- Кармайн! Я знал, что Сильвестри поручит это дело вам, - заявил Моусон - так обычно звали президента все, кто его знал. - Я несказанно рад. Садитесь здесь, рядом со мной. Только не вздумайте, - добавил он заговорщицким шепотом, - портить себе аппетит пончиками. Рекомендую яблочный кекс.
Мисс Дездемона Дюпре, сдерживая ярость, удалилась, чуть не столкнувшись в дверях с деканом Даулингом и профессором неврологии Фрэнком Уотсоном - тем самым, который ввел в обращение злополучные названия "Хаг" и "хагисты".
Макинтош, которого Кармайн хорошо знал по нескольким щекотливым внутренним делам Чабба был настоящим американцем. Рослый, всегда элегантно одетый и подтянутый, с шапкой густых волос, золотисто-каштановый оттенок которых с возрастом превратился в медный. Американский аристократ до мозга костей! Когда он появлялся в обществе президента США Линдона Джонсона, тот выглядел рядом с Моусоном довольно бледно, несмотря на свой рост. Впрочем, августейшие особы с такой родословной, как у Макинтоша, предпочитали управлять большим университетом, а не разнузданной шайкой скандалистов в конгрессе.
Декан Уилбур Даулинг с виду был типичным психиатром: неряшливо одет в твид и фланель, розовый галстук-бабочка в красный горошек. Он носил кустистую каштановую бородку, чтобы хоть как-то компенсировать полное отсутствие волос на голове, и смотрел на мир сквозь бифокальные очки в роговой оправе.
Кармайн видел Фрэнка Уотсона всего несколько раз, и тот неизменно напоминал ему злодея Бориса из "Приключений Рокки и Буллвинкля". Уотсон носил черные костюмы, верхнюю губу на его длинном тонком лице украшали черные усики альфонса, прилизанные черные волосы и вечная ухмылка довершали сходство с Борисом. Да, Фрэнк Уотсон был из тех людей, которые в любой момент могли брызнуть ядом. Но разве он входит в правление Хага?
Оказалось, нет. Уотсон закончил разговор с деканом и ускользнул. "Любопытный тип, - подумал Кармайн. Надо бы его прощупать".
Пятеро Парсонов явились одновременно и не стали протестовать против присутствия Кармайна после того, как Моусон представил его, рассыпавшись в похвалах.
- Если кто-нибудь и способен разобраться в этом возмутительном преступлении, так только Кармайн Дельмонико, - заключил Макинтош.
- В таком случае, - отозвался Роджер Парсон-младший, занимая место в конце стола, - предлагаю всем оказать содействие лейтенанту Дельмонико. Разумеется, после того как он введет нас в курс дела и объяснит, что намерен предпринять.
Парсоны были настолько похожи, что любой принял бы их за близких родственников; даже тридцать лет разницы между тремя старшими и двумя младшими членами клана не играли роли. Все - чуть выше среднего роста, худощавые, сутулые, с длинными шеями, крючконосые, с выдающимися скулами, опущенными уголками губ и жидкими волосами неопределенного коричневатого цвета. Глаза у всех - серовато-голубые. Если Моусон производил впечатление царственного магната, то Парсоны - нищих ученых.
Часть выходных Кармайн потратил, собирая сведения о членах правления и империи Парсона. Ее основатель Уильям Парсон (дядя нынешнего главы правления) начинал с производства деталей машин, постепенно расширяя свои владения, пока не стал выпускать буквально все - двигатели, турбины, хирургические инструменты, пишущие машинки и снаряды. "Банк Парсона" появился как раз вовремя, усилив империю. Уильям Парсон женился довольно поздно, его жена родила сына, Уильяма-младшего, который оказался умственно отсталым эпилептиком. Сын Парсона умер в 1945 году, в возрасте семнадцати лет, его мать - в 1946 году. Уильям Парсон остался один. Его сестра Юджиния вышла замуж и родила единственного ребенка- Ричарда Спейта, нынешнего главу "Банка Парсона" и члена правления Хага.
