- Что?.. Вы совершенно правы! - Петр Николаевич рассмеялся. - Слова, слова… Однако присаживайтесь. Будете записывать на магнитофон?
- Если не возражаете, - Саня включил диктофон с миниатюрной двухчасовой кассетой.
- Ничего не имею против. Мои условия знаете?
- Знаю.
Единственным условием была полная анонимность. Поэтому Лазо не стал выяснять ни подлинного имени, ни отчества и уж тем более не поинтересовался фамилией. Пусть будет Петр Николаевич. Главное - нарыть побольше фактов.
- Взгляните, - развернув газету, он показал иллюстрацию к очерку, - тот самый?
- Как две капли воды. Могу продемонстрировать и свой собственный… Из той же партии.
- Интересно.
Петр Николаевич принес точную копию кейса, запечатленного на снимке. Та же фирма и пластинка на том же месте, только без номера.
- Раскрыть нельзя?
- Сделайте одолжение, - отщелкнув боковые замки, Петр Николаевич распахнул крышку. Внутри оказался портативный ноут-бук с крохотным экраном и выдвижной клавиатурой, тестер и набор инструментов для тонкой электроники. - Вы ожидали чего-то иного, не так ли?
Саня отрицательно покачал головой.
- Я не ожидал, - подчеркнуто выделил он, - что ядерная кнопка страны может оказаться в таком чемодане… Почему именно "Самсонит", Петр Николаевич? Не нашлось подходящей упаковки отечественного производства?
- Представьте себе, не нашлось…
- А этот подошел по параметрам? Самый лучший из всех?
- Не знаю… Надо спросить у того, кто производил оптовые закупки Не исключено, что ему просто дали на лапу. Лично меня параметры устраивают: вес, толщина, прочность. Мы проверили вместе с ведущим конструктором.
- И наборный замок на три цифры?
- Честно говоря, он вообще не нужен. В принципе эта штука никак не может попасть в чужие руки.
- Но ведь попала же!.. Например, в Форосе.
- То дело темное. Притом следует учесть, что министр обороны располагал точно таким же пультом. Для чего им еще один, так называемым мятежникам? Разве что ублажить Янаева, который не просыхал с комсомольской юности?
- Вы случайно не смотрели вчера вечером "Времечко"?
- "Время" по старой памяти иногда включаю, на "Времечко" времечка нет, - довольный каламбуром генеральный конструктор лукаво прищурился.
- Значит вы не знаете об инциденте на станции метро Театральная?
- Знаю, но из другого источника.
- Какого, если не секрет.
- Секрет.
- Понятно… И что вы думаете по этому поводу?
- Очередная чушь. Враки!
- Вас не затруднит пробежать глазами этот материал? - Лазо вновь подсунул свой очерк.
Петр Николаевич взял газету, надел очки и действительно за несколько минут пробежал все шесть полных колонок. Он либо читал с пятого на десятое, либо владел навыками быстрого чтения. Саня подозревал, что технарям оно дается много легче, чем гуманитариям.
- Это вы написали? - спросил Петр Николаевич, сдвинув очки на изборожденный морщинами лоб.
- С вашего позволения.
- И видели собственными глазами?
- Почти с самого начала и до конца… Пока не попросили.
- Все действительно так и было? - конструктор аккуратно сложил газету по складочкам. - Ничего не преувеличили ради красного словца?
- Скорее пригладил, ради приличия.
- "Провокация!" - вопил тощий чекист, похожий на раблезианского Панурга", - Петр Николаевич процитировал слово в слово. - И это не выдумали?
- Чистый факт.
- Что ж, поздравляю… А от меня вы чего ждете?
- Ваше мнение. Я имею в виду не репортаж, а ядерный чемоданчик.
- Ваш Панург абсолютно прав: провокация. И вы сами это отлично понимаете, но почему-то упорно подталкиваете читателя к мысли, что нет дыма без огня, даже запугиваете. Зачем вам это?
