Больше всего его пугало не то, как успешно Кивающий Журавль вышел на его след, а то, как здорово тот владел блюзовой гитарой. Несмотря на услышанное от Джексон, он думал, что имеет дело с наемным китайским убийцей - карикатурой из фильма про кунг-фу, экспертом по боевым искусствам, ничего не смыслящим в американской культуре. Изъяном такого противника было бы чувство чужака, незнание города. Только теперь до него дошло, как сильно он заблуждался.
Гидеона прошиб озноб. В комнате стояла зловещая тишина, воздух был неподвижен. Переведя дух, Гидеон подошел к кровати и вынул из-под нее чемодан. Света из окна было достаточно, чтобы убедиться, что к чемодану не притрагивались. Он набрал комбинацию цифр и открыл чемодан. Взяв оттуда конверт с рентгеновскими снимками By и медицинским заключением, снова запер замок. Снял пиджак, засунул конверт под рубашку, надел пиджак.
Мысли о собственном рентгене и компьютерной томографии он постарался прогнать: отвлечься значило заведомо проиграть.
С улицы донеслось нарастающее завывание сирен. Гидеон поднял оконную раму и выглянул. В церкви неподалеку что-то происходило. Выходящие на Парк-авеню улицы были перегорожены каретами "скорой помощи" и машинами полиции, толпа любопытных прибывала на глазах. Полицейские расставляли заграждения и сдерживали зевак. Кивающего Журавля с гитарой видно не было: наверное, суматоха заставила его сменить наблюдательную позицию. В том, что он продолжает наблюдение, Гидеон не сомневался.
Он выскользнул из номера, неслышно затворив за собой дверь. В ярко освещенном коридоре было тихо. Гидеон торопился к Тому О’Брайену, причем попасть туда надо было так, чтобы исключить всякое преследование. Фокус с подземкой в первый раз себя оправдал, но во второй раз Кивающий Журавль уже не позволит так себя провести. Теперь он наверняка готов опознать Гидеона в любом обличье.
Вопрос требовал размышления. У отеля "Уолдорф" четыре выхода: один на Парк-авеню, один на Лексингтон-авеню и два на Пятьдесят первую улицу. Кивающий Журавль мог держать под наблюдением любой из них. Возможно, он даже видел, как Гидеон входил в отель.
"Дьявол! Как теперь добраться до Колумбийского университета? Идея! Толпа перед церковью может, по иронии судьбы, помочь оторваться от преследования. Скорее туда!"
Он спустился в лифте, прошел через холл и вышел через главную дверь.
ГЛАВА 52
Гидеон нырнул в толпу, выползшую на Парк-авеню. В Нью-Йорке толпа может собраться в любое время дня и ночи - есть чему удивиться! Он снова огляделся, но Кивающего Журавля поблизости не обнаружилось - по крайней мере он не узнал его ни в ком из людей поблизости. Это как раз удивления не вызвало: дело приходилось иметь с чрезвычайно ловким противником.
Началось проталкивание сквозь толпу. Если удастся быстро достигнуть другого берега людского моря, то преследователю - если он здесь - придется сделать то же самое и тем самым выдать себя.
Когда он достиг середины людской гущи, она дружно ахнула. В дверях церкви появились санитары с носилками и покатили их вниз по полозьям для инвалидов. На носилках лежало тело в мешке. Кто-то, видимо, умер - учитывая наплыв полиции, насильственной смертью.
Толпа напирала, возбуждение нарастало. Санитары шустро катили носилки с телом сначала через церковный сквер, потом по временному коридору внутри полицейских ограждений, ведшему к "скорой". Обстановка способствовала бегству. Гидеон протолкался к ограждению, перемахнул через него, пересек узкое пустое пространство и нырнул под ограждение с другой сторону коридора, чтобы снова утонуть в толпе. На окрик копа можно не реагировать: полиции сейчас не до него.
