Волновался я. Волновался и Алешка. Он думал, что я струсил, а я боялся, что Алешка усомнится в моей храбрости и перестанет дружить со мной. Нехорошо все выходит. Алешка прыгнул, а я с парашютной системой вожусь. А без нее как на землю спустишься? Только по веточкам.
- Что там случилось? - кричал Алешка.
- Да вот - парашют отказал!
- Как отказал?
- Не раскрывается.
Алешка почесал затылок и, еще выше задрав голову, скомандовал:
- Отставить испытания!
Я человек дисциплинированный. Отставить так отставить. Буду по сучочкам до земли добираться. Алешка снизу подсказывал, за какую веточку можно держаться, а за какую опасно.
Вот и первый, самый толстый сук. Теперь до земли рукой подать! Я сел на него.
- Так что с парашютом-то? - спросил Алешка, привалившись к копне.
- Заржавел, наверно, - ответил я.
- Давай проверим, а то с такой техникой вся наша космическая программа погорит. Где же парашют? Где зонт?
- Алешк, парашют-то я в небесах оставил.
- Растяпа! - только и успел вымолвить Алешка. Он даже от копны отвалился. - Скажи, разве можно тебе доверять космическую технику? Ни в коем разе! Этак ты весь космос замусоришь, - распекал меня Алешка. - Я-то думал, что парашют случайно не раскрылся, а ты нарочно его сломал.
От таких слов я даже задышал чаще. Как он мог подумать, что я нарочно сорвал испытания! Выходит, я трус? Нет, я не могу согласиться с этим! Я докажу, что не трус! Я докажу, что он ошибается! Он еще пожалеет!
- Ты куда? - закричал диким голосом Алешка, увидев, что я снова полез вверх.
Я не ответил. Я взобрался на сучок повыше.
- Тебя спрашивают: куда полез? "Чайка", ты слышишь меня? "Чайка"?
Ага! Забегал! Заволновался! Убедился, что я не трус! Я еще и не такую высоту заберусь!
- Отставить испытания!!! - скомандовал Алешка. - Слышишь? Слезай вниз! Вовка идет!
Я посмотрел на дорогу. По ней бежал Вовка. Он не обманул нас. Вот только удалось ли ему уговорить отца?
Посадка оказалась почти мягкой. Алешка схватил меня за руку. Заглянул в глаза. А Вовка не спешил. Ему во весь опор бежать бы, а он еще с какой-то бочкой связался. Вот разиня! Далась ему эта бочка. Она то и дело сворачивала в сторону, и Вовке приходилось направлять ее. Наконец-то бочка звонко стукнулась о сосну, а Вовка шлепнулся рядом.
- Уф! - выдохнул он. - Умаялся я с этой железякой.
- Ну, что? - нетерпеливо выкрикнули мы.
Вовка развел руками.
Рассказ двенадцатый
"ДЕЛАЙ, КАК Я!"
Вовка не торопился с ответом. Он видел, что мы сгораем от любопытства и испытывал наше терпение. У меня-то его хватит. Хватило бы только у Алешки. Как бы раньше времени оно у него не лопнуло. Тогда вся дипломатия насмарку пойдет.
Я пнул в бочкин бок. Она загудела, как мой контрабас.
- Ну, так как же? - стараясь не выходить из себя, спросил я Вовку. - Будем в кино сниматься или нет?
- Будем! - вскинул голову Вовка, и его пышные волосы рассыпались по плечам. - Обязательно будем.
- А Дик?
- И он будет! Отец про Дика сначала и слышать не хотел. Не дам, говорит, и все тут! Собака, говорит, сторожить должна, а не в кино сниматься! Мама в слезы - отец как камень! Мама в крик - отец тверже камня! Тогда и я в крик - отец и сдался! Сценка была - дай-дай! Мама на отца шумит: ты, говорит, эгоист! Родное дитя не любишь! Талант его зарыть хочешь! У других отцы как отцы: всю душу детям отдают, а ты… В первый раз такое видел… Не выдержал отец. Из дома сбежал… В огород… А потом подозвал меня и говорит: Дика отдам при одном условии: без поводка ни шагу. Покажешься режиссеру - и домой. Я, конечно, кулаком в грудь ударил и страшную клятву дал.
