- Абсолютно, если ты точно не имеешь в виду секса.
- А если имею? - спросил он.
Я нахмурилась, а он отвернулся, делая вид, что смотрит на машины "скорой помощи" и полицейских, но понятно было, что он просто прячет глаза - не хочет, чтобы кто-то видел их выражение.
Я остановилась и заставила остановиться его, повернула к себе лицом.
- Ты мне однажды сказал, что ваше с Адамом партнерство впервые сделало тебя счастливым. Что до того у тебя была работа, был секс, а счастья не было.
Он коротко кивнул.
- Если ты говоришь, что хочешь сохранить отношения с Адамом, я тебе помогу, но если у вас все кончено и ты хочешь секса - дело другое.
В глазах у него отразилось страдание. Он прижал меня к себе крепко-крепко, он никогда так меня не обнимал, да и чужих мужиков обнимал только если дразнил или хотел смутить. Но эти объятия ничего общего не имели ни с сексом, ни с проверками на прочность - слишком крепко, слишком отчаянно он меня сжимал. Я обняла его в ответ, прижалась лицом к груди и спросила:
- Что случилось, Джулиан?
- Я готов ему изменить, Мерри. Если он не вспомнит обо мне сегодня-завтра, я пойду на сторону. Может, этого он и ждет - Чтобы был предлог для разрыва.
- Но зачем это ему? - спросила я.
- Не знаю. Когда был жив Этан, его бесила сама мысль, что брат у него - гей. Он меня терпеть не мог и говорил, что это я превратил его единственного брата в пидора. Может, поэтому.
Я отстранилась, глядя ему в лицо, но он притянул меня обратно.
- Этан не мог так думать всерьез. Адам всегда любил мужчин.
- У него и девушки бывали. Он даже обручился с одной.
Я повернула его лицо к себе, взяв за подбородок:
- Он поговаривает о возвращении в натуралы? Джулиан помотал головой, и я разглядела сквозь очки блеск слез в его глазах. Они еще не лились, но смаргивать ему уже приходилось.
- Не знаю. Он не выносит, когда я к нему прикасаюсь. Он не выносит вообще ничьих прикосновений. Я уже не знаю, чего он хочет.
На густых ресницах дрожали слезы, и Джулиан все шире открывал глаза, чтобы они не полились.
- Приезжай на ужин. Хотя бы дружескую ласку мы тебе обеспечим.
- Мы собирались сегодня поужинать вдвоем. Если все получится, то мне ничья другая ласка и не понадобится.
Я улыбнулась:
- Ну, если не приедешь, мы будем знать, что ты снова обрел главную любовь своей жизни и вы хорошо проводите время. Это было бы здорово.
Он улыбнулся и торопливо смахнул непролившиеся слезы. Гей или не гей, он мужчина, а мужчины терпеть не могут плакать, особенно на публике.
- Спасибо, Мерри. Прости, что я тебя этим нагружаю, но почти все мои друзья тоже геи, и они…
- Они решат, что самое время тебя заарканить.
Он опять неопределенно развел руками:
- Не то что заарканить… Но когда я обнаруживаю, сколько друзей не прочь снова оказаться со мной в одной постели…
- С бывшими любовниками очень сложно оставаться просто друзьями, - сказала я.
Он засмеялся - уже весело.
- При моем дружелюбии это просто.
- Так я и думала, - сказала я. Я обняла его, а он обнял меня - на этот раз по-дружески. - А ты не говорил с Адамом насчет визита к семейному психологу?
- Он сказал, что ему это не нужно - все свои проблемы он сам знает. Потеряв единственного брата, он вправе оплакивать потерю.
Рис кашлянул, и мы обернулись к нему.
- Ребята, пора показывать документы и проходить через оцепление.
Говорил он подчеркнуто нейтральным тоном, но мне было ясно, что довольно много из нашего разговора он уловил. Во-первых, слух у фейри лучше человеческого, a во-вторых, за две тысячи лет можно научиться понимать людей.
- Прошу прощения, - сказал Джулиан. - Я забыл о деле, это непрофессионально и недопустимо.