Гидеон вырвался из толпы, проводившей его бранью, и заторопился по Парк-авеню прочь от столпотворения. На бегу он оглядывался: сначала чтобы узнать, преодолел ли кто-нибудь следом за ним ограждения, потом - не выпихнула ли кого-нибудь толпа. Но никого не увидел. Он свернул вправо, перебежал улицу на красный свет и - вот удача! - налетел на такси, как раз высаживавшее пассажира.
- Западная Сто двадцатая, между Бродвеем и Амстердам-авеню! - скомандовал он, садясь. - Быстрее!
Таксист отъехал от тротуара. Проезжая мимо толпы, Гидеон снова не разглядел в ней ни преследователя, ни желающего остановить такси, чтобы погнаться за ним. Оставались считанные минуты до полуночи. Он достал мобильный телефон и позвонил Тому О’Брайену.
- Привет! - раздался в ухе саркастический голос. - В кои-то веки звонишь в приличное время. Что у тебя?
- Я узнал, с какой тайной к нам пожаловал Ву. Это какой-то особый состав или сплав. И находится он в его ноге.
- Час от часу не легче!
- Я везу тебе рентгеновские снимки. У него в ногах полно посторонних предметов - на то и авария. Без тебя мне не найти то, что нужно.
- Мне понадобится Эпштейн, она все-таки физик.
- Я так и думал.
- А что потом?
- То есть?
- Мы опознаем кусок металла - и что дальше?
- Я еду в морг и выковыриваю эту штуковину.
- Как мило! Каким же образом?
- Я уже числюсь у них "близким Ву человеком". Меня ждут, я должен забрать тело. Не предвижу затруднений.
В телефоне раздался сиплый смех.
- Ты один такой на свете, Гидеон, тебе это известно?
- Ладно, готовься. Времени у меня в обрез.
Следующий звонок - Орхидее. Гидеон надеялся, что девушка будет рада услышать, что он почти покончил со всеми своими неприятностями и сможет с ней увидеться если не завтра, то не позднее послезавтра. Но телефон Орхидеи молчал. Ему стало гадко на душе: не иначе занята с клиентом!
ГЛАВА 53
- И тебе счастливого Рождества! - приветствовал О’Брайен ввалившегося без стука Гидеона.
- Это тот, о котором ты рассказывал? - спросила физик Эпштейн, кое-как устроившаяся на маленьком диванчике и еще не переставшая сердиться из-за того, что ее подняли с постели в такой поздний час. Волосы у нее были растрепаны, настроение хуже не придумаешь, а все потому, как считал О’Брайен, что, когда он разбудил ее среди ночи, она решила, будет кое-что более интересное. Он уважал эту женщину за постоянную готовность к здоровому интиму.
- Познакомьтесь: Эпштейн, Гидеон. Гидеон, Эпштейн.
- О’Брайен называет вас Сэди, - отозвался Гидеон, пожимая вяло протянутую руку.
- Всякий называющий меня Сэди рискует схлопотать по уху, - сонно пробормотала она. - Если у вас будет скучно, схлопочете оба.
- Скучать не придется, - пообещал О’Брайен и стал быстро излагать заранее заготовленную версию. - Помнишь те цифры? Мы раздобыли рентген контрабандиста, он попал в аварию. Он вез свою контрабанду в ноге, чтобы обмануть таможню…
Эпштейн махнула рукой, чтобы О’Брайен замолчал, и повернулась к Гидеону:
- Лучше ты расскажи.
Гидеон внимательно на нее посмотрел. От утомления ему было противно врать.
- Лучше тебе ничего не знать - целее будешь.
- Тебе виднее. Приступим?
Том О’Брайен, любитель загадок, возбужденно потер руки.
- Давай свои рентгеновские снимки! - поторопил он Гидеона.
Гидеон достал из-под рубашки большой конверт. О’Брайен смахнул мусор с маленького столика, разложил снимки, направил на них свет. Эпштейн попыталась рассмотреть снимки, не вставая с диванчика.
- Ну и мерзость!
- Я резюмирую. - О’Брайен не переставал потирать руки. - Бедняга вез в собственной ноге что-то очень сложное и запомнил соотношение различных элементов, из которых оно состоит. Таково мнение Эпштейн о цифрах, которые ты нам дал. Верно?
