* * *
Прошло дней десять, когда к Дауманту вернулось сознание. Рука была тщательно перевязана и закреплена в гипсовом ложе. Пальцы распухли и не двигались. Если б не треснутый ноготь большого пальца, он был бы уверен, что это не его рука, а какого-то другого, гораздо более крупного человека. Иногда ладонь чесалась, как будто по ней бегал миллион муравьев.
- Ты шевели пальцами, упражняй их, - советовал доктор.
- Зря вы стараетесь. Калека никому не нужен.
- А что, культя вместо кисти лучше? - разозлился Вилнис Грава, вспомнив напряженную ночь операции: столько усилий потребовалось, чтобы этот парень не стал инвалидом.
Даумант молчал.
Может, не надо было вмешиваться? Тогда он не раздумывал, а действовал, как подсказывала совесть. И что теперь? Однорукий калека. Какое противное слово! Как карканье вороны. А как же Байба? Ну, на этом крест! Конец мечтам и надеждам! От всех этих мыслей раскалывалась голова.
Сестричка принесла лекарство, но напрасно она заговаривала с парнем. Отвернувшись к стене, он не отвечал.
- Самое главное лекарство - воля к жизни, - говорил доктор Грава матери Дауманта. - Сначала надо победить апатию.
Мать позвонила в училище. Отсутствие Дауманта там было заметно: танцевальному коллективу не хватало танцора, редколлегии - главного художника.
Первыми к Дауманту пришли Байба и Даце.
- Ты теперь наш кровный брат, - присев на край постели, сообщила Даце. - В тебе кровь многих из нас. И мы все за тебя в ответе.
- Кому я такой калека нужен?
Байба, глотая слёзы и не в силах выговорить ни слова, смотрела на Дауманта.
- Как тебе не стыдно! Радовался бы, что голова цела, её бы тебе ни один чудо-доктор не пришил.
- Это было бы лучше для всех.
- Для кого это для всех? - возмутилась Даце. - Для матери? Для отца? Плыл по жизни сверху, как поплавок, а теперь, когда жизнь тебя испытывает, - в кусты! Одним словом, училище тебе надо кончать вместе с нами. Здесь "Технология изготовления одежды" и "Производственное обучение".
- Идите вы все… - Даумант отвернулся к стене. - Что я за портной с одной рукой?
Мать дала знать, чтобы гости вышли, и последовала за ними.
- Не плачь, Байба, - успокаивала она девушку. - Все будет хорошо. Самое страшное уже позади. Даумант вбил себе в голову, что рука останется неподвижной, и очень переживает из-за этого.
Наконец, пришел долгожданный день, когда врач снял гипсовую повязку. Рука была опухшей. Пальцы неподвижны. Суставы болели. Доктор осторожно прощупал каждую косточку.
- Согни-ка ладонь.
- Больно.
- Естественно, ведь она так долго была без движения. А теперь поздороваемся. Сожми крепче! Ещё крепче! Можешь считать, что нам обоим повезло, - улыбнулся врач.
- Я в самом деле не буду калекой?
- Нет, теперь я тебе могу это смело обещать.
- И снова смогу заниматься боксом?
- Ну это придётся отложить. По крайней мере, на год.
- Спасибо, доктор!
* * *
Кусая губы от боли, Даумант левой рукой разминал пальцы правой руки, в которую мало-помалу возвращалась жизнь.
- Всё в порядке, - сказал доктор Грава матери Дауманта. - Депрессию преодолели. Теперь начнётся выздоровление. Если так пойдёт дальше, через пару недель выпишем.
Труднее всего было по ночам. Казалось, что в кончике каждого пальца пораненной руки билось больное сердце.
- Это хорошо, что болит. Значит, кровь циркулирует. Если рука немеет, измени её положение и помассируй, - советовал доктор.
