- Не торопитесь, Томас, - остановил его Холмс, - сейчас не до этого. Я тоже очень удивлен тем, что не произошло несчастья, но не уверен в том, что сэр Тернан, когда войдет в норму, захочет возбудить этот иск. С вашего разрешения остатки ружья я заберу в Лондон и только после внимательного их изучения я решился бы говорить о некачественности огнестрельного оружия. Причина разрыва может быть и иной. Кстати, я думаю, что наше присутствие здесь уже не обязательно. Доктор Питкерн будет наблюдать за пострадавшим, и мы будет только мешать. Мы,сейчас же отправимся в Лондон. Думаю, что и вы в нетерпении - хотите проведать семью Локвудов. Так что мы можем ехать вместе. Только не пугайте там всех рассказом о происшедшем. Сэр Тернан, как я вижу, поднимется быстро. Питкерн этому посодействует.
Дарнвей согласился, Артур не стал его удерживать. Вскоре мы распрощались со всеми и выехали в Лондон. Пропавшего конюха разыскивала вся прислуга.
Уже в Лондоне Холмс остановил экипаж на Бейкер-стрит и сказал Дарнвею:
- Вы поедете дальше к Локвудам, место нашего проживания, вам теперь известно. Я попросил бы вас навестить нас завтра, после того как вы побываете у Локвудов.
Мы вновь оказались у себя в квартире в привычной для нас обстановке. Холмс разложил на столе остатки ружья и погрузился в их изучение. Он взял лупу и пинцет, внимательно все разглядывал. Я привык не мешать ему в таких случаях. Закончив свой осмотр, Холмс сказал мне, что я могу отдыхать от всего пережитого, а ему нужно побывать в городе.
Вернулся он поздно. Очень скоро разобрался и заснул. После нашего завтрака к нам пожаловал Томас Дарнвей. Холмс спросил его, был ли он у Локвудов и в каком они настроении. Дарнвей описал свой визит, сказал, что его приходу были рады (особенно Маргарет, подумал я), что все в добром здравии и от потрясения в замке в какой-то степени оправились.
- Это очень хорошо, - заметил Холмс, - давайте обратимся к интересующему вас вопросу. Претензии к фирме-изготовителю ружья беспочвенны. Разрыв казенной его части произошел по той причине, что был подорван двойной заряд. Как это могло получиться? У сэра Тернана в кармане, я полагаю, сохранился патрон от того ружья, что было оставлено в пещере. Оно меньшего калибра, чем ружье сэра Тернана. Сунув руку в карман, он не глядя заложил патрон в ружье, а тот проскользнул по стволу и остановился, упершись шляпкой в сужение патронника к стволу. Открыв затвор перед выстрелом, сэр Тернан не увидел патрона и вложил другой, который вполне соответствовал его ружью. При выстреле металл не выдержал удара от подрыва двух патронов, и казенная часть разорвалась. Счастье сэра Тернана в том, что он делал не прицельный выстрел, а просто - с руки. Вот посмотрите, Томас, к стволу припаялись тоненькие листочки латуни. Их приварило силой взрыва. Толщина их в точности та, что у патрона меньшего калибра. Холмс отделил листочки пинцетом.
- Таким образом, ясно, что никакого покушения, ни тем более недобросовестности фирмы-изготовителя не было.
Дарнвей и я смотрели на все с изумлением
- А как себя чувствует леди Лилиан? - спросил Холмс.
Когда Дарнвей заверил его, что она также успокоилась и не выказывает никаких треволнений, Холмс сказал:
- Вы, наверное, опять будете у Локвудов сегодня или завтра. Не испросить ли вам для нас с Ватсоном разрешения также нанести визит завтра к вечеру?
- Я думаю, они будут рады вас видеть.
- Очень хорошо. Тогда попросите леди Лилиан пригласить нас для отдельной беседы и постарайтесь известить нас о ее согласии.
