- Профессор, - выговорила она. - Все мы считаем, что он на грани нервного срыва. Издает распоряжения, потом забывает про них, отменяет приказы без какой-либо необходимости, смотрит сквозь пальцы на преступления Тамары Вилич… - Она зажала рот ладонью. - Не в буквальном смысле, само собой. За Тамарой числится немало проступков, но скорее нравственного, чем уголовного свойства. Она с кем-то связалась и теперь боится, что правда всплывет на поверхность. Зная ее, думаю, что избранник не просто запретный плод. Она влюблена в него, но он наверняка поставил условие - либо встречи тайные, либо никаких.
- Значит, он либо занимает высокий пост, либо боится жены. Кто еще пострадал, кроме Смита?
Ее глаза наполнились слезами.
- Господи, Кармайн! Да все мы ощущаем это напряжение! И надеемся, что если, не дай Бог, этот… это чудовище снова совершит преступление, оно не будет иметь никакого отношения к Хагу. Моральный дух настолько упал, что страдает наука. Чандра и Сацума поговаривают об отъезде, а ведь Чандра - наша главная надежда. У Юстаса случился еще один очаговый припадок - даже профессору немного полегчало. Такой материал тянет на "нобелевку".
- Очко в пользу Хага, - сухо поддержал Кармайн. Он вдруг переменился в лице, встал на колени перед ее креслом и взял ее за руки. - Вы что-то скрываете. Это касается вас. Рассказывайте.
Она высвободилась.
- Мне-то чего бояться? - спросила она.
- Это видно - вы стали ездить с работы и на работу на машине. Я постоянно езжу мимо Хага и всякий раз замечаю на стоянке ваш "корвет".
- А, вот вы о чем! Просто ходить пешком стало холодно.
- А птичка напела мне совсем другое.
Она поднялась и отошла к окну.
- Да глупость просто. Воображение разыгралось.
- Каким образом? - спросил он, подойдя к ней.
Он излучал тепло; Дездемона и прежде подобное замечала, и, как ни странно, это ее успокаивало.
- Понимаете… - начала она, но осеклась и зачастила, чтобы выплеснуть слова прежде, чем успеет пожалеть о них: - Каждый вечер по дороге домой меня кто-то преследовал.
Кармайн не засмеялся, но и напрягаться не стал.
- Как вы узнали? Вы заметили кого-то?
- Нет, никого. Это-то и пугает. Я услышала, как кто-то шуршит листьями, потом остановилась, и шаги за спиной затихли, но с опозданием на секунду. Оборачиваюсь - никого!
- Жутко, да?
- Очень.
Он вздохнул, обнял ее, подвел к креслу, усадил и налил еще коньяку.
- Вы не из тех, кто паникует понапрасну, и вряд ли у вас разыгралось воображение. Но и на Монстра не похоже. Свою шикарную машину оставьте в гараже: у моей мамы есть старый "мерс", которым она не пользуется, - вот на нем и будете ездить. На него никто не позарится, а ваш преследователь поймет намек.
- Мне неудобно доставлять вам столько хлопот.
- Никакие это не хлопоты. Пойдемте, я провожу вас домой и подожду, пока вы не войдете. Завтра утром "мерс" будет возле вашего дома.
- В Англии, - заговорила Дездемона, подходя вместе с Кармайном к своему "корвету", - "мерсом" называют "мерседес-бенц".
- А здесь - "меркьюри", - сообщил Кармайн, открывая перед ней дверцу. - Вы выпили две порции коньяка, у вас на хвосте лейтенант полиции, так что ведите машину осторожно.
Удивительная доброта и великодушие. Дездемона отъехала от бордюра в тот момент, когда Кармайн очутился за рулем своего "форда", и по пути домой вдруг заметила, что ее страх развеялся сам собой. Неужели ей требовалась такая малость - сильный мужчина рядом?
Кармайн подождал, пока она поставит "корвет" в гараж, потом проводил ее до двери.
- Теперь я сама доберусь, - сказала Дездемона и протянула руку.
- Ну уж нет. Я же обещал довести вас до двери.
- Здесь беспорядок, - смутилась она, поднимаясь по лестнице.
