Человек, от которого так хорошо пахло, человек, который так нежно погладил ее по голове, так крепко взял ее за руку, чтобы она не споткнулась… был тем же человеком, который оставил ее в лесу и допустил, чтобы ее укусила змея. Хотя Сара и не понимала, зачем ему это нужно, было ясно, что это злой человек и она никогда не сможет ему доверять. Девочка будет делать вид, будто доверяет ему, но, как бы он ни старался, сколько бы вкусных блинчиков ни испек, она никогда не станет доверять ему на самом деле.
За личиной доброжелательности скрывалось что-то, чего Сара не понимала, и это что-то меняло голос незнакомца, напускало холод в комнату, было мерзким, злобным и непредсказуемым. Сара подозревала, что можно обезопасить себя от этой части его личности, если делать все, что он говорит.
- Ну вот, теперь я вижу, что тебе нравится. Ты ведь проголодалась, правда?
Сара кивнула с набитым ртом и сунула в рот еще один кусок блинчика.
Незнакомец стоял рядом и смотрел на нее. Девочка чувствовала, что он улыбается, что он доволен, что комната наполнена солнечным светом. Она чувствовала все это и говорила себе:
"Ты не должна ему доверять, он злой.
Ты никогда не должна ему доверять, он злой.
Не доверяй ему, но ешь и пей все, что он тебе дает.
Когда-нибудь все наладится.
Непременно наладится!"
Глава 13
Макс волновался. Тревога начала одолевать его еще полчаса назад, на футбольном поле. Тогда он все время поглядывал на часы, но сумел сосредоточиться на игре. Теперь же, когда она окончилась и мальчишки разбрелись кто куда, беспокойство нарастало, и по дороге домой Макс уже жалел о том, что так поступил. Да, было здорово, это правда. Они выиграли с большим отрывом, в том числе и потому, что он отлично отбил три мяча. Тренер даже одобрительно похлопал его по плечу после матча. А самое главное, все это видела Эмили!
Макс до сих пор чувствовал, как от ее улыбки у него сладко ноет в животе.
Но тревога возрастала. Путь от футбольного поля домой занимал двадцать минут, и, чтобы срезать дорогу, Макс побежал вдоль ручья, протекавшего мимо западного края деревушки. Пригревало солнышко, вокруг простирались кукурузные поля. Запыхавшись от быстрого бега, паренек остановился. Он бежал всю дорогу, пот ручьями лил по лбу, затекая в глаза. Сняв мокрую футболку, мальчик натянул ее себе на голову и в этот момент заметил какое-то движение на берегу ручья, где-то впереди. От земли волнами поднимался жар, в глазах рябило. Не придав значения увиденному, Макс прошел по краю кукурузного поля к своему дому. Земля была неровной и сухой, так что мальчику казалось, что он идет по пустыне. К сожалению, он забыл прихватить с собой чего-нибудь попить. Вот придет домой и подставит голову под прохладную воду, откроет рот и будет жадно глотать, глотать, глотать ее…
Макс надеялся, что мать с отцом еще спят. Конечно, он выдержит скандал - вечер того стоил, в особенности встреча с Эмили, но если родители заметят его побег, то ему нескоро придется снова играть в футбол.
Кукурузные листья царапали голый живот, но Максу это не мешало. Через пару минут он дойдет до края двора. От поля двор отделял проволочный забор. Ворота были открыты. Странно! Макс был уверен в том, что закрыл калитку, уходя играть в футбол. Он даже помнил, как набросил на крюк цепочку.
Не могла же Сина сама выйти со двора!
Миновав калитку, Макс закрыл ворота и задвинул засов. Пройдя по неухоженному огороду к дому, мальчик оглянулся в поисках сестры. Обычно Сина сидела в саду. Особенно полюбилось ей место рядом с гаражом, где между двух вишен висели качели. Сина часто играла на этих качелях и очень неохотно слазила с них.
