глаза "с притенкой", то есть запрятанные в тени длинных мохнатых ресниц. Большой выпуклый лоб, большой и веселый рот. Все лицо неправильное, живое, переменчивое в каждой своей черте. Хороша была только походка: стремительная, упругая, свободная. Девочка шла, точно танцевала, - такими пластичными казались все ее движения.
- Смотри! - шепнул Рой Мэйсон Фэйни. - Видишь какая! - с самого появления Клэр он не спускал с нее глаз.
- Хм… А чего смотреть? - отозвался Фэйни. - Девчонка как девчонка, только в штанах. Даже вовсе не хорошенькая!
- Ну, не хорошенькая! - удивился Рой. - Не знаю! Может, ты и прав… А по-моему, ты ничего не понимаешь. Решительно ничего. - И он с еще большим вниманием принялся наблюдать за девочкой.
Клэр шла по платформе рядом с приезжим, стараясь приноровиться к его широким шагам.
- Ox, как я ждала вас, дядя Жером! - говорила она, заглядывая в лицо Кюньо. - Прямо дни считала…
- Все в порядке, Клэр, - сказал Кюньо. - Твое письмо передано Пьеру, и он его прочитал.
Девочка вспыхнула.
- Так вам удалось повидать товарища Дюртэна! Вы сами передали ему мое письмо?
Кюньо кивнул.
- Сам. Он при мне его читал.
- И… и что же он сказал? - Клэр впилась глазами в лицо Кюньо.
- Сказал, что и сам за эти годы старался разузнать, кто предал полковника Дамьена. Но пока ничего не удалось выяснить. Спрашивал, какая ты? Похожа ли на отца?..
Лицо Клэр мгновенно погасло, выразило какое-то усталое разочарование.
- Ах, так? - пробормотала она. - Ну, если даже товарищ Дюртэн не смог, тогда все… - Она вдруг спохватилась: - Что же это я болтаю? Совсем дырявая голова: забыла и думать, что вы устали с дороги, хотите умыться, позавтракать, повидать своих…
- А Корасон починил "Последнюю надежду" специально к вашему приезду, - вмешался в разговор толстенький черноглазый мальчуган по имени Жюжю. Он уже давно вертелся возле Клэр и ловил каждое ее слово. - Мы всё вместе ее ремонтировали, - добавил он с гордостью.
Жером, окруженный грачами, был уже у выхода. В это мгновение зоркие глаза Клэр приметили на скамейке у багажной будки группу школьников.
- Э, смотрите, что это там за компания? - воскликнула она. - Уж не к нам ли приехали эти ребята? Я сейчас! Только сбегаю узнаю…
Она кивнула своим, чтобы они проводили Кюньо к машине, а сама живо направилась к Хомеру, в котором угадала руководителя.
- Постой, не беги, Корсиканка! Кажется, это американцы, - говорил Жюжю, ни на шаг не отставая от Клэр. - Были же слухи, что военные привезут сюда своих ребят, откроют американскую школу…
- Американцы? Очень может быть, - отвечала Клэр, вглядываясь пристальнее в сидящих. - Но вспомни, что говорила нам Мать: нужно быть приветливым с каждым. Может, это хорошие ребята. И если они приехали к нам в Гнездо, мы должны их принять…
- Смотри, там скауты! Вон-вон те парни, в форме… - настаивал Жюжю.
- Скауты? Это хуже, - пробормотала Клэр. - И все-таки… Доброе утро, - обратилась она прямо к Хомеру как к старшему. - Вы, кажется, ждете кого-то? Не нас ли? Может, вы к нам приехали?
Она смотрела ему прямо в глаза. Мистер Хомер терпеть не мог, чтобы ему смотрели прямо в глаза, в особенности представительницы женского пола. В особенности вот такая представительница - без шляпы, в брюках, в какой-то клетчатой блузе с карманами, как у мальчишек!
- К вам?! А к кому это "к вам", разрешите узнать? - иронически спросил он. - Полюбуйтесь, мальчики, на эту леди в штанах, - прибавил он по-английски, обращаясь к своей группе.
Клэр вспыхнула, но сдержалась.
- "К нам" - это значит к грачам, в грачиное Гнездо, - пояснила она как можно хладнокровней. - Возможно, вы слышали о нашей школе?
- К грачам? - Хомер пожал плечами. - Мальчики, кто из вас лучше говорит по-французскк? Кажется, вы, Фэниан? Ну-ка, постарайтесь с ней договориться…
- Грачи - это, кажется, птицы? В таком случае, мы понятия не имеем, что вы за птицы! - с необыкновенной бойкостью вступил в разговор Фэйни, коверкая французские слова еще хуже, чем Хомер.
- Интересно, что же вы вообще знаете, если до сих пор ничего не слышали о грачах? - задорно выступил вперед Жюжю. Его черные глазки на круглой детской рожице так и прыгали от азарта и нетерпеливого желания схватиться с этими чужими мальчишками.