Он шагнул в сторону, одернул пиджак, разгладил лацканы и на глазах собрался.
Гален сказал, наклонившись к его уху:
- Мы тебя обогреем, не разрушая твой брак.
- Какой удар по моей самооценке! - улыбнулся Джулиан. - Ты даже не попытаешься меня соблазнить?
- А что, предполагается, что я буду соблазнять, а не ты? - Гален улыбнулся даже шире него. Джулиан ответил ухмылкой.
Катбодуа нахмурилась и сказала:
- Я ни с кем не собираюсь вступать в телесный контакт, кроме Усны.
- Бедняжка, - сказала я.
Катбодуа нахмурилась сильней. Я покачала головой, но объяснить пришлось:
- Никто против своей воли никого ласкать не будет. Все будет исключительно по взаимному желанию.
Она переглянулась с Шаред.
- Это так не похоже на принца.
- К счастью, - отозвалась Шаред.
Джулиан удивленно смотрел то на одну, то на другую, потом спросил:
- Вы серьезно думали, что Мерри заставит вас меня обнимать, даже если вы не хотите?
Обе только молча на него посмотрели. Джулиан передернулся.
- Не знаю, что за жизнь у вас была раньше, но я против принуждения. Если моя очаровательная персона не вызывает у вас желания скрасить мне одиночество, значит, так тому и быть.
Женщины опять переглянулись.
Катбодуа сказала:
- Может, через три-четыре месяца жизни в этом новом для нас мире мы и поверим тебе и принцессе.
- Скажи Джереми, чтобы он пока освободил женщин-стражниц от работы под прикрытием, - посоветовал Джулиан.
Я задумалась о том, как отнеслись бы Шаред и Катбодуа к предложению немного прогуляться с Джулианом. Это было бы насилие, вроде принуждения к сексу? Получается, что я не оправившимся от травм жертвам Кела предлагаю заняться моральными проблемами Джулиана? Да, но я не считаю его проблемы несерьезными. Я знаю, как можно устать и отчаяться от недостатка внимания - пока не начнешь заглядываться на незнакомцев, потому что тот, кому вроде бы положено тебя любить, тебя не замечает. Люди в таких случаях винят того, кто изменил, но я по опыту жизни с моим первым женихом знаю, что прекратить отношения можно не только прямым разрывом. Можно выдавать своему партнеру такие крохи внимания, что лучше бы его не было совсем.
Если мы в состоянии помочь Джулиану преодолеть темный период в отношениях с Адамом, то мы это сделаем. Я помню, что это такое - умирать каждый день по кусочку из-за того, что к тебе не прикасается так, как нужно, тот, кто тебе нужен. Я три года жила без прикосновений других сидхе. И не хочу, чтобы кто-то переживал такое на моих глазах, если я могу это изменить. А меня Адам не сочтет соперницей, я ведь женщина.
Мы достали удостоверения и дождались начальника, который дал нам разрешение пройти за цепь полицейских. Мы частные детективы, а не полицейские, поэтому рядовой копне может просто махнуть нам - проходите, ребята.
Мы с Джулианом стояли под ярким солнцем, держась за руки. Я бы предпочла залечивать его душевные раны, чем смотреть на новые трупы, но за трупы мне платят, а за утешение друзей - нет. Хорошо бы следующее дело оказалось милым простым разводом со слежкой за супругом. Эта мысль грела мне душу, пока мы шли вслед за полисменом в штатском сквозь толпу медиков, спасателей и копов. Они все старались не смотреть друг другу в глаза, а я уже знала, что это дурной знак: то, что ждало нас там, впереди, потрясло даже людей, которые навидались всякого. Я шла прежним шагом, но руку Джулиана сжимала не только потому, что ему хотелось прикосновений. А потому, что сама становилась чуточку храбрее, держась за его руку.
Глава 30
Но на осмотре места преступления мы за ручки не держались. Нас, гражданских, допустили к полицейскому расследованию, ну, и надо было вести себя профессионально. Я к тому же еще и женщина, причем не вполне человеческого происхождения, так что приходилось поддерживать честь своего пола и расы.
