* * *
На следующий день, примерно около часа. Дима и Вася прибыли в электричке на станцию С***.
Оба перед отъездом из деревни надели белые-пребелые рубахи, красные галстуки и тщательно отутюженные брюки. Соломенные Васины волосы были смочены, расчесаны на пробор и держались в таком положении довольно сносно, за исключением двух вихров, поднявшихся над ушами.
Выйдя из электрички, ребята увидели почти у самой железной дороги несколько больших брезентовых палаток, а за палатками - ряд учебных самолетов.
Мальчики направились в ту сторону. Вася тащил завернутый в несколько газет фюзеляж. Вид у "охотника" был такой, словно он идет к зубному врачу. Дима, наоборот, был весел и шагал бодро, держа подмышкой обернутое газетой крыло.
Возле ворот их остановил парнишка с красной повязкой на рукаве. Дима объяснил ему, зачем они приехали.
- В штабе никого сейчас нет, - сказал парнишка. - Идите на поле, там спросите планерный старт.
Ребята вошли на аэродром.
День был ясный, солнечный. То здесь, то там на широком поле колыхались голубые флажки с белыми буквами на полотнищах. Каждый такой флажок обозначал место запуска моделей определенного класса, и возле каждого флажка можно было насчитать несколько десятков авиамоделистов. Здесь звучала и русская речь, и эстонская, и узбекская, и украинская… Тут были студенты и студентки, военные, мальчики и девочки в пионерских галстуках, тут были и пожилые люди, которые годились в отцы этим мальчикам и девочкам. Одни куда-то спешили, неся в руках красивых птиц, построенных из планочек и папиросной бумаги, другие ползали на животе и на коленях по короткой траве, что-то налаживая в своих хрупких аппаратах, третьи стояли, подняв лица к высокому небу, следя за полетом моделей.
Над головами ребят с легким стрекотом проносились миниатюрные самолеты с резиновыми моторчиками, бесшумно парили модели планеров всех цветов, форм и размеров. Один такой планер, снижаясь, клюнул Диму в затылок. В другой раз товарищам пришлось удирать от модели с бензиновым мотором, которая закапризничала и, свирепо треща, принялась носиться кругами над землей.
Дольше всего ребята задержались возле флажка с буквой "С" на полотнище. Здесь стартовали "схемки" - самые простенькие модели, у которых фюзеляж заменен четырехгранной планочкой. Одна из девочек, с виду чуть постарше Нюши, подняла над головой неказистую "схемку" и, придерживая пальцами пропеллер, обернулась через плечо:
- Иван Андреевич, засеките мне.
Стоявший у флажка человек нажал кнопку секундомера. Девочка выпустила модель, и та очень быстро набрала высоту. Девочка побежала по полю вслед за улетающей "схемкой". Сначала за моделью следил только человек с секундомером. Но та летела все дальше и дальше, девочка упорно бежала за ней, и авиамоделисты, бывшие на старте, один за другим поднимали головы, начинали следить за полетом. Когда модель стала чуть заметной точкой, а девочка маленьким пятнышком, человек с секундомером припал к окулярам стереотрубы, установленной на треноге. Прошла еще минута. Люди крутом заволновались:
- Самолет!.. Модель уходит!.. Давайте самолет!
Человек с секундомером оторвался от трубы и побежал к стоявшему недалеко старенькому "УТ-2".
Через минуту самолет с ревом пронесся над стартом и помчался в ту сторону, куда улетела "схемка".
- Димка, видел? - тихонько сказал Вася.
- Что "видел"?
- За такой ерундовской моделью целый самолет послали!
- А ты как думал? Что ж, по-твоему, пусть модель пропадет? Идем!
Мальчики снова зашагали по аэродрому.
- Дима!
- Что тебе?
- Дима, никому не скажешь, а?.. Здесь такую ерундовскую модель так берегут, а я такой огромный планер так покалечил! Не скажешь, Дима, а?
- Я-то не скажу, только по твоему лицу всякий догадается.
Вася вздохнул и замедлил шаги. Видно было, что ему очень хочется удрать с аэродрома. Но было поздно: ребята уже подошли к планерному старту.