Но сейчас качели были пусты. Сины там не было. Не было ее и в зеленом шезлонге, где она любила загорать. Макс беспомощно оглянулся. Еще никогда сад не казался мальчику таким большим и необъятным, к тому же сейчас он выглядел заброшенным, пустым, жутким.
Где же Сина?
Макс побежал к дому. Дверь, как всегда, была открыта, изнутри доносился запах пива. Родители, ничуть не стесняясь, хранили спиртное в большом ящике под лестницей. Сняв пыльные сандалии, Макс бросил их у входной двери и тихонько поднялся по лестнице. Наверху он спрятал кроссовки в шкаф и направился в комнату Сины. Дверь была приоткрыта, и Макс уже предвкушал, как сейчас расскажет сестричке о событиях сегодняшнего дня. Ну, разве что кроме Эмили. Про Эмили он говорить не станет, нет уж. Сины это не касалось.
Но комната была пуста!
Легкий ветерок развевал гардину на открытом окне. В доме царила гнетущая тишина.
Макс застыл в дверном проеме. На мгновение все мысли исчезли, он даже не понимал, что сейчас видит. Ему хотелось позвать сестру, но мальчик не решился. Она наверняка где-то в доме или в саду, а если он начнет кричать, то разбудит родителей, и все это выйдет ему боком.
Первым делом Макс проверил ванную и туалет, но сестры нигде не было. Он осторожно заглянул в гостиную. Отец, похрапывая, валялся на диване, забросив ноги в грязных белых носках на подлокотник.
Кухня, кладовая, подвал… Паренек осмотрел все. Наконец он понял, что Сины в доме нет. Сердце выскакивало у него из груди.
Макс пробежался по саду, посмотрел в гараже, в бывшем курятнике, где теперь хранился всякий хлам, на крытой террасе. Мальчик метался туда-сюда по саду, едва сдерживаясь, чтобы не выкрикнуть имя сестры. Через десять минут лихорадочных поисков он остановился у вишен с качелями, присел, упершись ладонями в колени, и покачал головой. Волосы взмокли, пот катился по лицу, капал на землю и впитывался в пыль.
Кошмар! Это просто дурной сон, вот и все! Сина никогда бы не ушла со двора одна!
Или ушла бы?
Выпрямившись, Макс вытер лоб. Сейчас он вспомнил странное движение на берегу ручья. Может быть, Сина заскучала и решила в одиночку сходить на пляж, где они купались вместе пару дней назад? Она же ему все уши прожужжала о том, как хочет еще раз сходить туда!
Ну, он ей покажет, этой проказнице!
Макс бросился бежать, выскочив за калитку.
Кукурузное поле осталось слева, а Макс все бежал и бежал, взметая пыль, словно конь в галопе. Добравшись до ручья, он свернул налево, к тропинке. Мальчик все время всматривался вдаль, пытаясь разглядеть хоть какое-то движение, но, черт побери, там никого не было! Перед его внутренним взором уже представали жуткие образы, но он не хотел думать об этом, не хотел останавливаться… Макс видел свою сестру в мелкой воде, видел, как ее длинные волосы, заплетенные в косу, уходят под воду, как девочка теряет равновесие и падает на песчаное дно, как попадает в сильное течение, и подводные потоки тянут ее на глубину, а она отчаянно размахивает руками, кричит, глотает воду… Нет, нет, нет! Макс не хотел видеть этого, не хотел верить в это! Этого не могло случиться! Легкие горели огнем, ноги дрожали. Наконец паренек добежал до мостика и свернул к пляжу, уже через пару минут оказавшись на том самом месте, где пару дней назад подрался с Йенсом и его дружками.
Но и тут Сины не было!
Макс заметался туда-сюда по берегу, пытаясь отыскать следы, но заметил лишь пару отпечатков ног на уступе, слишком больших, чтобы принадлежать восьмилетней девочке. Обыскав пляж, он поднялся на уступ и побежал к лесу. Заросли были довольно густыми, так что рассмотреть толком ничего было нельзя, но движение он бы заметил. Но и тут ничего не было. На Макса обрушилось одиночество. Все это было уж слишком для него. Слезы ручьем текли по щекам, в горле зарождался всхлип.
