– Вред есть! – спокойно возразил Дима. – Во-первых, вред тебе. Привыкнешь волшебство для себя использовать, втянешься, оторваться уже не сможешь. Подсядешь на волшебство, как на дурь или колёса. Ну и придётся тебя ловить и лишать силы. Во-вторых, ты вот что сразу запомни: силы у тебя не бесконечно много. Вот сделаешь что-то волшебством – и устаёшь. Чем круче штука, чем больше силы вложил, тем сильнее устаёшь, и дольше восстанавливаешься. А пока восстанавливаешься, волшебство не сработает. А может, как раз что-то срочно понадобилось. Вот прикинь, ты идёшь вдоль набережной, захотелось тебе сто кило конфет, ну ты их из ближайшего магазина и перенёс. Дальше идёшь – а там первоклашка тонет. Далеко тонет, не доплывёшь, а волшебством уже не получится, ты силу на фигню потратил, тебе, может, сутки восстанавливаться. Вот поэтому и есть правило, что без крайней необходимости волшебство не применяют. Чтобы было что применять, когда она настанет, крайняя. А никто ж этого заранее не знает. Мы вот сейчас сидим, треплемся, а вдруг в доме пожар? Или грабёж. Кстати, нашу квартиру однажды грабили, в прошлом сентябре.
– И что? Ограбили? – Саня приготовился сочувствовать.
– Не, повезло! Это днём было, а ко мне Данила как раз зашёл. Ну и, короче, вломил этим придуркам по полной программе. Типа же я ребёнок, типа же он меня защищал, всё по правилам. А вот прикинь, если бы он чуть раньше потратился на чепуху?
– А если бы ты один был? Тогда нельзя волшебством? – Саня хотел это прояснить до конца. – А если бы придурки тебя ножом?
– Нельзя, – подтвердил Дима. – Ну то есть чисто физически можно… только это может быть последнее в твоей жизни волшебство. Потому что крутой косяк, в "Волнорезе" за такое вообще-то полагается лишать силы. Это был бы общий сбор, и полагается ещё из других отрядов пригласить, если в городе есть такие… ну, в Москве-то наших много. И будут решать, что с тобой сделать. Могут и простить, бывали случаи. Но даже если не лишат насовсем, то запретят пользоваться волшебством, на месяц, на два… Тут, конечно, всё на честность, но если тебя заловят, что ты под запретом, а волшебничаешь, то уже стопудово силу заберут, да ещё и выгонят из отряда. Знаешь, лучше уж люлей получить, если нет смертельной опасности. Ладно, что-то мы заболтались, а тебе учиться надо. Короче, вот перед тобой глобус, действуй! Крути!
Саня выбрался из кресла – так ему казалось вернее. Уставился на круглый подарок академику. Повернуть его… где там белый шарик?
Волшебство никуда не делось, оно откликнулось тёплой волной, оно ждало и просилось наружу. Только вот как? "Слушай, шарик! – сказал он мысленно. – Вот надо глобус повернуть. Фас!"
Ничего не вышло. Глобус и не думал вращаться.
– Да ты не напрягайся, – посоветовал Дима. – Волшебство своё чуешь?
– Ага! – подтвердил Саня.
– А как ты его себе представляешь? – спросил Дима. – Если не хочешь отвечать, не надо… Просто у каждого это что-то очень личное.
– Как белый тёплый шарик, типа теннисного мячика, – Саня и не собирался скрывать. – Он где-то возле сердца, по-моему.
– Вот! – Дима хлопнул себя по коленке. – У тебя шарик, у меня… только не смейся. У меня роза, тёмно-красная такая, и корни тоже в сердце. А у других по-разному, я тебе говорить не буду, если захотят, сами скажут. Короче, надо прикоснуться к твоему шарику, мысленно, представить, что ты – это он, а он – это ты. И потом нащупать спуск… ну это тоже у всех по-разному. У меня вот… короче, неважно. Серёга – тот клавишу Enter давит, а у Данилы вообще был топор и полено. И он этим топором по этому полену… мысленно всё, конечно.
