– Согласен. Однако простому смертному просто невозможно продраться сквозь плотные ряды телохранителей, адвокатов и пиарщиков, которые ее окружают. – Какое-то время Гроссе размышлял над собственными словами, а потом предложил: – У меня есть друг, который работает директором одной компании. Я могу позвонить ему и поделиться этой важной информацией. Посмотрим, что из этого получится. Где я могу найти вас?
– Я скоро уезжаю на поезде в Париж Оставлю номер мобильного.
– Bien, – заключил Гроссе и вызвал по телефону такси, чтобы доставить Остина на железнодорожную станцию. Затем они вышли из офиса, прошли мимо длинного ряда старых аэропланов и остановились у входа.
– Спасибо за помощь. – Остин крепко пожал руку директору музея.
– Не стоит благодарности. Могу я спросить вас, почему НАПИ проявляет такой интерес к этому делу?
– На самом деле никакого особого интереса у агентства нет. Просто я случайно обнаружил обломки самолета, когда выполнял другое задание агентства, а потом заинтересовался этим делом на свой страх и риск.
– Стало быть, вы не станете использовать каких-то влиятельных посредников в переговорах с семейством Фошаров?
– Пока не намеревался этого делать.
Гроссе подумал.
– Я много лет служил в вооруженных силах, а вы, как мне кажется, вполне можете позаботиться о собственной безопасности, но все же считаю своим долгом предупредить: будьте предельно осторожны при любых контактах с этими людьми.
– Почему?
– Семейство Фошаров – не просто группа богатых людей. – Он сделал паузу, стараясь тщательно подбирать слова. – Поговаривают, что у них туманное прошлое.
Остин был бы не прочь развить эту тему, но подъехало такси. Они торопливо попрощались, и Остин отправился на железнодорожную станцию. Сидя на заднем сиденье, он напряженно размышлял над предупреждением Гроссе. Как бы то ни было, директор музея намекнул, что в семейном шкафу Фошаров находится не один скелет. Впрочем, нечто подобное можно сказать по поводу любого богатого семейства на земле. Огромные состояния довольно часто основываются на организованной преступности, контрабанде, проституции, торговле наркотиками или оружием.
Успокоенный этой простой мыслью, Остин переключил свое внимание на предстоящую встречу со Скай, но слова Гроссе все еще отдавались гулким эхом в его ушах, как отголосок далекого колокольного звона.
"Поговаривают, что у них туманное прошлое".
Глава 15
Офис Скай находился в Научном центре Сорбонны, в современном здании из стекла и бетона, выстроенном в стиле Ле Корбюзье и расположенном между двумя зданиями неподалеку от Пантеона. Прилегающая к центру улица обычно была пустынной. Иногда тишину нарушали шумные компании студентов. Но сегодня, едва повернув за угол, Скай увидела кордон полицейских машин, перегородивших оба конца улицы. Непосредственно перед входом в здание выстроились в ряд автомобили чиновников. Вокруг сновали полицейские в униформе.
Увидев ее, крупный полицейский решительно преградил путь, высоко подняв вверх руку.
– Извините, мадемуазель, проход запрещен.
– Что произошло, месье?
– Несчастный случай, – уклончиво ответил он.
– Какой еще несчастный случай? – удивилась Скай.
– Не знаю, мадемуазель, – равнодушно пожал плечами полицейский.
Скай вынула из сумочки удостоверение сотрудника университета и сунула его под нос полицейскому.
– Я работаю в этом здании и имею право знать, что здесь произошло и каким именно образом это касается меня.
Тот перевел взгляд с нее на удостоверение и снова пожал плечами:
– Вам лучше поговорить с инспектором полиции.
Он провел Скай к мужчине в гражданской одежде, который стоял рядом с полицейской машиной и оживленно беседовал с двумя одетыми в униформу офицерами.
– Эта женщина утверждает, что работает в этом здании, – сообщил полицейский инспектору средних лет, который выглядел так, словно пережил все мерзости современного мира. Во всяком случае, это было написано на его лице.
