Грэм упал на колени, достал свой сотовый телефон и набрал девятьсот одиннадцать. Потом он попытался обнять Бринн, но она, оттолкнув его, поднялась на ноги. Перед глазами опять потемнело, и, покачнувшись, она упала у подножия лестницы.
- Постой…
- Почему "постой"? Чего мне было ждать?
Она собрала все силы, чтобы через боль ясно произнести то, что хотела сказать.
- Пустой. Пистолет не был заряжен.
- О, дьявол! - Грэм бросился было к двери, но пикап уже вырулил на улицу и скрылся из виду.
Бринн встала и услышала рядом чуть слышный голос:
- Не мог бы кто-нибудь…
Грэм и Бринн повернулись в сторону кухонной двери, в проеме которой стояла Анна с руками, покрытыми кровью.
- Пожалуйста, не мог бы кто-то… Посмотрите, посмотрите…
И она рухнула на пол.
Ряды оранжевых пластмассовых кресел в углу ярко освещенной комнаты. Обшарпанная плитка на стенах.
Грэм сидел напротив Бринн - их колени почти соприкасались. Они упорно разглядывали узор на линолеуме и поднимали глаза, лишь когда открывались сдвоенные раздвижные двери. Но врачи и прочий персонал больницы проходили мимо, спеша по делам, никак не связанным с жизнью Анны Маккензи.
Сложив кончики пальцев, Бринн смотрела на свой кофе, к которому даже не притронулась.
Она была измучена страхом и совсем обессилела.
Ее телефон начал вибрировать. Бринн взглянула на дисплей и отключила звонок. Просто не хотела отвечать, и вывеска на стене "Пользоваться сотовыми телефонами запрещено" была здесь совершенно ни при чем.
Из приемного покоя в зал ожидания вошел пациент и тоже сел. Тронул свою руку и поморщился. Взглянув на Бринн, он погрузился в ступор молчаливого ожидания.
- Уже час прошел, - сказал Грэм.
- Почти.
- Долго. Но это еще не значит, что нас ждут плохие новости.
- Верно.
Снова воцарилось молчание, ненадолго прерванное невразумительным объявлением по больничной радиосети. Потом телефон Бринн вновь завибрировал. На этот раз она ответила.
- Слушаю, Том.
- Как там с твоей матушкой?
- Пока не знаем. А у тебя что?
- Мишель каким-то образом удалось миновать пикеты, выставленные на дорогах. Пикап Грэма пока не обнаружен.
Бринн качнулась вперед и тронула перевязанную щеку, словно болью могла расплатиться за свою недогадливость.
- Ты оказалась права, - продолжал Даль. - Мы допросили подругу Фельдманов, которая приехала из Чикаго нынче утром. Они пригласили только ее одну. Значит, Мишель и была наемником… Или, вернее, наемницей.
- А заказ поступил от Манкевица или одного из его подручных.
- Да, это наиболее вероятная версия, - сказал Даль.
- Стало быть, Харту и Компу предназначалась роль брошенных тел.
- Что ты имеешь в виду?
- Брошенные тела… Ложный след для нас. Она хотела представить дело так, будто они и были убийцами, а разделавшись с Фельдманами, повздорили между собой. Чтобы нам и в голову не пришло искать кого-то еще. Но все пошло не так. Либо Харт среагировал слишком быстро, либо ее пистолет заклинило, кто теперь знает? Ей пришлось бежать. А потом в лесу ее встретила я.
Бринн ущипнула себя за переносицу и с горечью рассмеялась.
- И спасла ее.
Еще один врач вошел через раздвижные двери. Бринн отвлеклась от разговора. Но доктор в синем халате миновал их с Грэмом.
В памяти всплыли взгляды, которыми обменялись у хайвея Харт и молодая женщина.
"А ведь ты совсем чуть-чуть промахнулась, Мишель. Самую малость".
Теперь, когда Бринн знала правду, эта фраза приобрела для нее совсем иной смысл.
И еще: она вспомнила, как испугалась Мишель, когда Бринн рассказала ей о своем разговоре с Хартом в микроавтобусе возле трейлера наркоторговцев. Ведь Харт мог упомянуть, кто такая Мишель на самом деле.