- Здравствуйте, товарищ, - обратился Дима к женщине средних лет, в синем комбинезоне, с секундомером в руке. - У вас не пропадала модель?
Та резко обернулась:
- Пропадала. Сто двенадцать? Большая синяя? Неужели нашли?! - сказала она быстро и закричала: - Аббас! Аббас! Позовите Аббаса, модель нашлась.
Это взволновало всех моделистов. С гомоном, с радостными возгласами они окружили ребят.
- Вчерашний планер нашелся!
- Где нашли? Далеко?
- Аббас! Аббас! Сюда! Скорей!
Сквозь толпу протиснулся мальчишка одного возраста с Димой. Он был смуглый, большеглазый, с черными курчавыми волосами.
- Нашли? Где она? Где нашли? - проговорил он отрывисто, с восточным акцентом.
Наступил страшный момент.
Дима сунул крыло Васе в руки и отошел в сторонку.
Аббас выхватил у Васи фюзеляж и начал снимать газету.
- Она… она немного попорченная, - пробормотал Вася.
Аббас развернул газету. Моделисты дружно ахнули и затихли, увидев нос планера, превращенный в мочалку.
- Как же это ее угораздило? - послышался негромкий, мягкий баритон. Рядом с Васей стоял худощавый военный с черными косматыми бровями. На плечах у него были погоны полковника, а на груди - золотая звездочка.
Женщина в комбинезоне внимательно рассматривала остатки планера:
- Сама по себе она не могла так изодраться, товарищ полковник.
Полковник молча кивнул и обратился к Васе:
- Где ты ее нашел?
Вася назвал свою деревню и железнодорожную станцию.
- Неплохо полетала, - задумчиво сказал полковник. - Какая же каналья ее так испортила?
Дима потупил глаза и улыбнулся, но разжимая губ. Вся его круглая физиономия как бы говорила: "Я-то уж знаю, что это за каналья!"
Вася залопотал:
- Мы… Я так ее и нашел, товарищ полковник. Она такая уже была…
- Какая "такая" была?
- Дробью прошибленная.
- Чем? - повысил голос полковник.
- Дро… - начал было Вася и умолк, почувствовав, что проговорился.
Толпа моделистов загудела. Полковник в упор смотрел на Васю:
- Откуда же ты знаешь, что именно дробью? Я, например, старый охотник, но и то не догадался.
Вася молчал. Он смотрел в одну точку и часто помаргивал. Он был такой красный, что, казалось, даже волосы его порозовели. Дима улыбался, прикрыв ладонью рот. Аббас подскочил к Васе и закричал, размахивая руками:
- Я знаю!.. Он сам стрелял! Сам дробью модель стрелял! Смотрите, какой лицо! Сам стрелял!..
- Тихо, тихо! Не надо кричать, - мягко сказал полковник и обратился к Васе: - Ну?
Вася теребил пальцами кончики своего галстука и не отрываясь смотрел на них.
- Я… я нечаянно, - еле выдавил он.
- То-есть как "нечаянно"?
- Я не знал, что это модель.
- Не знал? За что же ты ее принял? За перепелку?
Из левого Васиного глаза скатилась слеза и задержалась на уголке рта. Он быстро слизнул ее.
- За… за кондора принял, - прошептал он еле слышно.
- За кого?
- Кондор… За кондора…
- Ну-ка, расскажи по порядку. Так мы все равно ничего не поймем.
Вася молчал.
- Не хочешь говорить?
- Пусть он расскажет, - сказал Вася и кивнул на Диму.
Моделисты придвинулись ближе и затихли. Дима потер ладони и, улыбаясь, начал:
- Понимаете, дело, значит, было так: иду я ночью на рыбалку. Со мной, значит, вот этот Вася и его сестра. Ну, тут, конечно, они мне рассказывают всякие рыбацкие истории, что в их речке можно поймать три килограмма рыбы, но это к делу не относится. Итак, значит, идем. Вдруг мимо нас пролетает какая-то большая тень, перелетает через реку и скрывается на одном дереве. И тут вот этот "герой" начинает кричать: "Это кондор! Это какая-то загадочная птица! Собой пожертвую для науки, а ее подстрелю!"
