На него снова накатила волна оцепенения, и он начал погружаться в небытие.
Браулио услышал со стороны корпуса корабля какой-то шум, и внутри с новой силой разгорелся ужас. Потом под чьими-то ногами заскрипела деревянная палуба. Значит, демоны все-таки вернулись за ним.
- Анжелика, - прошептал он.
Но на этом все закончилось. Даже страх не смог остановить наступление поглотившего его мрака. Старый рыбак сдался и провалился в небытие, мечтая о том, чтобы снова увидеть Анжелику, которая будет держать его за руку, как это так часто делал он сам.
16
Когда Дуайр подвел катер к рыбачьей шхуне, Джош увидел на корме ее название: "Марипоса", Коста-Рика. Дуайр заглушил двигатель, и катер ударился о борт судна. В наступившей тишине Джош уловил тихий звук, принесенный легким бризом, - пение одинокого голоса, высокого и неземного. Он напрягся, стараясь услышать еще что-то, но голос смолк так же быстро, как возник, унесенный ветром, сменившим направление, и Джош подумал, что песня померещилась ему.
- Вы слышали? - шепотом спросил он.
Мигель склонил голову набок, прислушиваясь и положив автомат на плечо.
- Что?
- Музыку, - ответил Джош, чувствуя себя ужасно глупо.
- Может, на борту включен приемник, - пробормотал Дуайр, чья белая кожа в лунном свете казалась призрачной.
Первый помощник ухватился за трап, и катер замер на месте. Мигель и Джош перебросили через край пару причальных брусов, чтобы катер и шхуна не бились друг о друга, а затем принайтовали суденышко к "Марипосе".
Дуайр сделал шаг назад, поднял ствол дробовика и повел им из стороны в сторону, но на палубе никто не появился. Шхуна мерно покачивалась на волнах под металлический звон лебедки, но на борту явно никого не было.
Дулом автомата Мигель показал Джошу, чтобы тот поднялся по трапу. Джошу это совсем не понравилось, но он не мог ничего возразить. В конце концов, он сам вызвался помочь, практически настоял, чтобы они взяли его с собой. Если он попытается сейчас отступить, Мигель разозлится. А учитывая, что первый помощник держал в руках оружие, Джош не хотел выводить его из себя.
Он поднялся по трапу примерно за три секунды. Ступив на палубу, он пригнулся как можно ниже и выхватил пистолет. Затем выпрямился, щелкнул предохранителем и обвел палубу дулом, проверяя места, где скопились тени. В лунном свете картина, представшая его глазам, была раскрашена в черно-белые тона, подсвеченные золотом. По правому борту что-то горело, но огонь быстро погасили и он не успел причинить серьезного вреда. Повсюду валялось покореженное, сломанное оборудование, все, кроме одного, иллюминаторы в рубке были разбиты вдребезги. На борту шхуны произошло что-то очень серьезное, но "Марипоса" осталась на плаву.
Джош знаком показал, чтобы Мигель и Дуайр поднимались на борт, и направился в сторону рубки. Он наступил каблуком на что-то скользкое, но сумел сохранить равновесие. В лунном свете влажная, похожая на желе масса напоминала рыбьи потроха. Впрочем, их было совсем мало, всего лишь небольшая горстка. К дальнему лееру тянулся едва различимый след, как будто по палубе что-то размазали, а потом оно высохло.
"Что, черт подери, мне тут понадобилось?"
Сделав глубокий вдох, Джош двинулся дальше. Мигель и Дуайр забрались на палубу, стараясь не шуметь, но в ночной тишине им это не удалось. Снизу тоже не доносилось ни звука. Если на борту кто-то и был, он ничего не слышал или не реагировал на их появление. Последняя мысль вызвала у Джоша беспокойство. Разумеется, существовала вероятность, что внизу лежит кто-то раненый, который не может ни подняться наверх и посмотреть, что происходит, ни позвать на помощь. Это Джоша совсем не волновало. Гораздо хуже, если на корабле кто-то сознательно не обнаруживает своего присутствия и не хочет, чтобы визитеры догадались, что они тут не одни.