- А потом человек Манкевица приехал, чтобы забрать ее, когда все кончится. Черт, это ведь наверняка он стрелял по нам, когда мы были на вершине скалы.
Бринн понимала, с каким изумлением слушал Грэм ее разговор с шерифом, но продолжала:
- Ей нужно было завладеть уликами, которые я забрала с собой, - пистолетами, обоймами, картами, коробками с патронами. И к тому же ее сумочка. Вот почему она так легко согласилась поехать к нам домой. На чем-то из этих вещей могли остаться ее пальчики или нечто другое, способное изобличить. Поначалу-то она собиралась прибрать за собой еще у озера Мондак, разделавшись с Хартом и его приятелем… Подожди-ка, Том. А что с ее обувью? Во дворе дома Фельдманов остались женские полусапожки. На них есть отпечатки пальцев?
- Сапожки мы нашли. Но никаких отпечатков.
- Как, вообще?
- Похоже, их тщательно протерли, как и все в "форде". Стеклоочистителем "Уиндекс".
Бринн чуть слышно рассмеялась.
- Она сделала это, пока я ходила за каноэ… Да, скажу я тебе, обвела она меня вокруг пальца.
Бринн потерла небольшую припухлость на своем восстановленном подбородке, что часто делала в задумчивости или расстройстве. Предательство глубоко уязвило ее.
- А ведь я тоже должна была стать одним из них, - тихо сказала она.
- Кем?
- Брошенным телом. Мишель использовала меня как наживку. Не было у нее никакого повреждения лодыжки. Она нарочно двигалась медленно, чтобы мужчины не слишком от нас отставали. И всю ночь подсказывала им, в каком направлении мы двигаемся. Разбила стекло в "мерседесе" и включила сигнализацию, когда Харт с напарником уже шли, должно быть, в сторону шоссе. И упрямо не хотела переобуваться в ботинки Эммы, устроив из этого целую сцену. Она тянула время. Давала преследователям приблизиться к нам. И, кто знает, что еще? У нее была пачка печенья. Уверена, она сорила им почем зря.
Бринн снова невесело рассмеялась и помотала головой.
- А один раз с ней якобы случилась истерика. Она орала, словно ее режут. И все для того, чтобы показать, где мы находимся. Но стоило им нас догнать, и она застрелила бы их в том лесу. И меня тоже.
- Но тогда почему же она не убила тебя сразу? - спросил Даль.
- Я ей требовалась, скорее всего, для страховки. К тому же я помогла бы ей разделаться с ними и выбраться из леса.
Все это время, как заметила Бринн, Грэм сидел молча, стиснув зубы и крепко сцепив свои крупные ладони.
Она сказала Тому, что ей нужно идти, и попросила перезвонить, если обнаружится что-то еще.
Закончив разговор, она повернулась к мужу, чтобы пересказать ему подробности случившегося. Но тот закрыл глаза и откинулся на спинку кресла.
- Не надо, - прервал он ее. - Мне хватило услышанного.
Она положила руку ему на колено. Он никак не прореагировал на это. Спустя пару минут она убрала руку и позвонила соседям, у которых оставила Джоуи. Она поговорила с сыном, честно признавшись, что пока не известно, насколько серьезно ранение его бабушки. Он в ответ взахлеб рассказал ей о видеоигре, которой был в тот момент увлечен. Бринн сказала, что любит его, и разъединилась.
Потом они сидели в молчании. Бринн только однажды подняла взгляд на мужа и снова уставилась в пол. Прошло немало времени, прежде чем теперь уже он положил ладонь на ее колено. А через несколько минут в дверях показался врач. Он взглянул на мужчину с больной рукой и направился прямо к Бринн и Грэму.
Харт избавился от машины, которую угнал на хайвее.
И сделал это самым эффективным из известных ему способов: припарковал ее в районе Уэст-авеню на окраине Милуоки, захлопнув дверцы, но оставив ключ в замке зажигания. Кто-то из местных подростков этого даже не заметит, другие увидят и сочтут подставой, но какой-нибудь обитатель этих новых кварталов многоквартирных домов сделает свое дело и передаст информацию кому надо.
