- Мы пока не можем установить последовательность событий в связи… в связи со смертным случаем.
- А когда мы узнаем, убийство ли это?
- Сегодня к вечеру я получу заключение медиков.
- А свидетели есть?
- Без комментариев.
- Как нашли тело?
- Поступил сигнал. Нам позвонили.
- То есть свидетель был.
Винтер развел руками - понимайте как хотите.
- Она шведка?
- Не знаю.
- Но вы же ее видели! Как она выглядит? Как скандинавка? Или приезжая?
- Сейчас не могу распространяться на эту тему.
- Если она не похожа на северянку, проще, наверное, искать, где именно в Гетеборге она жила, - сказал молодой журналист. Винтер его раньше не видел. Или просто не запомнил.
- Что вы имеете в виду?
- А вы разве не знаете, где живут эмигранты?
Винтер не ответил. Северные пригороды… Что ж, это может упростить дело.
- Есть еще вопросы?
- Возраст?
- Точно сказать нельзя. Около тридцати.
Журналисты писали, наговаривали что-то на диктофоны. Ну как же. Летнее убийство в Гетеборге.
- Что вы предпринимаете?
- Следствие идет широким фронтом. С раннего утра. Прежде всего мы должны зафиксировать все находки на месте обнаружения трупа. Серьезные ресурсы подключены к идентификации.
- Когда это случилось?
- Что?
- Убийство… смертный случай… Когда это случилось?
- И на этот вопрос пока ответить трудно. Вчера поздно вечером, точнее сказать нельзя.
- А нашли ее когда?
- Рано утром.
- А точнее?
- Около четырех утра.
- А живущих поблизости уже опросили?
- Работаем над этим. Так что если кто-то думает, будто видел нечто имеющее отношение к делу, добро пожаловать. Пусть звонят в полицию.
- Мотив?
Винтер пожал плечами - странный вопрос. Мягко говоря, преждевременный.
- Имело ли место изнасилование?
- Не могу ответить.
- Что-нибудь вам знакомо?
- Простите?
- Характер преступления вам знаком? Вы уже сталкивались с чем-то подобным? Здесь или в других местах?
- К сожалению, это тайна следствия.
- Известна ли убитая полиции?
- По-моему, я уже сказал - труп пока не опознан.
- Это часто встречается?
- Что именно?
- Неопознанные трупы. И уже довольно много времени прошло…
- Прошло… - Винтер посмотрел на часы, - меньше двенадцати часов. Не сказал бы, что это такой уж большой срок.
- Но и немалый, - возразил журналист в темных очках.
- Есть еще вопросы?
Этот крутой парень прав. Срок уже немалый.
9
Весь день лил дождь, и она сидела у окна. Дядьки куда-то ушли. Ей было страшно, но еще страшней, когда они рядом. Она только раз крикнула в машине, а у него был такой вид, что он сейчас ее ударит. Не ударил, но вид был такой, что сейчас ударит.
Это был другой дом, и другие деревья за окном. Ни одного здания поблизости, и за весь день она не видела на дороге ни единого человека. Никаких звуков - ни машины, ни поезда. Однажды раз что-то зашумело, как будто самолет пролетел. Она даже подняла голову и посмотрела на потолок.
Она поискала телефон, но не нашла. А то сняла бы трубку и позвонила маме. Ничего хитрого, она сто раз видела. Поднимаешь трубку - и кноп-кноп-кноп.
Скоро придет мама. Дядьки, наверное, ее ищут. Они уехали, потом приехали и опять уехали. А теперь уехал только один, другого с ним не было. Может, он и не уехал. Сидит, наверно, в другой комнате. Она видела его перед домом. От дома до опушки совсем близко. Он вышел из леса и посмотрел прямо на окно, где она сидела. Жутко так посмотрел - она сразу слезла со стула и ушла.
Она проснулась на полу. В комнате чем-то пахло. Она повернула голову и увидела тарелку.
- Съешь.
Она потерла глаза, но сон не ушел. Потерла еще раз. В тарелке на полу что-то дымилось.