- А бочка зачем? - спросил Алешка.
- Бочка… Из нее отец душ собирается смастерить…..
Вычистить велел. Я попробовал во дворе - не получается… Сказал, что на речке ототрется…
Я заглянул внутрь бочки:
- Ого! Твой отец даром не дает разрешений. Помазюкаться придется.
Заглянул в бочку и Алешка. Заглянул, гукнул, распрямился и почесал в затылке:
- Вазелин в ней был. Только не настоящий. Технический. Машины им смазывают да детали разные.
Он провел ладонью по стене и размазал золотистую мазь по руке.
- Не беспокойся, поможем. Засияет!
Взгляд у Алешки подобрел, да и разговаривать с Вовкой он стал мягче. Может, потому что Вовка позабыл на этот раз про шляпу, про куртку с кисточками и заклепками и свой высокомерный взгляд. На нем была простая клетчатая рубашка и шорты.
- Так когда к режиссеру? - с надеждой спросил Вовка, поправляя волосы.
- Хоть сегодня, - сказал Алешка. - Только ведь Дика все равно нет.
Вовка сник. Глаза потускнели, с лица сошла улыбка.
- А может, сегодня? - попытался он разжалобить, но, встретив твердый Алешкин взгляд, умолк.
Он встал, с досадой пнул бочку и выкатил ее на дорогу.
- Понимаю, не верите! - обидчиво проговорил Вовка. - Только я ведь не хотел вас обманывать. Вот вычищу бочку - и добьюсь своего. Пусть отец попробует тогда от своих слов отказаться! Уговор есть уговор!
Мы с Алешкой переглянулись и, не сговариваясь, бросились к Вовке.
***
Бочка весело покатилась к реке, распространяя вокруг шум и звон. Мы бежали за ней вприпрыжку и громко обсуждали предстоящее знакомство с режиссером.
Только бы он не уехал из дома отдыха! А если уедет, потеряем Вовку. Потеряем союзника, и Дику уже никто не поможет.
На берегу мы нагребли сена и принялись за бочку. Мы залезали в нее по пояс и плоскими камешками и щепками, а потом сеном соскребали вазелин. Особенно туго пришлось со дном, откуда мазь хоть лопатой греби. Как мы ни осторожничали, но с ног до головы вымазались. Мы походили на индейцев. Наши плечи блестели на солнце. Не хватало только перьев на голове да татуировки на груди.
- Вот что! - таинственно проговорил Алешка. - Знаю я один способ. Верный способ! Через пять минут чистенькими будем, как этот котелок!
- Не котелок, а бочка, - уточнил я.
- Не препирайся, - отмахнулся Алешка. - Лучше храбростью запаситесь. В общем, делай, как я!
Алешка не спеша направился к мосту, взобрался на перила, приосанился и ласточкой ринулся в воду.
Вовка ойкнул от восхищения.
Следующий прыжок за мной. Я стал на краешек бревна, резко оттолкнулся и сложил руки над головой. В воду вошел удачно. Коснувшись ладошками песчаного дна, я развернулся и всплыл рядом с Алешкой.
На мосту уже стоял Вовка. Он боялся прыгать. Это было видно по его растерянному лицу и дрожащим коленям.
- Прыгай! - торопил его Алешка. - От нас уже весь вазелин отстал. Прыгай, не бойся.
- А я и не боюсь, - дрожащим голосом пропел Вовка. - Вот только дыхание сбилось. Сейчас отработаю дыхание и прыгну.
Уж слишком долго он отрабатывает дыхание. Даже ждать надоело. Не то чтобы очень надоело, но ведь так и замерзнуть можно. Пождешь-пождешь и замерзнешь.
Правда, я заметил, что было на удивление тепло. И вода вроде бы холодная, а озноб не брал. Неужели из-за вазелина? Гм, не превратились ли мы в гусей? Они ведь тоже из-за жира холода не боятся. В другое время зубы чечетку выбивали бы, а тут хоть бы что!
Вовка медлил.
- Какой же ты артист, если воды боишься? - распалялся Алешка. - Фу! Все уважение к тебе теряется! Прыгай!