Как бы то ни было, уже через час машины на этом месте не окажется. А еще за полдня ее уже разберут на запчасти.
Опустив голову, борясь с адской болью раны и прочих полученных за ночь травм, Харт поспешил прочь от автомобиля. Утро выдалось прохладным при абсолютно ясном небе. Дым от сжигаемого на стройплощадках мусора раздражал ноздри. Хартом по-прежнему управляли инстинкты, призывающие его залечь на дно, и чем быстрее, тем лучше.
В безлюдном месте он обнаружил отель "Брюлайн", хотя улица с тем же названием находилась далековато отсюда. В этом заведении сдавали номера на час. Останавливались здесь и на неделю, но мало кто на день. Харт заплатил за неделю вперед, причем номер с ванной обошелся ему дороже, после чего получил пульт от телевизора и набор постельного белья. Толстуха за стойкой регистрации не обратила ни малейшего внимания ни на его потрепанный вид, ни на отсутствие какого-либо багажа. По двум лестничным пролетам он поднялся к номеру двести тридцать восемь. Запер дверь, разделся и бросил одежду на пол грязной кучей, напоминавшей ему промокшую насквозь форму Бринн Маккензи на полу спальни в доме номер два по Лейк-Вью.
Воображение нарисовало ему картину, как она раздевается донага.
Этот образ даже возбудил его на пару минут, но пульсирующая рана в руке сменила настроение.
Теперь он смог рассмотреть ее внимательно. Харт посещал курсы оказания первой помощи, раз уж его профессия связана с риском физических повреждений. Обследование показало, что во врачебной помощи он не нуждается. Он, конечно же, знал нескольких лекарей, лишенных права практиковать, которые за тысячу баксов заштопали бы его, не задавая лишних вопросов и не сообщая об огнестрельном ранении куда следует. Однако кровотечение остановилось, кость осталась цела, и, хотя опухоль выглядела достаточно большой, риск инфекции был минимальным. Чуть позже он начнет пить антибиотики, и все дела.
Харт принял душ, то усиливая, то ослабляя поток воды и стараясь не намочить раненую руку.
Обнаженный, он вернулся в комнату и улегся на кровать. Ему хотелось обдумать события ночи, извлечь смысл из всего произошедшего. Сначала он мысленно вернулся на несколько недель назад в кафе "Старбакс" в Кеноше, где встретил парня, вместе с которым несколько раз работал в Висконсине. Гордон Поттс был крупным и с виду неуклюжим, не великого ума, но вменяемый - главное, что ему можно было доверять. И у него всегда находилось надежное дельце, когда ты нуждался в нем. Поттс сказал, что с ним на связь вышла женщина из Милуоки, описав ее как умную, жесткую и привлекательную. Он готов был за нее поручиться. (Как теперь догадывался Харт, Мишель добилась таких рекомендаций, взяв у Поттса раз-другой в рот.)
Харта предложение заинтересовало. У него не было на тот момент работы, и он скучал. Намечалось задание в Чикаго, но только в середине мая. А ему хотелось чего-то немедленно, хотелось действия, игры адреналина в крови. Точно так же, как тому подонку, которого он застрелил в городском парке прошлым вечером, необходимо было продавать мет.
Кроме того, по словам Поттса, работа яйца выеденного не стоила.
Через несколько дней Поттс познакомил его с Брендой - вымышленное имя, которым воспользовалась Мишель, - в кофейне в районе Бродвея в Грин Бэй.
- Привет, Харт! Как поживаешь? - поздоровалась она.
Последовало крепкое рукопожатие.
- Отлично. А ты?
- Все о'кей. Послушай, мне нужно нанять кого-то для одной работы. Ты заинтересован?
- Не знаю. Может быть. Скажи, давно ты знаешься с Гордоном Поттсом? Небось старые друзья?
- Не такие уж и старые.
- Как вы с ним повстречались?
- Через общего друга.
- Через кого же это?
- Фредди Ланкастера.
- А, конечно, через Фредди. Как себя чувствует его женушка?
Мишель рассмеялась.