Джош оглянулся и увидел, как Мигель и Дуайр быстро прошли вдоль кормы по липкой, грязной палубе, где рыбаки складывают большую часть своего улова. Джош уже убедился, что там никого нет, но не стал винить Мигеля за желание проверить еще раз. Дальше они двинулись по правому борту, где разгорелся пожар, пока не оказались напротив Джоша. Мигель подал сигнал, они зашагали вперед и, добравшись до рубки, проверили оружие.
Джош и Мигель, двигаясь синхронно, остановились и заглянули в разбитые иллюминаторы, направив в темноту стволы. Затем сделали по шагу в сторону, пытаясь уловить внутри хоть какие-то признаки жизни, но ничего не увидели и продолжили внешний обход развороченной рубки. Приборная доска выглядела так, будто кто-то поработал над ней кувалдой, радиоприемник и радар были разбиты.
Перед входом внутрь Мигель знаком показал Джошу, чтобы он остался на месте, тот кивнул и направил пистолет на рубку, в то время как первый помощник и Дуайр отправились исследовать нос шхуны. Джошу показалось, что для рыболовецкого судна "Марипоса" слишком велика, однако спрятаться на палубе было почти негде и они скоро вернулись.
Все трое направились к лестнице, которая вела вниз, и на сей раз Мигель шел первым, выставив перед собой автомат. Дуайр попытался включить свет, но выключатель не работал, и их по-прежнему окружала темнота. Джош спускался последним, крепко держась за деревянные перила. Его пальцы наткнулись на широкую борозду, потом еще одну, он поводил рукой по дереву и обнаружил на нем глубокие трещины.
В кают-компании они остановились, дожидаясь, когда глаза привыкнут к тусклому свету, который проникал внутрь сквозь четыре иллюминатора. Обломки деревянного стула валялись в углу рядом с маленьким карточным столом и еще одним нетронутым стулом. Скамейки остались в сохранности, зато кто-то перевернул стойку с DVD- и CD-дисками, и они рассыпались по полу. На стене рядом с лестницей висел неповрежденный телевизор.
Мигель двинулся вперед по короткому узкому коридору в сторону трех кают меньшего размера. Одна наверняка принадлежала капитану шхуны, две остальные - членам команды.
- Джош, - прошептал Дуайр, чье бледное лицо словно парило в темноте.
Он показал на один из разбитых иллюминаторов.
Оглянувшись назад, на ступеньки, ведущие наверх, Джош посмотрел в темный коридор, где Мигель уже превратился в едва различимую тень, и подошел к Дуайру, чтобы проверить, что привлекло внимание ирландца. Тот кивком показал на иллюминатор.
- Что ты об этом думаешь?
От стекла осталось всего несколько острых осколков, но металл по краям был измазан чем-то, что в лунном свете напоминало краску или смолу, которая стекла вниз.
Дуайр потянулся вперед, чтобы дотронуться до полосы на стене.
- Кровь, - сказал Джош.
Дуайр замер, принюхался, поморщился и, убрав руку, сжал дробовик, как будто он был его самой главной драгоценностью.
Неожиданно из коридора донесся стук.
Джош быстро развернулся и, держа двумя руками пистолет, выставил его перед собой. Дуайр принялся возиться с предохранителем, и им всем очень повезло, что он случайно не спустил курок.
Силуэт Мигеля, держащего автомат на изготовку, вырисовывался на фоне дверного проема одной из кают. Они несколько мгновений стояли, направив оружие друг на друга, потом медленно опустили его.
Стараясь не шевелиться, все трое внимательно прислушивались, покачиваясь вместе с кораблем, но до них доносился только металлический лязг лебедки на палубе. Через пару секунд Мигель махнул им, чтобы они подошли, и навел автомат на запертую дверь. Он находился к ней ближе, чем они, и, похоже, не сомневался, откуда доносился стук.