Лазо отдал должное своему критику, мысленно отметив его высокий с залысинами лоб и умные, с затаенной насмешкой глаза, хотя не собирался описывать внешность. По крайней мере в этой статье.
- Видите ли, Петр Николаевич, не все так однозначно, как кажется с первого взгляда. Наше милое правительство преподнесло нам столько сюрпризов, что волосы встают дыбом. Поэтому всякое может случиться. Вы понимаете? Я не хочу, чтобы в один прекрасный день все мы стали заложниками очередного политического негодяя или террориста… Представьте себе, например, что ядерный пульт попал в руки, скажем, думского депутата, одного из наиболее одиозных - на ваш выбор…
- Ну и?
- Вас это не пугает?
- Ничуть. Еще один скандал, свара в парламенте, и статья вроде вашей. На том и закончится.
- Вы шутите?
- Ничуть. Что он станет делать с чемоданом, Муссолини турецкий? Развяжет атомную войну?
- По крайней мере сможет этим шантажировать.
- Вам бы следовало помнить, как сразу после Фороса один умный человек сказал, что этим чемоданом можно гвозди забивать. Он всего лишь деталь в сложной и разветвленной схеме, созданной на случай внезапного ядерного нападения. Именно внезапного, когда для ответа остаются буквально минуты. Только в этом случае сигнал в конечном счете подается на чемодан.
- Как понимать: в конечном счете?
- Я же говорю, что чемодан является только частью огромной и мощной системы. Маковкой айсберга, если угодно. Он постоянно находится на связи, но ввести его в боевой режим можно только в том случае, если получен сигнал о нападении.
- Значит ли это, что без этого сигнала никто не сможет отдать приказ о пуске? Ни террорист, ни министр обороны?
- Ни сам Президент, - досказал Петр Николаевич. - Это я и пытался вам втолковать. Все завязано на систему предупреждения.
- А превентивный или, как раньше говорили, упреждающий удар?
- Если войну готовят загодя, то нет нужды в переносном пульте. Так называемую кнопку сподручней нажать из подземного бункера или вообще из любого места, где в данный момент находится первое лицо.
- Кремлевский кабинет? Дача?
- Кабинеты, - как бы вскользь уточнил конструктор. - Квартиры и дачи.
- Выходит, он не так уж и нужен, чемоданчик? Отчего же тогда такой ажиотаж? Помните последние дни нашего Союза? Горбачев многозначительно напоминает, что чемодан пока у него, а Ельцин…
- "Чемодан я заберу", - усмехнулся Петр Николаевич. - Я-то помню, но об этом вам лучше у них спросить.
- Почему?
- Да потому, что вы, журналисты, распространяете мифы, внедряете их в общественное сознание. Главам государств поэтому ничего другого не остается, как, простите, играть на публику… Но я вам ничего не говорил, лучше сотрите…
Лазо незамедлительно нажал кнопку и, отмотав пленку назад, включил на прослушивание.
- Порядок, - одобрил Петр Николаевич.
- Хорошо бы немного развить эту тему… Без записи. Кто кого мистифицирует? Правительство - народ или народ - правительство?
- Я бы не ставил так вопрос. Мистический элемент вносят телевидение, пресса. Отсюда и ажиотаж. Совершенно ясно, что система предупреждения должна в конечном счете замыкаться на главу государства. Для этого вовсе не нужен чемодан или еще какой-то особый пульт. Приказ можно отдать и по телефону правительственной связи. Но так уж повелось с легкой руки американцев. Думаю, это было верное решение. Чемодан в глазах людей стал не только символом высшей власти, но и своего рода гарантией безопасности.
- Все видят, что Президент денно и нощно пребывает на страже?
- Так оно и есть. Не понимаю вашей иронии. Боевой режим может быть установлен в считанные секунды. Для этого и существует оператор, который всюду сопровождает верховного главнокомандующего.
- И в туалет?
- Не надо утрировать.
- В старину это называли "куда царь пешком ходит"… Оператор действительно спит рядом с президентом?