Товарищи по палате спали, временами всхрапывая, иногда постанывая от боли. В приоткрытое окно доносился горьковатый запах цветущей черёмухи.
"И чего это Даце сюда таскается? А может быть, Байба не хочет оставаться наедине со мной? - От этой мысли защемило сердце. - Мне уже восемнадцать, ей исполнится летом. Спрошу прямо: "Почему бы нам не пожениться? Да или нет? Отчим или мать будут против? А ну их… Извини. Я хотел сказать, что мы от них не зависим. А моя мать будет бесконечно рада. Ты ей очень нравишься. Мы ещё слишком молоды? Да нет, в самый раз. Не ждать же до старости. Говоришь, учиться дальше надо. А какого чёрта? Специальность у нас лучше некуда. Ты, конечно, если захочешь, можешь учиться петь, а я стану зарабатывать". Вот дурак, размечтался чёрт знает о чем, - опомнившись, упрекнул себя Даумант. - А может быть она меня нисколько…"
Когда подруги снова пришли к нему, Даумант попросил:
- Даце, выйди на минутку.
- Ты хочешь, чтобы я быстрее выздоровел? - спросил он Байбу, когда дверь закрылась.
- Мы все этого хотим, твоя группа, родители.
- А ты лично?
- Я тоже, конечно.
- Тогда поцелуй меня.
- Здесь? Все ж видят.
- Ну и что?
- Закрой глаза.
И на мгновенье к его губам прикоснулось что-то бесконечно нежное. Когда он опомнился, коса Байбы уже мелькнула в дверях.
- Меня завтра выписывают домой, слышишь?
Что это: любовь или просто сочувствие? Дауманта распирало от радости в первый раз за время болезни.
Глава четырнадцатая
Без пяти минут взрослые
Девушки второй группы долго спорили, как сшить выпускные платья.
- Только длинные. В них женщина выглядит благородно и торжественно.
- Нет-нет. Длинная юбка будет путаться в ногах: ни потанцевать, ни попрыгать. В нормальном платье везде можно пойти: и в театр, и на вечер, а в длинном куда?
- Повесим в шкаф до свадьбы.
- А у тебя есть за кого?
- Наши манекенщицы так красиво выглядели в вечерних платьях, помните? У меня ещё никогда не было длинного платья, - мечтательно сказала Байба.
Кристина Яновна в эти споры не вмешивалась, сказала только:
- Длинные или обычной длины, но чтобы у всей группы одинаковые. И выбирая фасон, учтите, что почти у всех это платье будет дипломной работой.
Даце без особых раздумий выбрала короткое платье, а с её мнением в группе считались. Спор вспыхнул вновь из-за материала и расцветки.
- Нужно всем одного цвета.
- Почему? Байбе больше идёт зеленоватый тон, Элите - розовый, а мне - голубой.
- Знаете, что я придумала? Давайте сошьем специально для бала ещё длинные платья. Из цветастой ткани "Марика". Она не дорогая и сейчас самая модная.
- А почему бы нет? Времени достаточно.
- Кристине Яновне ничего не скажем: пусть ей будет сюрприз.
- Элита, ты прелесть.
Договорились, что на торжественном акте все будут в белых платьях обычной длины, а вечером на балу - в длинных.
Фасоны дипломных платьев у всех должны быть разными. Девушки листали журналы мод, рисовали модели, советовались друг с другом и с художником-модельером.
На дипломную работу полагалась всего одна неделя. Каждой девушке приходилось работать совершенно самостоятельно, без привычных советов мастера. Все девушки старались, потому что знали: от того, как будет сшито платье, зависит будущая квалификация и зарплата.
* * *
Преддипломная практика воспитанников проходила на месте их будущей работы.
Будущие мастера по пошиву костюмов, в основном парни, во что бы то ни стало стремились попасть во второй цех базового предприятия "Дзимтене". Начальник этого цеха, бывшая выпускница училища, следила, чтобы молодых не обижали, давали им подходящую работу. Она приобщала их к общественной жизни предприятия. Заработок здесь был раза в два больше, чем в небольших ателье мод, куда попали многие девушки.
