Затем она услышала, как он снова спускается. Подушка и одеяло в руках. Даже не взглянув в ее сторону, он постелил себе на зеленом диване и закрыл дверь гостиной.
- Все сделано, мэм.
Маляр жестом обвел приведенные в порядок стены и потолок в гостиной.
- Сколько я вам должна? - Бринн осмотрелась по сторонам, словно ее чековая книжка витала в воздухе где-то рядом.
- Сэм вышлет счет. Вы человек надежный. Мы вам доверяем. - Он указал на ее мундир помощника шерифа, улыбнулся, но потом лицо его стало серьезным.
- Похороны назначены на завтра? Я имею в виду помощника Мюнса?
- Да, на завтра.
- Сожалею о постигшей его кончине. Мой сын отделывал ему гараж. Говорит, Мюнс был с ним очень обходителен. Не все клиенты такие. Он угостил его холодным чаем… Очень жаль.
Она только кивнула в ответ.
Когда мастер уехал, она еще какое-то время продолжала оглядывать ровные стены. От следов девятимиллиметровых пуль ничего не осталось. Надо бы развесить по местам фотографии, но сейчас у нее на это не хватит энергии. В доме царила совершеннейшая тишина.
Она просмотрела список предстоящих дел - кому-то следует перезвонить, проверить кое-какие догадки, с кем-то побеседовать. Дважды звонил некто Эндрю Шеридан. По работе он был связан с Эммой Фельдман, и его крайне волновала судьба документов, найденных в ее доме на озере Мондак. "Интересно, что за документы?" - подумала она. Был звонок из офиса прокурора штата, куда обратилась пара из перевернувшейся на магистрали "тойоты", собиравшаяся судиться. Поступила жалоба и от владельца дома номер два по Лейк-Вью. На аммиак, бесповоротно погубивший пол в ванной комнате, и, конечно, на многочисленные пулевые отверстия. С нее требовали рапорт о том, что произошло. С этим она протянет как можно дольше.
С наружных ступенек донеслись чьи-то шаги.
Грэм?
Стук в дверной косяк. Она поднялась, чтобы открыть.
- Вижу, звонок у тебя не работает. - Это был Том Даль.
- Эй, привет! Милости просим.
Шериф зашел в дом. Он заметил только что обновленные стены, но ничего не сказал.
- Как чувствует себя твоя мама?
- С ней все в порядке. Немного раздражительна, знаешь ли. - Бринн мотнула головой в сторону соседней комнаты. - Мы устроили ей спальню на первом этаже. Сейчас она как раз спит.
- А! Тогда мне не стоит орать так громко.
- Ей прописали такие пилюли, что с ними она проспала бы и шумную вечеринку.
Шериф сел и потер ногу.
- Знаешь, мне понравилось, как ты это сформулировала. О двух убийцах: "брошенные тела". Прекрасно описывает ситуацию.
- Есть хоть какие-то новости, Том?
- Должен признать, новостей немного. Застреленного преступника звали Комптон Льюис. Жил в Милуоки.
- Что за имя такое, Комптон?
- Об этом лучше спросить его родителей. Парень был всего лишь прохвостом, но с преступными замашками. Работал на стройках вдоль озера и участвовал в мелких ограблениях - бензозаправки, магазина-самообслуживания. Самым громким делом, которое за ним числилось, была прошлогодняя попытка напасть на инкассатора, перезаряжавшего банкомат на окраине Мэдисона. Льюис - водитель у той банды - должен был обеспечить отход, но уронил ключи от машины в снег. Сообщники разбежались, а сам он попался. Отсидел шесть месяцев.
Даль покачал головой.
- Мне удалось отыскать только одного его родственника - старшего брата. Он, единственный, еще живет в этом штате. Новость стала для него ударом, скажу я тебе. Зарыдал, как дитя. Извинился, повесил трубку и перезвонил через полчаса… Сказать ему было особо нечего, но вот тебе номер его телефона, если захочешь поговорить.
Даль протянул ей бумажку.
- А что насчет Харта?