Брат Уильяма Парсона, Роджер, с юных лет пристрастился к выпивке. В 1943 году он бежал в Калифорнию, прихватив значительную долю капитала компании и бросив жену с двумя сыновьями. Инцидент замяли, потерю пережили, а оба сына Роджера оказались преданными, надежными и на удивление способными наследниками Уильяма. Их сыновья были скроены по той же мерке. В итоге компания "Парсон продактс" уже не первое десятилетие входила в число выгодных "голубых фишек". Депрессии? Чушь! Люди не перестанут водить автомобили, которым нужны двигатели; компания "Турбины Парсона" выпускала дизельные турбины и генераторы задолго до появления реактивных самолетов; девушки как стучали по клавишам пишущих машинок, так и продолжают стучать; хирургических операций проводится все больше, а страны воюют друг с другом, и им нужны пулеметы, гаубицы и минометы всевозможных калибров, выпускаемых компаниями Парсона.
Кармайн выяснил, что паршивая овца семейства, Роджер, в Калифорнии вдруг протрезвел, основал сеть ресторанов "Ребрышки от Роджера", женился на старлетке и жил припеваючи, пока не испустил дух верхом на шлюхе в каком-то убогом мотеле.
Хаг был обязан своим появлением желанию Уильяма Парсона - тот хотел оставить хоть какую-то память о покойном сыне. Естественно, руководство университета Чабба рассчитывало возглавить институт и управлять им, но это не входило в намерения Парсона. Он хотел сотрудничать с Чаббом, но не передавать ему бразды правления. Руководство Чабба сдалось, только когда ему был предъявлен ужасающий по своей сути ультиматум. Уильям Парсон заявил: если понадобится, основанный им исследовательский центр будет присоединен к самому незначительному, не входящему в "Лигу плюща" провинциальному учебному заведению штата. Услышав это обещание от такого преданного "чаббиста", как Уильям Парсон, Чабб понял, что проиграл. Впрочем, свой кусок пирога он так или иначе не упустил: за право присоединения Хага университет ежегодно получал почти двадцать пять процентов бюджета.
Кармайн узнал также, что правление собирается раз в три месяца. Четыре Парсона и кузен Спейт приезжают из Нью-Йорка в лимузине и останавливаются в люксах отеля "Кливленд" напротив театра, где проводят вечер после собрания. Моусон всегда устраивает в честь попечителей ужин, надеясь уговорить Парсонов финансировать строительство здания, где когда-нибудь разместится коллекция произведений искусства, принадлежавших Уильяму Парсону. Эта богатейшая коллекция Америки отошла Чаббу согласно завещанию Уильяма Парсона, но дату ее передачи знали только наследники, а те до сих пор не решились расстаться ни с одним наброском Леонардо.
Заметив, что профессор протянул руку, чтобы включить громоздкий катушечный магнитофон, Кармайн поспешил остановить его:
- Прошу прощения, профессор, собрание абсолютно конфиденциальное.
- Но… но протокол! Я думал, если уж мисс Вилич нельзя присутствовать, она сможет составить протокол по магнитофонной записи.
- Никакого протокола, - решительно заявил Кармайн. - Все сказанное здесь не должно покинуть пределы этой комнаты.
- Ясно, - резким тоном произнес Роджер Парсон-младший. - Продолжайте, лейтенант Дельмонико.
Когда Кармайн умолк, изложив происшедшее во всех подробностях, в конференц-зале воцарилась такая тишина, что легкий шум ветра за окнами показался мощным ревом. Слушатели сидели бледные, подавленные, с вытянутыми лицами. Кармайн впервые видел Макинтоша выбитым из колеи, хотя встречался с ним не раз. Но полностью смысл его речи дошел, вероятно, только до декана Даулинга, психиатра, специализирующегося на органических психозах.
- Не может быть, чтобы это сделал кто-то из Хага, - пробормотал Роджер Парсон-младший, промокая губы салфеткой.