Впервые Даце и Байба вошли в огромное здание фирмы "Рижская одежда" через служебные двери не как посторонние. Лифт быстро поднял их на десятый этаж. Просторное, светлое помещение. Длинные ряды столов, за которыми работали пожилые женщины и девушки их возраста. Тихо жужжали электрические швейные машины.
- Приветствуем новую смену! - радостно встретила девушек мать Даце, начальник цеха. Она показала им их рабочие места. - Приступите завтра. А сегодня, Даце, покажи Байбе наши владения.
Здесь Даце знала почти всех ещё с прошлогодней летней практики.
- Я сейчас, - сказала она Байбе и исчезла.
Байба устроилась в кресле. Теперь это её кресло. И стол её, и швейная машина, так же, как это светлое помещение с цветами вдоль стен. Сумеет ли она выполнить всё, что от неё требуется? Даце хорошо, она моментально сходится с людьми, а Байба стеснительная. Поэтому у неё так мало друзей.
- Пойдём, - позвала Даце. - Сначала будет трудновато с нормой, но не позже, чем через полгода, справишься. Девушки, которые закончили училище в прошлом году, зарабатывают уже полторы сотни а больше.
С десятого этажа улица Ленина выглядела как узкий длинный коридор, по которому в обе стороны непрерывной вереницей сновали машины и пешеходы. На крышах домов поднимался лес труб и телевизионных антенн. Под стеклянной крышей у открытого окна сидел бородатый мужчина с трубкой во рту. Наверняка, художник в своей мастерской. Весь халат его был в пятнах краски. Девушки помахали ему рукой, но мужчина, о чём-то задумавшись, не заметил.
- Интересно было бы с ним познакомиться, посмотреть, что он там малюет. Я ещё никогда не была в мастерской художника, - болтала Даце.
- И я тоже.
* * *
Спасаясь от нестерпимой июльской жары, Байба работала на кухне. Окна выходили на небольшой тенистый дворик. Сверху он казался дном узкой шахты. Сюда никогда не проникало солнце. Мать с отчимом и Роландом путешествовали по Латгалии. У матери около Краславы жили родственники, а отчим вырос в Даугавпилсе. В квартире царила непривычная тишина.
С удовлетворением Байба перечитала рецензию на свою дипломную работу: "Работа выполнена в соответствии с заданием, точно и тщательно. Отметка: "отлично". Описание работы ещё предстояло сделать.
Вступление - краткая характеристика швейной промышленности в СССР - трудностей не доставляло: это можно списать с учебника. С нынешним направлением моды тоже всё ясно: не раз говорилось об этом. А вот рисунок выбранной модели никак не удавался. Платье получалось совсем не плохо, а лицо девушки выглядело дебильным.
Испортив несколько листов, Байба бросила рисовать. Жаль, что нет Дауманта. Для него это было бы пара пустяков.
Первая неделя практики была такой загруженной, что навестить друга не удалось. Как он там? Может, ему надо помочь кое-что переписать? А вдруг с ним что-нибудь случилось? Почему он так долго не появляется? Байбу охватило беспокойство.
На некоторых любовь налетает внезапно, как ураган, нарушает привычный ритм жизни, переворачивает всё вверх дном. К Байбе любовь пришла постепенно, она её не замечала, принимала за дружбу. Надо было случиться несчастью с Даумантом, чтобы девушка поняла, как дорог ей этот парень.
"Закончу расчёт ткани и съезжу", - решила Байба и сразу засомневалась: "Как-то неудобно… Мать у него хорошая. А что подумают брат с сестрой? Что я сама вешаюсь Дауманту на шею? Ну и пусть…"
В двери позвонили. Байба вздрогнула, кто бы это мог быть?