- Суп. Суп надо есть, пока он горячий. - Она видела только его башмаки и ноги.
Спросила про маму.
- Твоя мама скоро придет.
- А где она?
Он не ответил. Он не ответил так, что она больше не спрашивала.
- Возьми ложку и ешь.
Она взяла ложку и попробовала - очень горячий. Никакого вкуса.
Она решила подождать, пока суп остынет. Вспомнила про бумагу в тайном кармане. Никто ее не искал. Они уезжали из того, первого дома в такой спешке. Все было очень быстро. Это хорошо, что они забыли про бумагу. Хорошо, что они все время торопятся.
- А теперь ешь.
Она посмотрела в тарелку. Суп дымился, он еще не остыл. Она зажмурилась.
И вдруг почувствовала боль в ухе, открыла глаза и увидела руку. Было очень больно.
- Если не будешь жрать, надеру уши.
Дядька убрал руку. Она ела дымящийся суп и плакала. Он ее побьет или дернет за ухо так, что оно оторвется. Мама тоже ее била. Но то была мама.
10
Винтер читал протокол вскрытия. Пиа Фреберг детально описывала орган за органом. Это всегда напоминало ему странные до комизма перечни личных вещей на военной службе.
Пиа поставила свою подпись после обязательной фразы: "Вышеперечисленные находки свидетельствуют, что причиной смерти является…"
Удушение. Ее убили. Признаки обороны - повреждения на руках. На лице - рана от какого-то острого предмета. Нож, отвертка. Что угодно.
Но на теле колотых ран нет. На снимках, правда, видны небольшие порезы. Нож, возможно, использовали, чтобы пригрозить. Или он попал в руки убийцы случайно, лежал где-нибудь рядом. В кухне или еще где-то.
Техники сейчас с этим работают. С этим и с другими следами на ее теле.
Тридцать лет, возможно, на год-два моложе. Рожала детей, но сколько и когда - неизвестно. Детский сад? Ясли? Школа? Дети интересуются, почему их товарищ не появляется. А может, и детей уже нет. Подросток? Подростки? Вполне вероятно, если она рано начала.
Никаких следов от операций. Небольшие, еле заметные шрамы на лице - около ушей. Когда-то в детстве или в юности был ожог второй степени внутренней поверхности левого бедра. Винтер не видел шрама в прозекторской; наверное, Пиа нашла его позже, после его ухода.
Курильщица. Печень нормальная. Результат от химиков будет не скоро, так что насчет алкоголя и наркотиков придется подождать.
Не пришел и ответ на запрос в управление уголовного розыска в Стокгольме - не числится ли убитая среди пропавших без вести. Звучит, конечно, громко; Центральное управление уголовного розыска. Но этими делами там занимается всего один человек. Если о ее пропаже где-то заявляли, они смогут опознать труп.
Сами они ничего не нашли - никто в Гетеборгском округе не заявлял о пропаже. Ни в одном криминальном регистре не числится… Незапятнанное прошлое. Никаких задержаний, никаких судебных преследований.
"А кто ее стриг? - пришла в голову мысль. - Сколько в городе парикмахерских салонов?"
Одежда… В основном дешевые фирмы. Винтер подумал про рекламу "Хеннес и Моритц", которая так и лезла в глаза на всех углах, потом вспомнил про снимок мертвого лица. Им тоже предстояло его опубликовать.
Он отложил протокол.
Обуви на ней не было, и полицейские ничего не нашли. Вернее, нашли несколько башмаков и еще какие-то предметы, пролежавшие в лесу с незапамятных времен. Но ее туфли так и не обнаружились.
Короткие белые теннисные носки были мокрыми. Или, точнее, очень влажными. Роса? Странно, стоит такая сушь… Даже ночью. Озеро? Он опять представил себе лодку, неслышно скользящую по зеркальной, с поволокой утренних испарений, воде. Смазанные и чем-нибудь обернутые уключины.
Он встал, вытянулся во весь свой немалый рост. Усталость давала о себе знать. Потер рукой щетину. Скрежет, как ему показалось, перекрыл урчание кондиционера.