Она уже проверила базы данных полиции пяти штатов, включая клички и разные варианты фамилии: Харт, Хартман, Хартинг, Хартвел… Ничего.
- К нему ни одной ниточки. Этот Харт… Он свое дело знает. Одни только отпечатки пальцев чего стоят. Он не оставил ни единого. И даже вынул пулю со своей ДНК из стены. Учел все.
- А Мишель? Харту и Льюису она наверняка назвалась вымышленным именем, но, как мне кажется, Мишель - ее настоящее. Харт и Льюис нашли ее сумочку и порылись в ней. И ей не было смысла лгать мне - поскольку к утру я была бы уже мертва.
- Да, вот ею занимаются вплотную. В ФБР убеждены, что ее нанял Манкевиц, и сейчас всеми силами пытаются выяснить, сделал он это лично или кто-то из его подчиненных. Но концы с концами у них пока не сходятся. Ничего конкретного.
- Они показывали фоторобот, составленный с моих слов, в театральных школах и оздоровительных центрах?
Бринн понимала, что большую часть своего жизнеописания той ночью Мишель выдумала, но некоторые детали прозвучали настолько правдоподобно, что заслуживали проверки.
- Как мне показалось, они сразу попытались взять быка за рога и начали с ее предполагаемой связи с Манкевицем.
Потом Даль рассказал, что открыл уголовные дела по четырем изготовителям мета, убитым Хартом и Льюисом. Наркодельцы ни малейших симпатий не вызывали, но и убивать их безнаказанно тоже нельзя.
Что до таинственного снайпера, открывшего стрельбу в заповеднике Маркетт ранним утром восемнадцатого апреля, то его связь с наркомафией Висконсина или со Стэном Манкевицем установить тоже не удалось. Офицеры полиции штата обнаружили вероятное место, откуда он вел огонь, но там не осталось ни единой улики. Он собрал стреляные гильзы и тщательно затер следы своих ног.
- Чертовы профессионалы теперь повсюду, - проворчал Даль и спросил: - Как дела у той малышки, что была с вами?
- У Эми? К сожалению, служба материнства не нашла других ее родственников.
- Печально.
- Не скажи, Том. По крайней мере, теперь у нее появится шанс достойно прожить свою жизнь. С Гэнди и его женой она была обречена… И должна тебе сказать, выглядит девочка вполне нормальным, даже счастливым ребенком.
- Ты с ней виделась?
- Нынче утром. Купила ей нового Честера и завезла.
- Нового кого?
- Это такая игрушка. Даже не знаю, что за зверь. То ли заяц, то ли ослик. Вообще-то я хотела вернуться в заповедник и найти оригинал, но не хватило духу.
- А вот это было бы действительно неразумно, Бринн. Физически она в порядке?
- Не лучше и не хуже остальных.
- Что ж, и на том спасибо.
- Но вот отметины у нее на шее, помнишь? - Лицо Бринн помрачнело. - Врач, осматривавший ее утром, сказал, что их нанесли всего несколько часов назад.
- Несколько часов. Думаешь, это работа Мишель?
- Именно так, - вздохнула Бринн. - Эми начала шуметь, а Харт и Льюис были поблизости. Мишель отвела ее в сторону, якобы поговорить. И девочка вдруг замолкла. Еще бы - ее, бедняжку, почти задушили.
- Боже мой, ну и гадина!
- И Эми казалась перепуганной весь остаток ночи. А я и представить не могла, с чего бы это.
Потом Бринн спросила:
- Сотрудник ФБР, который занимается проверкой Манкевица, хотя бы свяжется с нами? Или они там считают нас никчемной деревенщиной?
- Кто это так нас называет?
Бринн удивленно вскинула брови.
- Ладно, ты права. Они действительно считают нас деревенщиной, но обещали держать в курсе, - сказал Даль.
- Все равно дай-ка мне его номер. Позвоню сама.
Усмехнувшись, Даль порылся в бумажнике и, достав визитку, показал ее Бринн, переписавшую себе в блокнот всю необходимую информацию.