Саня снова сосредоточился. На сей раз он не стал смотреть на глобус, и более того – зажмурил глаза. Прикоснулся к белому шарику, представил его – круглый, тёплый, но может стать и совсем горячим, огненным… и полететь в цель, как ракета… маленькая такая ракета, оставляющая за собой дымный след… стоит лишь выжать до упора спусковой крючок у ракетницы… громоздкого такого пистолета, папа в том году давал подержать, а вот стрельнуть не дал. Но всё равно понятно, как это делается. Нажимаем на этот холодный, довольно тугой крючок, и волшебство, освобождённое из плена, выстреливает, куда направить ствол… ну то есть желание… то есть этот самый "образ цели". Сейчас – огромный глобус, который просто обязан завертеться вокруг своей не воображаемой, а самой настоящей стальной оси. Нажимаем, держим…
Он открыл глаза. Глобус вращался, причём с бешеной скоростью. Казалось, он сейчас вообще взлетит, проломит оконную раму и помчится вверх, сперва в облака, потом в космос.
– А как остановить? – растерялся Саня.
– Да просто отпусти кнопку, или что там у тебя, – посоветовал Дима.
– У меня спусковой крючок ракетницы, – немного стесняясь, признался Саня.
– Ты его сейчас держишь, или снял палец?
– Держу.
– Ну так отпусти, и успокой свой шарик. Пусть уснёт.
Палец – воображаемый, конечно! – Саня с воображаемой ракетницы снял, но вот усыпить волшебство оказалось не так-то просто. Пришлось представить себе игрушечную кроватку – такие были у девчонок в детском саду, он запомнил – уложить туда шарик и покачивать. Типа баю-бай, засыпай, дам тебе каравай…
Получилось. Глобус вздрогнул, сбавил скорость, а спустя несколько оборотов и вовсе остановился.
– Ну вот, типа поздравляю! – Дима снова хлопнул себя по коленке. – Всё получилось. Первое твоё волшебство! Теперь попрактикуемся вон на ней, – показал он на грушу. – Врежь ей как следует! И попробуй побыстрее. Долго разгоняешься. А как получится, пойдём гулять. Ну, гулять и учиться. Как это у художников говорят – на пленэр.
4.
На улице было не то чтобы жарко, но по-летнему тепло. Саня даже куртку снял и забросил её на плечо – всё равно мама не видит. По радио утром сказали "девятнадцать градусов, без осадков", но его всё равно заставили одеться "как следует". Он чуть было не распсиховался, но вовремя вспомнил: сейчас возникать не время. А то ведь папа легко отменит прогулки, и придётся до каникул в "детской" киснуть, причём даже в "С.Т.А.Л.К.Е.Р. а" теперь не погоняешь.
Вот Диме – тому хорошо, его никто не контролирует. Отец в Новосибирске, бабка на грядках, поэтому он даже переодеваться не стал, только в кроссовки влез.
Народу было не сказать чтобы много – с одной стороны, первое мая, день праздничный, а с другой – хорошая погода, и значит, кто на дачах корячится, кто в пампасах шашлыки жарит.
– А мы куда вообще идём? – поинтересовался Саня.
– Да есть у меня кое-какие дела, заодно и попрактикуемся, – обернулся Дима. – Сейчас у тебя более сложные задания будут – с людьми работать. Это не глобус крутить и грушу лупить, здесь тонкость нужна. Как на скрипке – там же ладов нет, чуть палец сдвинешь, и уже фальшь.
– Ты в музыкалке, что ли, на скрипке учишься? – вспомнилась ему Лягушкина, которая хвастала своим абсолютным слухом.
– Ага, только уже закончил. И не по скрипке, а на блок-флейте. А скрипка – это серьёзно, это или всё бросать и по-настоящему заниматься, или никак. Поэтому сейчас думаю гитару как следует освоить, всё-таки попроще инструмент. Но не чтобы песни всякие, а настоящую музыку, классическую.
Болтая, они вышли на широкую улицу, засаженную тополями. Те уже покрылись тонкой и слегка желтоватой листвой – вскоре она позеленеет, а потом и белый пух полетит – но сейчас узенькие, клейкие листья остро пахли весной.
– О, вот, кстати! – остановился вдруг Дима. – Вот тебе и упражнение номер раз! – он указал головой в сторону молодой черноволосой женщины с одетой в красный комбинезон девочкой лет трёх, не больше. Мама целеустремлённо тащила её за руку, а девчонка упиралась, визжала, подпрыгивала на месте, и в бессвязных воплях можно было разобрать только "Не хочу!", "Не пойду!". "Рот закрой, дрянь! – оборачиваясь к дочке, орала мама. – Не то дома получишь!"