- Сииииииинааааааааа! - изо всех сил позвал он, и его крик эхом прокатился по лесу. - Сиииииииинаааааааааааа!
Нет ответа.
Тогда Макс упал на колени, закрыв ладонями лицо, и разрыдался.
Глава 14
Макс старался не смотреть на комиссара, чувствуя, как слезы наворачиваются ему на глаза. Он действительно расплакался там, на берегу реки, и не столько от чувства утраты, которое тогда еще не осознал, а от безысходности, от страха перед тем, что случится теперь… и от стыда. Ему было стыдно за свой поступок.
- И тогда вы сразу вернулись домой? - спросила Франциска.
- Да. - Макс кивнул. - Я просто не знал, что делать дальше, где мне искать ее.
- Как повели себя ваши родители?
- Устроили скандал. Отец поколотил меня, а потом они около часа искали Сину в саду и на улице, звали ее… Все без толку, конечно, только зря теряли время, но они и слушать ничего не хотели. Только после этого мама позвонила в полицию.
Франциска кивнула.
- В отчете сказано, что Сина оставалась без присмотра около трех часов.
- Да, это так.
- Что вы сегодня думаете об этом? Ваша сестра могла пойти на пляж? Она нашла бы дорогу сама?
- Я часто задумывался об этом. Она удивительно хорошо ориентировалась в пространстве, полагаясь на слух, нюх и память. Феноменальная память, кажется, это так называется. Чего Сина только не подмечала… - Макс покачал головой. - Но я не знаю.
- Послушайте, мне тут пришло в голову… Когда вы рассказывали, как ходили на пляж с сестрой.
- Что?
- Скорее всего, похититель уже тогда видел вас. Он мог прятаться в лесу, наблюдая за тем, как маленькая девочка купается голой. Для потенциального маньяка это зрелище могло стать толчком к действию. Если это так, то с того момента его преступление было неотвратимо, и потому не имеет особого значения то, что вы в тот вечер оставили Сину одну. Это дало маньяку шанс, но если бы ситуация сложилась иначе, он все равно рано или поздно похитил бы ее.
- Вы говорите это, чтобы утешить меня? - Макс поднял глаза.
- Нет, я совершенно серьезна.
Они помолчали. Унгемах не знал, что тут еще сказать. Молчание стало гнетущим, и тишина нарушалась только грохотом кастрюль на кухне.
- Вашего отца тогда тоже подозревали, вы знали об этом?
Макс кивнул.
- Они тогда даже арестовали его, потому что он словно обезумел. Сейчас я думаю, что эти подозрения были в какой-то мере оправданны. Какой отец станет пьянствовать целый вечер, не замечая, что его слепая дочь пропала!
- Показания вашей матери и анализ на уровень алкоголя в крови сняли с него вину, но следователь всерьез рассматривал эту версию. Позвольте мне спросить, как вы сейчас к этому относитесь? Как вы думаете, ваш отец мог быть как-то замешан в той истории?
Унгемах покачал головой.
- Нет, полагаю, что нет. Он был очень агрессивным человеком, часто бил меня, но Сину никогда и пальцем не тронул. Знаете, когда он лишился работы, то стал сильно пить - и тем вечером напился в стельку. Я не представляю, как он мог сделать что-то подобное в таком состоянии.
- Почему его уволили? - поинтересовалась Франциска.
- Тогда я не знал об этом, а потом, когда прошел процесс и его признали виновным, я прочитал об этом в газете. После окончания своей смены отец забыл перекрыть вентиль, и дело дошло до взрыва. Кто-то погиб. Отца осудили за преступную халатность и приговорили к условному заключению и денежному штрафу.
- Да, такое любого с ума сведет, - покивала Франциска. - А что стало с вашими родителями потом?
- Не знаю, и меня это, признаться, не интересует, - отрезал Макс.
- Мне очень жаль.
- Я думаю, каждый имеет на это право. Мне не хотелось бы говорить на эту тему, к тому же она не имеет никакого отношения к расследованию, верно?