Дима разошелся. С большим юмором он рассказывал о том, как Вася и Нюша шли на "охоту", как Вася, полумертвый от страха, кричал над обрывом "эй" и как он в одних трусах начал переходить реку, но, испугавшись, вернулся.
Рассказывал он так остроумно, что моделисты покатывались со смеху. Даже сердитый Аббас начал улыбаться. Даже сам Вася улыбнулся слабой, несчастненькой улыбкой.
Посмеивался и полковник, держа в зубах папироску. Чем дальше подвигался рассказ, тем он все чаше поглядывал на Васю, и тогда в глубоко запавших темных глазах его под косматыми бровями появлялось что-то ласковое.
Когда Дима начал рассказывать о самом сражении с невиданной птицей, полковник, продолжая смеяться, обнял Васю и похлопал его по плечу.
- …Наш "герой" бабахнул второй раз, его "кондор" развалился, и вот вам результат, - закончил Дима, плавным жестом указав на разбитую модель.
Долго в толпе стоял такой гул, что ничего нельзя было разобрать. Одни что-то говорили, другие все еще смеялись. Дима, раскрасневшийся, довольный собой, обмахивался кепкой. Вася стоял, опустив плечи, и казалось, что он даже похудел за эти несколько минут.
- Занятно! - сказал полковник, когда шум немного утих. Он сдунул с папиросы пепел и обратился к Диме: - Ты, я вижу, человек остроумный, тебе на язычок не попадайся. Но вот что меня интересует: ты ведь тоже не знал, что это модель, так ведь?
- Не знал, - сказал Дима.
- Не знал, что это модель, и был уверен, что это не кондор. Что же ты тогда думал: что это было такое?
Дима перестал обмахиваться кепкой.
- Я… я вообще ничего не думал… Я вообще…
- Постой, постой! Как же это "ничего не думал"? Не думает дерево, камень, улитка, но человек-то всегда что-нибудь думает.
Моделисты негромко засмеялись. Дима покраснел.
- Я, конечно, видел, что это похоже на птицу, но я же знаю, что таких больших птиц не бывает.
Полковник смотрел на Диму, чуть улыбаясь:
- "Похоже на птицу, но таких птиц не бывает". Стало быть, перед тобой было некое загадочное явление. И ты даже не попытался его исследовать. Так?
Дима молчал. Молчали и люди, окружавшие его, ожидая, что он ответит. Но Дима так ничего и не ответил.
- Какое же ты имеешь право смеяться над товарищем? Ты вот сидел сложа руки да критиковал, а он в это время действовал. Он-то был уверен, что это какое-то живое чудовище, и не побоялся выйти на него с дробовиком. Пусть он ошибался, но он был героем в тот момент, отважным исследователем, а ты кем был?
- А в результате модель все-таки нашлась. - громко сказал кто-то из моделистов.
- Да, - подхватил полковник, - модель нашлась. Ее вчера выпустили перед самым закатом солнца, не рассчитывая, что она улетит далеко. Но она пошла и пошла… Летчик, погнавшийся за ней, потерял ее: солнце в глаза светило. Модель рекорда не поставила, но результат показала хороший.
- А окажись твой друг таким же, как ты, знаешь что могло случиться? - сказала женщина в комбинезоне. - Первым порывом ветра модель бы сбросило в реку, и поминай как звали!
- И не было бы у Аббаса ни модели, ни ценного подарка, - вставил кто-то из моделистов.
- Аббас, скажи спасибо охотнику!
- Аббас, извинись!
Аббас взял Васину руку и дважды сильно тряхнул ее.
- Спасибо! Извиняюсь! - сказал он.
Моделисты начали расходиться. Полковник снова обнял Васю за плечи.
- Ты на самолете летал? - спросил он.
Вася качнул головой.
- Ну идем, я тебя устрою.
Через пять минут жизнь планерного старта шла обычным порядком.
Моделисты бегали по полю, таща за собой планеры на длинных тонких шнурах - леерах. Белые, голубые, желтые, синие птицы взмывала в небо и, отцепившись от лееров, начинали парить.