Он достал из шкафа бритву и пену для бритья и пошел в туалет. Лампочка в туалете была слабенькой, пришлось наклониться прямо к зеркалу, и он заметил красные прожилки в глазах. Так бывает, когда непрерывно и долго работаешь. А во время ленча у него закружилась голова. Всего несколько секунд. Потом прошло.
Он быстро, размашисто побрился. Чувство было очень приятным.
Умыл физиономию, но вытираться не стал. Еще раз внимательно изучил свое отражение. Без щетины он выглядел похудевшим. Тени под глазами… но это, наверное, освещение.
Бритье придало ему бодрости. Он вернулся в кабинет, закрыл дверь и включил видеомагнитофон и телевизор. Сел на стол и нажал кнопку.
Освещение было слабым, а картинка неразборчивой, так что пришлось подрегулировать контраст.
Запись напоминала негатив. Приборы ночного видения окрасили все в мистический серебристо-зеленоватый тон. У него тут же появилось ощущение нереальности, словно он смотрит чей-то сон.
На первом плане проехали две машины. Проехали по шоссе, не сворачивая к зоне отдыха в Каллебеке. Внизу бежали цифры отсчета времени. 02.03. Еще одна машина миновала камеру по направлению к городу. На встречной полосе никого.
Значит, так… Полицейский с камерой стоит у вершины холма, объектив направлен на восток. Проезжающие его не видят. Винтер пригляделся. Съезд к озеру Дель заметен, хотя и нечетко. На другой стороне из-за спины оператора пока не было ни одной машины.
Вдруг в правом углу экрана мелькнул силуэт автомобиля, но прежде чем Винтер успел что-то сообразить, кадр опустел.
Он перемотал запись назад - да, проехала машина. Прокрутил несколько раз. Проехала машина… ну и что? Первое впечатление ничем пополнить не удалось. Здесь нужна помощь профессионалов.
Он поменял кассету. Через четыре секунды стремительно промчались два лихача. Интересно, имеют ли они право предъявить эту запись водителям и оштрафовать за превышение скорости?
Теперь проехала машина по другой стороне, но к озеру не свернула. Он посмотрел вниз экрана - прошло десять минут от начала записи на первой кассете.
Камера сделала несколько судорожных рывков и вновь стабилизировалась. Наверное, оператор отвлекся. Или задремал. Довольно долго было пусто. Потом что-то сверкнуло справа в кадре. На восток проехала машина. Водитель включил поворотник и свернул в сторону озера. Он не понял, что за модель, - современные машины похожи друг на друга, как клоны. Через минуту в сторону озера свернула еще одна машина. Ему показалось, что это небольшой "форд", но полной уверенности не было.
Он ждал. По экрану бежали цифры - часы, минуты, секунды и даже десятые доли секунды. По направлению к городу проехали несколько машин. Он ждал. Теперь камера была неподвижна - наверное, оператор устал держать ее и поставил на штатив.
Так… что это? Какая-то машина выехала из зоны отдыха и свернула по направлению к городу. Он подождал, пока она проедет, и перемотал запись. Еще раз. Три минуты третьего. Итак: четырнадцать минут назад, без двенадцати три, машина свернула к озеру, а сейчас вернулась. От поворота до парковки не больше минуты, максимум полторы. Назад то же самое. Вычитаем три минуты. Значит, у них было одиннадцать минут. Открыть дверцу, обойти машину, вытащить труп и отнести за пятьдесят метров в канаву. Вернуться к машине и уехать.
Винтер просмотрел запись до конца. Ничего подозрительного не заметил и вернулся к этим кадрам. Одна и та же машина сворачивает к озеру, через четырнадцать минут возвращается на дорогу и едет в обратном направлении.
- Ты еще здесь? - заглянул в кабинет Рингмар.
- Зайди на минутку, Бертиль.
Он показал на телеэкран.
- Погоди… вот: видишь машину по другую сторону дороги? Она появляется из-за спины оператора.
- Запись с Каллебека?