Даумант! Не в силах сдержать внезапно нахлынувшего чувства, она бросилась к другу. Даумант здоровой рукой притянул девушку к себе и поцеловал.
- Я люблю тебя! Я люблю тебя, как никто на свете! А ты?
- Я не знаю, любовь ли это. Но я хочу, чтобы мы всегда были вместе. - В глазах Байбы Даумант прочёл то, что нельзя выразить словами.
Своё признание он продумывал в бесчисленных вариантах: что скажет он и что ответит Байба. Даумант был готов убеждать, уговаривать, не отступать, бороться за свою любовь, если бы Байба медлила с ответом. Но чтобы Байба сама… Все приготовленные слова застряли в горле.
- Знаешь, а я наколдовала, чтобы ты пришел. Правда, правда. Как настоящая ведьма. Я мучилась с рисунком и думала о тебе.
- А я о тебе. Каждый день ждал; когда ты придёшь. Наконец, не вытерпел.
- А я только что хотела поехать к тебе. Ну что мы стоим здесь? Проходи. Мои уехали.
- Так ты одна? Не боишься?
- Боюсь. Первую ночь заснуть не могла. Всё казалось, что по комнате кто-то ходит.
- Хочешь, я останусь? Не бойся, я тебя не трону.
- Я знаю, - улыбнулась Байба. - Как твоя рука? Дай я помассирую.
Вокруг кисти был виден тонкий розовый шрам. Пальцы, хотя и неуклюже, но двигались. Даумант сжал их в кулак.
- До бокса ещё далеко, но рисовать уже пробовал. Могу, только устаю быстро. А шить совсем трудно.
- Ничего, придёт время - всё сможешь.
- Врач тоже так говорит.
- Может быть, ты есть хочешь? У меня блинчики. - Байба вскочила с дивана.
- Не уходи! - Даумант усадил её обратно. - Поговорим. Я в больнице тысячу раз всё обдумал.
- Что обдумал?
- Нашу будущую жизнь. Знаешь, когда я тебя полюбил? В восьмом "б", когда мы начали заниматься вместе. И с тех пор только о тебе и думаю. А ты тогда меня…
- Не надо!
- Ладно. Что было, прошло. Если человек чего-то очень-очень желает и не щадит сил, чтобы это желание исполнилось, то обычно оно исполняется. Я все эти три года ждал и надеялся, когда, наконец, свершится чудо, и ты меня полюбишь. И это случилось! Этот день, 10 июля, я буду помнить всю жизнь, до самой смерти!
- А если ты встретишь другую девушку, красивее, лучше, умнее меня?
- Никогда в жизни! Знаешь что, мы уже совершеннолетние. Пойдём завтра прямо с утра в ЗАГС и подадим документы. Через месяц будем мужем и женой.
Даумант сел на пол и положил голову Байбе на колени:
- Мы будем счастливы! Вот увидишь! Всегда и всюду вместе, в радости и в горе! Я буду помогать тебе. Я всё умею: чистить картошку, приготовить обед и даже бельё стирать.
- А во время отпуска будем путешествовать. Так много хочется увидеть.
- Закончим училище и махнём на юг, к Чёрному морю.
- Вот глупый!
- Почему? Поедем на попутных машинах. Возьмём в клубе палатку. Согласна? Скажи, что согласна. Что тебя больше тянет: горы или море?
- И то, и другое.
- Тогда в Крым.
Байба перебирала кудри Дауманта и молчала.
- Почему ты не отвечаешь?
- Мне как будто всё это снится. И я боюсь проснуться.
- А ты не бойся. Я никому и никогда не позволю обижать тебя. Самое главное, что мы вместе, что мы любим друг друга. Я буду работать, как зверь, чтобы ты ни в чём не нуждалась. Ты увидишь, у нас будет всё: квартира, машина… Тебе дочка, мне сын. Не сейчас, позже. Нам незачем торопиться.