– А что делать-то? – не понял Саня.
– Успокоить, – распорядился Дима. – Сперва маму, потом девицу. Только не пережми, аккуратненько.
– А дотянет волшебство? – с сомнением спросил Саня: до скандалящих было метров двадцать.
– Да легко! – ободрил его Дима. – Опытный волшебник может и на километр дотянуться. Давай, Санёк, работай!
Саня мысленно дотронулся до белого шарика, ощутил привычную уже волну. Затем представил, как эта высокая брюнетка в узеньких джинсах делает глубокий вдох, как вытекает из неё в солнечный майский день серо-зелёная злоба, тает в воздухе, а сам этот тёплый, наполненный весенними запахами воздух касается разгорячённых мозгов женщины, и та вдруг понимает: всё на самом деле хорошо, не стоит кричать, малышка просто устала и хочет спать, дома её сразу нужно уложить в кроватку и спеть песенку… только не рэп, а что-нибудь детское… ну вот как мама поёт Мишке: "По диким степям Забайкалья".
А потом он, гладя левой мысленной ладонью белой шарик, указательным пальцем мысленной правой осторожно, по миллиметру, потянул мысленный спусковой крючок – чувствуя при этом воображаемой кожей холодную сталь.
Женщина – не воображаемая, а настоящая – замедлила свой темп, растерянно повернула голову направо, затем налево, потом наклонилась к девочке и как-то неуверенно, будто впервые, погладила её по кудрявой голове.
– Пять баллов! – звонко хлопнул себя по коленке Дима. – С первого раза! Теперь давай, работай мелкую.
С мелкой, к Саниному удивлению, оказалось сложнее. Сперва он попробовал сделать с ней то же, что и с мамой – но посланный им тёплый воздух натолкнулся на какую-то стенку. Девочка продолжала визжать, топать ногами, и мамина ласка, похоже, была ей по барабану.
– Не получается! – смущённо признался он.
– А ты попробуй на неё настроиться, почувствовать, – посоветовал Дима. – Она, наверное, барьер выставила… ну, мы это так называем. Короче, не надо его силой ломать, ты через него прыгни, успокой, а она уже сама снимет.
Саня попробовал. Представил волну спокойствия – и на малой скорости направил к девчонке. Ага, вот здесь волна тормозит, вот он, этот барьер… ого, какой высокий! Вроде того забора, каким в Семиполье окружён бывший колхозный сад. Колхоз давным-давно стал называться как-то по другому, а сад остался, и они с Васькой Дробенко и Гришкой Щербатовым лазили туда за малиной. Нагретые июльским солнцем доски с давно облупившейся бурой краской, звон кузнечиков… а с той стороны – бескрайние заросли малины, ягоды огромные и не просто спелые, а переспелые, чуть ли не сизые, и можно не торопиться… по словам Васьки, сторож дядя Костя сегодня уже успел хорошо принять на грудь…
Саня во всех подробностях представил этот забор, потом, погладив белый шарик, прыгнул, ухватился за неровные края досок, подтянулся, забросил правую ногу на ту сторону и даже почувствовал, как натянулась и опасно затрещала ткань джинсов. А потом спрыгнул вниз, обжёгся крапивой, поморщился – и двинулся к своему образу цели.
Девчонка, оказывается, ревела не просто так – от усталости или обиды. Сейчас Саня был внутри неё и понимал: это особый рёв, творческий. Мелкая вкладывала в него всю душу, вливала весь океан своих чувств, по сравнению с которыми его собственные казались лужицей. Ей обязательно нужно было сообщить не только маме, но и всему миру о своей беде. Что за беда, Саня уловить не мог, но девчонке она казалась огромной.