- Да. Видишь, она поднимается в гору…
- Не слепой. Хотя это чертово мерцание… будто начинаешь слепнуть.
- Теперь… вот. Сворачивает к озеру. Видишь? Сейчас покажу еще раз.
Он нажал кнопку перемотки. Оба молча ждали.
- Вот… что это за марка?
- Э-э-э… останови кадр.
Винтер нажал кнопку "пауза". Машина замерла, дрожа, как от страха.
- От дрожания никуда не уйдешь, - сказал Винтер.
- По-моему, "форд". - Голос Рингмара звучал не слишком уверенно.
- Мне тоже кажется, "форд". Ты же лучше знаешь машины, чем я.
- Может быть… но не уверен. Выглядит как… "форд-эскорт". Надо спросить Фредрика. Он на машинах собаку съел.
- Тихо! Вот она возвращается… - Винтер прокрутил вперед четырнадцать минут и вновь остановил кадр.
- Теперь ближе… но в этом ракурсе угадать модель еще трудней.
- Кто-то сидит на переднем сиденье.
- Было бы мировой сенсацией. Я имею в виду, если бы никто там не сидел.
- Чуть ли не лицо видно.
- С номерами хуже. Трудно разглядеть.
- Трудно. Но не невозможно.
Винтер повернулся к Рингмару. В глазах его полыхал странный блеск - должно быть, блики от экрана.
- Кто-то был рядом… сразу после того, как положили труп, либо совсем незадолго до этого. Либо… они и положили.
- Надо заняться этой картинкой. - Это было ясно и без замечания Рингмара, но он продолжил: - Есть у них какие-нибудь фокусы? Можно ее улучшить?
- Ты хочешь сказать, сделать, как в кино? Четкой и красивой?
- Я хочу сказать, достаточно четкой, чтобы различить номера… И надо поговорить с полицейским, работавшим с камерой.
- Прежде всего надо поговорить с Бейером.
Винтер потянулся за телефоном и вздрогнул: тот зазвонил сам. Как всегда в таких случаях, звонок показался очень резким и даже пугающим. Звонил Бейер.
- Насчет этого знака… - сказал он.
- Знака? - не понял Винтер.
- На сосне. Красный знак, прямо над телом.
- Да-да… помню.
- Вы связались с лесниками?
- Минутку… - Винтер посмотрел на ворох рапортов и протоколов на столе. Прикрыл трубку ладонью и взглянул на Рингмара. - Кто-нибудь говорил с "Ассидомен"? Или кто там занимается лесом в этом районе?
Рингмар пожал плечами. Винтер снял ладонь с микрофона.
- Мы еще не получили всех докладов… - сказал он. - Так что пока ответ отрицательный. С лесниками не связались.
- Отметка довольно свежая.
- Насколько свежая?
- Скорее всего сделана ночью.
- Только не говори, что это кровь.
- Если ты так просишь - не скажу. Краска. Акриловая краска, один из ста с лишним оттенков красного.
- И только на этой сосне?
- Похоже, да.
- И что это?
- В каком смысле?
- Что этот знак обозначает?
- Пробуем выяснить… но пока, честно говоря, ни малейшего представления. Может, крест… но это догадки, не более того.
- У вас много фотографий?
- Ты имеешь в виду копий? Много…
- Разошли по отделам. Может, какая-нибудь подростковая банда.
- Или сатанисты. Они там любили тусоваться. На озере то есть.
- Озеро большое.
- Как свяжешься с этими, дай знать. Ну, с теми, кто ухаживает за лесом. Если слово "ухаживает" вообще к ним применимо.
- Пошли мне сразу несколько копий. Подожди-ка… я как раз собирался тебе звонить, - вспомнил Винтер. - У меня лежит пара видеокассет… я хотел бы, чтобы ты на них взглянул.
Он коротко объяснил, в чем дело.
- Присылай, - еще короче ответил Бейер и повесил трубку.
Телефон тут же зазвонил опять. Рингмар обратил внимание, что Винтер слушает очень внимательно и делает какие-то пометки.