- У тебя утомленный вид. Я задолжал тебе хороший отдых и прослежу, чтобы ты этой возможностью воспользовалась. Это приказ начальника. Отвлекись. Пусть Грэм возьмет хозяйство на себя. Мужчина должен управляться на кухне, бегать по магазинам и сдавать белье в прачечную. Видит бог, я все это умею. Моя Кэрол - отличный дрессировщик.
Бринн рассмеялась, и Даль не уловил в ее смехе иронии.
- Я отдохну. Обещаю. Но только чуть позже. Мы расследуем убийство. И пусть здесь замешан Манкевиц, пусть хоть генеральный прокурор США возьмет под свой контроль дело об организованной преступности и заговоре против общества, преступления-то все равно были совершены в пределах юрисдикции нашего штата и округа.
- Что ты намерена предпринять? - спросил Даль.
- Проследить, куда ведут все имеющиеся у нас ниточки. Здесь, в Милуоки, где угодно.
И прежде всего проверить возможные связи с театральными курсами и фитнес-центрами, и вообще все, что придет в голову. Вероятно, даже стрелковые кружки. Девушка явно была на ты с пистолетом.
- Я так понимаю, что запрещать тебе это бесполезно?
- Можешь меня уволить.
Он лишь усмехнулся.
- И все это свалилось на нас совершенно внезапно, - вздохнула Бринн.
- Знаешь, пулю, предназначенную тебе, обычно выбирать не приходится. В большинстве случаев ты и не слышишь, как она уже летит.
- Чем вы с Кэрол занимаетесь в эти выходные?
- Наверное, пойдем в кино. Но только если ее мамаша согласится посидеть с детьми. Ох уж эти старшеклассницы! Требуют по десять долларов за вечер плюс ее еще и покормить надо. А вы сколько платите?
- Мы с Грэмом редко куда выбираемся.
- Оно и к лучшему. Остаться дома, вкусно поужинать. И никуда не надо тащиться. Особенно теперь, когда есть кабельное телевидение… Ну, ладно, мне пора.
- Передай от меня привет Кэрол.
- Передам. А ты - своей матушке. Пусть скорее выздоравливает.
Она закрыла за ним дверь, потом взяла список и прочитала первый пункт плана.
II
МАЙ
Сидя за ужином в ресторане Милуоки, крупный и широкоплечий Стэнли Манкевиц разглядывал в стекле свое отражение, подчеркнутое темно-серым послеполуденным светом. Первое мая, но погода стояла мартовская.
Эта дата для Манкевица была важна. День международной солидарности трудящихся, в конце восьмидесятых годов позапрошлого века выбранный рабочими организациями по всему миру, чтобы чествовать своих членов. Именно эта дата увековечивала память о "Хеймаркетской бойне" в Чикаго в мае 1886 года, когда при разгоне организованной "Международным товариществом трудящихся" демонстрации за введение восьмичасового рабочего дня погибли несколько ее участников и полицейских.
Майский праздник имел для Манкевица двойное значение. Во-первых, это было торжество в честь трудящегося люда, к которому он когда-то принадлежал и интересы которого всем сердцем рвался отстаивать и сейчас, как миллионы его "братьев и сестер" во всем мире.
А во-вторых, он служил лишним доказательством того факта, что жертвы бывают порой необходимы для пользы общего дела.
Над своим рабочим столом в кабинете он вывесил цитату - фразу из последнего слова на суде одного из повешенных затем организаторов событий в Хеймаркете Августа Шписа (историки позднее доказали, что он, как и остальные его казненные товарищи, был невиновен). Шпис тогда сказал: "Наступит время, и наше молчание зазвучит более мощно, чем те голоса, которые вы хотите удавить сегодня".
Жертвы…
Размышляя о достопримечательном дне, Манкевиц не сводил глаз со своего отражения, отмечая не столько лишний вес, который по временам его все-таки расстраивал, сколько общую усталость во всем облике. Она читалась прежде всего в позе, хотя, различи он яснее черты лица, это впечатление наверняка только усилилось бы.