Но, едва шагнув в комнату, она действительно обнаружила беспорядок, которого не ожидала. Корзинка валялась на полу, все содержимое было рассыпано, а ее новая вышивка - церковное облачение - висела на спинке кресла, разрезанная на ленты.
Дездемона пошатнулась, но устояла.
- Вышивка, моя вышивка! - прошептала она. - Прежде он себе такого не позволял…
- Хотите сказать, такое случалось и раньше?
- Да, по крайней мере дважды. Раньше он рылся в моей корзине, но вышивку не портил. Ох, Кармайн!
- Присядьте. - Он придвинул к ней кресло и взялся за телефон. - Майк? - заговорил он в трубку. - Дельмонико. Мне нужны двое - охранять свидетеля. Вчера, ясно?
Собранный и спокойный, он прошелся по комнате, осмотрел со всех сторон рабочее кресло, ни к чему не прикасаясь. Наконец он присел на подлокотник кресла, в котором замерла Дездемона.
- У вас необычное хобби, - как ни в чем не бывало заметил он.
- Я очень люблю его.
- Должно быть, больно смотреть на погубленную работу. Во время предыдущих визитов неизвестный мог видеть ее?
- Нет, в то время я вышивала панно для Чарлза Понсонби. Очень элегантное, но совсем в другом стиле. Я подарила ему вышивку неделю назад. Он был в восторге.
Больше Кармайн ни о чем не спрашивал, пока за окнами не замелькали мигалки патрульных машин. Он бесшумно поднялся, легонько коснулся ее плеча и вышел - очевидно, раздавать распоряжения.
- Один полицейский будет стоять здесь, наверху, возле ваших дверей, второй - у задней лестницы. Вам ничто не угрожает, - заверил Кармайн, когда вернулся. - Завтра я пригоню "мерс", но сразу отправиться на работу вы не сможете. Ничего в комнате не трогайте до приезда экспертов. Утром они придут сюда и проверят, не наследил ли наш разрушитель.
- Он оставил след, когда побывал здесь в первый раз, - сказала Дездемона.
- Что? - встрепенулся Кармайн, и она поняла, что он не просто удивляется, а спрашивает, каким был этот след. Времени он не терял.
- Пучок коротких черных волос.
Внезапно лицо Кармайна стало бесстрастным.
- Ясно. - И он ушел, как будто не знал, что еще сказать.
Дездемона легла в постель, но уснуть не смогла.
Часть II
Декабрь 1965 г.
Глава 7
Среда, 1 декабря 1965 г.
Школьники толпой высыпали из ворот школы Тревиса: одни направились к своим домам, находящимся неподалеку, в Яме, другие поспешили к школьным автобусам, выстроившимся вдоль Двенадцатой улицы. В прежние времена они бы просто вскочили в любой городской автобус, но с тех пор, как появился Коннектикутский Монстр, учащихся распределили по автобусам, на каждом из которых красовался большой номер. Водителям раздали списки учеников и строго приказали ждать всех подопечных до последнего. Руководство школы Тревиса проявляло такую бдительность, что вычеркивало в списке фамилии отсутствующих в этот день учеников, прежде чем передать его водителю. В школу дети прибегали сами.
Школа Тревиса была одной из самых крупных государственных школ в Холломене. Здесь учились дети из самых разных районов - от Ямы до северных и западных пригородов. Чернокожих среди них было немало, но не подавляющее большинство, и хотя конфликты на расовой почве порой случались, основная масса учеников руководствовалась личными симпатиями и антипатиями. Так что в школе Тревиса учились не только сторонники "черной бригады", но и представители разных конфессий и обществ, а также "неприсоединившиеся", которые неплохо успевали и никому не доставляли хлопот. Любой учитель мог бы подтвердить, что проблемы с гормонами возникают в школе чаще, чем с цветом кожи.