- Смею заверить, что все обставлено надлежащим образом, то есть разумно и без излишних неудобств.
- Но он по крайней мере едет с ним в одной машине?
- Я бы сказал так: летит в одном самолете. Лимузин, в котором находится офицер-оператор, оборудован специальным устройством.
- Офицер?
- Не ниже полковника.
- Наши ракеты действительно никуда не нацелены?
- Об этом я знаю не больше вашего. Полагаю, что так.
- Какой же смысл в ядерной кнопке?
- Ввести зашифрованные координаты можно за несколько секунд. Для этого и существует пульт. Офицер-оператор - не просто бессловесный носильщик. Помимо прочего, он единственный, кто должен помочь хозяину мгновенно сориентироваться в хозяйстве. Ведь в критическую минуту легко растеряться, забыть… Вы только представьте себе, какая тяжкая ноша обрушивается на человека, какой стресс он должен испытывать!
- А оператор - не человек? Часть машины?
- Понимаю, на что намекаете… Как и у нас с вами, его организм отвечает на стрессовую ситуацию адреналином, но это натренированный организм. До автоматизма, если хотите. Сбоя быть не должно.
- Представляю себе Леонида Ильича в последние годы. Прелестная картинка: он и оператор… Тогда, если не ошибаюсь, резерв времени составлял всего семь минут?
- В этом не ошибаетесь.
- В чем же тогда?
- Во-первых, вы неверно написали, что система начала разрабатываться еще при Хрущеве.
- Досадно. Учту на будущее. Выходит, при Брежневе?
- Брежнев так и не дожил до завершения. Окончательно она вошла в строй при Андропове, но Юрий Владимирович уже был прикован к искусственной почке. Не до чемодана… Про Черненко и говорить не приходится.
- Получается, что первым полноправным хозяином стал Михаил Сергеевич?.. Тогда вернемся к инциденту в Форосе. Вы полагаете, что чемодан никуда не исчезал?
- Его просто отключили от системы. Не понимаю только, зачем. Чтобы лишить связи с войсками, внешним миром вообще? Но чемодан для этого и не предназначен. Выходит, одно из двух: либо хотели ударить по самолюбию Президента, либо вообще не ведали, что творят. Некомпетентность - профессиональная болезнь нашей номенклатуры.
- Вас не смущает резкость оценок? Номенклатура никуда не ушла. Между прочим, лефортовские сидельцы тоже перекочевали в депутатские кресла.
- Мне ли бояться при моей-то зарплате? Найду себе занятие.
- Где вы работали до того, как сделались генеральным?
- В Главкосмосе.
- Космос тоже на ладан дышит.
- Справится. Куда нам без него?
- Лично у меня создалось впечатление, что номенклатура может обойтись без всего: без науки, искусства, литературы, даже без народа.
- Последнее как раз не выйдет, а посему рано или поздно наладится.
- Если фашисты не придут. Наш чиновник ко всему приспособится: и к церковной свечке, и к свастике… У меня такой к вам вопрос, Петр Николаевич. - Лазо мельком заглянул в блокнот. - Даже в современных бытовых приборах предусмотрена защита от дурака. Разве нельзя было снабдить чемодан какой-нибудь блокировкой на тот случай, если он попадет в чужие руки?
- Кто вам сказал, что нельзя?
- Значит, есть такая штуковина?
- Все предусмотрено.
- А самопроизвольно ничего сработать не может?
- Ни в коем случае.
- Превосходно! Давайте тогда подытожим… Если все обстоит так, как вы говорите, кому и зачем могла понадобиться скандальная инсценировка в метро?
- Это уж ваша забота - гадать на кофейной гуще.
- Не очень-то вы благосклонны к моему ремеслу.
- Так я не о вас, а вообще… Вы мне скорее нравитесь. Не пойму только, как умудряется ваше начальство совмещать безграничную демократию с монархизмом.