С утра Холмс ушел из дома и пропадал довольно долго. В его отсутствие заходил Дарнвей и сказал, что Локвуды будут ждать нас, а просьбу Холмса он приватно передал Лилиан, заметив, что она в скором времени отправится на континент.
К назначенному времени мы были у Локвудов. Встретили нас так, как будто наше знакомство продолжалось не несколько дней, а целую вечность. После непродолжительной общей беседы леди Лилиан сказала, что хотела бы с мистером Холмсом и доктором Ватсоном кое о чем посоветоваться, и пригласила нас в свою комнату.
Усадив нас поудобнее, она сказала нам:
- Я слушаю вас, джентльмены, говорите, что вас заинтересовало.
Мы прежде всего выразили восхищение ее божественным голосом и пожалели, что она покидает Лондон.
- Благодарю вас, джентльмены, - сказала Лилиан, очаровательно улыбаясь, - мне очень приятна ваша оценка. Однако у вас, я вижу, есть что-то еще. Говорите, пожалуйста, спрашивайте.
Холмс пристально посмотрел на красавицу и неожиданно спросил:
- Скажите, леди Лилиан, сколько стоят глаза статуи?
Я ожидал, что нас тут же выставят вон, но Лилиан весело засмеялась и в свою очередь спросила:
- Стоят они по двести фунтов каждый, а теперь скажите, как вы это узнали?
- Поверите ли вы мне, мисс Лилиан, если я скаку, что более всего послужила этому черная кошка, преследовавшая вас? Когда вы так перепугались ее и были в полуобмороке, не только Ватсон, но и я пощупал ваш пульс. Он отнюдь не свидетельствовал о вашем крайнем возбуждении. Ужасные глаза статуи сразу подсказали мне, что они изготовлены из александрита, редкого камня, меняющего свою окраску в зависимости от освещения: при дневном свете - зеленый, а при искусственном освещении - фиолетово-красный. Я навестил скульптора и спросил, сколько он получил за свою работу? Он ответил, что сэр Тернан оплатил ее щедро - двести фунтов. Тогда я поинтересовался у него, почему он так продешевил, ибо одни глаза его статуи оцениваются вдвое дороже. Он не хотел мне отвечать прямо. Мне пришлось сказать ему, что он может оказаться замешанным в крайне неприятную для него историю, ибо в руках у сэра Тернана разорвалось ружье, причиной чему послужил патрон от того ружья, которое было у него в пещере. Перепугавшись, что ему придется выступать в суде, скульптор открыл мне, сказав, что александрит он получил от вас, и вы не только заплатили за его работу, но и хорошо добавили за молчание. Боясь как-нибудь себя выдать при открытии памятника, он и заторопился выполнять заказ какого-то лорда. Однако это всего лишь часть той фантасмагории, автора которой я пытался установить. Прежде всего, я склеил великолепный графинчик, нечаянно разбитый мной при тушении пламени в комнате сэра Тернана. На донышке его я разобрал марки севрского завода и понял, что эта изящная вещица откуда-то доставлена. В чем ее тонкость? При открытом окне она принимает лучи солнца и фокусирует их в точку. Это - когда графинчик заполнен водой. На большой пожар такая вещица, видимо, не рассчитывалась. Всего лишь прожженная обшивка спинки у стула. Этот акт навеял страх, дворецкий рассказал мне, что недавно он заметил или ему показалось, что засветился циферблат часов в замке. Я обратил внимание на то, что вы, столь испуганная черной кошкой, не очень-то торопились отдалиться от пещеры с дьявольской статуей. Секрет кошки незамысловат. Она стремилась к вам по той причине, что у вас была валерьянка. А нужно это было для того, чтобы отвлечь ее от сарая, в котором много мышей. Пистоны в бумаге для детского пистолета, такие, как были подарены внукам садовника, но смазанные чем-то сладким, были брошены в сено, что в сарае. Избавленные от своего врага - черной кошки, мыши разгрызли пистоны, и от их вспышки возник пожар. Большого ущерба он не нанес, сэр Тернан не особенно бы сожалел о сарае, если бы он и сгорел. Однако пожар был загадочен, ибо никакой поджигатель в сарай не мог проникнуть. А в сочетании с тем, что случилось с нефритовой настойкой, все следующие одно за другим происшествия создавали гнетущую атмосферу. Выдержка у сэра Тернана превосходная, но все происходящее, несомненно, держало его в струне. Он явно увлечен вами. Это заметно не только по нему, но и по его племяннику. Артура не было с нами, когда вы задержались с сэром Тернаном. Подозреваю, что он подслушивал вашу беседу. А завершение речи сэра Тернана на торжестве словами о грядущей королеве и вовсе наводит на размышление. Это, я полагаю, не только мной замечено. Ваша великолепная баллада, столь блестяще исполненная, окончательно утвердила меня в том, что во всей этой фантасмагории ваша рука.