Полиция города держала под строжайшим наблюдением в первую очередь католические школы, но и про школу Тревиса не забывала. Поэтому, когда Франсина Мюррей, шестнадцатилетняя старшеклассница из Ямы, не явилась после уроков в свой автобус, его водитель бросился к патрульной машине, припаркованной у ворот школы. Не прошло и нескольких минут, как вокруг школы началось на первый взгляд хаотичное, но на самом деле упорядоченное движение: люди в форме заходили во все автобусы, спрашивая, нет ли среди пассажиров Франсины Мюррей или ее подружек. Кармайн Дельмонико тоже спешил в школу Тревиса в сопровождении Кори и Эйба.
Он не забыл и про Хаг. Перед отъездом он попросил Марчиано проверить, все ли сотрудники на месте, и выяснить, как они провели день.
- Отправить туда группу мы не можем, поэтому просто позвони мисс Дюпре и попроси фиксировать все перемещения сотрудников - вплоть до походов в сортир. Ей можно доверять, Дэнни, только не болтай лишнего.
Обыскав многочисленные помещения школы - от чердака до спортивного зала, учителя столпились во дворе. Дерек Даймен, пользующийся большим авторитетом чернокожий директор, нервно вышагивал мимо них. Продолжали прибывать патрульные машины. Из других школ сообщили, что больше никто из учеников не пропал. Освободившиеся полицейские подключались к допросам и обыскам, а также сдерживали толпу учеников, сгорающих от любопытства.
- Ее зовут Франсина Мюррей, - сообщил мистер Даймен Кармайну. - Она должна была сесть вон в тот автобус, - он указал в который, - но так и не пришла. На последнем уроке, химии, она присутствовала и, насколько мне известно, покинула класс вместе с подружками. Но где-то по пути они расстались и пошли к разным автобусам… Какой ужас, лейтенант Дельмонико, какой ужас!
- Переживаниями вы не поможете ни нам, ни ей, мистер Даймен, - заметил Кармайн. - Сейчас нам важнее всего узнать, как выглядела Франсина.
- Как все пропавшие девочки. - Даймен чуть не плакал. - Такая симпатичная! Ее все так любят! Она прекрасно учится, никому не доставляет хлопот, служит достойным примером для других учеников…
- У нее есть родственники с карибскими корнями?
- Понятия не имею, - всхлипнул директор и вытер глаза. - А-а, вот почему мы не обратили на это внимание: в "Новостях" было сказано, что пропавшие девочки - латиноамериканки, а она к ним не относится. Она из старой коннектикутской семьи чернокожих, породнившихся с белыми. Такое случается, лейтенант, как бы ни сопротивлялись люди. Боже мой, Боже мой, что же мне теперь делать?
- Мистер Даймен, вы хотите сказать, что у родителей Франсины разный цвет кожи? - уточнил Кармайн.
- Кажется, да. Да, точно.
Эйб и Кори переговорили с патрульными, велели им еще раз осмотреть все автобусы, но прежде найти подруг Франсины и попросить их ответить на несколько вопросов, а потом разъезжаться.
- Вы уверены, что в школе ее нет? - спросил Кармайн сержанта О'Брайана, когда тот вывел своих подчиненных и учителей из огромного здания.
- Лейтенант, я могу поклясться, что в здании пусто. Мы открыли все шкафы, заглянули под каждую парту и в каждую уборную, побывали в столовой, спортивном зале, во всех классах, в актовом зале, на складе, в котельной, на чердаке, в лабораториях, в комнате сторожа - во все углы заглянули, - сообщил О'Брайан, обливаясь потом.
- Кто видел ее последним? - спросил Кармайн у растерянных учителей, среди которых многие плакали.
- После моего урока она вышла из класса вместе с подружками, - ответила учительница химии мисс Корвин. - Я задержалась, чтобы навести порядок. Лучше бы я этого не делала!
- Не вините себя, мэм, вы не могли знать, что все так обернется, - попытался успокоить ее Кармайн и обратился к остальным: - Кто-нибудь еще видел ее?
Никто. И никто, ни одна живая душа не видела возле школы никаких незнакомцев.