Джош, ступая как можно осторожнее, пробежал по короткому коридору, Дуайр не отставал. Джош чуть не споткнулся об одинокий черный ботинок, валяющийся на полу, удивился, но не стал тратить время и разбираться в этой странности.
Стук доносился из гальюна, наверняка крошечного, не больше туалета в самолете, с маленькой раковиной и унитазом, втиснутыми в помещение размером с платяной шкаф. Джош подумал, что, скорее всего, там что-то упало, но сердце быстрее забилось в груди и по коже побежали мурашки. На борту кто-то был. Как только все спустились в кают-компанию, у него возникло ощущение, что они не одни, но он решил ничего не говорить вслух. Джош вполне мог и ошибиться. Теперь же он больше не сомневался.
Он кивнул Мигелю и показал на распахнутые двери двух других кают. Первый помощник вряд ли как следует проверил, что там внутри. Его отвлек стук из гальюна. Мигель прищурился в темноте, неохотно кивнул, развернулся в коридоре, прижался спиной к стене и выставил перед собой автомат на случай, если кто-то попытается выскочить из одной из открытых кают.
Джош посмотрел на Дуайра и поднял руку, показывая, чтобы тот приготовился. Несмотря на молодость, ирландец явно умел обращаться с оружием, и казалось, что обстановка на него не действует. Дуайр спокойно направил дробовик на дверь гальюна.
Джош свободной рукой нажал на ручку и обнаружил, что дверь заперта.
Значит, там ничего не падало, и они на шхуне не одни.
Он взглянул на Мигеля, потом на Дуайра, молча предупреждая их, отошел, встал под углом и выстрелил в замок. В двери образовалась дыра. В замкнутом пространстве выстрел прозвучал оглушительно, и Джош вздрогнул, но в следующее мгновение подскочил к разбитой двери и распахнул ее.
Дуайр направил дробовик на крошечное пространство гальюна. Джош ожидал услышать крик или что-нибудь подобное, но внутри царила тишина. Из открытых кают тоже никто не выскочил.
На унитазе сидел человек в окровавленной, порванной одежде. Поджав под себя ноги, он скорчился в самом дальнем углу, как будто пытался сделаться меньше. Его ноги исполосовали жуткие глубокие раны с запекшейся кровью, а тело в тех местах, которые Джош смог разглядеть сквозь дыры в одежде, покрывали темные полосы, сплетенные в диковинный орнамент. Мужчина повернул лицо в их сторону - остекленевшие глаза широко раскрыты, губы растянуты в застывшей гримасе ужаса. Если бы не короткие вдохи, сотрясающие тело, Джош подумал бы, что он мертв.
Но тощий маленький человечек был еще жив.
- Боже праведный, - прошептал Дуайр, в голосе которого вдруг появился ирландский акцент. - Что, черт подери, с тобой случилось?
Мужчина отчаянно задрожал, по его лицу потекли слезы. Он вывалился в коридор, точно рассыпавшийся карточный домик, и они увидели кровоточащую рану у него в животе. Несчастный прижимал к ней ладонь, чтобы наружу не выглядывали внутренности.
Оказавшись в коридоре, он снова прикрыл рану обеими руками и скорчился, не в силах унять дрожь. На "Марипосу" явилась смерть, но ему удалось остаться в живых. Впрочем, ненадолго.
17
Тори стояла на мостике "Антуанетты" и молча ждала. Капитан Рио разговаривал со старшим механиком Хэнком Боггзом на металлической площадке снаружи, и она осталась одна с Суаресом. Второй помощник почти не обращал на нее внимания. Только один раз он что-то пробормотал насчет того, что любой рейс с братьями Рио является волнующим приключением, и даже едва заметно улыбнулся, продемонстрировав желтые от никотина зубы и веселье в глазах, удивившее ее. Суарес почти всегда молчал, но он искренне любил работу, и Тори завидовала его простой преданности своему делу.