- Солдатиком прыгай! - посоветовал я.
- Солдатиком - это значит прямо, прижав руки к бокам. Так прыгают все, кто по-настоящему не умеет нырять. Но и тут нужно умение. Не рассчитаешь - в дно врежешься! Не успеешь руки к бокам прижать - отобьешь до синяков!
Вовка и в дно врезался и руки отбил.
Вид у него был жалкий.
Мы вытащили его на берег и положили под кустом. Вовка хныкал. Весь он покрылся мелкими капельками воды. Глянули на себя - то же самое. Сколько было на нас вазелину, столько и осталось. Алешкин способ не помог.
Я нарвал травы и стал энергично счищать с себя мазь. На руках и груди оставались бороздки, но вазелина становилось все меньше и меньше. То же самое делал Алешка. За Вовку мы принялись вместе. Плохо он себя чувствовал после прыжка. Очень плохо. Пришлось помогать. Вовка засобирался домой.
- Знаешь что: оставим бочку пока здесь.
- Зачем? - не понял Вовка.
- Нужно, Вовка. Очень нужно!
Алешка вопросительно посмотрел на меня. Я понял его. Он хотел включить в экипаж и Вовку.
Не рано ли? Доверим тайну, а он возьмет да и выдаст. Тогда вся наша подготовка пропадет. Хотя бы из Центра были бы какие-нибудь сообщения. Но Центр молчал. Нужно было соображать самим.
- В космос хочешь? - спросил я Вовку.
- Не-е… домой хочу! - ныл он, растирая живот.
Рано. Не готов еще человек для космоса. Не созрел.
- Хорошо, - сказал Вовка. - Про космос мы потом поговорим, а бочку вот здесь спрячем, - и он закатил ее в кусты.
- Отцу скажешь, не совсем вычистил.
- Ладно, - неожиданно согласился Вовка. - Только вы меня не подведите.
- Не подведем, - авторитетно заявил Алешка. - И с режиссером познакомим. И слово замолвим. Лады?
- Пуще всего Дика береги. Без Дика труба твоим испытаниям! Да и нашим тоже!
Последние слова предназначались для меня.
Рассказ тринадцатый
МЕТЕОРИТНЫЙ ДОЖДЬ
- Не кажется ли тебе, Нина, что наш Герман окреп? - сказал папа, укладывая бритву в футляр. - Смотри, как он чудесно выглядит.
- Сплюнь через плечо! - крикнула из кухни мама.
Она, конечно, не суеверна, но в некоторые приметы
верит. Особенно в те, про которые в журналах пишут.
- Не зря мы сюда приехали! Не зря! - кивнул головой папа, любуясь моими мускулами. - А какой загар! На юге так не загорают! Красота!
Мама вышла из кухни, довольно улыбаясь. Это она придумала насчет деревни. И насчет трав разных она придумала. Но больше всего моему развитию и папиному здоровью помогал чистый воздух. Даже маминым нервам он помог.
- Вот еще килограммчика по три прибавите, тогда совсем будет хорошо! - сказала мама, жестом приглашая нас к столу.
- Сегодня рано утром с Любовью Степановной встретилась. У колодца. Расстроена до ужаса. А ведь все из-за вас, из-за детей, - укоризненного покачала головой мама.
- Что-нибудь с Вольдемаром случилось? - поинтересовался папа.
- С ним.
- Так что же он сделал? Ногу сломал? Руку? Потерялся или еще что? - расспрашивал папа, но мама не торопилась с ответом.
- Любовь Степановна в полнейшей растерянности. Вольдемар заболел. И болезнь какая-то непонятная: глаза красные, тело в волдырях и говорит не поймешь что. Даже фельдшер не знает, от чего лечить. Я посоветовала настойку из полыни. Или зверобоя.
- Мудро, - не без улыбки сказал папа. - Настойка, особенно из полыни - средство универсальное! Из зверобоя - тоже!
Шутки шутками, а дело-то невеселое. Мы договорились встретиться на речке и - на тебе!
Может, обойдется? Выпьет таблетку-другую, хлебнет настойки и полный порядок! Выздоровел же я! И Вовка выздоровеет. Только бы его раньше времени в больницу не отвезли.