Он вгрызся в клубный сандвич, безошибочно отметив, что ему положили американский сыр вместо швейцарского, который он заказывал. И слишком много майонеза на салатные листья. "Они делают это постоянно", - раздраженно подумал Манкевиц. И зачем он только ходит в это заведение?
Детектив-"Хоббит" почти исчез в последнее время с горизонта, а это, как остроумно заметил Манкевиц в разговоре с Джеймсом Джейсонсом, означало, что он "перебздел".
После гибели Эммы Фельдман жизнь превратилась в сплошной кошмар. Его "пригласили" в офис ФБР, а потом и прокурора штата. Он пришел со своим адвокатом, ответил на некоторые вопросы, воздержался от ответов на другие и удалился, услышав вслед лишь холодное "до скорой встречи". Адвокат терялся в догадках, что все это предвещает.
Потом до него дошли слухи, что юридическая фирма, на которую работала Фельдман, готовит иск против него с обвинением в причинении смерти и требованием возместить их материальные потери. По мнению адвоката, все это была чушь собачья, поскольку не существовало законного прецедента для возбуждения уголовного дела на подобных основаниях.
Но все равно чертовски неприятно.
- А не потому ли все это чушь собачья, - злобно заметил Манкевиц, - что просто нет никаких доказательств моей причастности к ее убийству?
- Конечно, Стэн. Это подразумевается как бы само собой.
"Как бы само собой".
Он поднял глаза от своего перекосившегося на бок сандвича и увидел, что к нему направляется Джеймс Джейсонс. Присев за тот же столик, он заказал официантке диетическую колу.
- Ты не ешь?
- Зависит от обстоятельств.
"А это что значит?" - подумал Манкевиц.
- У меня есть кое-какие новости.
- Выкладывай.
- Прежде всего я позвонил тамошнему шерифу Тому Далю. Позвонил, разумеется, назвавшись другом четы Фельдманов. Их скорбящим другом по имени Ари Паскелл. Попытался надавить на него: мол, как это вы до сих пор не нашли убийц? И все такое.
- О'кей.
- Убежден, он поверил, что я тот, за кого себя выдавал.
- Он сообщил что-нибудь о расследовании?
Джейсонс прищурился.
- Честно говоря, ничего. Но он и не должен был. Я хотел проверить, не вызвал ли подозрений мой визит туда той ночью.
Манкевиц кивнул. В таких вопросах он доверял суждениям Джейсонса.
- А как насчет нашей подружки?
Он имел в виду, разумеется, помощника шерифа Кристен Бринн Маккензи. Сразу же после событий семнадцатого-восемнадцагого апреля Джейсонс стал выяснять, кто конкретно занимается расследованием убийства Фельдманов. Дело оказалось в руках одного болвана из ФБР по фамилии Бриндл и еще пары копов из полиции Милуоки, но именно эта женщина из маленького провинциального городка взялась за поиски всерьез.
- Ее не остановить. Она носится с этим делом, как бульдог.
Манкевиц не считал бульдогов особо склонными к беготне, но промолчал.
- Она профессиональнее, чем ФБР и полиция Милуоки вместе взятые.
- Что-то я в этом сомневаюсь.
- Изволь, но работает она значительно усерднее остальных. С того времени она только в Милуоки приезжала четыре раза, проверяя различные версии.
- У нее есть на это полномочия?
- Не думаю, что на данном этапе это хоть кого-то волнует. В конце концов, дерьмовая каша с убийством юристки заварилась в округе Кеноша.
- Почему же все пытаются валить только на меня?
У малыша Джеймса Джейсонса не было ответа на этот вопрос, да Манкевиц и не ожидал его. Поскольку для него ответ был очевиден: "Потому что, по моему мнению, трудолюбивые иммигранты должны допускаться в страну и занимать рабочие места тех, кто слишком ленив, чтобы вкалывать".
И еще, конечно же, потому что он высказывал свою точку зрения публично.
- Значит, миссис Маккензи не остановится, пока не узнает истинную подоплеку событий?