Ее собственная жизнь представляла собой бесконечную череду проблем. Сбежав от мужа, она собиралась навсегда распрощаться с миром наркотиков и насилия. Однако без номера социальной страховки выбор работы был весьма ограниченным. "Привет, меня зовут Тори, вы не могли бы платить мне по-черному?" Все равно что надеть на шею табличку, где написано, что она от кого-то прячется. Большинство людей посчитали бы ее преступницей. Например, что ее освободили условно-досрочно и она скрывается от надзора или пытается избежать повторного ареста.
Джордж, ангел-хранитель Тори, снова принял участие в ее судьбе. Он прислал ей по электронной почте информацию об убежище для женщин, подвергшихся насилию, и один из волонтеров помог Тори найти первую работу в Майами - официанткой в маленьком итальянском ресторане, спрятанном в отеле в Бал-Харбор. Еще неделя, и она бы нанялась стриптизершей в какой-нибудь клуб, так что это место подоспело как раз вовремя.
В Бал-Харбор жило огромное количество пенсионеров, но в "Ройал флоридиан" ходила молодежь, а в баре и ресторане проворачивались самые разные делишки, зачастую незаконные. Консьерж Паоло обеспечивал клиентов всем, что они только могли пожелать, причем наркотики и девочки стояли в первых строках списка. Тори считала, что он довольно милый, учитывая темные аферы, которыми он занимался. Паоло ни разу не попытался продать ей наркотики и не предлагал переспать с кем-нибудь из посетителей, хотя и говорил, что несколько человек интересовались ею.
Тори отправляла к нему клиентов, передавала записки, иногда после работы проводила время с ним и его друзьями. Они пытались заигрывать, но держались с уважением. В тот единственный раз, когда она переспала с Паоло, она сама проявила инициативу, и он не ждал никакого продолжения.
Паоло познакомил ее с Фрэнком Эспером, объяснив тому, что ей приходится работать нелегально и анонимность защищает ее от дурных мужчин. Он так и сказал: "дурных мужчин". Тогда ей стало смешно: интересно, как бы ей ответил Паоло, если бы она попросила его объяснить, что он имел в виду. Но Фрэнк все понял правильно и через пару дней предложил ей место в "Вискайе", согласившись платить в конверте, не сообщая ничего в налоговую службу.
Сейчас Тори испытывала чувство вины из-за того, что хотела уйти из "Вискайи". Впрочем, вряд ли Фрэнк рассчитывал, что она будет работать на них вечно.
Радио пискнуло, вернув ее в реальность. Тори взглянула на Суареса, который в первый момент хотел сказать ей, чтобы она ответила на вызов, но через мгновение попросил:
- Позови, пожалуйста, капитана.
Тори кивнула и направилась к двери. На мостике пахло промышленными чистящими средствами и плесенью, словно тот, кто убирался здесь, никогда не менял грязную воду. Тори открыла дверь и вдохнула свежий, сладковатый аромат Карибского моря, но в следующее мгновение почувствовала остальные запахи, которыми пропитался корабль: машинное масло и едкую вонь ржавеющего металла.
Гейб и Хэнк Боггз замолчали в тот момент, когда открылась дверь, и довольно странно посмотрели на Тори. Губы старшего механика вытянулись в тонкую злобную линию.
- Радио, - сказала Тори, не дожидаясь вопроса.
Капитан кивнул и повернулся к Хэнку.
- С чем бы они ни вернулись, я хочу, чтобы их встретили только мои люди.
- Я прослежу, - ответил механик и начал спускаться по металлическому трапу.
Тори придержала дверь для капитана Рио, который быстро вошел внутрь и сразу же направился к приемнику. Из колонок донесся голос Мигеля, прерываемый треском помех.
- Микки вызывает Дональда.
- Микки, Дональд на приеме, - ответил Гейб.
- У нас тут один, Дональд. Повторяю, один. И время уходит.