- Брось, Жюжю, разве ты не видишь, что это за типы? - презрительно бросил, подходя, худенький красноволосый мальчик в берете. - Они только и знают свою жевательную резину…
- Что?! Что ты сказал?! - подскочил Фэйни. - Ну-ка, повтори, французская лягушка]
- Ксавье, сейчас же перестань - поспешила вмешаться Клэр. - Как тебе не стыдно, Ксавье!
- Спрячь кулаки, Фэниан, - скомандовал и Рой. - Отойди, я тебе говорю! - Он поклонился Клэр как можно изящней. - Простите, мисс, то есть мадемуазель! Мы, правда, никого не знаем в этом городе. Мы приехали сюда из Штатов на каникулы и для того, чтобы навестить мою сестру в этом… как его… - Рой начал судорожно шарить в карманах, бормоча: - Вот черт, как его… Куда провалился адрес?.. Черт! - Наконец он вытащил бумажку с адресом. - Ага, вот она - в пансионе Кассиньоль!
Клэр усмехнулась.
- Значит, ваша сестра учится у "праведницы"? - сказала она, к удивлению и смущению экскурсантов, на хорошем английском языке. - Я вам сейчас все объясню. Мы думали, вы приехали к нам, потому что к нам приезжают многие ребята и многие учителя. Они приезжают к нам на каникулы, чтобы посмотреть, как мы живем и работаем. Мы сами построили нашу школу, и дом, и мастерские. Мать и старшие ребята называют наш дом "грачиное Гнездо".
- Как?! У вашей матушки так много детей?! - в изумлении пробормотал Рой.
Клэр засмеялась, и черные пряди затанцевали на ее щеках.
- Да нет же, мы зовем Матерью нашу начальницу, - сказала она, смеясь. - Она всем нам как настоящая мать, потому что ни у кого, - тут узкие глаза Клэр внезапно подернулись дымкой, - ни у кого из нас нет ни отца., ни матери!
Она взглянула на окружавших ее американских школьников.
- И все-таки у нас очень хорошо и весело, в нашем грачином Гнезде, - добавила она. - Да вот, можете приехать к нам, сами все увидите…
- Сэр, вы слышите? - обратился Рой к Хомеру. - Это очень любопытно, сэр!
- Мы непременно должны побывать у грачей, - заговорил молчавший до той поры Тэд Маллори. - Ребята, поедем к ним, а?
- Мне этот план очень нравится, - подхватил меланхоличный Дэв Ванами, самый старший среди экскурсантов. - Мне это очень нравится.
- Если у нас останется время… - промямлил Хомер, вглядываясь в девочку.
- И с чего ты вздумал ехать к этим грачам? - тихо пререкался с Мэйсоном Фэйни. - Вот еще невидаль! Побываем у твоей сестрицы, а потом лучше поскорее опять в Париж…
Клэр позвали.
- Иди скорей, Корсиканка! Дядя Жером ждет тебя!
- Иду-у! - отвечала Клэр. - Сейчас иду!
Хомер оглянулся, увидел высунувшихся из-за ограды грачей. Кажется, они ему не очень поправились, потому что он с кислой улыбкой сказал Клэр, снова перейдя на невообразимый французский язык:
- Благодарим за приглашение, но, кажется, у нас не будет времени им воспользоваться.
- Не слушайте его: мы с вами непременно увидимся, - успел шепнуть на прощанье Клэр Рой Мэйсон.
Клэр подняла брови. В дверях еще раз мелькнула ее яркая клетчатая блуза и пышная темная шапка волос.
Школьники молча смотрели ей вслед.
В ГОСТИНИЦЕ
Старое, дребезжащее такси везло Хомера и его питомцев по узким, крутым уличкам. Маленький городок поразил приезжих тишиной и безлюдьем.
- Эй, смотрите, деревянная обувь! Наверное здесь такая мода! - вскричал Рой Мэйсон, увидев прохожего в сабо.
- Мода? Желаю вам, чтобы у вас была такая мода! - проворчал понимающий по-английски шофер - пожилой человек с изуродованной, видимо осколком, рукой.
Такси миновало мост через реку - бурную, быструю, всю в клочьях белой пены. У самого берега стояло здание электростанции, за ним - дома казарменного типа с маленькими окнами без занавесок. Узкая, как ущелье, улица, запах сырости, темные дворы.
Каждую весну река вплотную подступала к этим домам, оставляя мокрые следы на лестницах и непросыхающие лужи во дворах.
Зеленоватая плесень росла на розово-серой черепице крыш. На стекла у многих обитателей этого района не хватало денег, окна все еще были залеплены бумагой или забиты фанерой, как во время войны, и от этого казалось, что у домов на глазах бельма.
В нижних этажах помещались лавки торговцев бакалеей и вином, мясом, овощами, мелкой галантереей.
Этот район назывался Заречьем. Здесь жили рабочие и вся вернейская беднота.
В крохотных фонтанчиках женщины полоскали белье и мыли салат. Стучали молоточками, сидя у окон, сапожники. На чердаках играли дети и висело белье.
Но чем выше взбиралось по горбатым уличкам такси, тем нарядней становились дома. Здесь широко и привольно зеленели каштаны. Над маленькой площадью, давя и попирая ее, поднимался старинный готический собор. Черные каменные святые сурово посматривали из своих ниш на прохожих.