- Спасибо. - Он повесил трубку и повернулся к Рингмару.
- Парень, у которого собачий питомник на краю болота, проснулся среди ночи - собаки залаяли. Говорит, вышел и увидел, как на парковке разворачивается машина. Развернулась и уехала в сторону дороги.
- Он разглядел ее?
- У него над воротами висит фонарь. Он уверен, что это "форд-эскорт".
- Наша тачка… И что? Который был час?
- Совпадает с видеозаписью, - кивнул Винтер в сторону телевизора. - Он даже год выпуска примерно назвал.
- А это что, возможно?
- Он видел машину живьем, - напомнил Винтер.
- Пусть теперь посмотрит в повторе.
- Иногда я думаю… хорошо бы все смотреть в повторе. Не живую съемку… а так. В повторе. Жизнь в повторе.
11
Дало о себе знать Центральное управление угрозыска. Перед Винтером на столе лежал портрет убитой. Фотография мертвого лица. Да, есть исчезнувшие женщины сходной внешности, но признаки сходства недостаточны… Признаки сходства. Ну и выражение, подумал Винтер. А у химиков столько работы, что с заключением о ее привычках и зависимостях придется подождать, и, возможно, не одну неделю.
Посыльный принес снимки от Бейера. Винтер долго рассматривал намалеванный на коре красный знак, пытаясь представить себе движение руки с кистью. Или со спреем. У них в архиве есть целая коллекция подобных знаков. Некоторые любят оставлять полиции послания. Или пытаются ввести в заблуждение.
В дверь постучали. Молодой следователь с каким-то протоколом в руке.
- Что это?
- Я говорил с правлением коммуны насчет этого знака…
- Спасибо. - Винтер встал. Он знал парня в лицо, а фамилия вылетела из головы. Парень работал у них совсем недавно, месяц, не больше. Наверное, первое в его жизни следствие по убийству.
Тот протянул ему протокол.
- Расскажи лучше сам, - улыбнулся Винтер. - Садись.
Парень присел на стул. Явно старался держаться как можно непринужденнее. Лоб вспотел, физиономия красная. На нем был пиджак - полное сумасшествие в такую жару. Дорогие и на вид довольно плотные брюки. Введенный Винтером дресс-код приняли даже самые молодые. Интересно, что он думает про его обрезанные под шорты джинсы и футболку "London Calling".
- А в этом пиджаке можно думать?
- Простите?
- Сними пиджак и вытащи сорочку из штанов. Тебе же жарко.
Парень неуверенно улыбнулся, как улыбаются непонятой шутке, и закинул ногу на ногу.
- Я не шучу. Одно из преимуществ работы следователя - одевайся как хочешь. По погоде.
Парень решил держаться до конца.
- Это же зависит от характера следствия, правда?
- Иногда.
- Приходится сливаться с окружением.
- Вот и слейся.
Парень улыбнулся и снял пиджак.
- Ну и пекло.
- Так что говорят местные власти?
- Никто в последнее время никакие деревья не помечал. Землей владеет муниципалитет.
- Что ты под этим имеешь в виду?
- Под чем?
- В последнее время… Когда они там были в последний раз? - Винтер перегнулся через стол и взял принесенные парнем бумаги. - Напомни мне свое имя.
- Э… Борьессон. Эрик Борьессон.
- Конечно… прости, что забыл. - Винтер пробежал глазами протокол и нашел ответ на свой вопрос. - Они там были месяц назад. Уже месяц никаких работ в лесу у озера Дель не ведется.
- Никаких работ, - подтвердил Борьессон.
- А ты подумал… что бы это могло быть?
Парня, очевидно, удивил вопрос. Он судорожно вздохнул.
"Он заметил, что я заметил, что он заметил, что я хочу услышать его мнение" - вот так замысловато, но привычно сформулировал Винтер свое ощущение.
- Кто бы мог это сделать? - спросил Борьессон.
- Кто?
- Рыболовы? Рыболовные клубы?
- Проверил?
- Нет… еще нет.
- А кто еще?