Алешку пришлось долго ждать. Я уже собрался уходить, но услышал его пронзительный свист с горы. В руках он держал какие-то веревки. Через плечо перекинуты вожжи. Значит, предстоят испытания! Не зря бочку на речке оставили.
Новость о Вовкиной болезни огорчила Алешку. Он не на шутку расстроился и пожалел Вовку.
- А как же с Диком теперь? - спросил он.
- Не знаю.
Алешка сбросил с себя веревки.
- Всегда так: только дело наладится и - на тебе, неувязка. Что с ним?
- Не знаю, - пожал я плечами. - Воды он не успел наглотаться. Говорят, у него тело в волдырях.
- В волдырях, говоришь?
- Ну да. И красный.
- Яснее ясного! Знаю я такую болезнь. Сам страдал. Кожу придется сменить.
- Почему? - испуганно спросил я.
- Потому что пузырьки полопаются, и вся кожа как решето станет.
- Что же это за болезнь? - спросил я Алешку.
Тот нырнул в кусты и вскоре оттуда с грохотом выкатилась вчерашняя злополучная бочка. Алешка уселся на нее верхом и стукнул пятками в бока.
- Спрашиваешь, болезнь отчего? От крапивы!
- От какой крапивы? - удивился я, срывая широкие листья лопуха. - Вот этими самыми листьями оттирались, а ты говоришь от крапивы.
- Яснее ясного говорю: от крапивы. Вместе с лопухами крапива попалась. У меня тоже в одном месте до сих пор жжет. Так, жжет, что сидеть трудно. Это ты мне подсуропил.
Я стал клясться, что не рвал крапиву, но Алешка снисходительно улыбался:
- Я-то к крапиве привычный, а вот для Вовки она в новинку. Ну, ничего. Пройдет. Он еще сегодня сюда прибежит.
- Не прибежит.
- Прибежит.
- Я тебе говорю: не прибежит, потому что болеет.
- А я говорю: прибежит. Ему с режиссером познакомиться охота. Яснее ясного, прибежит.
Я согласился с Алешкой. В самом деле, Вовке так хотелось сниматься в кино, что он мог прибежать к нам с высокой температурой и дырявой кожей.
- Согласен, прибежит, - сказал я. - Только не сидеть же нам без дела.
Алешка спрыгнул с бочки, залез в нее, постучал по стенкам и, довольный, вылез.
- Не корабль, а орбитальная станция "Салют"!
Я ломал голову над тем, какие испытания придумал на сегодня Алешка. Но не стал спрашивать: какая разница! Начали готовиться в космос - надо доводить дело до конца. Хуже всего, когда люди на полпути останавливаются.
***
Алешка закатил бочку в воду и поставил "на попа". От любопытства лопнешь, пока от него разъяснений дождешься. Не торопясь он топтался вокруг бочки, раскачивал ее и подкладывал под дно камни.
- Залезай! - скомандовал Алешка, выходя из воды.
- Зачем? - спросил я.
- Ты что? Струсил?
- Причем струсил? Не-е-е. Просто я хочу уяснить задачу.
Алешка хлопнул себя по ноге:
- Ты знаешь, что такое метеориты?
- Не знаю, - спокойно ответил я.
- И ты никогда не слышал о них?
- Слышал, но мне хотелось, чтобы ты объяснил задание.
- Хорошо, объясню.
Выведенный из себя моим невозмутимым видом, Алешка начал горячо объяснять:
- Ты видел вспышки на небе? Вечером?
- Ну, видел.
- Это метеориты.
- А откуда они берутся?
Алешка на секунду остановился, а потом опять забегал вокруг меня:
- "Откуда берутся?" "Откуда берутся?" Дотошный какой! Из космоса берутся. Какая-нибудь комета лопнет и - на тебе - миллиарды миллиардов метеоритов по космосу туда-сюда помчатся. Теперь представь, что будет, если такой камешек с кораблем встретится.
- Космический звон!
- Вот именно - звон! От такого звона проще простого с курса сбиться. А если еще и дырка в стенке появится, то как быть? Воздух-то из корабля - фюить наружу, и дыши, как рыба на песке!