По выражению лица капитана Тори поняла, что означает "один". Один человек выжил, он ранен и, похоже, при смерти.
- Проклятье! - рявкнул капитан, выдохнул и тут же взял себя в руки. - Что насчет груза, Микки?
- Никаких следов. Ищем.
- Проверьте каждый дюйм, Микки. И без промедления докладывай, что происходит.
- Есть. И еще, Дональд…
Тон Мигеля Рио изменился, и в разговоре возникла пауза. Тори, нахмурившись, взглянула на капитана. Гейб тоже заметил это, и на его лице появилось беспокойство.
- Что такое?
Капитан заговорил на незнакомом языке, его интонации то взлетали вверх, то падали, слова напоминали пулеметную очередь, и Тори внимательно прислушивалась к ним. Ей казалось, что она кое-что поняла. Ощущение было такое, будто слушаешь песню, которую совершенно точно знаешь, но не можешь вспомнить название и припев. Она не сомневалась, что это какой-то романский язык - каталонский или португальский. В тусклом искусственном свете на капитанском мостике она сумела разглядеть, как изменилось и тут же потемнело от гнева лицо Гейба.
Он отключил связь и мрачно взглянул на Суареса. Тот, видимо, понял, о чем они разговаривали, потому что неторопливо кивнул в ответ.
- Что это за язык? - осмелилась спросить Тори. - Вы ведь оба из Мексики?
- Да, - ответил Гейб и пристально посмотрел на нее.
Казалось, будто он оценивает ее и пытается решить, насколько может доверять и насколько нуждается в ней, - все это она прочитала у него на лице.
- Для тебя есть работа, Тори.
Его лицо так перекосилось от ярости, что она лишь кивнула в ответ. Капитан Рио достал из кармана связку ключей, выбрал самый длинный, снял с кольца и протянул Тори.
- Он открывает все каюты команды. Спустись вниз и обыщи каюту Джоша, прямо сейчас, до того как они вернутся. Потом приходи сюда.
Внутри у Тори все сжалось, она почувствовала на губах привкус ржавчины. Ощущение осталось, хотя она провела на палубе совсем мало времени. Сердце отчаянно колотилось в груди.
- Что я должна искать? - спросила она, надеясь, что Гейб не разглядел боли в ее взгляде.
Она видела, что его глаза стали жесткими, как кремень.
- Все, чего у него быть не должно. Оружие. Радиоприемник. Проклятый жетон.
- Жетон? - Тори, открыв от удивления рот, уставилась на капитана. - Это невозможно. Только не Джош. Откуда, черт подери, вы это взяли?
Гейб нахмурился.
- Оказалось, что наш кок совсем не тот, за кого себя выдает. Ему не терпелось отправиться вместе с Мигелем, чтобы самому посмотреть, что там случилось. Я подумал, что он слишком рвется туда, но у меня и в мыслях не было, что он федерал.
- Как вы узнали? - спросила Тори, отказываясь верить.
- Его история про то, что он сидел вместе с Хорхе Гуарино, - полное дерьмо. Люди, которые врут насчет тюрьмы, обычно стараются скрыть тот факт, что они отбывали срок. Только копы, работающие под прикрытием, приписывают себе несуществующие приговоры.
Тори побледнела, и гнев смел последние следы удовольствия, которое подарил ей Джош чуть раньше. Она не знала, сможет ли выжить в тюрьме.
И спрашивала себя, излечит ли ее это от любви к мужчинам с тайнами.
- Вы уверены? - спросила она.
- На девяносто девять процентов, - ответил Гейб. - Именно поэтому нужно сходить в его каюту как можно быстрее, до того как они вернутся.
Тори выругалась и поспешно выскочила с капитанского мостика. Хозяева "Вискайи" доверили ей свои секреты. За исключением Теда и его скользких дружков, плохие парни всегда вели себя честно с ней. Выходило, что хорошие парни - лжецы.
А Тори ненавидела, когда ей врут.