- Теперь это нелегко узнать, Харт. Она ведь умерла два года назад.
Харт тоже рассмеялся.
- Ох, верно! Память стала ни к черту. Фредди нравится в Сент-Поле?
- В каком Сент-Поле? Он же живет в Милуоки.
- Да, память у меня просто никуда…
"Танец"…
После первой встречи с Брендой-Мишель Харт позвонил и Гордону Поттсу, и Фредди Ланкастеру, чтобы проверить время, даты и места действия до десятых долей. Потом понадобилась еще добрая дюжина звонков, чтобы убедиться - полицейскими стукачами здесь и не пахнет. Бренда Дженнингс оказалась мелкой воровкой, которая, однако, никогда не сдавала своих сообщников. Знал Харт и о том, что его заказчица всего лишь воспользовалась чужой личиной.
Потом он назначил еще одну встречу, чтобы выяснить суть предстоящего дела.
Мишель рассказала, что слышала, как Стивен Фельдман интересовался, нельзя ли обменять старые бумажные деньги и серебряные сертификаты на новые банкноты федерального банка. Она стала изучать ситуацию и узнала про некоего торговца мясом, спрятавшего кучу наличных в своем загородном доме в пятидесятых годах прошлого века. Миллион долларов. Она поведала Харту, при каких обстоятельствах это произошло.
- Деньги действительно большие.
- Так и есть, Харт. Ну как, возьмешься?
- Рассказывай дальше.
- Вот карта той местности. Это частная дорога Лейк-Вью. А это национальный парк - прилегающая территория. Людей там практически не встретишь. А вот план дома.
- О'кей… Дорога мощеная или проселок?
- Проселок… Слушай, Харт, мне отлично тебя характеризовали. Это верно? Тебя еще называют Умельцем.
Изучая карту, он рассеянно поинтересовался:
- Кто называет?
- Люди.
- Что ж, все верно. Я - умелец.
Харт ощущал на себе ее изучающий взгляд. Он тоже посмотрел ей в глаза. Она спросила:
- Могу задать тебе вопрос?
- Валяй, - сказал он, удивленно вскинув брови.
- Мне просто любопытно. Почему ты занялся такой работой?
- Она меня полностью устраивает, - просто ответил он.
Харт принадлежал к числу людей, которые не верят в психоанализ и не слишком стараются заглянуть себе в душу. Ты либо чувствуешь гармонию в своей жизни, либо нет, а потерю этого ощущения он считал самой большой из возможных ошибок.
"Боже! Да от одной только скуки подохнуть можно! Я бы точно сдох от нее. Мне нужно нечто большее, Бринн. А разве вам - нет?"
Мишель кивнула, словно в точности поняла, что он имел в виду, и другого ответа не ожидала.
- Действительно похоже на то, - сказала она.
К тому времени ему уже наскучило говорить о себе самом.
- Так. Какие возможны проблемы?
- В смысле?
- Я спрашиваю, насколько рискованна работа? Сколько там будет народу, есть ли у них оружие, далеко ли до полицейского участка? Дом стоит у озера. А остальные дома? В них живут?
- Это просто, как дважды два, Харт. Риска вообще никакого. Остальные дома пусты. Их там будет всего двое. И ни одного рейнджера из заповедника или полицейского на многие мили кругом.
- У них есть оружие?
- Смеешься? Они городские стиляги. Она юрист, а он соцработник.
- Значит, только Фельдманы, и никого больше? Это очень важно.
- Так меня информировали. И источник надежный. Только они двое…
- И никто не пострадает?
- Ни в коем случае, - подтвердила она. - Будь хоть малейший шанс пострадать, и я никогда не пошла бы на это.
И Бренда-Мишель ободряюще ему улыбнулась.
Огромные деньжищи, никто не пострадает. Звучало заманчиво. И все же он тогда сказал:
- Я дам тебе знать.
Харт отправился домой и тщательно проверил информацию, полученную от нее. Сидя за компьютером, он громко хохотал. Как и следовало ожидать, все подтверждалось. И он не мог себе представить, чтобы во всем мире нашелся полицейский, сумевший бы придумать такую ловушку. Они подбрасывали наркотики, предлагали сбыть краденое или обменять фальшивые деньги, но им бы и в голову не пришел сюжет, достойный триллера с Николасом Кейджем в главной роли.