Женщина кивнула.
- Идем дальше. Теперь перед нами рентгеновские снимки, и мы должны разобраться, какие включения нам искать. Хочешь взглянуть поближе, Эпштейн?
- Не хочу.
- Почему? - О’Брайен уже начинал злиться.
- Потому что понятия не имею, что вы ищете. Сплав? Окись? Еще что-нибудь? Разные составы по-разному реагируют на рентгеновские лучи. Это может быть что угодно.
- А ты что думаешь? Ты же у нас физик по конденсированным средам.
- Сначала объясните, что здесь происходит, чтобы я могла начать гадать.
О’Брайен со вздохом посмотрел на Гидеона:
- Сказать ей?
Гидеон немного помолчал и произнес:
- Придется. Только это секретные сведения. Если кто-то еще узнает, что ты в это посвящена, твоя жизнь будет в опасности.
- Избавьте меня от своей шпионской муры! Ничего я никому не скажу, да мне никто и не поверит. Так что выкладывайте.
- Вот уже несколько лет, - начал Гидеон, - китайцы работают в одном из своих ядерных центров над проектом строжайшей секретности. В ЦРУ считают, это какое-то новое оружие, но то, что я узнал, их информацию не подтверждает. Больше похоже на научное открытие, благодаря которому Китай сможет, как там считают, подчинить себе весь мир.
- Это вряд ли, - покачала головой Эпштейн. - Продолжай.
- Один китайский ученый прибыл с этим секретом в США - не для того, чтобы передать его нам, а совсем с другой целью…
Эпштейн наконец сменила положение "полулежа" на сидячее и проявила некоторый интерес к рассказу Гидеона.
- Так он что же, привез этот секрет в собственной ноге?
- Совершенно верно. Секрет состоит из двух частей: штуковины у него в ноге и цифр, которые мы тебе называли. Как ты, наверное, уже заподозрила, одно без другого не работает. Ученый погиб в автокатастрофе. Это рентгеновские снимки, сделанные в отделении неотложной помощи.
Теперь Эпштейн проявила к снимкам неподдельный интерес.
- Судя по цифрам, - заговорила она, - мы имеем дело с композитным материалом, состоящим из ряда сложных химических соединений или сплавов. У тебя есть увеличительное стекло? - обратилась она к О’Брайену.
- Линза. - Он долго рылся в ящике и наконец нашел. Пригляделся к линзе, фыркнул и долго вытирал ее краем своей рубахи.
Эпштейн вставила линзу себе в глаз и снова наклонилась над снимками, изучая одно за другим белые пятнышки.
- Ну и нашпиговало его! Сколько здесь всего!
- Ужасная авария, - согласился Гидеон.
Она медленно двигалась от одного пятнышка к другому. Процесс получился тягостный. Прошла вечность, прежде чем Эпштейн, покончив с одним снимком, взялась за второй, еще раз вечность, пока настал черед третьего. Здесь ее внимание тут же привлек какой-то незначительный штришок. Эпштейн долго его рассматривала, потом выпрямилась. Линза выпала у нее из глаза. Она сияла. Преображение было таким разительным, что О’Брайен попятился от неожиданности.
- Что там? - спросил он почтительным шепотом.
- Невероятно! - прошептала она в ответ. - Думаю, я знаю, что это такое. Все вдруг соединилось и приобрело смысл.
- Что?! - хором крикнули Гидеон и О’Брайен.
Эпштейн широко улыбнулась:
- Вам действительно хочется узнать?
- Не томи, Эпштейн, нам не до игр! - взмолился О’Брайен, увидев в ее глазах блеск. В такое возбуждение эта женщина при нем еще не приходила.
- Это только догадка, - кивнула она, - но, кажется, хорошая… Одно это соответствует тем фактам, в которые вы меня посвятили, и этой диковине на снимке.
- Что? - повторил О’Брайен еще настойчивее.
Она дала ему линзу.
- Видишь вот это? Похоже на короткий гнутый проводок.
О’Брайен наклонился к снимку и увидел согнутую в нескольких местах проволочку среднего диаметра, длиной миллиметров шесть.