Инспектор внимательно изучил удостоверение Скай покрасневшими от бессонной ночи глазами, записал в блокнот ее имя и адрес, а потом нехотя вернул документ.
– Дюбуа, – представился он. – Пожалуйста, пройдите со мной. – Он открыл дверцу полицейской машины, жестом пригласил ее на заднее сиденье, а потом последовал за ней. – Когда вы были в последний раз в своем кабинете, мадемуазель?
Она посмотрела на часы.
– Два-три часа назад. Может, немного больше.
– Где вы находились в это время?
– Я археолог и по своим научным делам навестила эксперта по древнему оружию, чтобы показать ему интересный артефакт. Затем пошла домой и немного отдохнула.
Инспектор тщательно зафиксировал в блокноте ее слова.
– Когда вы находились в здании, вы не обратили внимания на какие-то странные или необычные вещи?
– Нет, все было как всегда, насколько я могу судить. Вы не могли бы объяснить, что произошло?
– В этом здании выстрелом из пистолета был убит человек. Вы знали месье Рено?
– Рено? Разумеется! Он был начальником моего отдела. Вы хотите сказать, что он убит?
Дюбуа кивнул:
– Застрелен неизвестным преступником. Когда вы видели месье Рено в последний раз?
– Когда пришла на работу в девять часов утра. Мы встретились с ним в лифте. Мой кабинет находится прямо под его офисом. Мы поздоровались, а потом наши пути разошлись.
Скай очень надеялась выражением лица не выдать инспектору правду. Когда она поздоровалась с Рено, тот просто отвернулся от нее, даже не ответив на приветствие.
– Как вы думаете, кто мог так ненавидеть месье Рено, чтобы решиться на это преступление?
Скай немного подумала, прежде чем ответить на этот вопрос. Она прекрасно понимала, что невозмутимое выражение лица инспектора на самом деле означало, что он может подозревать сейчас кого угодно. Наверняка уже успел поговорить с другими сотрудниками университета и выяснить, что практически все сотрудники отдела искренно ненавидели убитого. Если она скажет что-нибудь противоположное, он может заподозрить ее во лжи.
– Понимаете, месье Рено был очень противоречивой и неоднозначной фигурой в нашем отделе. – Скай сделала многозначительную паузу, а потом продолжила. – Многим сотрудникам не нравилось, как он ведет дела.
– А лично вам, мадемуазель? Вам нравилось, как он руководил отделом?
– Я была в числе тех людей на факультете, которые считали, что он занимает не свое место, – уклончиво ответила Скай.
Лейтенант впервые улыбнулся за время их беседы:
– Весьма дипломатичная формулировка, мадемуазель. Позвольте спросить, где именно вы находились перед тем, как прийти сюда?
Скай вынуждена была назвать инспектору имя и адрес антикварного магазина, а также домашний адрес и телефон его владельца. Он аккуратно записал эти данные в блокнот, сообщив, что такова обычная рутинная процедура. Затем вышел из машины и вручил ей свою визитную карточку.
– Благодарю вас, мадемуазель Лабель. Пожалуйста, не забудьте позвонить мне, если вдруг вспомните хоть что-нибудь, имеющее отношение к этому делу.
– Разумеется, – охотно согласилась она. – Могу ли я попросить вас об одном одолжении, лейтенант? Мне нужно пройти в свой кабинет на втором этаже.
Он какое-то время раздумывал над ее просьбой.
– Да, но только в сопровождении одного из моих людей.
Когда Скай вышла из машины, инспектор подозвал того самого полицейского, которого она встретила возле входа, и приказал ему проводить ее сквозь кордон и до самого кабинета. Было такое ощущение, что все полицейские силы Парижа собрались на месте преступления. Конечно, Рено был отъявленным негодяем, но вместе с тем он был известной фигурой, и его убийство стало для города настоящей сенсацией.