"Опять он нас провел, - думал Кармайн, направляясь к стайке перепуганных школьников - близких друзей Франсины Мюррей. - Он отловил ее там, где его никто не заметил. Шестьдесят два дня назад исчезла Мерседес Альварес, мы переполошили весь город, предупредили всю округу, показали по телевидению фотографии девочек, которых он похитил, усилили меры безопасности в школах, бросили все силы на поиски. Мы должны были выследить его! А что же он? Он усыпил нашу бдительность, заставил нас поверить, что зациклен только на девочках с карибскими корнями, а потом переключился на совершенно иную этническую группу. А я еще убеждал Дэнни Марчиано, что этого быть не может. И где случилось новое похищение - в школе Тревиса! В этом муравейнике! Где одних учеников полторы тысячи! Полгорода считает школу Тревиса рассадником бандитов, хулиганов, отбросов общества и забывает, что здесь же учится множество детей из приличных семей, получая неплохое образование".
Лучшей подругой Франсины назвалась негритяночка Кимми Уилсон.
- Она вышла из кабинета химии вместе с нами, сэр, - всхлипывая, говорила Кимми.
- Химией вы занимаетесь все вместе?
- Да, сэр, мы собираемся поступать на курсы медсестер.
- Продолжай, Кимми.
- Я думала, она ушла в туалет. Франсина застудилась в детстве, поэтому часто туда бегает. Я знала об этом, потому и волноваться не стала. Я просто не подумала! - Слезы хлынули градом. - Почему я не пошла вместе с ней?
- Вы ездите домой в одном и том же автобусе, Кимми?
- Да, сэр. - Кимми с трудом подавила рыдания. - Мы живем на Уитни, в Яме, - и она указала на двух плачущих белокожих девочек, - вместе с Шарлин и Роксаной. Мы хватились Франсины, только когда она не отозвалась во время переклички. Водитель всегда ее выкрикивает по списку.
- Вы знаете вашего водителя?
- По имени - нет, но знаем его в лицо.
К пяти часам дня школа Тревиса опустела. Прочесав все окрестности, полицейские продолжили патрулировать город, а тем временем по Яме пронесся слух, что Коннектикутский Монстр нашел очередную жертву. На этот раз не цветную, а чернокожую. Пока Кармайн направлялся к дому Мюрреев, Мохаммед эль-Неср, оповещенный Уэсли Леклерком, уже собирал свой отряд.
На полпути в Яму Кармайн остановился около уличного телефона, чтобы переговорить с Дэнни Марчиано, не раздражаясь из-за помех радиотелефона и не опасаясь, что переговоры перехватят проныры-газетчики.
- В Хаге сегодня все на месте, Дэнни?
- Нет только Сесила Поттера и Отиса Грина, которые уже закончили работу. Оба находились дома, когда им позвонила мисс Дюпре. Она говорит, что все остальные на месте и постоянно на виду.
- Что тебе известно о Мюрреях? Мне удалось разузнать только то, что кто-то из них чернокожий, а кто-то белый.
- Они такие же, как остальные потерпевшие - соль земли, - со вздохом отозвался Марчиано. - Разница лишь в одном: карибской родни у них нет. Они постоянно посещают местную баптистскую церковь, поэтому я созвонился с тамошним священником, неким Леоном Уильямсом, и попросил его сообщить это скорбное известие родным пропавшей девочки. Новости распространяются молниеносно; я боялся, как бы какой-нибудь назойливый сосед не опередил нас.
- Спасибо, Дэнни. Что-нибудь еще?
- Чернокожий в этой семье отец. Он научный сотрудник электротехнической лаборатории в Естественнонаучном корпусе имени Зюсскинда, входит в младший преподавательский состав и, следовательно, зарабатывает неплохо. Мать белая. Она подрабатывает в кафетерии Зюсскинда в обеденные перерывы, поэтому провожает детей в школу и возвращается с работы раньше, чем они приходят после уроков. У них два мальчика младше Франсины, они учатся в средней школе Хиггинса. Преподобный Уильямс сообщил, что девять лет назад, когда Мюррей только поселились на Уитни, о них многие сплетничали, но потом привыкли и теперь относятся к ним как к любым местным. У них много друзей - и белых, и чернокожих.
- Спасибо, Дэнни. До встречи.