- Обрати внимание на концы проводка.
Он увидел на концах тени с размытыми краями.
- Ну и что?
- Я про тени. Рентгеновские лучи отразились от кончиков проводка. Проводок каким-то образом абсорбировал рентгеновские лучи и перенаправил их через кончики.
- Не понимаю. - О’Брайен выпрямился и вынул из глаза линзу.
- В это почти невозможно поверить! Материал, способный улавливать, фокусировать и перенаправлять рентгеновские лучи? Мне известен один-единственный материал, способный на такое.
О’Брайен и Гидеон переглянулись. На лице Эпштейн появилась озорная улыбка.
- Обращаю ваше внимание на то, что это провод.
- Господи, Эпштейн! - не выдержал О’Брайен. - Ты доведешь нас до нервного припадка. Что с того, что это провод?
- Для чего нужны провода? - спросила она.
О’Брайен со вздохом покосился на Гидеона. Тот точно так же боролся с нетерпением.
- Провода проводят ток, - изрек Гидеон.
- Совершенно верно.
- Ну и что?
- Это особенный проводник. Он пропускает через себя электрический ток, но по-своему.
- Ты меня вконец запутала, - пожаловался О’Брайен.
- Мы столкнулись с суперпроводником, работающим при комнатной температуре! - торжественно провозгласила она.
О’Брайен и Гидеон Кру переглянулись.
- И все? - простонал О’Брайен.
- Все?! - Эпштейн округлила глаза, не веря в подобное невежество. - Действительно, подумаешь! Священный Грааль энергетических технологий - эка невидаль!
- Я ждал чего-то, что перевернет мир… - проворчал О'Брайен.
- Это именно такая бомба, болван! Прикинь, девяносто девять процентов всей производимой в мире электроэнергии уходит на сопротивление при транспортировке от источника к пользователю. Девяносто девять процентов! - Она глубоко вздохнула. - Но проволока со сверхпроводимостью обеспечивает передачу электроэнергии без всякого сопротивления и, значит, без потерь. Если заменить все линии электропередачи в Америке на проводники, сделанные из этого материала, то потребление электроэнергии сократится на девяносто девять процентов.
Теперь до О’Брайена дошло.
- Боже правый!
- Все потребности США в электроэнергии можно будет обеспечить одним процентом всех имеющихся сейчас мощностей. Этот процент легко поставят существующие солнечные, ветровые, гидро- и атомные электростанции. Конец сжиганию угля и мазута! Колоссальное снижение стоимости транспортировки и производства. Электричество станет практически бесплатным. Эксплуатация автомобилей с электромоторами становится бесплатной, а это смертный приговор индустрии производства машин с бензиновыми двигателями. Сворачивается нефтяная и угольная промышленность. Конец добыче топлива из недр! Больше никаких парниковых газов, ОПЕК не сможет больше держать за горло остальной мир.
- Иными словами, - подал голос Гидеон, - страна, контролирующая это открытие, экономически возобладает над всеми остальными.
Эпштейн хрипло рассмеялась:
- Это еще что! Страна, владеющая этим материалом, будет контролировать всю мировую экономику и править миром.
- А остальным придется заткнуться и встать на задние лапки, - вставил О’Брайен.
Эпштейн покосилась на него:
- Это еще очень мягко сказано.
ГЛАВА 54
Пусть смолкнет разговор,
Пусть раздается смех:
Здесь смерть живым
На радостях поможет.
Было два часа ночи, и Гидеон Кру уже устал от девиза на двери морга. Он перечитывал его снова и снова и негодовал на иезуитское сочетание траура и самодовольства. На его вкус, ничего радостного в этом мрачном и зловонном заведении не было - как не было ничего радостного и смешного, кстати, и в самой смерти.
Он ждал уже сорок пять минут и окончательно извелся. Дежурная санитарка двигалась медленно, как водолаз по дну, перебирала бумажки, отвечала на звонки, бормотала себе под нос, щелкала, как кастаньетами, неприлично длинными кроваво-красными ногтями.