Еще большее количество полицейских и технических специалистов работали внутри здания. Многие снимали отпечатки пальцев, другие щелкали фотоаппаратами и осматривали все помещения. Скай поднялась на второй этаж, вошла в кабинет и огляделась. Хотя все бумаги и мебель как будто были на прежних местах, ей показалось, что что-то пропало.
Придирчиво оглядев комнату, она подошла к письменному столу. Скай всегда отличалась исключительной аккуратностью при работе с документами, поэтому все тщательно сложила, перед тем как оставить кабинет. А сейчас она заметила, что порядок нарушен, книги и справочники сдвинуты, и вообще создавалось ощущение, что все было брошено в спешке.
Кто-то рылся в бумагах!
– Мадемуазель?
Полицейский смотрел на нее как-то странно, и Скай вдруг поняла, что слишком долго глазела в пространство. Она кивнула, открыла ящик стола и вынула оттуда папку с бумагами. Затем сунула ее под мышку, даже не просмотрев содержимое.
– Да, мне больше ничего здесь не нужно, – сказала она с натянутой улыбкой.
Скай с большим трудом сдерживалась, чтобы не ускорить шаг и оторваться от полицейского, но ноги плохо слушались ее. Они были как будто деревянными. Правда, по внешнему виду нельзя было догадаться о том взрыве эмоций, который обуревал молодую женщину. Сердце бешено колотилось в груди, а в голове сквозила одна и та же мысль: человек, который рылся в ее бумагах, мог позже пристрелить Рено.
Полицейский проводил ее вниз, вывел из здания, провел через плотный кордон. Она поблагодарила его, а потом направилась домой, тупо уставившись вперед, не различая дороги и даже не глядя по сторонам на переходах, что в Париже почти равносильно самоубийству. Скай не обращала внимания на сигналы автомобилей, на скрип тормозов и даже на громкие проклятия и матерную брань в ее адрес со стороны возмущенных водителей.
Охватившее ее чувство паники усилилось, когда она повернула на узкую улочку, к дому. Она вдруг усомнилась в том, что правильно поступила, не рассказав инспектору Дюбуа об обыске в своем кабинете. Правда, инспектор мог бы счесть ее сумасшедшей и внести в список подозреваемых.
Скай жила в старом доме XIX века с мансардой под крышей в районе Моффетар, неподалеку от Латинского квартала. Она любила этот оживленный район с многочисленными маленькими магазинами, ресторанами, кафе, уличными музыкантами. Старый городской дом был разделен на три квартиры, и она занимала третий этаж, с балкона которого, украшенного ажурной металлической оградой, были видны вся шумная улочка и красивые дымовые трубы старых парижских домов. Скай быстро поднялась на третий этаж и немного успокоилась, открыв дверь в свою квартиру. Она вновь ощутила себя в полной безопасности. Но лишь до тех пор, пока не вошла в гостиную. Перед ее глазами предстала картина, в реальность которой она не сразу смогла поверить.
Большая комната выглядела так, словно здесь разорвалась бомба: стулья разбросаны в разные стороны, диван сдвинут со своего места, журналы сметены на пол с кофейного столика, книги сброшены с полок и рассыпаны по всей комнате. На кухне было еще хуже: все шкафчики распахнуты, пол усеян множеством осколков битого стекла и фарфора. Передвигаясь на онемевших полусогнутых ногах, Скай вошла в спальню. Там тоже творился самый настоящий бедлам. Все ящики в шкафу были выдвинуты, содержимое разбросано по комнате. Постельное белье было сорвано с кровати и сброшено на пол, а на кровати виднелся голый матрас с разрезанными боками и торчащей набивкой.
Скай вернулась в гостиную и тупо уставилась на весь этот бедлам, с трудом подавляя в себе чувство гнева от столь бесцеремонного вторжения в ее частную жизнь. В этот момент она была в таком смятении, будто ее изнасиловали. В следующую минуту гнев сменился не менее ужасным чувством страха, что человек, который перевернул все вверх дном, может все еще находиться в квартире. Ведь она еще не проверила ванную комнату. Схватив стоявшую у камина кочергу, она, не спуская глаз с двери ванной, попятилась к выходу.