Осторожно касаясь её мыслей своей ладонью, он начал причёсывать их – точно тёмные кудрявые волосы. Всё не так плохо, пойми, всё на самом деле очень даже неплохо, и стоило ли так реветь, когда на свете есть столько всего вкусного, вот, например, малина – возьми, поешь, не бойся, угощаю…
Он не сразу заметил, что давно уже до предела сдавил спусковой крючок, что тот упирается в скобу. Встряхнулся, усыпил волшебство – и обнаружил себя на асфальте, возле рекламного щита про мобильный интернет. В голове шумело, перед глазами плыли радужные точки, и сквозь их рой он даже не сразу увидел, как широко улыбается Дима. А вот девчушка в красном комбинезоне уже не орала – вместо этого она вполне дружелюбно что-то шептала на ухо наклонившейся маме.
– Ну вот, видишь, получается! – Дима схватил Санину ладонь, сжал и сильно потряс. – Поздравляю! Видишь, всё это на самом деле несложно. Только есть одна большая ошибка…
– Какая? – напрягся Саня.
– Совершенно дикий перерасход силы. Я же тоже включился, наблюдал, как она из тебя хлестала. Санёк, экономить надо! Ты увлёкся слишком. Разные картинки воображал, да?
– Ну, в общем, – Сане почему-то не хотелось излагать подробности про малину и дощатый забор.
– Вот теперь тебе надо учиться так не вкладываться. Не рисуй все детали: и некогда, и сила зря тратится. Вот представил барьер – без подробностей, просто барьер. Потом представил, как перепрыгнул. Потом представил, что утешил. И всё крупными мазками, понял? Иначе каждый раз будешь у себя в голове художественный фильм снимать и крутить.
– Ясно, – буркнул Саня. Сравнение с фильмом чем-то ему не понравилось, хотя умом он понимал, что Дима прав. Действительно, пока будешь все эти занозы вспоминать, крапиву, ящерицу на кирпичах, тебя уже сто раз подстрелить смогут. Ну, не подстрелить, не в "С.Т.А.Л.К.Е.Р. е", но ведь иногда нужно действовать очень быстро. И всё-таки жалко было той картинки. Вот классно было бы заснять на видео то, что воображаешь в голове! Может, с помощью волшебства? Но тут же он вспомнил правило номер два – и поскучнел.
– А вот кстати! – рассмеялся вдруг Дима. – Давай-ка попробуй вот что: видишь, там пацан на велике намылился переехать на красный? Тормозни-ка его, чтоб велик не сдвинулся, пока зелёный не зажжётся.
Действительно, впереди на маленьком складном велике лихо катил парень лет пятнадцати, в оранжевой майке и узких салатовых бриджах до колен, и плевать ему было на то, что светофор сердито мигнул жёлтым и окончательно покраснел.
Саня понимал: сейчас нужна скорость. Коснулся мысленно белого шарика, представил, как цепь замирает, педали вращаются вхолостую, надавил на холодный спусковой крючок, и…
И ничего. Пацан преспокойно себе вырулил в потоке машин, добрался до встречной полосы и, наращивая скорость, унёсся налево, куда-то в сторону метро.
Саня растерянно посмотрел на Диму.
– Что и требовалось доказать! – учитель по волшебству ехидно улыбнулся. – Ты только что потратил кучу силы на девчонку, поэтому и с пацаном не вышло, не успел ещё восстановиться. Ничего, минут через десять придёшь в норму. А это я спецом тебе показал, чтобы не думал, будто шучу насчёт восстановления. Чем сильнее наволшебничал, тем дольше не будет получаться. Это, знаешь, как в жару колодец до дна вычерпать. Вот у нас на даче колодец общий с соседом, на границе участков, и когда лето жаркое, то кто первый воды набрал, тот и самый умный… а кто не успел, надо ждать, пока снова наберётся… иногда целый день. Вот и с волшебством такая же тема. Ну, правда, чем волшебник сильнее, тем быстрее восстанавливается. Некоторые наши могут хоть два часа подряд волшебничать… правда, потом день-два силы по нулям, и голова болит. Ладно, пошли дальше!
– Мы что, в "Дружка" собираемся? – спросил Саня, увидев вдали знакомую громаду. С этой стороны он к торговому центру ещё не выходил.
– Примерно, – подтвердил Дима. – Поработаем немножко на благо общества. А работа такая… там рядом есть павильон с игровыми автоматами, "Фортуна" называется. Может, знаешь?
– Был там недавно, – кивнул Саня.
– Играл, что ли? – Дима посмотрел на него как-то по-новому, чуть ли не с испугом.