Первая жертва лежала у камина, свернувшись калачиком. Камин был электрический, не настоящий. Убийца - или убийцы - уложили труп точно как на картинке, которую нам показала Люси. Картинка уже была запечатана в пластик и снабжена ярлыком. Это была иллюстрация к сказке, которую я читала в детстве - я любила сказки о брауни, из-за Ба.
В той сказке брауни уснул перед камином, где его и нашли хозяйские дети. Ба прокомментировала, помню: "Да ежели брауни хоть щепотки соли стоит, он на работе ни в жисть не уснет". Дальше в сказке говорилось о том, что брауни привел детей в волшебную страну, и мне понятно было, что все там выдумки, потому что ничего похожего в волшебной стране никогда не бывало.
- Еще одно детское воспоминание непоправимо испорчено, - тихо сказала я.
- Что? - переспросила Люси.
Я качнула головой.
- Прошу прощения. Бабушка читала мне эту книжку, когда я была ребенком. Я думала, что когда-нибудь стану читать ее своим детям. Пожалуй, теперь не стану.
Жертвой была женщина, и я с трудом заставила себя взглянуть на то, что сделали с ее лицом. В сказке была брауни - и ее превратили в брауни, отрезав нос и губы.
Рис подошел ко мне со словами:
- Не смотри на лицо.
- Мне не нужны подобные советы, - сказала я резко, хоть и не собиралась огрызаться.
- Я хотел сказать, смотри не только на лицо.
Я нахмурилась, но послушалась, и едва мне удалось отвлечься от кошмара лица и посмотреть на обнаженные руки и ноги жертвы, как я поняла, что он имел в виду.
- Она брауни.
- Именно, - подтвердил он.
- Ей нарочно придали с ними сходство, - сказала Люси.
- Нет, Рис имеет в виду руки и ноги. Они длиннее, чем у людей, и очертания немного другие. Уверена, что она проделала какую-нибудь процедуру эпиляции, чтобы удалить слишком обильную для человека растительность.
- Но лицо-то у нее человеческое? Кровь всю смыли, но ясно видно, что это раны, а не природное.
Я кивнула:
- Я знакома минимум с двумя брауни, которые приобрели нос и губы с помощью пластических хирургов. Но руки и ноги искусственно не утолщают, не меняют их форму.
- Роберт таскает штангу, - сказал Рис. - Поддерживает мышцы в тонусе, а заодно конечности приобретают нужный вид.
- Брауни могут поднять впятеро больше собственного веса. В норме им со штангой упражняться не надо.
- Он это делает ради сходства с человеком.
- Я тронула Риса за руку:
- Спасибо. Я ни на что не могла смотреть, кроме лица. Пусть кровь убрали, но раны явно свежие.
- Так вы утверждаете, что она на самом деле брауни? - переспросила Люси.
Мы кивнули одновременно.
- В документах нет ни намека, что она не самая обычная уроженка Лос-Анджелеса.
- Она не может быть полукровкой? - спросил подошедший к нам Гален.
- Как Ба? - спросила я.
- Да.
Я задумалась, посмотрела на тело, стараясь отвлечься от эмоций.
- Возможно, но в таком случае все равно одним из родителей должен быть нечеловек, а это отражается в документах. В самых разных документах. Где-то должны быть настоящие записи.
- Обычная проверка указывает только на человеческое происхождение, и родилась убитая здесь, в городе, - сказала Люси.
- Копните глубже, посоветовал Рис. - Такое явное генетическое сходство вряд ли вылезет у отдаленного потомка.
Люси кивнула, выцепила из толпы какого-то детектива, что-то ему сказала, и он поспешно удалился. Всегда приятно на осмотре места преступления получить конкретную задачу: когда занимаешься делом, не так страшно смотреть на все эти ужасы.
- Камин, кажется, прямо из магазина, - заметил Гален.
- Да, так и есть, - сказала я.
- В прошлый раз было так же? - спросил Рис.