Ямой назывался район с довольно смешанным населением, не богатым, но и не бедным. Время от времени здесь вспыхивали межрасовые конфликты, особенно когда прибывали новые семьи белых - налог на имущество здесь был не очень высоким, а цвет кожи не становился серьезной помехой. В этом районе никто никому не подбрасывал письма с угрозами, не убивал домашних питомцев, не разбрасывал мусор и не портил стены граффити.
Как только "форд" свернул на Уитни, к занимающим почти пол-акра кварталам скромных домов, Кармайн почувствовал, что Эйб и Кори напряглись.
- Господи, Кармайн, как мы это допустили? - не выдержал Эйб.
- Все дело в том, что он изменил тактику, Эйб. Он нас перехитрил.
Они остановились возле выкрашенного в желтый цвет дома. Кармайн положил руку на плечо подчиненному.
- Останьтесь здесь, ребята. Если понадобится, я позову, договорились?
В доме Мюрреев его встретил преподобный Леон Уильямс. Кармайн мимоходом подумал, что общение со священниками входит у него в привычку.
Сыновей в комнате не было, откуда-то доносились негромкие звуки телевизора. Сидя на диване рядом, родители старательно пытались сохранять спокойствие. Мать пропавшей девочки цеплялась за руку мужа как за спасительную соломинку.
- У вас нет родственников карибского происхождения, мистер Мюррей? - спросил Кармайн.
- Нет, точно нет. Мюррей жили в Коннектикуте со времен Гражданской войны и воевали на стороне северян. А моя жена родом из Уилкс-Барра.
- У вас есть недавние фотографии Франсины?
Еще одна сестра одиннадцати пропавших девочек.
Все повторялось: Кармайн задавал те же вопросы, что и остальным семьям, - с кем встречалась Франсина, чем занималась, появлялись ли у нее новые друзья или знакомые, замечала ли, что за ней наблюдают или преследуют. И как прежде, ответы ничего не прояснили.
Кармайн провел в доме Мюрреев ровно столько, сколько понадобилось, и ни секундой больше. "Священник утешит родителей Франсины так, как я никогда не смогу, - думал он. - Я вестник беды, возмездия. Вот как они меня воспринимают. Они молятся, чтобы их малышка осталась жива и невредима, но боятся, что молитвами ей уже не помочь. И ждут, когда я, вестник беды, вернусь и сообщу им, что ее больше нет".
После окончания шестичасового выпуска новостей по местному телеканалу выступил комиссар Джон Сильвестри. Он призвал жителей Холломена и Коннектикута оказать полиции содействие в поисках Франсины и сообщать обо всех подозрительных лицах и событиях. Сильвестри умел держаться на публике и выглядел внушительно - львиная грива, чеканный профиль, спокойное достоинство, искренность и прямота. Он не пытался парировать вопросы ведущей, как сделал бы политик, - дальновидностью он превосходил любого из них. Язвительный вопрос ведущей о том, почему это Коннектикутский Монстр до сих пор разгуливает на свободе и даже продолжает похищать юных девушек, ничуть не поколебал спокойствия Сильвестри: рядом с ним даже ведущая выглядела обаятельной волчицей.
- Он умен, - просто ответил Сильвестри. - Очень умен.
- Каким же еще он может быть, - сказала Сурина Чандра мужу, сидя перед гигантским экраном. Они заплатили целое состояние, чтобы провести специальный кабель из Нью-Йорка и переключаться с канала на канал до восьми часов, до самого ужина. Супруги надеялись увидеть хоть какие-нибудь известия из Индии, но такая удача выпадала им редко. Они обнаружили, что в США проблемами Индии практически не интересуются: местным жителям хватает и собственных.
- Да, он такой, - рассеянно отозвался Hyp Чандра, думая о своем - о таком великом триумфе, что от радости хотелось поведать о нем всему миру. Но он ни за что не осмелился бы, не решился бы на такой риск. Пусть пока остается все в секрете. - Несколько дней я буду ночевать у себя в коттедже, - прибавил он, и улыбка изогнула его безупречные губы. - У меня важная работа.
- Разве Монстр может быть умным? - возмущалась Робин. - Куда же это годится - убивать детей? Это глупо и негуманно!