А во-вторых, потому, что у этой девчонки мне здо́рово понравилось. У неё по всей комнате - на шкафу, на разных полочках, на печке, на окне - стояли фрегаты, корветы, яхты, ещё какие-то незнакомые парусные лодки - много-много всего. Вся комната была в парусах. А на стене висели часы, из которых выпрыгивала кукушка. Сколько раз я слышал и читал про такие часы, а никогда не видел.
Я спросил:
- А кто делал корабли?
Она говорит:
- Да так… Они просто так стоят.
- Ага, - сказал я. - Понятно. - И не стал приставать.
Потрясающие были корабли, я их рассматривал как обалделый. Одно окно в комнате было открыто, в комнату залетел ветер, и все паруса тихонько шевелились.
Я сказал:
- Здо́рово у тебя. Очень. Я бы в такой комнате жил и забот не знал! И как всё аккуратно сделано, с ума сойти можно.
Она говорит:
- Это папа делал.
А я сказал тогда:
- Годика через два-три здесь вообще места жить не будет - одни корабли.
Она засмеялась и говорит:
- Всё. Больше не будет. Он исчез.
- Кто исчез? - спросил я.
- Папа.
- Как исчез? Куда?
- Не знаю. Пропал. Исчез.
- А мама - что, тоже исчезла?
- Нет, мама не исчезла.
Паруса от ветра шевелились, я всё никак не мог прийти в себя и почти не слушал её.
Мне было так здо́рово, такое что-то непонятное со мной творилось, что всё во мне прыгало, и я чувствовал, что должен вот сейчас, немедленно что-то сделать. Вдруг я увидел в окно, что напротив, через улицу, стоят автоматы с газированной водой, две штуки, и тут же мне так захотелось пить, так захотелось, ну просто ужас… Я даже чуть не выпрыгнул в окно, тем более, что оно было совсем не намного выше, чем простой первый этаж, - на капельку. Само собой разумеется, я не выскочил, всё-таки неудобно, я схватил свой портфель и стал прощаться и выбежал на улицу. Смешно, но про воду я совершенно позабыл и помчался сразу домой, размахивая портфелем и напевая песню.
Когда я пришёл домой, был уже почти вечер. Мама увидела меня с портфелем и долго разглядывала, как будто ей уже звонили из школы, что меня выгнали. Потом она сказала:
- Что, дорогой, тебя заставили в школе сидеть за нарушение дисциплины? Или за плохую отметку?
- Ну что ты, - говорю.
- Но ты же с портфелем! Значит, не был дома, а?
- Чепуха. Я тут к одному пареньку заскакивал. Может быть, мы теперь вместе уроки делать будем.
- Вот это очень мило, - сказала мама. - Я давно тебе это советовала. Ум хорошо, а два - лучше.
- Это верно, - сказал я. - Два ума лучше. - И ушёл в другую комнату делать уроки.
Я разложил учебники и тетрадки и просидел так часа два, но делать ничего не мог, не получалось почему-то. Вообще я даже плохо на месте сидел, будто во мне работал неспокойный моторчик: чух-чух, чух-чух, чух-чух… Он работал всё тише и тише, а потом заглох и перестал мне мешать, но с уроками всё равно ничего не получалось, и вдруг я почувствовал, что настроение у меня поганое-поганое. "С чего бы это?" - думал я.
А как, между прочим, зовут эту девчонку? Нет, я не знал, я не спрашивал у неё.
А какой у неё номер школы?
А номер дома?
А квартиры?
Ничего я не знал!
Я представил себе, как она сидит дома одна, в кружки не ходит, в комнате у неё темно, окно открыто, а она сидит у окна и смотрит на улицу, и ветер шевелит паруса её кораблей. Я представил себе всё это и быстро встал, снова во мне заработал моторчик: чух-чух. Вдруг я всё сообразил, схватил папину старую кепку, его шарф и очки, надел плащ, шарф и очки спрятал под плащ, в руки взял тетрадку и выскочил на кухню.
- Куда, дорогой? - спросила мама.
- Не сходится там с тракторами, - сказал я. - Как ни бьюсь - не сходится. Может, вдвоём мы быстрее сообразим, Я к этому пареньку слетаю.
- Ну, лети, дорогой, - сказала мама. - Учись.
Я выскочил во двор, после - на улицу…
Уже стемнело совсем. "Всё ясно, - думал я, - её окна как раз напротив автоматов с газированной водой".
Когда я подошёл к этим автоматам, я не смотрел на окна, хотя узнать меня было довольно-таки трудно: очки, шарф, кепка, плащ - ничего этого на мне днём не было. Может быть, поэтому я всё-таки не выдержал и посмотрел и тут же вздрогнул, будто меня куснуло током, - так точно я всё отгадал.
Она сидела у окна и смотрела на улицу, а в комнате было темно, и паруса кораблей, наверное, шевелились, потому что на улице ветер дул страшный. И тоже почему-то было темно, только светились лампочки в самих автоматах.
Я отвернулся и стал искать стакан, чтобы попить, сначала на одном автомате, потом на другом, но стаканов не было. Ветром их, что ли, сдуло?!
Я стал крутить головой во все стороны и вдруг увидел, что она выпрыгивает из окна и бежит, не глядя по сторонам, через улицу, ко мне. А в руках у неё - стакан.
- Возьмите стакан, - сказала она, подбегая. - Вы пить хотите?
- Да, - сказал я басом. - Пить.
Наверное, я не брал стакан, потому что она сказала:
- Вы не стесняйтесь, пожалуйста, и пейте. Здесь вечером нет стаканов. Только утром и днём. А многие идут и хотят пить.
- Вот как, - сказал я басом и немного хрипло. От волнения, что ли. - 3-занятно!
- Ну да, - сказала она. - Я, как увижу, что кто-то пить хочет, вылезаю со своим стаканом и пою человека, а потом опять в окно залезаю… Залезу и жду.
- Чего ждёшь? Чего ты ждёшь?! - заорал я, а сам схватил себя за уши и дёрнул изо всех сил, потому что почувствовал, что сейчас, вот сейчас я зареву.
- Это я, - говорю. - Не узнала, нет?
- Кто вы?
- Ну… я, Алёша… Портфель и всякое такое…
- Вас… не узнать… тебя совсем не узнать.
- Да, - говорю я. - Да. Не буду я пить, не хочу. Иди, надевай быстро пальто и пошли гулять.
- Сейчас, - сказала она, побежала через улицу, влезла в окно и тут же, в пальто уже, вылезла обратно.
- А мама где? - спросил я.
- На работе. Во вторую смену.
Мы пошли, наклоняясь вперёд, против ветра, и сразу же взялись за руки, чтобы не упасть от этого сумасшедшего ветра.
Она крикнула:
- А куда мы идём?!
- Гулять! - прокричал я. - Нечего тебе сидеть у окна. Просто будем гулять.
- Ладно! - крикнула она. - Всё равно в такой ветер редко кто пьёт воду! - И тут же у какой-то тётки ветер вывернул зонтик наизнанку, и мы стали оба хохотать, хотя это было нечестно, и хохотали до самого угла, а после свернули направо, и здесь ветер был потише, и я сказал:
- Бежим вон туда. Хочешь? Я там видел однажды здоровенную собаку, она несла в зубах авоську с продуктами, портфель и куклу, а на ней верхом ехала девочка. Хочешь, покажу тебе это место?
- Хочу, - сказала она.
- Ну, бежим, - сказал я.
И мы помчались, и я всё время думал, как легко и красиво я бегу, как настоящий бегун.