- Нет, не имеет… - Франциска немного опешила от такой бурной реакции. Она не думала, что эта тема для Макса столь болезненна.
Унгемах поможет ей, но не станет говорить с ней о своих родителях. У всего есть свои границы.
- Я хоть чем-то вам помог? - спросил он.
- Пока не знаю. К сожалению, все именно так, как указано в отчете. Вы ничего не видели. Я надеялась получить от вас хоть пару зацепок, что-то, на что тогда не обратил внимания следователь.
- Извините, - виновато протянул Макс.
- Ничего, в любом случае стоило попытаться. Кроме того, я познакомилась с будущим чемпионом мира по боксу в тяжелом весе, - попыталась пошутить Франциска.
- Я еще не выиграл, так что об этом говорить рано… - Макс криво улыбнулся.
- Что ж, я в вас нисколько не сомневаюсь. Я могу позвонить вам, если у меня появятся какие-то вопросы?
- Конечно. И я буду очень благодарен вам, если вы будете держать меня в курсе расследования.
- Буду, насколько это возможно, - пообещала Готтлоб.
Они обменялись номерами телефонов.
Глава 15
- Да что же это, черт побери, такое!!! - Франциска никак не могла успокоиться.
Пауль Адамек молча наблюдал за припадком ярости у своей напарницы. В такие моменты, наступавшие не так уж редко, он не знал, как себя вести. С одной стороны, бешенство Франциски всегда было искренним, с другой же - она быстро успокаивалась.
Готтлоб бегала туда-сюда по своему кабинету и уже два раза успела пнуть корзину для мусора. Пока она говорила с Унгемахом, Пауль на всякий случай проверил находившихся на свободе преступников, осужденных за педофилию и проживавших в радиусе ста пятидесяти километров от интерната Святой Елены. И хотя разговор с боксером был интересным, он не принес никаких зацепок, а вот Адамек сразу напал на кое-что любопытное.
- Люди что, вообще ничему не учатся? Сколько раз должно случиться подобное дерьмо, чтобы кто-то начал воспринимать все это серьезнее?!
- Мы еще не знаем, имеет ли он какое-либо отношение к происшедшему, - напомнил Пауль.
- Дело не в этом! - взвилась Франциска. - Конечно, мы не знаем, но мы узнаем, точно тебе говорю! Ты же еще ни с кем об этом не беседовал?
- Нет, я сразу к тебе пришел.
- Хорошо. Нельзя, чтобы об этом проведала пресса. Ты же знаешь, как эти репортеришки торопятся с выводами. В этом-то и проблема. Если СМИ проведают о том, что отсидевший педофил работает на фирме, которая занимается перевозкой детей-инвалидов, народ придет в бешенство! И неспроста! И тогда уже не будет иметь значения, связан этот ублюдок с похищением Сары или нет. Такое просто не должно происходить! Вот дерьмо! Эти сволочи что, не могут работать, к примеру, на автозаправках? Почему они постоянно находят такую работу? Так, поехали. Где живет этот тип?
- Переулок Кроненгассе, 11.
- В городе?
Пауль кивнул.
- Только мы его там не застанем, он сейчас на работе.
- Ладно, позвони в эту службу перевозок и уточни. Пока можем подождать. Так, я отлучусь на минутку. Вот черт, черт, черт!
Франциска хмуро двинулась в сторону туалета, и двое коллег, шедших ей навстречу по коридору, посторонились.
В туалете она, по счастью, была одна. Выйдя из кабинки, Готтлоб вымыла руки и побрызгала водой в раскрасневшееся лицо, глядя на свое отражение в грязном зеркале. Щеки пошли багровыми пятнами от ярости. С ней такое происходит постоянно. У нее всегда все на лице написано. Отец не раз говорил, что Франциске суждено работать в полиции, у нее просто нет иного пути - надо выбирать профессию, в которой не приходится лгать.