В этот момент позади тихо скрипнула дверь.
Скай резко повернулась и размахнулась кочергой.
– Привет, – неуверенно протянул Курт Остин, удивленно уставившись на нее.
Скай едва не рухнула на пол без сознания. Она медленно опустила кочергу и едва слышно прошептала:
– Извини.
– Это я должен просить прощения за бесцеремонное вторжение в твое жилище. Дверь была открыта, вот я и решил войти… – Только сейчас он обратил внимание на бледное от страха лицо Скай. – Ты в порядке?
– Да. Теперь в порядке, когда ты пришел…
Остин окинул взглядом гостиную.
– Никогда не думал, что у вас в Париже бывает торнадо.
– Думаю, что все это сделал тот же человек, который убил Рено.
– Рено? Это что, тот самый тип, который был с вами в тоннеле под ледником?
– Да, его застрелили сегодня утром в собственном кабинете.
У Остина просто челюсть отвисла от такой новости.
– А ты проверила другие комнаты?
– Все, кроме ванной и туалета. Я так испугалась, что просто не сразу сообразила это сделать.
Остин взял у нее кочергу.
– Страховой полис, – усмехнулся он и быстро направился в ванную. – Ты куришь? – спросил он, вернувшись в гостиную через минуту.
– Нет, бросила много лет назад. А что?
– Ты не зря испугалась. – Он показал ей окурок от сигареты. – Я нашел под ванной целую кучу. Кто-то долго поджидал тебя в ванной комнате.
Скай передернулась от ужаса:
– Почему же он ушел?
– Не знаю, но тебе крупно повезло. Расскажи мне про Рено.
Они быстро убрали вещи с дивана, уселись рядом, и Скай сбивчиво, но довольно подробно рассказала о том, что происходило сегодня в университете.
– Ты считаешь, я сошла с ума, когда связала убийство Рено, обыск в моем кабинете и то, что произошло в квартире?
– Наоборот… Я посчитал бы тебя сумасшедшей, если бы ты этого не сделала. Что-нибудь пропало?
Она обвела взглядом гостиную и покачала головой:
– Сейчас невозможно сказать что-нибудь определенное. – Ее взгляд упал на автоответчик. – Странно, когда я уходила, там было всего два сообщения, а сейчас четыре.
– Одно мое. Я позвонил тебе сразу, как только приехал в Париж.
– Кто-то прослушивал последние два сообщения – лампочка не мигает.
Остин нажал кнопку PLAY и услышал собственный голос, сообщавший, что он не застал Скай в университете и поэтому решил зайти на квартиру в надежде, что она еще дома. Потом он еще раз нажал кнопку. Раздался голос Дарнье.
– Скай, – сказал тот, – это Шарль. Хотел спросить, можно ли мне взять шлем с собой на виллу. Это оказалось более серьезным, чем я предполагал.
– Боже мой! – воскликнула Скай и побледнела, как стена. – Непрошеный гость наверняка прослушал это сообщение.
– Кто этот Шарль? – поинтересовался Остин.
– Мой старый друг. Он много лет занимается продажей старинного оружия и военного снаряжения. Я оставила ему шлем для экспертизы. Погоди… – Она вскочила с дивана, нашла в куче бумаг адресную книгу и открыла на букву "Д". Эта страница была небрежно вырвана. Скай показала книгу Остину. – Мерзавец поехал к Дарнье!
– Постарайся предупредить его.
Она схватила телефонную трубку, набрала его номер и несколько минут слушала длинные гудки.
– Не отвечает. Что же делать?
– Самое разумное – позвонить в полицию.
Она нахмурилась.
– Шарль не любит связываться с полицией. Его бизнес на грани закона, а порой и за гранью, так что он не простит, если полиция заявится к нему в магазин и перевернет все вверх дном.
– А если от этого зависит его жизнь?