- На то и демократия, - ухмыльнулся Саня, понимая, куда направлен удар. - Редактор у нас - человек многогранный, политик, - не стал он вилять. - Лично я подобных симпатий не разделяю. Самое страшное заключается в том, что при нашей беспринципности возможно решительно все. Мы рождены, чтоб Кафку сделать былью. Право слово… Я вовсе не намерен гадать на кофейной гуще, или, скажем, на бобах. По моему глубокому убеждению, на Театральной была проведена осмысленная и точно нацеленная акция. Иначе как прелюдией к государственному перевороту ее не назовешь. Вот увидите, как отреагируют массы.
- И как же?
- Вопреки всем опровержениям, которые наверняка последуют, большинство останется в полной уверенности, что это действительно был чемодан номер один.
- Чему вы и поспособствовали.
- Еще не вечер. Последнее слово не сказано. Пока лишь я хотел помешать нашим бдительным органам спустить дело на тормозах, смазать. Люди должны знать, что это не проделка шутника, а действительно провокация, но направленная лично против Президента. Если бы еще и он сам понял…
- Информация дозируется, - уловив недосказанное, кивнул Петр Николаевич.
- Поэтому и нужен увесистый удар по затылку, чтобы уши прочистило.
- Кому?
- Я про аппарат говорю, окружение… Не знаю пока, откуда ноги растут, но почти уверен, что без пособничества сверху не обошлось.
- Откуда ноги растут, известно, - нарочито двусмысленно заметил Петр Николаевич, - но я бы на вашем месте поинтересовался руками. Они могут оказаться длинными и не пустыми. Не страшно?
- Страшно, - с готовностью признал Саня. - А что делать?
- Однажды ваша газета, кажется, уже пострадала?
- Не однажды.
- Что ж, желаю удачи.
- Сколько всего таких чемоданчиков?
- Несколько штук. На случай поломки, но больше про запас. Электроника тоже стареет… Все, между прочим, на месте. Не питайте иллюзий.
- И не думаю, - Саня закрыл блокнот, дав понять, что вопросы исчерпаны. - А сколько действующих? Как раньше - три, или начальнику Генштаба нынче не положено?
- Вам-то зачем знать? Не в ту сторону смотрите, право.
- Как знать, Петр Николаевич, как знать… Ну, спасибо вам за терпение и откровенность. От чистого сердца говорю. А гранки, как условились, подошлю. Никаких ссылок на вас не будет.
- Иногда и намека достаточно. В позапрошлом году одна газетенка наделала шухеру. Началось с бюджета Минобороны, а докопались до дачи начальника Генерального штаба, где был смонтирован узел связи для системы "Казбек". Казалось бы, на том можно и успокоиться, так нет же - выболтали название. Многие тогда пострадали.
- Даю слово, что соглашусь со всем, что вы сочтете необходимым вычеркнуть.
- Надеюсь, не придется. Я, понимаете ли, привык учитывать все стадии. Когда до гранок доходит, пиши пропало - кто-нибудь непременно сболтнет.
- В принципе возможно, что и этот наш разговор уже кем-то записан.
- В самом деле? Ну, я весь дрожу! Жаль, что поздно предупредили.
Саня вновь подивился, как преображает улыбка даже самые ординарные лица.
- Еще раз благодарю, - он выключил диктофон, вынул кассету и положил ее на край стола. - На всякий пожарный случай. Память меня пока не подводила. Было приятно и лестно познакомиться с вами.
- Мне тоже, Александр Андреевич. Если надумаете выступить на телевидении, дайте знать: хочу поглядеть.
Глава пятая
Сходка в мотеле "Лазурный"
Сходка была назначена на 19 часов. По оперативным данным, гостей ожидалось более сотни. Посты наружного наблюдения, затаившись в кустах, отслеживали прибывающие машины, по преимуществу импортные: "доджи", "ауди", "чероки" и "мерседесы".