В конце концов он не выдержал и встал.
- Простите, я жду уже почти час!
Щелканье оборвалось, санитарка подняла на него глаза. Она оказалась крашенной в блондинку брюнеткой, о чем напоминали черные корни волос, непробиваемой уроженкой Нью-Йорка старой закваски.
- У нас тут убийство, персонал занят.
"Тоже мне невидаль для Нью-Йорка! - раздраженно подумал Гидеон. - Уж не то ли тело, которое я видел в мешке на носилках под церковью Святого Варфоломея?"
- Это все чудесно, но мой… мой партнер лежит в лотке вашего холодильника, и мне всего-то и нужно, что пять минут с ним наедине! - Он очень старался изобразить голосом скорбь. - Пять минут!
- Мистер Кру, - откликнулась девица без тени сочувствия, - полагаю, вы помните, что останки вашего партнера провели здесь в ожидании ваших распоряжений уже пять дней? За этот срок можно было найти время заглянуть к нам. Вот здесь написано, что мы пытались связаться с вами, - она потыкала пальцем в клавиатуру, - с полдюжины раз.
- Я потерял сотовый телефон, - нашелся Гидеон. - И к тому же отсутствовал.
- Пусть так. Но, явившись в час ночи, странно ожидать, что прямо к вашему приходу все будет готово. - И она окинула его взглядом, говорившим о закаленной неуступчивости.
Гидеон почувствовал себя понесшим заслуженное поражение глупцом. Она, без сомнения, права. С другой стороны, резак прожигал дыру у него в кармане, в сумке уже дымились рентгеновские снимки, к тому же он не мог не думать о зловещем Журавле, о том, чем тот занят сейчас, не подобрался ли совсем близко, не засел ли у самого морга. Чем дольше затягивалось ожидание, тем больше времени он предоставлял Кивающему Журавлю.
- Сколько еще ждать?
Красные ногти опять защелкали, тасуя бумажки.
- Когда кто-нибудь освободится, я вас вызову.
Он послушно уселся и мрачно уставился на дурацкий девиз. Из-за двойных дверей из нержавеющей стали, исцарапанных носилками со скорбным грузом, доносились разнообразные звуки. За дверями разворачивались события, связанные, видимо, с недавним убийством. Теперь он почему-то не сомневался, что это именно жертва из церкви Святого Варфоломея. Старейший, самый почитаемый храм Нью-Йорка с самыми состоятельными прихожанами стал ареной убийства!
- Что за этими дверями? - поинтересовался Гидеон.
Дежурная снова посмотрела на него.
- Аутопсия, холодильники, кабинеты.
За двойными дверями снова зашумели, там разворачивалась какая-то бурная деятельность. Он посмотрел на часы: уже почти полтретьего ночи.
На столе дежурной ожил коммутатор. Она тихо ответила на звонок, потом взглянула на беспокойного посетителя:
- Сейчас вам помогут.
- Вот спасибо!
Из дверей вывалился мужчина в не слишком чистом белом облачении. Неаккуратное бритье оставило у него на шее кровавые точки и царапины. Он заглянул в свой блокнот.
- Джордж Кру?
- Гидеон. Гидеон Кру.
Сотрудник морга молча отвернулся и зашагал прочь.
- Мне бы хотелось немного побыть с ним наедине, - пробормотал Гидеон в спину своему провожатому.
Ответа он не услышал.
Они прошли по линолеуму длинного, ярко освещенного коридора и уткнулись в следующую дверь, за которой, видимо, находилась прозекторская. В дверные окна можно было разглядеть ряды столов из нержавейки и серой керамики, оранжевые баки для отходов, многочисленные контейнеры. Вокруг одного из столов толпились люди, в том числе детективы в штатском и полицейские в форме. На столе лежал, по всей видимости, тот самый убитый.
- Сюда, пожалуйста.
Гидеон проследовал за сотрудником в другую дверь, по следующему коридору. Наконец они оказались в длинном помещении, одна стена которого была занята металлическими ящиками с фирменным знаком "SO-Low INC." над ручками. Холодильник!