- Вы очень интересно рассказываете, мистер Холмс, - задумчиво произнесла Лилиан, - только не кажется ли вам, что не сюжет баллады произвел такое впечатление, а неизвестно почему вспыхнувший циферблат?
- Без сомнения, это был заключительный удар, который оставил в шоке всех присутствующих. Вы, я вижу, хотите выведать у меня, как я объясняю светящийся циферблат. Я расскажу. Я заинтересовался этим, как только услышал предание от дворецкого. Попросив разрешения ознакомиться с библиотекой, я обошел все помещения замка и обнаружил, что под потолком гостиной сделана большая продольная отдушина. Я осмотрел и часы, о которых говорили. В них не было ничего необычного. Их недавно чистили. Цифры-то оставались черными, когда светился циферблат, они не загорались. По обоймочке, укрепляющей стекло, я увидел, что встроено оно туда недавно. Светилось именно оно. Такое стекло мне известно. Оно в своем составе содержит примеси урана. Его ничем не отличишь от обычного, но после освещения невидимыми ультрафиолетовыми лучами оно некоторое время светится. Падали лучи, совершенно очевидно, из той отдушины, выходящей в галерею. Вы этого сделать не могли, так как находились со всеми. Естественно, что у вас кто-то был помощником, но кто именно, трудно было сказать до тех пор, пока не пропал конюх. Это он примерялся к засвечиванию циферблата, когда мы вдруг оказались в зале. Его вспугнули, и направленный им ультрафиолетовый луч скользнул по рюмке с настойкой, изменив ее окраску, и всех поверг в ужас.
- Я не знала, что настойка обладает таким свойством…
- Должен признаться, что и я не знал, хотя о многих люминесцирующих жидкостях мне известно. Когда мы заподозрили яд в ней, я возил ее в лабораторию и эту способность мог наблюдать воочию.
- Ну, довольно, дорогой Холмс. Я поражена вашей наблюдательностью и эрудицией. Все сказанное вами верно. Только вы привыкли к расследованию преступлений, а на этот раз столкнулись с фарсом. Вы, наверное, не догадываетесь, что проживали в том домике, который когда-то принадлежал нам. Отец мой также был в колониях, а я маленькой девочкой жила с матерью, которая на свою беду была красивой. Сэр Тернан, тогда еще молодой, преследовал ее своими ухаживаниями. Получив отпор, он сумел как-то оттягать этот домик, и нам с матерью пришлось очень тяжело. Я выросла уже на континенте. Стала работать в маленьком театре, пользовалась успехом. Там и предложил мне узы супружества д'Евремонд. Оставшись богатой вдовой (матери моей уже не было), я помнила, по чьей милости пришлось нам потерпеть. Когда я от Маргарет узнала, что ее семья близка с Тернанами, я приняла приглашение Локвудов погостить у них. С Артуром, каюсь, я кокетничала, но никаких видов на него не имела. Когда стало известно о предстоящем приглашении на празднество, я замыслила унести покой у сэра Тернана. Конюх приехал в Лондон по своим хозяйственным делам. Я его встретила и показала ему фотографию: я - девочка - и мама. Старик прослезился, так как любил меня отеческой любовью еще с той поры. Я сказала ему, чтобы он делал то, что я укажу, и помалкивал. А потом я возьму его к себе. Он с частью моих вещей, в том числе и с портативным аппаратом по генерации ультрафиолетовых лучей, уже на континенте. Графинчик и урановое стекло я привезла с собой из Франции. Отправка их на место действия - дело денег и нехитрых уловок. Обо всем, что творилось в усадьбе Тернана, я знала из болтовни Маргарет, Томаса и Артура. Отчасти и от леди и сэра Локвуд. При всем этом многое было мне известно еще на континенте.