- Не остановится, - эхом отозвался Джейсонс.
- Хочет прославиться?
Его собеседник ненадолго задумался и сказал:
- Не думаю, что ей нужна лишняя засечка на пистолете, повышение по службе или что-то из этой серии.
- Тогда какова ее цель?
- Засадить плохих парней в тюрьму.
Джейсонс еще раз напомнил Манкевицу о том, чему был свидетелем в ту апрельскую ночь: безоружная Бринн Маккензи на вершине скалы бросала камни и бревна на головы своих преследователей, отвечавших ей огнем из дробовика и автоматического пистолета. И ретировалась она только после того, как сам Джейсонс открыл стрельбу из своего бушмастера.
Манкевиц не сомневался, что помощник шерифа Маккензи ему не понравится. Но не уважать ее он не мог.
- Что ей удалось раскопать?
- Не знаю. Она побывала на озерном побережье, на Уэст-авеню, Брюлайн, ездила в Мэдисон и Кеношу. День провела в Миннеаполисе. Говорю же, ее не удержать.
Несущийся бульдог.
- Есть что-то, чем я мог бы воспользоваться? Хоть что-нибудь?
- Кое-что есть. - Джейсонс все черпал из памяти, не нуждаясь в записях.
- Рассказывай.
- Имеется и у нее свой секрет.
- Если кратко, в чем там дело?
- Хорошо. Это было лет шесть-семь назад, когда она еще жила с первым мужем. Он служил в полиции штата, был награжден, уважаем коллегами. Но с тяжелым характером. В прошлом не раз избивал ее.
- Мразь! Бить женщину…
- Так вот, выяснилось, что в него стреляли.
- Стреляли?
- Да, причем в его собственной кухне. Провели расследование. Вывод - неосторожное обращение с оружием. Несчастный случай.
- Понял. Но нам что с того?
- Это не был несчастный случай. Стреляли намеренно. А дело замяли. Вероятно, на уровне Мэдисона.
- Замявший это дело рисковал потерять работу, если бы всплыла правда.
- Потерять работу, а то и угодить за решетку.
- Надеюсь, это не просто сплетни?
Джейсонс открыл свой дипломат и достал мягкую папку для бумаг.
- Здесь доказательства.
Да, при своих миниатюрных габаритах этот парень умел добывать то, что нужно.
- Надеюсь, это нам поможет, - сказал он.
Манкевиц открыл папку. По мере прочтения его брови поднимались все выше.
- Это для нас чрезвычайно полезно. Спасибо, - искренне поблагодарил он, подняв взгляд на Джейсонса. - Да, чуть не забыл. С Первым мая тебя!
Ему нравился этот город.
По крайней мере, он был достаточно хорош для временного пристанища.
Грин Бэй располагался на гораздо более ровной местности, чем заповедник вокруг озера Мондак, и в этом смысле сильно уступал ему в живописности, но сам по себе залив являл собой идиллическую картинку, а река Фокс впечатляла как водный путь-труженик, полный рабочей активности, что обычно импонировало Харту. В детстве отец брал его с собой на металлургический завод, где служил в бухгалтерии. И сын буквально лишался дара речи, когда его облачали в прочный защитный шлем и устраивали экскурсию по цехам, пропитанным запахами дыма, угля, расплавленного металла и резины.
Дом, который он снял в пролетарском квартале на одной из улиц с номером вместо названия, был не особо хорош. Зато функционален и дешев. Больше всего Харт страдал от неизбывной скуки.
Он ненавидел прятаться и выжидать, но именно это ему и требовалось сейчас. Обязательно и без вариантов.
Когда становилось совсем тоскливо, он уезжал в лесной заповедник, где чувствовал себя комфортно. Ему особенно нравилось, что туда вела дорога, называвшаяся Лейк-Вью-драйв - это живо напоминало о проселке к озеру Мондак. В лесу он гулял или оставался в машине и работал. При нем всегда было несколько одноразовых мобильных телефонов, с которых он звонил по поводу будущих заказов.