Дима, хмурый, насупленный, брел по аэродрому, сунув руки в карманы брюх. Иногда он приостанавливался, подымал плечи и негромко произносил:
- Глупо!
Раздался рев мотора. Низко над Димой промчался учебный самолет, на котором летел Вася.
Собачья упряжка
Было пять часов вечера. Над рабочим поселком цементного завода бушевал буран. Отчаянно болтались фонари на столбах. При их прыгающем свете было видно, как белыми извивающимися хвостами сметается снег с крыш домов, как сливаются эти хвосты с белыми клубами, летящими с неба, и со снежными смерчами, вздымающимися с земли, и как все это мчится вдоль улицы, свистя и завывая.
Прохожие шагали согнувшись, спрятав головы в воротники, сунув руки в рукава.
Только двенадцатилетний Петя Зацепкин вел себя иначе. Он шел не по тротуару, а по сплошь заметенной мостовой, шел против ветра, не пряча рук в карманы, высоко держа голову. Худощавая физиономия его выглядела сурово и решительно. Когда ветер достигал особенной силы, Петя сжимал зубы и ускорял шаги. Лицо его принимало уже не суровое, а прямо свирепое выражение.
Петя был сегодня на новогоднем утреннике в школе, где присутствовал в качестве гостя приехавший в отпуск штурман полярной авиации Семен Григорьевич Бакланов. Петя и раньше увлекался книгами об Арктике. Теперь же, повидав настоящего, живого полярника, услышав его рассказы о полетах над Ледовитым океаном, о длинных переходах на собачьих упряжках, о работе метеорологов, ведущих свои наблюдения при девятибальном шторме, Петя окончательно решил: он будет заниматься гимнастикой по утрам, обливаться холодной водой, ходить на лыжах - словом, делать все, чтобы подготовить себя к работе в суровых условиях Арктики. Когда под вечер разыгрался буран, Петя решил, что это прекрасный случай проверить свою выносливость, свое бесстрашие перед лицом стихии.
Ему представлялось, что вьюга метет не среди домов поселка, а среди ледяных торосов и что он сам не ученик пятого класса Петя, а известный исследователь Севера Петр Сергеевич Зацепкин, идущий с группой товарищей, с несколькими собачьими упряжками на помощь потерпевшему аварию и затерявшемуся во льдах самолету. Все полярные радиостанции ждут сообщений от "партии Зацепкина", а его сообщения лаконичны и полны сурового мужества: "Пурга усилилась. Точка. Лица у всех обморожены. Точка. Половина собак околела. Точка. Продолжаем двигаться вперед на помощь пострадавшим летчикам. Точка".
Вдруг Петя очнулся от своих мечтаний. Навстречу ему сквозь крутящуюся снежную пелену быстро шли два человека. Ростом каждый был не больше Пети. Один был одет в длинный тулуп - по нему Петя узнал своего одноклассника Пантелея, другой походил на большой черный шар, к которому приделали ноги в валенках. Петя догадался, что это Валерка, одетый в свою черную куртку из пышного козьего меха.
- Петька, мы к тебе! Дело есть: давай собак дрессировать! - прокричал Валерка.
- Зачем? - крикнул Петя, пожимая протянутую Валеркой руку.
- В сани запряжем. Экспедицию устроим. На собачьей упряжке. Хочешь?
Только сейчас Петя понял, в чем дело.
- Хочу, - сказал он. - Идемте ко мне, обсудим.
Через несколько минут все трое, отряхнув с себя снег и сняв верхнюю одежду, уселись за накрытым клеенкой столом в одной из комнат Петиной квартиры.
- Слушай, - заговорил Валерка, взобравшись с коленками на стул и наваливаясь животом на стол. - У тебя Шайтан, у меня Леди. А у Пантелея целых две собаки. Верно, Панька?
- Ага, - подтвердил тот. - Вот такие кобели.
- Слушай дальше, - продолжал Валерка. - Берем обыкновенные сани и приделываем к ним лыжи - вот тебе и нарты! Упряжь делаем из брезентовых ремней… Каникулы только что начались. Неделю обучаем собак, а потом - в экспедицию.