Привезла я с собой севрский графинчик просто как красивую безделушку, а когда услышала, что сэр Тернан в своей комнате нечаянно разбил графин, то потихоньку свой отнесла в комиссионный магазин и сказала Маргарет, что видела подходящую замену в продаже. Артур и Томас пришли туда и приобрели его. Я ожидала, что когда-нибудь графинчик сможет "припечь" слегка сэра Тернана. Урановое стекло я также имела у себя. Узнав о торжестве в замке, я постаралась выведать диаметр циферблата и сдала его в мастерскую обточить по точным размерам. Часовой мастер, чистивший часы, заменил старое стекло моим, ничего не подозревая. Я не жалела денег для того, чтобы все ухищрения мои оставались в тайне, и действовала через подставных лиц. Как видите, я не пожалела и двух камней александрита, стоящих дорого. Они оставались в коллекции моего покойного мужа.
Сэр Тернан, естественно, не узнал во мне того гадкого утенка, который из-за него вынужден был покинуть свое родное гнездо. Мое женское честолюбие было удовлетворено, когда он сделал мне предложение у пещеры. Я резонно ответила ему, что мне нужно подумать и ответа прямого я дать не могу. Хотя ответ мой был готов: ни с кем из Тернанов я свою судьбу связывать не намерена. Я знала, что при торжестве вспыхнет циферблат, и ожидала шокового эффекта. Женская моя неосмотрительность и каприз подтолкнули меня перед этим исполнить балладу с сюжетом, который должен был встревожить старого селадона. Я получила полное удовлетворение оттого, что истощила у него нервную систему. Мне этого было вполне достаточно, ни убивать его, ни разорять, ни шантажировать я не намеревалась. Поэтому-то столь неприятно и тревожно подействовало на меня известие (Томас проболтался) о несчастном случае с сэром Тернаном. Ибо косвенно виновницей этого считаю все же себя. Слава богу, что он не пострадал и я могу покинуть Англию со спокойной душой. Старик конюх, конечно, останется у меня, я его старость обеспечу. Если случится вам быть в Париже, то вы, мистер Холмс, и вы, доктор Ватсон, можете быть уверены, что в моем доме вас примут как самых дорогих гостей.
ВСПЫХНУВШАЯ СВЕЧА
Как-то ясным осенним днем, часов в одиннадцать, когда я предавался чтению после отдыха и милой беседы со своим другом за завтраком, он кликнул меня из гостиной. При моем появлении он весело сказал мне:
- Вот, Ватсон, к нам пожаловал наш старый друг и приятель из Скотленд-Ярда. Предполагаю, что он сообщит нам что-то интересное.
Я приветствовал нашего постоянного знакомого - сыщика Лестрейда, и мы расселись в креслах, ожидая его сообщения.
- Я надеюсь, Холмс, что вы заинтересуетесь трагическим событием, - сказал он. - Дело в том, что убит у себя дома глава торгового дома "Малколм и сын". Я сейчас оттуда. Если вы не откажетесь, то убедитесь во всем сами. Я приказал ничего не трогать на месте. История для меня загадочная, так как трудно найти мотив преступления: явно не ограбление, ибо ценности не похищены, сейф не вскрыт, а врагов у него, как говорит прислуга, никаких нет.
- Есть у него родственники?
- Только сын, он же его компаньон, а также девушка, мисс Сомерсет, в которой он принимает участие; она живет в доме два месяца.