- Это еще предстоит выяснить, - отозвался Кармайн. - У нас нет конкретных подозреваемых, а это значит, что все сотрудники Хага под подозрением. Кстати, мы не можем исключить и персонал медицинской школы.
- Кармайн, неужели вы и вправду считаете, что по меньшей мере десять из пропавших девочек были кремированы? - спросил Моусон.
- Да, сэр, считаю.
- Но ведь у вас нет никаких доказательств.
- Вы правы, нет. На эту мысль наводит логика, но она подтверждается всеми известными нам фактами: если бы не прихоть случая, Мерседес Альварес была бы кремирована и исчезла без следа еще в прошлую среду.
- Отвратительно… - прошептал Ричард Спейт.
- Это Шиллер! - выкрикнул Роджер Парсон-третий. - По возрасту он вполне мог быть нацистом! - И он в ярости обернулся к профессору: - Я же запретил вам брать на работу немцев!
Роджер Парсон-младший громко застучал по столу.
- Довольно, Роджер! Доктор Шиллер слишком молод, чтобы быть нацистом; правлению незачем строить подобные догадки. Я считаю, что профессор Смит нуждается в поддержке, а не в упреках. - По-прежнему раздраженный неожиданной вспышкой сына, он повернулся к Кармайну: - Лейтенант Дельмонико, я чрезвычайно признателен вам за откровенность, хоть она и сурова. Я призываю всех присутствующих молчать об этой трагедии. Впрочем, - страдальческим тоном добавил он, - полагаю, какие-то сведения все равно просочатся в прессу.
- Подобное неизбежно, мистер Парсон, рано или поздно это все равно случится. Расследование проводится в масштабе штата. С каждым днем о нем узнает все больше людей.
- И ФБР? - утончил Генри Парсон-младший.
- Пока еще нет, сэр. Грань между пропажей без вести и похищением очень тонка, но у родных пропавших девочек никто не требовал выкупа, поэтому сведения о деле пока не выходят за пределы Коннектикута. Уверяю вас, мы обратимся за помощью к любым организациям, которые смогут ее оказать, - пообещал Кармайн.
- Кто руководит расследованием? - спросил Макинтош.
- За неимением лучшего, сэр, в настоящий момент - я, но положение может измениться. Как видите, в деле замешано много разных полицейских управлений.
- Вам нужна помощь, Кармайн?
- Да, сэр.
- Тогда я созвонюсь с губернатором, - решил Моусон, уверенный в своем могуществе. Почему бы и нет?
- Поможет ли следствию предложение награды от "Парсон продактс"? - спросил Ричард Спейт. - Скажем, полмиллиона? Миллион?
Кармайн опешил.
- Нет, мистер Спейт, ни в коей мере! Во-первых, это привлечет внимание прессы к Хагу, во-вторых, огромные вознаграждения только осложняют полиции задачу. За вознаграждением охотятся проходимцы всех мастей. Зацепку оно может и не дать, а полиция впустую потратит время и силы на изучение десятков тысяч ложных показаний. Если расследование зайдет в тупик, возможно, нам поможет какая-то сумма, но не более двадцати пяти тысяч. Поверьте мне на слово, этого более чем достаточно.
- В таком случае, - вмешался Роджер Парсон-младший, вставая и направляясь за кофе, - предлагаю сделать перерыв - до тех пор, пока лейтенант Дельмонико не сможет сообщить нам новые сведения. Профессор Смит, вы и ваши подчиненные должны оказывать всестороннюю поддержку лейтенанту. - Он попытался наполнить чашку из кофейника, не сумел и возмутился: - Кофе нет! Мне нужен кофе!
Пока профессор рассыпался в извинениях и объяснял, что мисс Вилич обычно делает кофе ближе к концу заседания, Кармайн включил кофеварку и взял яблочный кекс. Моусон не обманул: вкус был изумительный.
Тем же днем в кабинет к Кармайну ворвался комиссар Джон Сильвестри с известием, пришедшим из Хартфорда: в Холломене будет создана особая следственная группа, так как его полицейские лаборатории - лучшие во всем штате. Главой особой группы назначен лейтенант Кармайн Дельмонико.