- Фантазёр. Пока у нас нет даже крыши над головой. К нам нельзя: отчим с мамой будут против. У тебя негде.
- Старушка-соседка, та самая, которую ограбили бандиты, ищет квартирантов. Её муж только что умер, и ей одной страшно. А что, если мы оба…
- Какой ты хороший! - Байба взяла руку Дауманта и приложила к своей щеке. Это было бы большим счастьем уйти от отчима. Последнее время он ей окончательно опротивел: словно раздевающий взгляд, двусмысленные намёки. Вечерами, когда матери нет дома, он торопит её укладываться спать, а сам не выходит из комнаты, листает книгу, притворяется, будто читает. Несколько раз она уже засыпала в одежде. Один раз она проснулась от тяжелого, с табачным перегаром дыхания и громко вскрикнула.
"Чего кричишь, дура? Разбудишь Роланда, - отпрянул Найковский. - Что за мода спать в одежде!"
Матери о своих подозрениях Байба не сказала ни слова: ей и так трудно. Последнее время отчим стал совсем нетерпим к ней. Всё в матери его раздражало: и вид, и одежда.
- Почему ты молчишь? Ты не хочешь? - забеспокоился Даумант.
- Я не знаю… Это так неожиданно. Зачем нам спешить? Закончим училище, устроимся на работу…
- Училище закончим через две недели. А на работу мы фактически устроены. Ты боишься?
Байба кивнула.
- Кого? Меня?
- Скорее самой себя. Сумею ли я быть тебе хорошей женой?
- Об этом не беспокойся, я тебе помогу.
- Да я не об этом. А ты… У тебя когда-нибудь была женщина?
Даумант с минуту молчал, опустив голову.
- Была. Прошлым летом. Ты в это время была в Сибири. Именно тогда мне попался Леон с нашего курса, ты его знаешь. Пригласил с собой, сказал, что познакомился с шикарными девочками. Взяли два пузыря для смелости. Девицы оказались с опытом, знали, что и как… Одна из них уже полгода живёт у Леона, - он взглянул на Байбу и замолчал. Байба тоже молчала. Даумант положил ей руку на плечи и притянул к себе. - Не сердись же!
- Не надо! - Байба резко оттолкнула его и подошла к окну. - Как ты мог любить меня и ласкать другую девушку?
- Знаешь, большинство парней это не принимают так трагически. Лезут к девчонкам в постель, чтобы попробовать, как это… И потом хвастаются, чтобы их не считали зелёными юнцами.
- А ты?
- Я уже сказал. Тебя не было. Ты была с теми парнями из Гомеля, ещё восхищалась ими. И тогда я подумал, что ты… Да что оправдываться! А тут Леон: "На свете полно девчонок, нечего горевать из-за одной". Ну и тогда… А потом я чувствовал себя как оплёванный. Я никогда больше…
- Будет лучше, если ты сейчас уйдёшь.
- Никуда я не пойду. Скажи, что простишь! Ну, пожалуйста! С тех пор прошёл целый год. Я её даже не помню.
- Знаешь, Даумант, я сейчас не могу. Поговорим в другой раз.
- Хорошо. Дай мне свой рисунок.
На другой день он уже был у Байбы.
- Я столько передумал за ночь! Я понимаю, что ты сейчас чувствуешь, но, если ты меня не простишь, мне нечем будет жить.
Даумант протянул Байбе готовый рисунок:
- Это ты в свадебном платье, только фаты не хватает.
- Я не такая красивая, как ты нарисовал.
- Ты в тысячу раз красивей!
- Разреши мне к свадьбе обрезать косу.
- Только через мой труп!
- Ты такой же старомодный, как моя мама. Мне из-за волос надо каждое утро вставать на полчаса раньше.
- Я сам буду тебя причёсывать и заплетать. А ночью твои волосы будут покрывать меня, как одеяло.