- Что ты имеешь в виду?
- Принесенные с собой предметы, инсценировка книжной иллюстрации?
- Да, - сказала я. - Только книжка другая. Совсем другая сказка, но реквизит тоже принесли с собой, чтобы сделать сходство как можно более точным.
- Вторая жертва не настолько тщательно подобрана, - сказал Гален.
Мы с Рисом кивнули. Предположительно жертвами были Клара и Марк Бидвелл, проживавшие по этому адресу. Обе жертвы соответствовали их общему описанию, и рост совпадал, но вообще-то пока их не идентифицируют по зубам или отпечаткам пальцев, полной уверенности не будет. Лица их теперь никак не походили на улыбающиеся фотографии на стенах. Мы пока приняли, что это и есть постоянные жильцы квартиры, но это было лишь предположение. Полиция тоже придерживалась такого мнения, что меня несколько успокаивало, но все равно мы нарушали первое правило Джереми: никаких допущений, только точные сведения.
Джереми Грей оказался легок на помине - едва я о нем подумала, он показался на пороге. Он примерно моего роста пять футов ровно; одет был в отлично сшитый черный костюм, придававший его серой коже глубокий и красивый оттенок, и хоть у людей никогда не бывает серой кожи, почему-то в этом костюме он казался совсем человеком. Он только в этом году перестал одеваться во все серое, и мне нравилась новая цветовая гамма. Вот уже три месяца он встречался с одной женщиной - она работала костюмером на киностудии и к одежде подходила серьезно. Джереми всегда одевался дорого, в дизайнерскую одежду и обувь, но теперь все на нем стало сидеть как будто лучше. Может быть, это заслуга лучшего аксессуара в мире - любви?
Главной деталью треугольного лица Джереми был здоровенный крючковатый нос. Джереми был трау - по расовой принадлежности. Сородичи его изгнали несколько веков назад за кражу одной-единственной ложки. Среди фейри воровство не считается слишком уж предосудительным, но трау славятся пуританскими взглядами во многих областях. Зато они воруют женщин у людей, то есть пуритане они далеко не во всем.
Двигался он изящно, как всегда; даже пластиковые бахилы поверх дорогих туфель не портили его элегантный вид. Об элегантности трау легенды не ходят, и мне всегда было интересно, это особенность Джереми или все же общее свойство его народа. Спрашивать я не решалась, не желая напоминать ему о давней потере. У фейри легче спросить о трагически погибшем родственнике, чем об изгнании из волшебной страны.
- Мужчина в спальне - человек, - сказал Джереми.
- Мне надо взглянуть еще раз, потому что, если честно, я видела только изуродованное лицо.
Джереми похлопал меня по руке рукой в перчатке. Нас всех практически закутали в пластик, и все равно накричали бы, если б мы к чему-нибудь прикоснулись. Смотреть было можно, трогать - нельзя. Впрочем, меня и не тянуло что-то трогать.
- Я тебя провожу, - предложил он, из чего я поняла, что он хочет поговорить со мной без лишних ушей. Гален шагнул за мной, но Рис его удержал. Мы с Джереми вдвоем прошли по неприятно темным коридорам. Квартира была отделана в коричнево-бежевых тонах, вполне обычных для интерьеров, но здесь и мебель была коричневая, и впечатление создавалось мрачное и несколько гнетущее. Но может, мне так казалось из-за убийства.
- Так в чем дело, Джереми? - спросила я.
- Там в холле с остальными твоими телохранителями стоит лорд Шолто.
- Да, у них нет лицензий детективов.
- В другой раз предупреждай трау, если ожидается присутствие Царя Слуа.
- Прости, не подумала.
- Лорд Шолто подтвердил то, что мне по телефону сообщил Утер. Я его поставил на другой стороне улицы, поглядывать за домом.
- Он что-то видел?
- Ничего относящегося к делу.