Да, нелегкая это задача сохранить воздух в корабле. Но ведь придумали же что-нибудь ученые для этого? Главное, не растеряться в опасный момент, и я понимаю Алешку. Он хочет приучить и себя, и меня ко всяким неожиданностям.
Я вошел в воду и, не торопясь, влез в бочку.
- Только по голове не бей! - крикнул я, сворачиваясь калачиком.
За бортом журчала вода. Тихо шумели ветлы над рекой, заливались в небесах жаворонки.
В борт ударил метеорит.
Небольшой.
Ударил второй.
Побольше.
Я зашевелился, ожидая третьего удара.
- Ну, что там у тебя? - крикнул я, не высовывая головы.
Алешка собирал камни, складывая их в кучу. Ясно, готовится серьезная атака. Сейчас звездолет войдет в метеоритный поток. Каким он выйдет из него? И что станет с космонавтом? Вернется ли он целым на Землю?
Можно, конечно, покинуть корабль. Сослаться на аварийную обстановку, но какой космонавт боится трудностей?
Бам! - раздалось снаружи.
Бам! - ударило в бока.
Бам! - зазвенело в ушах.
Целый метеоритный поток атаковал мой корабль.
Гудела голова, саднило плечи, не хватало кислорода и терпения.
Я попытался пошевелиться, чтобы усесться поудобнее, но в корабль попал такой метеоритище, что только чудом не пробил стенку и не влетел внутрь.
Я налег плечами на стенки. Корабль накренился.
Авария. Метеориты сбили его с космической трассы. В ушах у меня звенело. Голова раскалывалась. Да, не так-то легко привыкнуть к космическим перегрузкам. Но что поделаешь: космос любит смелых и терпеливых.
- Ну, как дела? - прыгал вокруг меня Алешка. - Как там метеоритный дождь?
Он сгорал от любопытства. Ну, ничего, потерпи, дружок! Я теперь стреляный воробей. Знаю, почем фунт лиха, а вот тебе-то еще придется побывать под обстрелом.
***
Течением бочку отнесло вниз, и она застряла под кряжистой ивой, опустившей свои ветви в воду.
Не сказав ни слова, Алешка взял веревки, залез в воду и перепоясал бочку. Я понял его замысел и забрался на сучок. Он забросил ко мне конец веревки, и я привязал ее к ветвям.
Когда я спрыгнул на землю, сучок распрямился, и бочка закачалась на воде.
- Давай покрепче привяжем, - предложил Алешка, приподняв бочку.
Я повис на ветке, прижимая ее к воде. Алешка ухитрился сделать еще одну-две петли. Теперь бочка висела в воздухе.
Мы присели на берегу: перед испытаниями надо немного отдохнуть. У меня они были трудными, а у Алешки будут еще труднее. Он вздохнул, посмотрел на небо, окинул взглядом лес за рекой, прислушался к стрекоту кузнечиков и, пожав мне руку, забрался на дерево. Следующим его шагом был шаг в корабль. Сучок заскрипел под тяжестью корабля с космонавтом. Бочка на миг коснулась воды.
Я подобрал один метеорит, другой, третий. Они были самые разные. Круглые и плоские. Продолговатые и квадратные. Черные, синие и серые. С прожилками и пятнышками. Крупные и мелкие.
- "Беркут", "Беркут", я - "Чайка", перехожу на прием.
- "Беркут" слышит вас. К испытаниям готов!
- Внимание! - крикнул я. - Корабль вошел в метеоритный поток. Приготовиться к атаке!
- К атаке готов! - услышал я глухой ответный голос.
Бам!
Прочитаешь книги про космонавтов, узнаешь, сколько всего они должны знать и уметь - и в космос не захочешь!
Бам!
Но подготовка подготовке - рознь. Для Алешки легче такие испытания вынести, чем английский учить.
Бам!
Ничего, мы и английский заставим его выучить.
Бам!
Огонь велся прицельно. Метеориты точно попадали в корабль и отскакивали от него, как горох от стенки.
Шумела ива, опуская кудри в воду. Раскачивался и подозрительно скрипел сук. Корабль метался из стороны в сторону.