- Бюджет неограничен, - добавил Сильвестри. Он стал еще больше походить на огромного черного кота. - Плюс право привлекать к следствию любого полицейского на территории штата.
"Спасибо, Моусон, - мысленно произнес Кармайн. - Я получил почти неограниченную свободу действий, но готов поставить свой полицейский жетон, что пресса обо всем пронюхает раньше, чем я выйду из кабинета. Стоит только чиновникам подключиться к делу, и языки заработают без устали. А что касается губернатора… Серийные убийства, в особенности граждан, достойных уважения, лишь прибавляют политической одиозности".
Сильвестри он сказал:
- Я лично побываю во всех полицейских управлениях штата и введу их в курс дела, а пока будет лучше, если в состав особой группы войдем только мы с Патриком, Эйб и Кори.
Глава 5
Среда, 20 октября 1965 г.
Прошло две недели. Шумиха, поднятая газетами, телевидением и радио, постепенно начала утихать. В прессу не просочилось ни единого упоминания о кремации, что несказанно удивляло членов особой группы. Очевидно, подействовало давление свыше: влиятельные политики нажали на все кнопки, чтобы не допустить распространения этих кошмарных подробностей. Зато "карибский фактор" муссировался без зазрения совести. Количество жертв достигло одиннадцати, первой из них предположительно стала Розита Эсперанса, пропавшая в январе 1964 года. Ранее подобных случаев не было зафиксировано ни в штате, ни за его пределами. И конечно, в прессе убийца сразу же получил прозвище - Коннектикутский Монстр.
Сотрудникам Хага пришлось в эти дни туго. Они находились под постоянным прицелом подозрительных взглядов, слышали фразы, оборванные на полуслове, избегали обсуждения вопросов, не выходящих из головы каждого "хагиста". Было только одно утешение: полицейские перестали посещать институт; даже лейтенант Дельмонико, который в течение восьми дней прочесывал этаж за этажом.
Трещины в структуре Хага в основном возникли в окружении доктора Курта Шиллера и разбегались от него во все стороны.
- Не подходите ко мне, фашист! - кричал доктор Финч Шиллеру, когда тот приходил с профессиональными вопросами.
- Да можете оскорблять меня сколько угодно, - с негодованием отзывался Шиллер, - здесь, среди американских евреев, я даже ответить вам не смею!
- Будь моя воля, вас бы давно депортировали! - зверел Финч.
- Нельзя винить целую нацию в преступлениях, совершенных немногими, - твердил Шиллер, побелев и стиснув кулаки.
- Это еще почему? Вы все виноваты!
Вмешавшийся Чарлз Понсонби брал Шиллера за локоть и уводил к себе.
- Но я же ничего не сделал, ровным счетом ничего! - горячился Шиллер. - Откуда вообще известно, что труп расчленили, чтобы кремировать? Это же сплетни, досужая болтовня! Я ни в чем не виноват!
- Дорогой мой Курт, реакция Мори вполне понятна, - объяснял Чарлз. - Его родственники сгорели в печах Освенцима, поэтому сама мысль о кремации внушает ему ужас. Вместе с тем я понимаю, как нелегко приходится вам. Лучшее, что вы можете предпринять, - не попадаться ему на глаза, пока не утихнет шум. А он обязательно утихнет, так всегда бывает. Потому что вы совершенно правы: это всего лишь сплетни. Полиция ничего не объяснила нам. Выше голову, Курт, будьте мужчиной!
Эти слова оказались последней каплей: услышав их, Шиллер закрыл лицо ладонями и горько зарыдал.
- Сплетни - все равно что чеснок, - пробормотал Понсонби себе под нос, возвращаясь в лабораторию. - Хороший слуга, плохой хозяин.