– Он не ответил по телефону. Может быть, его просто нет там сейчас, может, мы напрасно волнуемся.
Остин был настроен менее оптимистично, но не хотел тратить драгоценное время на бессмысленные пререкания.
– Где его магазин?
– На правом берегу. На такси – не больше десяти минут.
– У меня внизу машина. Думаю, мы доедем туда за пять.
Они бросились вниз по лестнице.
Окно антикварного магазина было темным, а дверь заперта изнутри. Скай достала из сумки один из ключей, которые Дарнье доверял самым близким друзьям, и отперла дверь. В помещении было темно, но из-под шторы, отделявшей офис от торгового зала, пробивалась узкая полоска света.
Остин подошел к шторе и осторожно отодвинул ее. Их взорам предстала ужасная картина, достойная экспозиции в каком-нибудь музее восковых фигур. На коленях у стола стоял седовласый пожилой мужчина, положив подбородок на деревянный контейнер, как приговоренный к казни – отсечению головы. Руки и ноги его были связаны веревкой, рот заклеен липкой лентой, седые волосы взлохмачены.
А над ним, как палач над своей беспомощной жертвой, возвышался огромного роста мужчина, опираясь на длинное острое лезвие двуручного палаша, позаимствованного, вероятно, из коллекции хозяина. Верхнюю часть его лица скрывала черная маска. Услышав шум, он поднял голову и улыбнулся оторопевшему Остину. Затем сорвал с себя маску и поднял палаш над головой Дарнье. Тусклый свет зловеще блеснул на остром лезвии.
– Прошу вас не двигаться, не уходить, – приказал он писклявым голосом, который совершенно не соответствовал мощной комплекции. – Иначе ваш друг может остаться без головы.
Скай впилась пальцами в руку Остина, но тот даже не заметил, сосредоточившись на полученной рекомендации. Одновременно он вспомнил описание "репортера", который затопил тоннель под ледником, и пришел к выводу, что видит того самого человека.
– Зачем же уходить? – нарочито равнодушным тоном произнес Остин. – Мы только что пришли.
Мужчина с пухлым, мясистым лицом натянуто улыбнулся, но не убрал клинок с шеи бедного Дарнье.
– Этот человек оказался на редкость глупым, – сказал он, бросив быстрый взгляд на длинную полку с выставленными на ней средневековыми рыцарскими шлемами. – Он наотрез отказался сообщить мне, какой из этих металлических горшков интересует меня больше всего.
Остин подумал, что упрямство Дарнье, вероятно, помогло антиквару сохранить жизнь. Старик имел все основания предположить, что будет убит в тот момент, когда укажет непрошеному гостю на нужный предмет.
– Надеюсь, вас устроит любой из этих шлемов, – со слабой надеждой в голосе предложил Остин.
Мясистая рожа проигнорировала предложение Остина. Здоровяк уставился на побледневшую от страха Скай:
– Надеюсь, вы подскажете, где эта вещь, не так ли? Ведь вы же знаток в таких делах!
– Насколько я могу судить, это вы убили Рено? – в свою очередь, спросила она.
– Не надо проливать слезы по Рено, – недовольно поморщился он. – Если хотите знать, это он сказал, где вас найти. – Острое лезвие палаша поднялось вверх на несколько дюймов. – Отдайте шлем, который вы взяли с собой из ледника, и я оставлю вас всех в покое.
"Маловероятно", – подумал Остин, покосившись на Скай. Как только мерзавец получит вожделенный шлем, он прикончит их всех с такой же легкостью, с какой расправился с Рено. В конце концов Остин решил рискнуть, хотя это явно представляло угрозу для несчастного Дарнье. Едва войдя, он обратил внимание на боевой топорик, который висел на стене в нескольких футах от него. Остин собрался с духом, одним рывком бросился вперед и схватил топорик.
– Предлагаю вам опустить оружие и отойти в сторону, – произнес он низким ледяным голосом.
– Хотите, чтобы я опустил его на голову месье Дарнье?