Джереми махнул рукой, предлагая войти в спальню, где лежал второй труп. Лицо у мужчины было порезано так же, как у женщины, но сейчас, сумев отвлечься от лиц, я поняла, что Рис и Джереми не ошиблись: она была брауни, а он - человек. Руки, ноги и торс у него были вполне пропорциональны. Одет он был в халат, который убийцы прорезали в нескольких местах - для сходства с лохмотьями, которые носил брауни из сказки, - но здесь и близко не было той тщательности, что с первой жертвой.
Иллюстрацию здесь тоже оставили, и картина совпадала, но реквизит здесь был импровизированный. Тело уложили на спину, как на иллюстрации - она изображала брауни, пьяного от волшебного вина. На самом деле брауни никогда не напиваются - напиться может богарт, а не брауни. А если брауни становится богартом, он превращается в очень опасное существо; это превращение сродни тому, что описано в истории доктора Джекила и мистера Хайда. Пьяный брауни не уляжется мирно спать, как перебравший человек. Но сказки часто таковы: что-то в них очень-очень правильно, а остальное бывает до смешного далеко от истины.
- Может, книгу они и принесли с собой, но эту иллюстрацию выбрали поздно, так что не смогли подобрать все нужные предметы.
- Согласен, - сказал Джереми.
Тон был какой-то странный, я повернулась к нему.
- Так что такого важного видел Утер, если к делу оно не относится?
- Кто-то из журналистов пораскинул умишком и высчитал, что небольшого роста женщина под ручку с Джулианом должна быть замаскированной принцессой.
Я вздохнула:
- И они меня поджидают снова?
Он кивнул:
- Боюсь, что так, Мерри.
- Черт, - сказала я.
Он опять кивнул.
Я вздохнула. Покачала головой.
- Не могу сейчас об этом думать. От меня ждут помощи здесь.
Он улыбнулся и похлопал меня по плечу:
- Вот это мне и надо было знать.
Я подняла брови:
- О чем ты?
- Если бы ты ответила иначе, я бы перестал посылать тебя на настоящие расследования и ограничил твою деятельность светской тусовкой.
Я уставилась на него во все глаза:
- То есть посылал бы меня только к знаменитостям и рвущимся в знаменитости, которым приспичило заманить к себе в дом принцессу фейри?
- Это удивительно хорошо оплачивается, Мерри. Они выдумывают несуществующее дело, я посылаю тебя или твоих красавцев мужчин, и пресса слетается к ним, как воробьи на угощение. Все довольны, а мы зарабатываем кучу денег на пустом месте.
Я немного подумала.
- Так ты говоришь, избыток внимания со стороны прессы приносит нам деньги, которых иначе не было бы?
Он кивнул и улыбнулся, блеснув белыми ровными зубами - единственной "подправленной" чертой своей внешности.
- У тебя вот что есть общее, Мерри, с любой знаменитостью: если пресса перестала превращать твою жизнь в кошмар - значит, плохи твои дела.
- В прошлую субботу репортеры в погоне за мной выдавили витрину.
Он пожал плечами:
- И это показали в новостях по всему миру. Хотя ты, небось, весь уик-энд телевизор не включала?
Я улыбнулась:
- Ты же знаешь, я не смотрю передачи со своим участием. Да и заняться нам есть чем, кроме телевизора.
- Будь у меня столько девушек, сколько у тебя парней, я бы тоже телевизор не смотрел.
- Ты бы не выдержал, - улыбнулась я.
- Ты что, сомневаешься в моей выносливости? - шутливо спросил он.
- Я женщина, а ты мужчина; У нас бывают множественные оргазмы, а вам не дано.
Он невольно расхохотался. Кто-то из копов изумился вслух:
- Господи, они еще и смеются, на это глядя. Они и правда бесчувственные, как о них говорят!
Ответила ему Люси от дверей:
- По-моему, твоя патрульная машина только что поинтересовалась, где ты бродишь.
- Они смеются над трупом!
- Нет, не над трупом. Они смеются потому, что навидались такого, от чего ты с криком помчался бы к мамочке.
- Хуже, чем это? - Он показал на тело.
Мы с Джереми одновременно кивнули и сказали:
- Да.