"Какой же он у меня наивный", - с горечью подумалось Готтлоб. Отец и к теперешней своей проблеме относился с той же наивностью. Впрочем, выходные и так дались Франциске нелегко, поэтому сейчас она предпочитала не думать о болезни отца. Вытерев лицо салфеткой, девушка вышла в коридор. Там ее поджидал Адамек.
- Нам повезло. Детлеф Кюль работает с шести до трех, только что окончил смену. Можем перехватить его у входа в дом.
- Класс! Это мне нравится.
- Возьмем с собой патруль?
Подумав, Франциска покачала головой.
- Нет, не думаю, что в этом есть необходимость. Даже если он наш тип, мы и сами разберемся. Ты же знаешь… эти сволочи демонстрируют силу только перед слабыми.
Зайдя в кабинет, Готтлоб прихватила куртку и пистолет, и они с Адамеком покинули участок. Днем движение на дорогах было не таким интенсивным, и уже через пятнадцать минут они оказались в квартале новостроек семидесятых годов. Вокруг теснились двенадцатиэтажные коробки с парой лужаек и жалкими деревцами. С точки зрения Франциски, это смотрелось отвратительно, но такие кварталы тоже были нужны городу.
Машина медленно ехала по улице, Адамек высматривал дом номер одиннадцать. Наконец он обнаружил маленький указатель у дома справа.
- Давай припаркуемся здесь, - предложила Франциска, указывая на свободное место у обочины.
Между высотками виднелись парковки, но Готтлоб не хотела подбираться так близко к дому.
- Жаль, что мы не знаем, на какой машине он ездит.
- Почему это не знаем? - ухмыльнулся Адамек.
- О, я об этом и не подумала. Умница!
- Детлеф Кюль ездит на серебристом "Сеат-Леон", автомобиль зарегистрирован тут, номер H DK 210.
- Напомни мне, чтобы я попросила шефа повысить тебе зарплату.
- Я предпочел бы в качестве награды отпуск на неделю.
- Что, никак не выспишься?
- Знаешь, мы поспрашивали других мамочек… к сожалению! Ты не представляешь, какими экспертами по воспитанию детей мнят себя многодетные мамаши. А у нас первый ребенок, и мы чувствуем себя настоящими неудачниками. А эти дамочки все наседают. И ни одна нас не успокоила. Говорят, малышка будет кричать месяцев до девяти.
- Ну вот видишь! - подколола его Франциска. - Когда-то же это закончится!
- Да, но к тому моменту я, наверное, уже подохну, - мрачно покосился на нее Пауль.
- Сочувствую тебе, конечно, но… ой, смотри, серебристый "Сеат-Леон"! И номер тот же! Это он!
Глава 16
- Поспеши скорей уйти, я считаю до пяти…
- Хватит тут бегать, сколько раз вам говорить! - Гунтер Мюллер прикрикнул на своего восьмилетнего сынишку и его приятеля, игравших в прятки среди стеллажей, но потом покачал головой и улыбнулся. Дети, что тут скажешь…
Он повернулся к своему посетителю, странноватому типу, судорожно сжимавшему в руках какую-то бумажку.
- Вот сорванцы! Но ведь и мы в их годы были такими же, верно?
Посетитель не ответил. Он неотрывно смотрел вслед мальчишкам, которые уже успели попрятаться, и только звонкий голосок доносился из-за стеллажей:
- А потом пойду искать, и тебе не убежать. Загляну во все углы, взгляд направлю под столы…
Мюллер запнулся. Этот тип не понравился ему с самого начала, когда вошел в магазин десять минут назад. Неулыбчивый мужик с потемневшими зубами, посетитель ни на секунду не посмотрел Мюллеру в глаза. Вообще, странно, что кто-то пришел сюда лично, чтобы подыскать экзотическое растение. Конечно, в магазине был и такой товар, но деревья обычно заказывали по телефону и требовали доставки.
- Что вы ищете? - осведомился Мюллер, присматриваясь к странному клиенту.
Тот с трудом оторвал взгляд от стеллажей, за которыми дети играли в прятки, но на продавца так и не посмотрел.