- А куда в экспедицию?
- Куда? В Соколовку!
Валерка сказал "в Соколовку" таким тоном, словно эта деревня находилась где-нибудь на Чукотке. На самом же деле от города до Соколовки было около девяти километров, если ехать проселком. В Соколовке жила и работала учительницей Петина бабушка, были там родственники и у Валерки с Пантелеем. Петя пожал плечами:
- А что интересного в Соколовке? И так почти каждое воскресенье туда ездим.
- "Что интересного"! - передразнил Валерка. - Не в Соколовке дело, а в том, как мы туда пойдем. Мы туда не по проселку пойдем, а напрямик через поле, по глубокому снегу, как в настоящей Арктике. Один будет впереди на лыжах итти, дорогу прокладывать, а двое - сзади на нартах ехать по очереди. В середине пути привал устроим и даже пищу на спиртовке приготовим из мороженого мяса.
- Спиртовки, небось, не достать, - заметил Пантелей.
- Ну, не спиртовку, так керосинку возьмем, - сказал Валерка. - Я возьму. У нас старая есть.
Петя выпрямился на стуле, посмотрел на Валерку, на Пантелея.
- То-ва-ри-щи, - отчеканил он значительным тоном, - это здорово! Это знаете какая будет тренировка!..
- А ты думал что? Не хуже, чем где-нибудь на Новой Земле. Мы с собой нарочно одну пару лыж возьмем - дорогу прокладывать. Разразится буран или выбьются из сил собаки - как хочешь, так и спасайся. Тут уж если слаб, значит всё, конец тебе придет.
- Как бы только родители не узнали! - сказал Пантелей.
- А откуда они узнают? Мы скажем, что поедали по проселку своих навестить, а сами, как выедем за город, свернем в сторону - и полем!
Выл ветер в трубе. Вздрагивали стекла в окнах. Стучала неплотно пригнанной щеколдой калитка во дворе. Петя прислушался к этим звукам и вообразил себя мужественным и опытным начальником опасной экспедиции - начальником, которому доверена судьба его товарищей, Валерки и Пантелея.
Стоя возле стола, он постучал по нему указательным пальцем:
- Имейте в виду, товарищи, путь будет опасный! Пройти на собаках по глубокому снегу такое расстояние - это вам не шуточки.
Валерка ходил по комнате, сунув пальцы за пояс брюк.
- Распределяю обязанности, - сказал он четким командирским голосом. - С завтрашнего утра мы с Пантелеем делаем нарты, а Петька готовит упряжь. Послезавтра начинаем тренировать собак. Ясно?
Петя неприязненно покосился на Валерку: "Чего Валерка изображает из себя командира какого-то!" Он пренебрежительно усмехнулся:
- Насчет упряжи - это, милый мой, всякий ребенок знает. Нам надо так, товарищи, подготовиться, чтобы каждую мелочь учесть. Имейте в виду, товарищи, нам такие опасности могут встретиться, что…
- Давай бери бумагу и пиши, - прервал его Валерка. - Список пиши. Чего брать с собой в дорогу.
Петя и сам было хотел сказать, что нужно составить подробный список необходимого снаряжения, но, услышав приказание Валерки, возразил:
- Не в списке, товарищи, дело. Нам, дорогие товарищи, надо вот что придумать: во-первых, что мы будем делать, если разразится буран, во-вторых…
- Довольно болтать! - сказал Валерка, кладя перед Петей бумагу и карандаш. - Пиши!
Петя заложил руки за спину и уставился на Валерку:
- Чего ты тут. Валерка, командуешь? Ты что, командир?
- А чего ты все болтаешь? Надо дело делать, а он все болтает да болтает! Давай пиши!
- А я вот принципиально не буду писать! Принципиально не буду! И нечего тебе командовать. Нос не дорос.
Валерка пригнул голову и ссутулил плечи.
- Ты потише с носом-то! - сказал он, глядя на Петю исподлобья, - Я вот тебе покажу нос!
Петя вытянулся в струнку и даже привстал на цыпочки.