Раздражение на Шиллере срывал не только Финч. Соня Либман тоже отказывалась находиться с ним рядом, Хилда Силвермен внезапно стала путать его журналы и статьи, Марвин, Бетти и Хэнк теряли его образцы и метили свастиками крыс, мозг которых предназначался для патологических исследований.
Наконец Шиллер явился к профессору с просьбой об отставке, но получил решительный отказ.
- Увы, Курт, принять ваше заявление я не могу, - объявил Смит, волосы которого с каждым днем становились белее. - Полиция пристально следит за нами, мы не можем позволить себе кадровые перестановки. И потом, сейчас ваш уход вызовет лишние подозрения. Стисните зубы и крепитесь, как все мы.
- Как мне все уже осточертело, - сказал профессор Тамаре, после того как безутешный Шиллер ушел. - Ох, Тамара, за что нам такое?
- Если бы я знала, Боб, то попыталась бы все исправить, - отозвалась она, помогая ему устроиться в кресле поудобнее. Потом принесла статью доктора Нура Чандры - ту самую, в которой бесстрастно и со всеми клиническими подробностями был описан припадок Юстаса.
Вернувшись в свой кабинет, Тамара застала там Дездемону Дюпре, которая бесцеремонно рылась в заваленном бумагами столе Тамары!
- Мои платежные ведомости не у вас, Вилич?
Уголок абсолютно секретного рукописного документа выглядывал из-под кипы с расшифровками для шефа. Тамара подскочила к столу и оттолкнула Дездемону.
- Как вы смеете рыться в моих бумагах, Дюпре!
- Мне просто стало интересно, как вы можете работать в таком хаосе, - насмешливо протянула Дездемона. - Неудивительно, что с административными обязанностями вы не справились. Вам не под силу организовать даже вечеринку в пивной.
- Убирайтесь вон! Если вы не можете подцепить хоть какого-нибудь завалящего мужчину, не срывайте зло на окружающих!
Почти невидимые брови Дездемоны приподнялись.
- Есть на свете вещи и похуже неведения, - с улыбкой заметила она, - но, к счастью, многие мужчины мечтают покорить Эверест. - Она увидела, как пальцы Тамары с ярко-красными ногтями судорожно запихнули подальше злополучный документ. - Любовная записочка? - поинтересовалась Дездемона.
- Идите вы!.. Ваших ведомостей здесь нет.
Дездемона ушла, по-прежнему улыбаясь. Телефон в ее комнате зазвонил, когда она открывала дверь.
- Мисс Дюпре слушает, - схватила она трубку.
- О, отлично. Рад застать вас на работе, - произнес еще один ненавистный ей голос.
- Я всегда на работе, лейтенант Дельмонико, - сухо откликнулась она. - Чему обязана такой честью?
- Вы не согласитесь поужинать со мной?
Несмотря на шок, Дездемона не совершила ошибки и не сочла приглашение лестным. Стало быть, лорд главный палач в тупике?
- Это зависит от ряда причин, - настороженно ответила она.
- Каких?
- От количества возможных последствий, лейтенант.
- Ну, пока вы занимаетесь подсчетами, может быть, будете звать меня Кармайном? А я вас - Дездемоной?
- Имена предназначены для друзей, а ваше приглашение я расцениваю как вызов на допрос.
- Значит ли это, что я вправе звать вас Дездемоной?
- Не вправе, но можете звать.
- Отлично! Итак, как насчет ужина, Дездемона?
Она откинулась на спину стула и смежила веки, вспоминая, какое впечатление на нее произвела спокойная властность этого человека.
- Хорошо, пусть будет ужин.
- Когда?
- Сегодня, если вы не заняты, Кармайн.
- Великолепно. Какую кухню предпочитаете?
- Самую простую - старую добрую шанхайскую.
- Меня вполне устраивает. Я заеду за вами в семь.
Ну разумеется, этот мерзавец знает, кто где живет!
- Нет, благодарю. Лучше встретимся на месте. Куда мы идем?
- В "Синий фазан" на Сидар-стрит. Знаете это заведение?
- Да. Там и встретимся - в семь.