Бинокуляр со стократным увеличением, нацеленный на мотель "Лазурный", что на Минском шоссе, позволил уточнить схему парковки и расположение охраны. Воротилы преступного мира Москвы и ближайшего Подмосковья открыто демонстрировали свою возросшую мощь и полную безнаказанность. Свои люди в местной милиции донесли, что МУР проявляет повышенную активность, однако Авдей, хорошо известный правоохранительным органам Николай Сидорович Авдеев, он же Колян, пренебрег предупреждением. Крупный чин из ОМОНа заверил, что в "Лазурный", где сейчас полно иностранцев, никто не сунется. Все мероприятия проводятся в связи с чеченскими событиями. Авдей, снискавший громкую известность непримиримой борьбой с кавказскими группировками, сблизился с омоновцем именно на этой почве. Его бойцы отстреляли Ашота, Бексолтана и бешеного Бабу Абрека, а бравые омоновцы замели их ближайших сподвижников, снискав благорасположение мэра. Почти все задержанные боевики вскоре оказались на воле, а бреши в доблестных рядах заполнили новые авторитеты. Авдей, хоть и слыл несгибаемым "отрицалой" - не шел на сотрудничество с органами ни на свободе, ни в зоне, - не счел для себя зазорным контакты с человеком, которому ежемесячно отслюнивал солидную сумму. До сих пор мент его ни разу не подводил. Отменять большую сходку, к тому же приуроченную к его, Авдея, сорокалетнему юбилею, не было никакого резона. Напротив, пусть все видят, кто истинный хозяин Москвы.
Украшавший фронтон "Лазурного" венок из белых и алых гвоздик с императорской монограммой "Н" и юбилейной - 40 - датой можно было различить издалека, не прибегая к оптике. Вопиющая наглость стала последней каплей, переполнившей чашу терпения начальника отдела по борьбе с бандитизмом. Подполковник Корнилов поклялся, что на сей раз Авдей не отделается "президентскими" тридцатью сутками. Прекрасно осведомленный о продажности сверху и снизу, Корнилов предпринял ряд отвлекающих действий, загодя направив приданные подразделения ОМОНа не только к "Лазурному", но и на Курский вокзал, а также на Варшавку и Олсуфьевское шоссе, где находились однотипные мотели, облюбованные чеченской мафией. Допустив преднамеренную утечку насчет чеченцев, Корнилов рисковал головой. События в Буденновске еще слишком живы были в памяти, чтобы позволить себе воспользоваться ими, как ширмой. Принимаемые против возможного терроризма меры лишний раз продемонстрировали полную импотенцию властей. Что могли противопоставить безоружные солдаты-десантники, заполонившие станции метро, опытным диверсантам, прошедшим подготовку в Пакистане, Афганистане и на базах КГБ? На последних - наиболее опытных ветеранов - МУР получил персональные ориентировки.
Но не воспользоваться обстановкой было бы чертовски обидно. Слишком уж заманчивой выглядела перспектива накрыть мафиозных шишек всех скопом. Победителей ведь не судят, хоть и расходится крылатая поговорка с жизненными реалиями.
Корнилов однажды уже брал Авдея, но судья, то ли купленная, то ли запуганная, выпустила бандита под залог. Не прошло и месяца, как он учинил разборку на Тушинском рынке, оставив семь трупов. Свидетели происшествия уже на следующий день отказались от прежних показаний.
Первый срок Авдеев заработал пятнадцатилетним подростком, едва закончив восемь классов в поселке Озерки Тамбовской области. Отбарабанив два года в колонии, сел вторично за нанесение тяжких телесных повреждений. Не успели его отправить на этап, как пришло известие, что потерпевший скончался. Статью переквалифицировали на убийство и, соответственно, добавили срок. Тюрьма - школа не только для революционера, как учили детей в советское время, но прежде всего для уголовника. Зоны и пересылки не прошли для Авдея впустую. Его авторитет рос пропорционально цензу лагерной оседлости. Пик карьеры пришелся на 1985 год, совпав с началом ускорения и перестройки. Умудренный горьким опытом, наш человек не принимает всерьез ничего, что нисходит к нему с Олимпа.
Моя милая в постели
Сделала движение.
Думал я, что перестройка -
Вышло ускорение…