- Вы опросили их?
- Нет, мистер Холмс. Девушка в таком состоянии, что с ней пока разговаривать не было возможности, а сэр Генри отсутствует.
- Где же он?
- Он иногда остается в конторе, когда по каким-либо делам долго задерживается. Сэр Малколм староват, и у него уже нет прежней хватки, большинством дел ведает и руководит cap Генри.
Без промедления мы отправились на место убийства. Экипаж подвез нас к загородному дому сэра Малколма, около которого мы увидели фигуру полицейского, выставленного Лестрейдом. На вопрос своего начальника он ответил, что никого в помещение не допускал, в том числе и сэра Генри, который прибыли вскоре после отъезда Лестрейда.
- Вы сообщили ему обо всем, что произошло?
- Да, сэр, я сказал ему, что его отец убит и я не могу его впустить в комнату без вашего разрешения. Он все равно узнал бы обо всем от прислуги.
- Как он реагировал?
- Он был потрясен, сэр. Он ушел в свой кабинет и не выходит оттуда.
- Очень хорошо, констебль, продолжайте наблюдать, мы же войдем в помещение.
Картина, представившаяся нашим глазам, была, ужасной. В комнате были разбросаны или повалены стулья, тело несчастного Малколма лежало навзничь, в воздухе чувствовался какой-то неприятный запах. В углу стоял запертый и неповрежденный сейф. Осколки посуды, которой пользовался убитый, а также обломки какого-то гипсового бюста валялись на полу.
Холмс внимательно все осмотрел, в том числе и гипсовые обломки, исследовал все, что валялось, поднял с пола смятый подстаканник и чайную ложечку, затем поднял глаза на Лестрейда:
- Есть у вас какая-нибудь версия, Лестрейд?
- По всему видно, что это взрыв, но я не вижу никаких осколков бомбы, если она была.
- Верно, Лестрейд, на это очень похоже. Малколм мог погибнуть и от удара о стенку, куда его бросило взрывной волной. Но меня также интригует то, что нет никаких осколков, а также остатков бикфордова шнура или электрозапала. Кроме того, если это бомба, то как она сюда попала? Ведь окна-то остались целыми и запертыми, а без разрешения к сэру Малколму, я полагаю, не заходили?
- Вот это мне и непонятно, мистер Холмс. Вот ключи от сейфа, они были в кармане убитого.
Холмс еще раз прошелся по комнате, осмотрел обломки, разбросанную посуду и сказал:
- Вскройте сейф, Лестрейд, изымите все, что в нем содержится, и пройдем в какую-нибудь комнату, изучим эти бумаги.
Под нашими пристальными взорами Лестрейд открыл сейф, вытащил оттуда все, после чего внимательно осмотрел его внутренность - не осталось ли чего незамеченным. Тело погибшего прикрыли простыней. Мы ушли в соседнюю комнату и стали разбирать бумаги. Это были счета, накладные, запросы, акты - все то, что составляет отчетность предприятия.
- Ну что же, Лестрейд, я думаю, что по этим бумагам можно составить впечатление о преуспевании торгового дома "Малколм и сын". Нет никаких оснований предполагать, что его глава в какой-нибудь степени испытывал неудовлетворенность в своих делах. Наоборот: заемные письма и векселя от других фирм и сдельных предпринимателей говорят о том, что многие от покойного были в зависимости.
- Это верно, Холмс, я тоже так думаю. Более того, я полагаю, что следует отделить все эти документы, возможно, они и укажут нам на преступника, который решился на устройство, боясь своего разорения.
- Вы, как всегда, рассуждаете очень здраво, Лестрейд. Займитесь этим, выясните должников. А что это за бумажка?
Это было письмо очень короткого содержания: "Я покидаю этот мир, Малколм, не оставь в беде Мейбл. Ц. С."
- Это, по всей вероятности, письмо матери Мейбл, девушки, которая живет здесь уже два месяца. Нам придется с ней побеседовать.