– Нет, просто стоял… ну это позавчера, перед тем, как в штаб…
– Короче, тусуется там парочка гопников, которые пацанов трясут, особенно мелких, – Дима остановился и начал пояснять то, что папа называл военным словом "диспозиция". – Ну, видят, выиграл, идут за ним, где-нибудь в удобном месте прижимают к стенке, и сам понимаешь. Мне в нашей школе давно про них говорили, типа эти гопы на подхвате у кого-то из взрослых, но мне некогда было, я другой проект вёл, а сейчас вроде как свободная минутка получается, и надо этих уродов повоспитывать. Чтобы и близко не подходили к детям. Но лучше, чтобы они к кому-то пристали, тогда у меня право на вмешательство стопроцентное. И я даже знаю, к кому они пристанут.
– К кому? – Саня вспомнил позавчерашних гопников, позорно бежавших от Куницына.
– Да к тебе, Санёк! – снисходительно хлопнув его по плечу, пояснил Дима. – Ты у нас сейчас будешь ребёночек. Это называется "охота на живца". Пойдёшь туда, а я в сторонке постою, чтобы нас вместе не срисовали. Поиграешь, выиграешь… в кассе по жетонам получишь денежку…
– С чего ты взял, что я выиграю? – прищурился Саня. – По-моему, там в основном как раз проигрывают.
– Ну а ты выиграешь, – заявил Дима. – Потому что это нужно для нашей работы. Я сам всё сделаю, ты просто играй, и фишка тебе ляжет. Ну а как денежку получишь, они к тебе привяжутся. И тогда мой выход!
– Не получится, – вздохнул Саня. – Я их в тот раз видел, и они меня… Короче, я им даже как бы люлей дал… ну, то есть пообещал, но всё равно. Не получится из меня живца.
– Во как? – поразился Дима. – И что, просто пообещал, и они слиняли сразу?
– Ну, тут еще пацан один из нашего класса нарисовался, – вздохнул Саня, – вот он-то им конкретно и выписал люлей. Но ты не думай, я бы, в общем, и сам справился. Почти три года в дзюдо, между прочим! – гордо повёл он плечами.
– Мда… – Дима взглянул на него с интересом. – Ладно, верю, что ты крут. Тогда пускай наоборот будет. Сам ребёночком стану, пускай меня обидят, а ты попробуй им по мозгам дать. Только не увлекайся, просто напугай… это несложно. Называется "волна ужаса". Когда активируешь волшебство, вспомни какой-нибудь свой страх, лучше старый, детский, и отрази на них. И долго не держи, они и без того бояться будут. Наш теоретик Серёга говорит – "самоподдерживающийся процесс".
– А как сделать, чтобы ты выиграл? – деловито осведомился Саня.
– Да просто стой на улице, возле входа, и представляй, что мне круто повезло. Ну и подтолкни волшебством слегка. Только не со всей дури, именно слегка. Ты знаешь где стой… в соседнем павильоне, где салон "Связного". Телефончики всякие посмотри, или сделай вид, что с терминала за что-то платишь, понажимай там, а потом сбрось… И куртку накинь, когда ты её на локте держишь, больше привлекаешь внимание.
Так и сделали. Дима даже сгорбился слегка, чтобы казаться пониже, и быстро вошёл в "Фортуну". Саня мысленно представил, как он пристроился у одного из автоматов – сверкающего лампочками, точно детский аттракцион в парке – и кидает в щель монетки, а затем суетливо нажимает кнопки.
Саня зашёл в "Связной", уставился на витрину с образцами телефонов – и задумался. Что-то во всём этом было мутноватое. Да, конечно, они сейчас полезное сделают, дадут гопникам волшебных пенделей, чтобы те поостереглись обижать маленьких. Но, с другой стороны, как-то ведь нечестно получается: выигрывать с помощью волшебства. Вот наколдует он сейчас Диме выигрыш, тот получит в кассе, потом нарисуются гопники, попробуют отнять, тут Саня их пуганёт, кровосовов натравит или детсадовскую воспиталку Ольгу Васильевну – та, пожалуй, пострашнее. Дёрнут они на третьей космической скорости, добро победит… а денежка ведь у Димы останется. Что с ней потом делать? Мороженого купить? А не будет ли это нарушением правила номер два?