Затем наступил "Большой день". Все вместе на угнанном "форде" они поехали к озеру Мондак. Он сам, Комптон Льюис и Мишель. Мужчины вломились в дом, и пока они держали Фельдманов на мушке, Мишель должна была зайти в кухню, связать им руки и допросить о спрятанных деньгах. Но вместо мотка клейкой ленты в ее руке оказался девятимиллиметровый компактный глок. Она прошла мимо Харта и хладнокровно застрелила супругов.
Среди наступившей затем звенящей тишины она как ни в чем не бывало вернулась в гостиную.
Харт изумленно смотрел на нее, стараясь осознать, что произошло.
- Какого хрена ты творишь? - испуганно спросил Льюис, который все это время рылся в холодильнике вместо того, чтобы исполнять порученное ему задание, - наблюдать за подъездом к дому.
- Не волнуйтесь, я знаю, что делаю. - И она вытряхнула на пол содержимое дипломата и рюкзака.
Мужчины в шоке не сводили глаз с трупов, решив, что она ищет ключи от потайной комнаты, сейфа или чего-то в этом роде. Харт же лихорадочно прикидывал, сколько статей уголовного кодекса им пришьют за только что содеянное. Предумышленное убийство шло под номером один.
А потом он заметил ее отражение - она приближалась к нему сзади, поднимая пистолет.
И инстинктивно отпрыгнул в сторону.
Бах!
Ему обожгло руку.
И он начат стрелять, но Мишель успела скрыться.
И только сейчас, лежа на волглых простынях, Харт до конца понял, что произошло на самом деле. Не было никаких спрятанных сокровищ. Мишель наняли, чтобы убить Фельдманов - странно, но Бринн, по-видимому, это даже не приходило в голову, судя по разговору в микроавтобусе.
По плану Мишель трупы Харта и Льюиса должны были остаться в доме у озера - тела двух козлов отпущения.
Харт не в силах был сдержать усмешки. Он привлек к делу Комптона Льюиса, чтобы тот сыграл роль, которую Мишель предназначала ему самому: роль страхового полиса, человека, принявшего на себя вину. Если бы ограбление переросло в перестрелку и кто-то в ней погиб, Харт пристрелил бы Льюиса и подставил его полиции как единственного грабителя. Именно поэтому он и остановил свой выбор на неудачнике, с которым прежде его ничто не связывало. И почти осуществил этот сценарий на автомагистрали. Собрав вместе Мишель, Бринн и девчонку, имея патрульную машину, чтобы сбежать, он готовился достойно завершить ночные приключения. Убил Льюиса и собирался пристрелить остальных из его "ЗИГа", когда ему помешали. И кто! Муженек Бринн!
"У меня есть связи, есть парни в моей банде да еще ты, ну, с твоим умением все спланировать и обдумать - из нас получилась бы отличная бригада".
"Эх, ты, недоумок несчастный, - думал Харт. - Ты и в самом деле поверил в это? А ведь ты был уже наполовину мертв, когда мы только в первый раз встретились - все тискал свою зеленую сережку да спрашивал, почему мы сидим в таком никудышном месте, где подают только кофе, а не в настоящем баре".
Уже засыпая, он снова подумал о Мишель. Из всех, на кого или против кого ему доводилось работать - а среди них были и жестокие наркобароны с Ямайки, и саутсайдские бандиты, и боссы организованной преступности по всему Среднему Западу, - эта хрупкая с виду, молодая рыжая девица оказалась самой опасной.
Оболочка женственности, оболочка беспомощности, оболочка безвредности - в этом коконе таился настоящий скорпион.
Его интересовали взаимоотношения двух женщин минувшей ночью. О чем такие разные люди могли говорить между собой? Бринн Маккензи явно не из тех, кого легко обмануть, но Мишель была прирожденной актрисой. Он вспомнил те, по меньшей мере странные минуты, которые провел в микроавтобусе вместе с Бринн.